Читать книгу Незабываемая, или Я буду лучше, чем она - Юлия Шилова - Страница 9

Я стояла у своей могилы, смотрела на свою фотографию и корила себя за то, что не купила цветы. Говорят, к покойникам лучше всего приходить с цветами…

Мир Анны был разрушен крушением самолёта, и в том мире не осталось места чувствам к Матвею. Мне хотелось упасть на собственную могилу, свернуться по-детски калачиком и бессильно зарыдать, оплакивая жизнь, любовь, предательство. А что, если бы после крушения самолёта не привела Матвея в чувство, не била бы его по щекам и не трясла за плечи? Он бы пришёл в себя? Его могила была бы рядом.

Закурив сигарету, я почувствовала, как затряслись руки, и вспомнила страшное событие, которое мне довелось пережить.

…Хаос и жуткая давка. Оставшиеся в живых нашли аварийный выход, образовалась очередь. Все толкались, глотали дым и пытались выбраться наружу. Окровавленные и обожжённые люди выпрыгивали из горящего самолёта на конструкцию наподобие надувного батута. Спасатели принимали их и сразу провожали к машинам «скорой помощи». Из-за дыма ничего не было видно. Заметив, что Матвей потерял сознание от страшного удара по голове, я попыталась освободиться от ремня, но замок, как назло, заело. Тогда я расстегнула ремень Матвея и стала трясти его за плечи.

– Матвей, миленький, приди в себя. Нужно выбираться! Иначе сгорим! Матвей! Матвей, очнись. Умоляю тебя, очнись, – уговаривала я.

Матвей словно услышал мои слова и открыл глаза.

– У тебя лицо окровавлено. Из носа кровь течёт.

– Нос сломан. – Я сплевывала кровь и чувствовала, что у меня не только сломан нос, но и рот разбит. – Матвей, нужно выбираться, а то будет поздно. Такая давка.

Матвей встал, закашлялся от дыма и, нагнувшись ко мне, схватил меня за руку.

– Пошли, а то сгорим к чёртовой матери.

– Я не могу. У меня замок ремня заело.

В этот момент недалеко от нас полыхнул столб огня. Проход к аварийному выходу был завален погибшими людьми и багажными сумками. Оставшиеся в живых пассажиры пробирались, перелезая через кресла, опрокидывая их так, чтобы они образовывали почти плоские площадки. Из-за сильнейшего задымления люди совершенно ничего не видели и пробирались к аварийному выходу на ощупь.

Сквозь дым мне уже не было видно Матвея, но я интуитивно схватила его за руку.

– Матвей, помоги. Вытащи меня из кресла.

– Аня, я жить хочу! – Увидев, что огненная стена совсем близко, он резко отдёрнул свою руку. – Извини! – Матвей бросился искать выход.

– Матвей! – кричала я, задыхаясь от дыма, мешая крики с громкими рыданиями. – Матвей, не бросай меня! Не бросай меня умирать!

– Ань, я жить хочу! – послышалось мне в ответ.

…Это был последний эпизод моей некогда счастливой семейной жизни. Закончилась жизнь, в которой мне ничего не было нужно, кроме НЕГО. Даже не верится, что без этого человека я не представляла своего дальнейшего существования.

До этого глубокого чувства с мужчинами меня могла связывать только постель. Цинично, но если кто-то хотел от меня большего, я всегда говорила, что секс – это ещё не повод для знакомства. И только с Матвеем всё сложилось по-другому.

После каждой нашей встречи я приходила домой в страхе – вдруг эта встреча окажется последней? Матвей сразу прочувствовал, что я – его собственность, и я совершенно этому не противилась. Я настолько его любила, что согласна была стать пылью на его ботинках, только бы с ним. Я подчинилась ему сразу и, как верная собака, терпеливо ждала его с работы.

Сейчас, стоя у собственной могилы, я уже не могу однозначно ответить на вопрос, любил ли меня когда-нибудь Матвей. Скорее всего, нет. Просто привычка, к людям же привыкают. А женился потому, что решил: я буду просто идеальной женой, ведь добрее и нежнее меня не было в целом мире. Ему даже нравилось со мной ссориться, потому что я всегда первая просила прощения и давала понять, что без него не могу.

Мне казалось, он должен обязательно оценить мою жертвенность и понять, что лучше меня никого нет. Конечно, я осознавала, что уже давно перестала быть собой, но для меня так важно было находиться рядом с любимым человеком!

И всё же, несмотря ни на что, время, которое я провела с Матвеем, осталось в моей памяти как самое лучшее. Я любила его, и теперь уже не важно, что он не любил меня. Он просто мною пользовался. Я любила и не просила ничего взамен. Не суждено нам было нарожать кучу детей и жить долго и счастливо.

Но жизнь продолжается. Каждый день в мире ссорятся и мирятся миллионы пар. Никому нет дела до того, что одна из них распалась. Среди них нет больше меня и Матвея, но кто скажет, что это горе, если мы затеряны в людском потоке…

Годы борьбы за жизнь и за внешность сделали меня совершенно другим человеком. Теперь я уже не отношусь к числу тех, для кого после предательства любимого исчезает смысл жизни. И пусть эта любовь запомнится навсегда. Пусть! Боль со временем притупится, а затем уйдёт. От любви останутся лишь воспоминания.

Прошлое не изменить. Оно закончилось. Я знаю, что никому не нужна слабой, несчастной и страдающей. Я нужна людям сильной. И Я СТАЛА СИЛЬНОЙ. Не каждому это дано. Я не буду больше искать смысла жизни. Я просто буду жить осмысленно.

Я смотрела на свою могилу и думала о Яне. Она лежала одна в холодной земле.

– Прости, но теперь я должна жить за тебя.

Не успела я сказать эти слова, как заморосил дождь. Я подняла голову к небу и подумала, что после своей смерти Яна, скорее всего, стала ангелом. В одной из тучек я увидела её лицо. Узнала по фотографии, которую показывал мне Аскольд. Дождь – это мои слезы по ней. Дождь – это слезы Яны. Она плачет, что жизнь продолжается, но её больше нет. Дождь – это всегда плачущая душа. Я знала, что на сей раз плачет душа Яны…

– Яна, я буду жить за тебя. Я сделаю Аскольда счастливым! – крикнула я, глядя на небо, и поразилась, как быстро прекратился дождь и выглянуло солнышко… – Спасибо, что ты меня услышала.

Я вернулась к воротам кладбища, села в машину, и тут мне пришло в голову навестить Матвея. Захотелось поставить крест на всей этой истории, проститься с тем, что мне было когда-то так дорого.

Через полчаса я въехала в свой собственный двор и отыскала знакомые окна. Вот мое бывшее семейное гнёздышко! На окнах новые занавески, значит, в нашей квартире теперь живет совсем другая женщина. На подоконник кухонного окна прыгнул кот, и сердце у меня дрогнуло.

– Мурзик, привет… – вырвалось у меня.

Мурзик спокойно вылизывал лапку. Потрясающий кот. Он так любил тереться о мои ноги и громко мурлыкать, а в кровати ложился мне на грудь.

Чем дольше я смотрела на свои окна, тем больше чувствовала, как меня начинает трясти. Горела голова, мысли путались. Стало казаться, что моё второе рождение уже не принесёт мне ничего хорошего, а дальнейшая жизнь станет одним сплошным мучением. Это будет не жизнь, а жалкое существование с постоянными воспоминаниями о бывшей любви.

Пригладив волосы, я бросила прощальный взгляд на уже чужие окна с противными занавесками и что было сил надавила на газ. Выехав со двора, я увидела мирно следующую к своему дому машину Матвея и от неожиданности не смогла справиться с управлением и въехала ему в бок. Матвей тут же выскочил из автомобиля и стал возмущённо размахивать руками.

– Дура, ты не видела, что я поворачиваю?! У меня же преимущество! Ты что, совсем правила не знаешь?! Ты сколько дней за рулём, идиотка? Думаешь, если тачка крутая, тебе всё можно? Думаешь, на такой тачке море по колено?!

Я сидела словно в тумане, положив руки на руль, и смотрела на бегающего возле машины Матвея.

– Ну что теперь делать? У меня, как назло, страховка закончилась неделю назад! Я машину застраховать не успел! Хотел сделать это завтра!

Собрав волю в кулак, я вышла из машины и подошла к Матвею.

– Ты что орёшь? – Я не хотела показывать, как мне тяжело даётся каждое слово, но губы предательски дрожали, и я ничего не могла с этим поделать.

– Как это что? – опешил Матвей. – Ты же мне машину ударила. Половину дверцы разнесла! – Матвей нервно закурил и смотрел на меня лютым волком. – Послушай, давай мирно разойдёмся. Я, конечно, могу ГИБДД вызвать, но мне кажется, будет лучше, если ты мне просто денег отвалишь. Я в сервис поеду, ремонт сделаю, и дело с концом. Зачем нам эта бодяга нужна? Сейчас только ГИБДД будем ждать часа два, не меньше. На такой крутой тачке катаешься, для тебя это, должно быть, не проблема.

Я спокойно стояла перед ним, и вдруг мне так захотелось курить… Господи, а я ведь не курила все эти годы.

– У тебя есть сигарета?

– Держи, – Матвей протянул мне пачку сигарет и поднёс зажигалку. – Послушай, ты сумасшедшая, что ли? Чего на меня смотришь? Что по деньгам-то решать будем?!

Но в этот момент я потеряла дар речи. Смотрела на человека, которого столько времени боготворила, и не верила, что опять его вижу. Грустная правда жизни состояла в том, что Матвей больше не мой муж. А может быть, это не такая уж и грустная правда жизни, а скорее, наоборот… Этот человек был совершенно не способен оценить благородные порывы моего сердца. Моя любовь всегда открывала для него широкое поле для манипуляций.

– Скажи, ты в себе? Ты хоть понимаешь, что я тебе говорю?

– У тебя воротник на куртке грязный, – неожиданно заметила я.

– А при чём тут воротник?

– При том, что жена у тебя хреновая, если даже не видит, что мужик в грязной куртке ходит.

– А при чём тут мой жена?! – тут же вспылил Матвей. – Я со своей женой сам разберусь! Лучше давай решать, как мы с тобой по деньгам разойдёмся.

– Да пошёл ты со своими деньгами куда подальше! – крикнула я вне себя от ярости и села в машину.

Увидев, что я завела мотор и собралась уезжать, Матвей тут же бросился к моей машине.

– Я сейчас ГИБДД вызову!

– Вызывай, – холодно ответила я. – Только не ори мне в ухо. Я оглохла уже.

– Ты не представляешь, что тебе за это будет! Ты же с места аварии сейчас уедешь!

– Ничего мне не будет, – безразлично ответила я.

– Как это не будет?

– У меня муж крутой, отмажет. – Я посмотрела на Матвея с вызовом. – Для него это пара пустяков.

Видимо, мой хамский ответ окончательно вывел Матвея из себя.

– Думаешь, – заорал он как ошпаренный, – если вышла замуж за крутого и села в дорогую тачку, тебе в этой жизни всё можно?! Да?!

– Да, – совершенно спокойно ответила я. – А за кого замуж ещё выходить? За такого лоха, как ты? Чтобы потом на таких дровах ездить? – Я многозначительно посмотрела на разбитую машину Матвея.

– Ах ты, сука… – только и мог сказать Матвей. – Продажная циничная тварь. Продалась за бабки!

– А ты как думал? Не бесплатно же таким, как ты, грязные воротнички на куртках стирать.

Я включила заднюю скорость, резко сдала назад, отъехала от машины, которую только что разнесла, быстро вывернула руль в сторону Матвея.

Матвей резво отпрыгнул на клумбу.

– Тебе от Ани привет! – крикнула я.

– От какой Ани?

– От Кочетковой Анны Георгиевны, твоей первой жены.

– Ах, ты ещё и знала мою жену! Решила надо мной поиздеваться?! Я это так не оставлю! Никакие деньги тебе не помогут!

– Она просила тебе передать, что ты кретин!

– Как просила? – растерялся Матвей.

– Громко! Ты – кретин, понимаешь? Урод! Трусливый, жалкий и подлая сволочь!

Я надавила на газ и помчалась к центральной трассе. Не прошло и пяти минут, как я набрала номер Аскольда.

– Аскольд, – устало произнесла я, – у меня неприятности. Я задумалась и въехала в одну машину. Разнесла дверцу. У меня тоже повреждения есть. А ещё я уехала с места аварии. У меня могут возникнуть неприятности с ГИБДД.

– Это всё или у тебя ещё что-то случилось? – на всякий случай поинтересовался Аскольд.

– Вроде бы всё. Если будет что-то ещё, я обязательно тебе сообщу.

– А с места аварии ты зачем уехала? Нужно было при помощи денег проблему решить.

– Да на той машине такой идиот… Истерику закатил. По его фейсу сразу стало понятно, что по поводу денег с ним говорить бесполезно. Аскольд, ты же меня отмажешь?

– Куда мне деваться? А твою машину сильно зацепило?

– Прилично.

– Ладно, не переживай. В конце концов, у тебя сегодня день рождения. Знаешь, я даже рад, что ты ударила чужую машину.

– Почему?

– Потому что ты моментально встряхнулась и позвонила мне, как делала прежняя Яна.

Закончив разговор, я всхлипнула и громко, по-бабьи, заревела…