Читать книгу Дыхание сердца - Юлия Сергеевна Тен - Страница 2

Глава 1

Оглавление

Шестнадцать лет назад

Кровь стучала в висках от напряжения и адреналина. Уже седьмой пот сходил с Дайчи, но он не останавливался, он продолжал уничтожать противников. Напрасно они говорили, что эта игра очень сложна. Сложная чем? Тем, что Дайчи попросту выкладывался на всю? Ведь это именно так. Никто из соперников и близко не мог противостоять этому монстру, этому потрясающему игроку, что недавно появился на горизонте баскетбольного мира Америки и уже успел снискать славу гения. Своим замечанием про тяжёлую игру тренер лишь подстегнул Дайчи, но его ожидания разбились, словно хрустальная ваза. И очередной мяч уже в корзине. Фукуда забил его, даже не прыгая. Он просто замахнулся рукой и бросил, а после развернулся и не спеша пошёл на свою сторону площадки. Он был уверен в том, что попал. Сирена, шелест сетки и удары мяча о паркет лишь подтвердили его правоту.

Удар. Прямо под колено, и баскетболист с трудом удержал равновесие. Резко обернулся лицом к обидчику, скидывая сумку с плеча, но звон оглушил его раньше, чем он успел разглядеть лица двоих – это всё, что он успел понять, прежде чем упасть на колени. Кровь стекала по виску и лбу, засыхая моментально, стягивая кожу и застилая всё перед глазами красной пеленой. Стекло хрустело под чужими ботинками, а Дайчи встал, пытаясь стереть кровь с лица, заваливаясь в сторону и опираясь на стену.

– Какого чёрта? – он наконец увидел своих противников. – Нэш, какой же ты ублюдок, – Фукуда оскалился и сплюнул в сторону этого напыщенного блондина, стирая со лба пот вперемешку с кровью и крошевом битого стекла, но не спускал глаз с биты в руках Сильвера.

Дайчи видел, что они что-то говорили, но слышал только звон – наверное, это из-за удара по голове, – и с лёгкостью увернулся от удара деревяшкой. Его неожиданно занесло в сторону и он схватился за голову, его затошнило. Удар по голове вышел слишком сильным, поэтому Фукуда с трудом поднялся, чтобы тут же снова упасть на землю. Он услышал хруст внутри себя, и сердце пропустило удар, когда боль накатила волной, накрывая с головой – его нога была сломана, а Сильвер продолжал бить по колену, превращая его в кровавое месиво. Дайчи, кажется, кричал, но он не понимал: он не слышал, практически не видел, а глаза испуганно искали что-то по сторонам, кого-то, кто поможет, но натыкались лишь на уродливую ухмылку Нэша.

– Нэш, это же та японская обезьяна! – с насмешкой бросил парень, на ходу снимая с себя форменную спортивную куртку. Эта груда мышц явно не ожидала увидеть тут одного из игроков, что когда-то обыграли их команду. Те, что считались непобедимыми, проиграли какой-то кучке низкорослых япошек. Тот позор долго преследовал их, и в итоге им пришлось расформировать команду.

– И впрямь. Давно не виделись, обезьянка. А сможешь ли победить меня и Сильвера без своих дружков? – бросил Нэш, подойдя к Дайчи практически вплотную. Он и его напарник очень любили опаздывать на игры, давая противникам мнимое чувство превосходства, а потом уничтожали соперников без возможности отыграться. Эти двое были самыми настоящими засранцами, но они были действительно сильны.

– Опять вы? Вам одного раза мало было? – баскетболист даже остановился, чтобы поприветствовать их лично. – На вас двоих и меня хватит.

Дайчи ни за что бы не сдал позиции. Теперь-то он понял, почему тренер предупреждал о сложности игры. Да, эти двое были очень способные, и тогда, ещё в школе, им пришлось изрядно попотеть, чтобы выиграть. И сегодня он ни за что не проиграет. Дайчи бросил надменный взгляд на противников и вернулся к игре. Сегодня он выжмет из себя все, но победит.

Очередной удар пришелся прямо в висок – оглушительный и не последний. Дайчи безвольной куклой упал на асфальт: сломанной, уже наверняка непригодной, разодранной в клочья изнутри. Больно. Было невыносимо больно и жалко – ему впервые стало жалко себя – до ненависти ко всему, до скрипа песка на зубах. Он был так жалок. Следующий удар пришёлся в грудь: с глухим хрустом, с тупой болью и болезненным вскриком.

– Теперь ты не такой крутой, да? Ты не в своей Японии. У нас тут совсем другие законы. Ну, что скажешь? Будешь ещё мешать нам? – Фукуда подняли с земли за волосы, но ему уже было всё равно: в голове кричали синицы, надоедливо вопили, отрывали по кусочку. Потому что колено не слушалось – оно уже сломано, выгнуто в другую сторону. Потому что он слышал, как битое стекло звенело и разрезало кожу. Потому что сам он уже не чувствовал.

– Алё?!

Дайчи толкнули в стену, и он не сопротивлялся. Ещё минуту назад он бился, он смеялся и надменно смотрел, ещё минуту назад он был жив.

– Подержи его, я ему врежу.

Фукуда не ориентировался в пространстве, больно опираясь на руки, царапаясь о стекло, пытался открыть глаза. Но всё вдруг помутнело, и он повалился обратно на землю, запоздало ощущая острую боль в спине, будто ему в спину вогнали нож. Будто уже не должно быть так больно, потому что больше и не будет ничего. Бита со звоном упала на асфальт, и Дайчи свернулся тут же, рядом с ней. Он не знал, отключился ли он, где он, дышал ли ещё. Через адскую боль закрыл живот и лицо руками, стараясь спрятаться от следующего удара под дых. Он думал только о том, что это больно, потому что эта самая боль не давала думать ни о чём другом.

***

– Фукуда Дайчи, – его лечащий врач – Гиббс Коллинз – расслабленно смотрел на хмурого парня, измеряя температуру и проверяя имеющиеся результаты анализов, – поздравляю, с сегодняшнего дня вы можете покинуть больницу. И я повторюсь: вам категорически запрещаются любые физические нагрузки в вертикальном положении. Не перенапрягайте свой организм. Желательно много лежать, питание я вам расписал, а так же не забывайте про комплекс упражнений, необходимый для успешного реабилитационного периода. Мужчина говорил медленно, постукивая ручкой по планшету, чтобы все сказанные слова отложились в голове Дайчи, но тот всё равно не слушал. Он тупо смотрел на белую плитку стен, гладил под одеялом колено, с которого сняли гипс, и изредка поглядывал на костыли у кровати, с помощью которых он и мог передвигаться весь этот месяц.

– Вы меня слышите? – доктор щёлкнул пальцами перед его лицом, привлекая внимание.

– Да, док, слышу, – безразлично выплюнул Фукуда и, наконец, перевёл глаза на него.

– Я знаю таких, как вы, – доктор нахмурился и раздражённо закатил глаза. – Мне не должно быть стыдно перед вами – это не я сломал вам пару десятков костей и жизнь в придачу, но как бы мне было неприятно об этом говорить – про спорт можете забыть.

Дайчи был уверен, что он – не первый пациент, кому это говорят, но также был уверен и в том, что даже после сотого раза непросто говорить людям, что их жизнь кончается в этих стерильных четырёх стенах. Дайчи был уверен – он знал это, он видел, – но до ужаса хотелось кричать, бить его, обвинять во всём. Хотелось, чтобы всё закончилось.

– Но, док, – Фукуда не был таким слабаком, как могли подумать, – есть же те, кто смог вернуться в спорт и с травмами похуже.

– То, что у вас четвёртая степень смещения позвонков, а не пятая, не значит, что Вы встанете на ноги! – было видно, что доктор не хотел вообще говорить об это. – Ваши мышцы и так атрофировались за эти два месяца, один из которых вы даже двигаться не могли!

И Дайчи кивал на каждое слово о том, что он останется инвалидом, что спортом заниматься не просто нежелательно, а запрещено навсегда; что он не приведёт себя в форму; что после тех трёх операций, проведённых на его позвоночнике, выживает лишь чуть больше половины пациентов; что титановые винты в него вкручены не просто так, ведь без них он не сможет двигаться; что его колено собирали по кусочкам; что реабилитация займёт годы. Он вскользь послушал рекомендации по продолжению своего отнюдь не радостного существования, потому что многолетнюю реабилитацию сложно назвать жизнью. Дайчи понимал, но не хотел слышать этого.

Порой Гиббс видел, как Фукуда смотрел на себя в зеркало, ходил туда-сюда, чтобы увидеть свою уродливую походку со сгорбленной спиной, с неестественно выгнутой поясницей. Видел, как он хромал, как сгибался от боли, а потом проводил дрожащими пальцами по впалым щекам и грустно улыбался, потому что плакать не было сил.

– Если это всё, – тихо начал парень, – то я, пожалуй, пойду, – Дайчи с трудом скинул ноги с кровати, надевая тапочки.

– Я бы рекомендовал вам побыть здесь ещё некоторое время, – да, доктор надеялся, что тот останется ещё хотя бы месяца на три, чтобы начать реабилитацию под его присмотром, чтобы всё было правильно и не спеша.

– Моё лечение окончено? – холодно отозвался Фукуда.

– Да, – быстро ответил доктор и протянул бумаги для его подписи, потому что он действительно мог уйти, и док не смог бы его остановить.

Личные вещи Фукуда ещё с прошлого дня лежали сложенными в грязную и испачканную его же кровью спортивную сумку, так что, не дожидаясь продолжения безумно увлекательной беседы, он перекинул кладь через плечо и прошёл к двери, нашаривая телефон в кармане, чтобы вызвать такси. Наличных должно было хватить, чтобы доехать до пляжа, ведь Дайчи и не собирался домой, он не хотел светить свою кредитку – сейчас он просто желал побыть в тишине, просто подумать. Эти два месяца он никогда не оставался один – с ним постоянно сидели, его постоянно караулили. Он мог успеть скрыться во внутреннем дворике, среди деревьев, но Гиббс слишком быстро его находил, и санитары возвращали его в палату, где за ним снова следили.

– Сэр, – водитель вбивал названное место в навигатор, параллельно успевая разглядывать высокого, худощавого, но всё ещё подтянутого парня с закатанной штаниной больничной пижамы и перемотанным бинтами коленом, – это место находится за чертой города, вы уверены, что…

– Да, – рявкнул Фукуда, с трудом садясь на заднее сидение.

Поездка заняла по меньшей мере час, который Дайчи истратил на прояснение ситуации для самого себя. «Что теперь?» – эта мысль упрямо не хотела исчезать из головы. Реальность звенела, трещала по швам от осознания того, что он сломан. Сломан бесповоротно, окончательно – это значит, что всё кончено?

Расплатившись с таксистом, он, неизменно хромая, почти подволакивая левую ногу за собой, направился к берегу – туда, где его никто не услышит и не увидит. Руки сами непроизвольно сжались на ремне сумки, и Фукуда криво усмехнулся, сквозь ткань поглаживая баскетбольный мяч. Он всё сильнее погружался в мысли, разрываясь между здравым смыслом и верой в чудо, как вдруг услышал громкий крик:

– Пас! – разнеслось по округе, и Дайчи начал вертеться на месте, пытаясь понять, кто кричит.

Через пустынное поле с редкой травой неслись двое мальчишек, а за ними ещё орава. Они все кричали, перекидывали мяч и бежали куда-то к высоким пальмам. Было слышно, как толпа детей кричала «давай», «быстрее», «бросай», и мальчик с мячиком побежал ещё быстрее, чтобы пересечь финишную черту, скрываясь из виду. Фукуда стиснул зубы и достал свой потёртый мяч, который как раз собирался менять на новый, но не успел. Он никогда здесь не был, поэтому наугад пошёл вдоль пляжа и наткнулся на старую, потрёпанную жизнью и временем площадку. На щитах сошла краска, кольца были кривыми и лишёнными сетки, но ему хватало и этого. Дайчи пару раз присел, выпрямил спину насколько смог и закрыл глаза, настраиваясь на игру.

«Сука, как болит рука», – Дайчи чуть поморщился, делая очередной финт. Недавняя травма дала о себе знать в самый неподходящий момент. Но эта боль ни за что не остановила бы его. Да, противостоять этим двоим было невероятно сложно, но благодаря большому отрыву до их появления, команда Дайчи сейчас отставала всего на два очка. Он и предположить не мог, что будет настолько сложно, но он был уверен, что ни за что не проиграет. Сжав челюсти до скрежета зубов, парень лишь ускорился: нужно было заработать эти грёбанные три очка для победы. Оставалось каких-то пять секунд, нужно было что-то решать. Он уже забежал в зону, и возвратиться для трёхочкового броска просто не хватало времени.

– Тварь, ты не пройдешь! —Нэш встал прямо перед Дайчи, блокируя его.

– Я не проиграю! – превозмогая боль в руке, парень смог обойти противника, используя очередной нереальный финт. «Я не проиграю» – эти слова эхом отдавались в его голове. Он будто кожей чувствовал, что Нэш ринулся за ним.

Дайчи прыгнул, а за ним и противник, он намеревался блокировать бросок сверху, и это у него получилось бы, но Дайчи не бросил прямой. Он перехватил мяч и кинул его через спину, чуть прогибаясь вперёд.

– Урод, – прошипел Нэш. Ведь помимо того, что эта обезьяна забила, он ещё и заработал штрафной.

Фукуда только лишь самодовольно улыбался. Даже в такой безнадежной ситуации, он смог трезво оценить свои возможности и сделал именно то, что от него требовалось. Трибуны ликовали, кто-то пустил волну с его именем и под оглушающие крики болельщиков, Дайчи забил штрафной. Он же сказал, что не проиграет.

Фукуда вспоминал каждое движение того матча. Начал с дриблинга: руки еле успевали за мячом, а двинуться с места вообще казалось невозможным, поэтому он сделал выпад, имитируя пас и проводя финт с Сильвером, который тогда стоял перед ним. Дайчи вспоминал те громкие овации, как люди кричали его имя, как тренер хлопал его по плечу, поддерживая, и он пошёл играть на ворота – медленно, неумело, прыгая на одной ноге, он направился к кольцу. Он потратил на баскетбол всю свою жизнь и не мог остановиться.

– Кто бы сомневался в победе непревзойдённой звезды японского баскетбола, Фукуда Дайчи! – это то, что кричал комментатор, когда Дайчи развлекал толпу, игрался с мячом в такт музыке и подбивал трибуны громче кричать его имя.

Фукуда присел, готовясь к прыжку, сжал мяч в руках и запрокинул голову назад – поочерёдно выпрямляя тело, он стремился вверх. Напрягая мышцы ног, затем спину, потом уже руки, он прыгнул, чтобы забить, чувствуя эту мимолётную эйфорию – он смог, он прыгнул, он сыграл. Направляя пальцами мяч, он окончательно выпрямился, завершая свой прыжок данком и опуская руку. Не успев приземлиться, он почувствовал, как тело свело. Волна боли прошлась от макушки до пят, разрушая все надежды, втаптывая в грязь и не позволяя подняться. Дайчи встал на ноги, но левое колено прострелило с такой силой, что он повалился на землю. Скорчившись от боли в боку, он услышал хруст и глухо взвыл от тупой боли. Почему он? За что? Что за дерьмо? Царапая руки, он бил по остаткам покрытия и мелким камням, стараясь заглушить эту боль. В голове снова взвился рой синиц, не смолкая ни на секунду, убивая что-то внутри каждым вскриком и взмахом крыльев.

Дайчи попытался встать – плевать было на ногу, если она не восстановится, то можно играть и с одной, и с протезом. Он пошёл к откатившемуся мячу и снова присел, снова подался вперёд ровно до того момента, как почувствует боль. Шаг в сторону – и самый простой финт с последующей перепасовкой оборвались ещё одним хрустом в спине и очередным падением – больно было до дрожи в руках. Но он ни за что не отступит, он будет бороться. Оставалось только лишь соскрести себя с земли, собраться в кучу и уехать домой. И спустя какое-то время он смог – он поднялся на ноги, пытаясь отряхнуть испачканную в пыли больничную одежду. Дайчи поднял свой мяч и крепко сжал его в руках. Он решил, что поменяет его лишь тогда, когда окончательно оправится и вернётся на площадку. Этот мяч стал его талисманом. Именно им он играл до всего этого дерьма.

Когда Дайчи вернулся домой – он вскользь глянул на экран телефона, на сообщение, что пришло ему. Отец лишь спросил, где он был, ведь врач доложил ему обо всём, когда Дайчи покинул стены больницы. Ни одного вопроса о том, что чувствовал его сын, что хотел и о чём думал. Парень лишь цыкнул и кинул телефон на тумбочку у входа экраном вниз. Он отправился в ванную, на ходу скидывая ненавистную больничную робу.

Дайчи выкрутил смеситель до упора и встал под потоки прохладной воды. Они нещадно били по сгорбленной спине и некогда мощным мышцам. Юноша медленно запрокинул голову, подставляя лицо под струи воды. Они смывали слёзы боли и отчаянья. Он сполз вдоль стены, опираясь на холодный кафель, и чуть подрагивая от слёз. Отросшие за два месяца волосы вымокли и закрыли лицо парня, словно занавесью. Было невыносимо больно, обидно и тяжело. Тяжело от того, что никто не поддерживал его, все отворачивались и даже не пытались понять, насколько ему плохо сейчас было. Даже друзья из школы не звонили и не писали. Может, они просто не в курсе? Возможно. Но Дайчи не тот человек, что будет звонить и жаловаться на несправедливость судьбы. Но как же было обидно – по-глупому, по-детски, но обидно.

– Хватит, – тихо прохрипел Дайчи. Он сильный и сам сможет побороть всё это.

Придерживаясь за дверцу душевой, парень потихоньку вылез и сразу пошёл к зеркалу. Опираясь на раковину, он всматривался в собственное отражение, и ухмылка вдруг тронула его губы. Каким же он был жалким. Дайчи запустил пальцы в мокрые волосы и зачесал их назад.

– Как пидор, – прокомментировал парень. Он достал из нижнего ящика машинку для стрижки и, недолго думая, включил ее и провел по голове. Волосы падали на плечи, раковину и пол, но Дайчи это не волновало. Он хотел вернуться к прежнему себе, и первым шагом на его пути было состричь эти, как он сам про себя думал, «пидорские» патлы.

Из ванной он вышел уже более уверенным, руками щупая затылок на предмет пропущенных кусков, но вроде бы он смог состричь всё ровно. Парень вернулся за телефоном, разблокировал его и, не увидев ничего нового, бросил его обратно. Он направился на кухню. Захотелось есть. Но, открыв холодильник, он не обнаружил там ничего. Совсем ничего. Видимо, уборщица выгребла отсюда всё съестное. Ничего не оставалось, кроме как заказать еду в ближайшей забегаловке. Он вновь вернулся за телефоном и стал искать, чего бы съесть сегодня. Что-то нереально вредное и с убийственным количеством углеводов. Ведь в больнице ему не позволяли и лишнего куска съесть. Плевать он хотел на указ и диету врача. Оно ему не нужно, он сам сможет восстановиться, как раньше.

Всю ночь Дайчи лежал на кровати и глядел в потолок, обдумывая про себя план, по которому будет идти, чтобы вновь играть. Главным пунктом было избавиться от этой боли в спине. «Колено можно будет купировать, ну или отрезать ногу к чёртовой матери и приделать протез», – так размышлял парень и периодически пролистывал статьи в телефоне, вычитывая интересное и делая заметки. И как только часы показали восемь утра – он собрался, оделся и уверенной походкой – насколько это было возможно – покинул квартиру.

Сев в свой новенький автомобиль, Дайчи принялся забивать первый адрес из списка, который он всю ночь составлял. Он верил, что найдётся тот врач, который сможет поднять его на ноги и вернуть в спорт. Должен был быть способ.

Дайчи колесил по дорогам Лос-Анджелеса до самого вечера, прерываясь на перекусы и заправку машины. Каждый раз он слышал лишь одни и те же слова: «Шансов нет. Это чудо, что вы вообще ходите». Все они говорили, словно под копирку, стоило им лишь увидеть рентген позвоночника.

Последний адрес из списка – и он не услышал ничего нового. Лишь наставления, что ему следует беречь себя. Но это было не в планах Дайчи. Он был зол. Чертовски зол. Парень сжимал руль со всей силы и гнал, куда глаза глядят. Просто чтобы уехать и забыться.

Он ехал долго, совершенно не глядя на ориентиры и знаки. Просто хотелось убежать от этой реальности. Но дорога кончилась, и пришлось резко тормозить, чтобы не полететь прямиком в океан. Он пару секунд пытался привести сбившееся от испуга дыхание в норму, и когда успокоился – сдал чуть назад.

Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел на сидении мяч. Он вспомнил, что забыл его после игры в стритбол на пляже. Тогда он опять произвел фурор. Дайчи горько улыбнулся и покинул автомобиль, цепляясь за дверь, потому что опираться на левую ногу было невозможно.

Достав мяч, он прижал его предплечьем к телу и медленно пошел вперед, на заброшенный участок дороги. Пока он стоял тут, посреди высоких пальм и острых камней у самого берега, а также редких участков песка – воспоминания о прошлой жизни вновь всплыли в памяти…

– Он неудержим! Лучший нападающий среди старших школ! Сильнейший – Фукуда Дайчи! Одержит ли он сокрушительную победу в последнем для него турнире в старшей школе, или же уступит свой титул? Осталось чуть меньше пяти минут, и мы узнаем, кто станет победителем!

Дайчи провел рукой по мячу, чувствуя его шероховатость и такую приятную упругость. В некоторых местах он стал гладким: мяча никогда не хватало надолго, каким бы хорошим он ни был – максимум на неделю, а после он уже был непригоден для нормальной игры, поскольку становился полностью гладким и скользким.

Парень с силой сжал в руках то, без чего не сможет жить – его смысл жизни. Он наивно полагал, что сможет отодвинуть баскетбол на второй план после старшей школы и сделать упор на учёбу, как того желал отец, ведь его многомиллионная корпорация в будущем когда-то должна была перейти сыну. Дайчи ненавидел это. Он был бунтарём – не хотел жить по правилам этого сраного мира, не хотел подчиняться отцу. Но что он мог без обеспечения родителей? Без их денег? Если в школе они закрывали глаза на пристрастие ребёнка к баскетболу, считая это неотъемлемой частью школьной жизни, то с её окончанием нужно было двигаться дальше, в том направлении, которое диктовал отец. Да, ему позволили играть и в университете, но с условием, что он будет усердно учиться и познавать тонкости ведения бизнеса. Но Фукуда не хотел этого, не хотел прожить жизнь, как отец: сидя за столом, разбираясь в бумажках, и умереть от переутомления с усталыми пустыми глазами, а не там, на площадке, с улыбкой на лице. Без сожалений. В школе никто и предположить не мог, что где-то ленивый, часто грубый и хамоватый парнишка был наследником корпорации – у него не спрашивали, а он и не рассказывал. Только лишь баскетбол имел для него значение. Когда он играл на площадке, он не думал ни о чём, кроме этих мгновений – все было неважно, ничего не имело значения, он забывал про внешний мир, про свои проблемы, про завтра. Он был на площадке, за границами которой не существовало ничего от сирены до победного мяча.

Дайчи горько улыбнулся, прикладывая прохладный мяч ко лбу. Ещё в больнице он думал, что это было сделано будто специально – будто кто-то свыше подписал указ, чтобы лишить его возможности играть. Но, видимо, этот кто-то не знал, что он лишил Фукуда и смысла жизни. Ведь Дайчи был уже взрослым, и он должен был учиться, беззаботная юность и детство с баскетболом подошли к концу. Но как в одночасье расстаться с тем, что являлось частью тебя на протяжении всей жизни? Дайчи просто не мог смириться с этим.

«Первый, второй, третий…»

Он обходил противников молниеносно, не сбавляя оборотов, концентрируясь только на происходящем. Даже его бывшие товарищи по средней школе не могли остановить его. Никто не мог. А ведь они были настолько непобедимой командой, что их даже нарекли «Лучшими из своего поколения». Осталось победить лишь бывшего капитана, Дайчи ведь уже делал это и намерен был повторить. Когда он научился играть в команде? Наверное, именно тогда, когда понял, что без товарищей ему не победить. Когда-то самолюбие и завышенная самооценка застилали ему глаза, но он вовремя успел осознать, что один не справится. И именно сейчас, когда так важна помощь, его сокомандник ставит блок, давая возможность асу команды двигаться дальше.

«Четвертый…»

Бывший капитан всегда был невероятно сильным и расчетливым, но какой бы ум, какая бы внимательность и реакция у него ни была, он никогда не сможет сравниться со скоростью Дайчи. И в этот раз он не смог.

«Пятый…»


Он отбил пару раз мяч о неровную поверхность асфальта, отчего мелкие камешки разлетелись по сторонам, а некоторые отлетели в ногу парню, но он не обратил на это внимания. Он явственно видел перед собой ту самую финальную игру в старшей школе, когда он обыграл всех. Как были быстры его проходы, невероятные прыжки и броски.

Он начал играть, закрыв глаза, вспоминая крики болельщиков, скрип кроссовок и звуки сирен. Лёгкий морской бриз ласкал его тело и развевал незастегнутую рубашку, создавая лёгкую и непринуждённую атмосферу, позволяющую погрузиться в воспоминания полностью.

Дайчи пошел в наступление, ускоряясь, петляя из стороны в сторону. Резко остановиться, смещая центр тяжести, и бросить пас. Но от резкого торможения в колене что-то противно щёлкнуло, расходясь волнами боли по всему телу. Но он не остановится, нет. Сквозь нарастающую боль он продолжил играть. Сделал выпад вперёд, делая упор на больную ногу. Ведь надо лишь перетерпеть, верно? И всё будет, как прежде. Он сможет побороть это. Потому что не представлял те дни, когда он оставит баскетбол, и даже слова всех этих врачей не остановят его. Даже в одиночестве, даже просто дома, но он всегда будет играть – это была его жизнь. Но как же больно. От каждого движения, каждого шага становилось только тяжелее, нога словно онемела и была, как чужая. Еще чуть-чуть, он почти забежал в зону. Нужно бросать. Превозмогая боль и сдерживая слёзы, он прыгнул, прогибаясь назад. Прямо как тогда, в Токио, на последних секундах матча. Но агония в спине пришла неожиданно, заставляя тело биться в судорогах. Он упал прямо лицом на камни, даже не смог подставить руки. Рефлексы оставили его. Все его тело скрутило от боли. Крик раздирал горло, и, хоть немного, но приглушал ту пульсацию в районе поясницы.

Дайчи лежал на потрескавшемся асфальте, а из разбитой скулы тонкой струйкой стекала кровь. Он плакал от собственной немощности и бессилия. Ногтями царапал асфальт, словно пытаясь оторвать его напрочь. Он даже не мог подняться на ноги, просто лежал и смотрел на розовеющую полоску заката на водной глади, представляя, что он не здесь среди звенящего одиночества, что не лежит сейчас на остывающем асфальте среди скал. Он там, где его душа, где было его место, его смысл жизни.

Дайчи настолько был сломлен как морально, так и физически, что не замечал ничего вокруг. Не заметил и того, как заинтересованно смотрели на него прямо из-за небольшого камня у самого берега.

Она смотрела на него неотрывно, не моргая, но оно ей и не было нужно. Незнакомка разглядывала неожиданного «гостя» в их месте. Ещё когда парень появился у самого края – она хотела было в привычной манере помахать своей подруге, но вместо хрупкой девушки с яркими рыжими волосами появился странный человек. Она не выдала себя, лишь спряталась за камнем и стала наблюдать. Высокий, красивый, с загорелой кожей – он стоял в расстёгнутой рубашке, глядел вдаль и перекатывал в руках странную вещь оранжевого цвета. Хотя, как она могла говорить о красоте людей? Она ведь ничего толком о них не знала, и так близко она увидела человеческого мужчину впервые. Он показался ей красивым, но его глаза – они были будто безжизненные, а лицо не выражало ни единой эмоции.

Незнакомец начал делать какие-то странные движения с этой оранжевой штукой, но это было очень красиво и захватывающе. Ей до безумия понравилось, отчего слабый огонек заинтересованности загорелся в её голубых глазах. Она заворожено смотрела на каждое его движение, ловила каждый вздох, а когда он упал и начал кричать от боли – она почти что вышла из своего убежища и чуть было не выдала себя. Ещё бы чуть-чуть, и её бы обнаружили, но она успела вовремя приструнить себя. Оставалось только с силой сжимать мелкую гальку в руках и продолжать смотреть. Она была готова поклясться, что чувствовала его боль, буквально ощущала её на свой коже, даже кровь на кончике языка, но она была уверена, что ему больнее. Девушка прижала руку к груди сильнее, чтобы отрезвить разум и глотнуть спасительного воздуха, но с каждым его криком дышать становилось лишь тяжелее. Ощущение были сродни тому, когда она заплыла в ту бездонную расщелину, и в какой-то момент дышать стало больно. Но сейчас всё было иначе. Это – не давление от толщи воды, это – живые эмоции. Чистые, неподдельные, но такие болезненные. Она была лишена способности самой испытывать эмоции, лишь высшие могли делать это. Обычные же, такие как она, могли довольствоваться лишь тем, что с ними делились ими, и этого хватало. Еще никогда она не испытывала чего-то подобного, и никогда не хотелось бы, ведь это чувство пожирало изнутри. Его эмоции были слишком сильны.

Она настолько сильно была увлечена этим парнем, что напрочь забыла, зачем приплыла сюда. Это будто отрезвило её, и она тут же принялась оглядываться.

Действительно, её подруги не было подозрительно долго, и девушка начала уже переживать, не случилось ли что с ней. Ведь она никогда не опаздывала на встречи. Ровно в тот момент, когда солнце касалось горизонта, они встречались на этом месте и весело проводили время. Сейчас же солнце уже скрылось за горизонтом, но её всё ещё не было.

Девушка попыталась побольше выглянуть из-за камня, чтобы посмотреть, не пришла ли подруга. Но вместо этого странный человек стал шевелиться на земле, а вскоре и вовсе поднялся. Она подумала, что её заметили, и нырнула под воду, стремительно отплывая от берега.

Боль ушла так же внезапно как и появилась, что дало возможность встать и пойти к машине. Прихрамывая и рукавом вытирая запекшуюся кровь, парень сел в машину и уехал, скрипя покрышками и поднимая столбы пыли в воздух. Сегодня он проиграл…

Заметив свет фар, девушка вернулась к тому самому камню. Парень уехал, оставив после себя лишь ощущение присутствия и мяч. Она будто гипнотизировала ту оранжевую штуку, что была на расстоянии вытянутой руки. Видимо он прикатился сюда из-за порывов ветра. Любопытство взяло вверх, и трясясь от страха, она протянула руку, пальцем касаясь мяча.

– Марис, что делаешь?! – раздалось над самым ухом.

– А-а-а! – прокричала та. Она так сильно испугалась, что чуть было не выпустила ядовитый мускус. – Зачем так делать, Уилл? А если бы я тебе навредила? – облегченно вздохнув, Марис вернулась к изучению непонятного предмета. Она настолько сильно была сосредоточена его рассматриванием, что даже не заметила приближение подруги. Ну или она просто привыкла к её присутствию, её запаху и «свету».

– Прости, я не думала, что ты так отреагируешь, – посмеиваясь проговорила девушка, и расстелив свою кофту на камне, уселась на нее, и только хотела начать говорить про странного парня, как ей даже не дали начать.

– Что это? – тыкнула пальцем в оранжевое что-то и вопросительно взглянула на Уилл.

– Это? Баскетбольный мяч, – девушка взяла немного промокший мяч в руки и пару раз подбросила его в воздух. – Ты мне как-то рассказывала, что у вас под водой воины играют во что-то похожее. Ну, где два кольца, и хвостами надо бить по камню. Прости, забыла как называется.

– Апрок, – посмеиваясь, пробормотала Марис, не отводя взгляда от мяча.

– Да! Точно. Ну, вот у нас тоже что-то похожее есть. Только мы играем руками, и наш мяч пружинит от пола. Там внутри – воздух, и кольца намного меньше ваших, раз так в десять, – девушка отложила мяч и попыталась руками показать примерный диаметр баскетбольного кольца.

– Да невозможно попасть в такое маленькое кольцо!

– Оно ещё находится высоко. Вот если ещё одна такая же, как я, встанет мне на плечи – вот это высота кольца.

– А как же тогда? – Марис смотрела на свои руки, чуть склонив голову вбок и шевеля пальцами, пыталась представить, как это так – попадать в такое маленькое кольцо на большой высоте. Ведь они не в воде, и подплыть не получится. Она просто не могла понять, как.

– Да забудь. Нужно много тренироваться, чтобы хорошо играть. У нас в университете все помешаны на этом баскетболе, – фыркнула девушка, вспоминая, как толпы этих напыщенных придурков вели себя в стенах университета. И как вокруг них вились разные девицы. Уилл называла их – шлюхи. Самое краткое и точное описание этих размалёванных куриц в мини-юбках.

– А тот парень, который был тут. Он долго тренировался? – как-то неуверенно пробормотала Марис. Она всё ещё чувствовала тот неприятный осадок, что остался после него. Раньше лишь Уилл могла дать почувствовать новые эмоции. Такие, как: радость, привязанность, доверие, доброта. Была и грусть, но она крайне редко мелькала между ними.

– Какой парень?

И тут её осенило. Она стукнула себя по лбу за собственную беспечность и плохую кратковременную память. Она могла помнить то, что происходило годы назад, в мельчайших деталях, но порой не могла запомнить, что было пару минут назад. И сейчас она напрочь забыла, почему спрятала свой скутер в кустах подальше от места, где обычно паркуется, и пробиралась к Марис по берегу через скользкие камни. А всё потому, что заметила автомобиль на дороге, где привыкла бросать своё транспортное средство. И какого чёрта тут делал баскетбольный мяч, она также забыла. – Он тебя видел? И с чего ты взяла, что это парень? – обеспокоенно проговорила Уилл.

– Нет, он не видел меня, – девушка вылезла из воды и села рядом с подругой на камень. Она подтянула ближе свой рыбий хвост с жёлто-зелёными крупными чешуйками, что так красиво переливались. – Ну, ты говорила, что только у девушек есть грудь, и парни почти никогда не носят длинных волос. Хотя для меня это всё ещё странно. Ведь у нас волосы – это символ силы и благородства.

Марис улыбнулась и принялась пальцами расчёсывать свои золотистые локоны, которые тут же обсохли, стоило ей вылезти на берег. Ветер развевал крупные локоны, что слегка подсвечивались лёгким сиянием в этих сумерках.

– Хорошо, что он не заметил, – девушка облегчённо вздохнула. – Ну, у нас считается это некрасивым, хотя парней с длинными волосами я видела, и многие выглядят просто супер. Уилл мечтательно закрыла глаза.

– У тебя появился парень? – глаза русалки загорелись интересом, она оставила в покое свои волосы, перебросила их через плечо и чуть наклонилась к подруге.

– Ага, сразу два, – саркастично заявила девушка.

– Два?! – светлые брови Марис поползли вверх от удивления. – Но так же нельзя!

– Да я пошутила! – звонко рассмеялась рыжая. – Кто же будет встречаться со страной рыжей коротышкой, которая видит призраков и разговаривает с ними? А еще помогает бабуле с зельями и дружит с русалкой. Здорово, правда? – как-то грустно улыбнулась Уилл и, приоткрыв один глаз, взглянула на подругу.

– А что в этом такого? Ну, разве что ты дружишь со мной. Мы просто крайне редко выходим с людьми на контакт.

Марис действительно недоумевала, почему это считалось у них странным. Она думала, что все люди одинаковые – такие же, как и Уилл.

– Глупая! Я же тебе сто раз рассказывала, что люди обычно от таких, как я, шарахаются. А давным-давно на таких, как моя бабушка, охотились и истребляли. Единицы выжили и теперь стараются лишний раз не высовываться. Хотя сейчас всё больше и больше людей стараются нам подражать, снимают про нас фильмы, пишут книги. Но мне кажется, что если бы они столкнулись в жизни с одной из нас, то реакция была бы точно такая же, как сотни лет назад. На нас бы опять охотились.

– Ты мне не говорила, что на вас охотились. Как это можно – убивать таких же, как и ты? Это ужасно!

– Будто у вас никто никого не убивает?

– За такое сразу изгоняют в воды Невозврата. Это бывает крайне редко. Мы не конфликтные создания.

Марис улыбнулась и принялась катать мяч туда-сюда. Ей крайне понравилось то, какой он был на ощупь. Но не рассчитав, она толкнула его слишком сильно, от чего он плюхнулся в воду. Марис тут же нырнула за ним. И каково же было её удивление от того, что прижимая мяч к себе, она удерживалась с его помощью на поверхности.

– Да, я в курсе.

Уилл вздохнула и взглянула на небо. Ей нравилось проводить тут время. Даже просто сидя с этим потрясающим созданием рядом, она чувствовала себя лучше, увереннее, и просто спокойнее. Ведь там, в мире людей, ей было некомфортно. С детства над маленькой девчушкой с неестественно ярко-рыжими волосами издевались, дразнили её. А когда – как она предполагала – подруга рассказала всем ребятам в округе, что Уилл разговаривает с привидениями, её стали ещё больше травить. Им даже пришлось переехать из-за этого. Но всё то дерьмо, что она перенесла, компенсировалось в полной мере благодаря Марис. Она будто вдохнула новую жизнь в неё. Мифическое существо и потомственная ведьма, что может быть лучше?

– А какие они, людские мужчины? – нарушила тишину Марис. Она никогда не интересовалась людскими парнями. Да, ей было любопытно узнавать всё новое о людях в целом. Как они живут, что едят, что любят и всё-всё. Но, когда она увидела этого грустного парня, увидела, как он плачет и кричит, почувствовала его боль, ей захотелось узнать о них побольше.

– Нашла, конечно, у кого спросить. А, тебе же больше и не у кого, – прыснула от смеху Уилл. – Ну… Они очень самовлюбленные, неопрятные, грубые и наглые.

– И грустные?

– Нет, они не грустные. Ты что, всё о том парне думаешь? Да прекрати, он больше сюда не придёт. Даже не представляю, что ему тут надо было. Здесь в округе ничего нет.

***

Но он пришёл. Приходил исправно каждый день и каждый день он пытался играть, и каждый день он кричал от боли, плакал и лежал на остывающем асфальте. Парень приходил в одно и то же время – когда Марис и Уилл встречались на берегу. Поначалу этот парень серьезно мешал им, но через какое-то время они привыкли к его присутствию, к тому, что он негласно был с ними. Девушки прятались за камнями, наблюдая за одной и той же картиной каждый день.

Уилл говорила, что он чём-то болен, или у него что-то сломано, поэтому он не мог нормально играть, и поэтому постоянно кричал. Но, тем не менее, ей нравилось его упорство, с которым он каждый день пытался побороть свой недуг. А сколько же восхищения и трепета было в глазах Марис. Она смотрела на него, затаив дыхание, а когда он плакал – она невольно прижимала руки к груди в немом жесте сочувствия. Она хотела помочь этому парню, но абсолютно не знала как, поэтому оставалось только сидеть за камнем и наблюдать.

Сегодня, по обычаю, они собрались, чтобы поболеть за этого парня. Каждый день они надеялись, что именно сегодня он сможет перебороть свою боль и не будет больше кричать. Но он не пришёл, его не было подозрительно долго, отчего Марис начала нервничать и от этого била хвостом по воде, создавая волны.

– Может, у него дела, – развела руками Уилл, кутаясь в тёплую кофту. Да, погода сегодня была ужасная. Ветер пронизывал до самых костей, и хотелось как можно быстрее оказаться дома, закутаться в теплый плед и почитать какую-нибудь бабушкину книгу.

– Нет. Я чувствую что-то нехорошее. Что-то должно случиться нехорошее.

Она действительно чувствовала какую-то тревогу. Какую-то тяжесть в районе груди, от чего лёгкие будто сдавливало. Не говоря ни слова, Марис оттолкнулась руками от камней и изящно прогнувшись в спине, нырнула в воду. Огибая острые скалы и проплывая между булыжниками, она стремительно плыла туда, куда вело её сердце и внутренний голос.

– Марис! Что за чёрт?!

Уилл вскочила на ноги и поднялась чуть выше, где была ровная дорога. Уже было темно, поэтому сияние чешуи и плавников Марис отчетливо виднелись в воде, недалеко от берега.


Уилл быстро добежала до места, где прятала свой скутер, и, сев на него, поехала вдоль берега, периодически подглядывая в воду, чтобы не потерять Марис из виду. Где-то над океаном сверкнула молния, и оглушительный раскат грома эхом раскатился вдоль побережья. А сильный ветер и вовсе намеревался сбить Уилл с ног. Бросив взгляд на неспокойное море и высокие волны, девушка запереживала еще больше. Сегодня определённо будет шторм. Чем дальше ехала Уилл, тем круче становился берег, и через какое-то время она заметила знакомую машину. Ту самую, которая приезжала сюда каждый день на протяжении прошедших двух недель. Она поддала газу, от чего камни, вылетая из-под небольших колес, барабанили по крыльям скутера. Уилл только успела обогнуть машину, и заметила лишь то, как он прыгнул с обрыва.

Дыхание сердца

Подняться наверх