Читать книгу Ни стыда, ни совести, или Постель на троих - Юлия Шилова - Страница 6

Глава 3

Оглавление

Я уснула почти под утро, а когда проснулась, увидела, что Пашки уже нет рядом. Ушел на работу. На кухне возилась моя мать, которая жила на соседней улице и иногда по утрам приходила к нам, чтобы отвести внука в детский сад. Накинув халат, я отправилась на кухню и, сделав себе чашку кофе, спросила:

– Пашка давно ушел?

– Еще восьми не было. Он же всегда рано уходит. Я только в квартиру зашла – чувствую, дорогим одеколоном пахнет. Он же у тебя вечно такой разодетый, прямо гусь ряженый.

– Работа у него такая, – заступилась я за Пашку. – Он должен хорошо выглядеть.

Мать всмотрелась в мое бледное лицо и обеспокоенно спросила:

– Ксюша, а что у тебя такие синяки под глазами? Не выспалась, что ли?

– Что-то я плохо себя чувствую.

– Заболела?

– Сама не знаю, но чувствую себя неважно.

– С Пашкой, что ли, поссорились?

Как бы я ни пыталась скрыть от матери все, что происходило в моей семье, но она всегда меня чувствовала и могла прочитать по моим глазам, что творится у меня в душе.

– Да, между нами не все гладко.

– Думаешь, я этого не знаю?

– Откуда?

– Да ты сама себя всю съедаешь. Похудела, подурнела. Вечно бледная ходишь. Прямо на смерть похожа. Я когда сегодня пришла, сразу поняла, что ты ночью валерьянку пила да различные успокоительные микстуры. Один пузырек ты даже ночью разбила. Запах по всей квартире. Я полы на кухне все перемыла. Доченька, что ж ты с собой делаешь? Разве можно так из-за мужика убиваться?

– У него есть другая, – ледяным голосом произнесла я и почувствовала, как заколотилось мое сердце.

– Может быть, ты все придумала?

– Он вчера сам мне во всем признался.

– Он что, из семьи уходит? – не на шутку перепугалась мать.

– Пока нет.

– Что значит «пока»?

– Вот так – пока.

– А что, может уйти? – Мать обессиленно опустилась на стул и вытерла мокрые руки о фартук.

– Мама, ну что ты себя ведешь, как маленькая? Ты что, не знаешь, что с мужиками бывает, когда они не головой, а другим местом думают? Страсть сейчас у него. Дикая, сумасшедшая страсть. Что-то ему сейчас объяснять и читать нотации бесполезно. Он меня еще больше ненавидеть будет.

– А как же ты? Как же ребенок?

– Все это отошло у него сейчас на второй план. У Пашки в голове одна каша. Одним словом, он просит время для того, чтобы сам мог во всем разобраться и сделать вывод, кто же ему дороже.

– Вот кобель! – только и смогла сказать мать. – Это он у тебя, значит, время попросил?

– Попросил, – обреченно ответила я. – Попросту он хочет, чтобы я ему трахаться не мешала и не скандалила, когда приходит по ночам. Так что гарантии, что он останется в семье, нет.

– И что ты намерена делать? – окончательно расстроилась мать.

– Ждать.

– Чего? У моря погоды?

– У моря погоды, – кивнула я. – А у меня другого выхода нет. Я Пашку люблю. У нас ребенок. Почему я должна его какой-то бабе отдавать? За что ей чужой нормальный муж? За какие заслуги? Ведь эта баба, если разобраться, моего Пашку совершенно не знает. Она придумала себе какой-то миф. Ну какая это, к черту, любовь?

– Почему ты так решила? Ведь они же встречаются.

– Потому что жить и встречаться – это совсем разные вещи. Во время букетно-конфетного периода все влюбленные стараются казаться лучше, чем они есть на самом деле. А я прожила с Пашкой столько лет и в отличие от нее я знаю его совсем другим. Она никогда не видела его пьяным, злым, раскидывающим свои носки и рубашки. Она не слышала, как он храпит, матерится, как он противно нудит и достает, когда болеет. Как он пердит в туалете и как чешет по утрам свои яйца.

Мать посмотрела на меня испуганно и слегка покраснела:

– Ксюша, ну что ты такое говоришь? Даже неудобно как-то.

– Мама, теперь все удобно. – Я чувствовала, что меня уже понесло и просто не могу остановиться. – Она не знает, как он боится высоты, каким он бывает неряшливым, как он может опускать руки и впадать в депрессию, когда у него что-то не получается. Она не догадывается, что трусы и носки за ним стираю я, а не он сам. А еще она не знает, что именно я заставляю его менять трусы и мыть чаще голову шампунем от перхоти, которая летит на плечи его пиджака. Правда, с тех пор как в его жизни появилась эта проклятая баба, он сам меняет себе трусы и регулярно моет голову шампунем. Он очень хочет ей понравиться. Правда, трусы и носки он так стирать и не научился. Просто кидает в корзину с грязным бельем и ждет, когда я постираю.

– В этом ты сама виновата, – тяжело вздохнула мать. – Мужика приучать за собой стирать нужно с первых дней совместной жизни.

– Просто мне тогда это было несложно…

– А теперь сложно?

– Теперь рука с огромным трудом поднимается. Достаю из шкафа чистые трусы и носки и с ужасом думаю, что он будет в них щеголять перед чужой бабой. – Отодвинув пустую чашку, я нервно заерзала на стуле и старалась не смотреть в глаза матери, потому что они были полны безнадежности. – Знаешь, мама, в жизни очень сложно найти человека, с которым можно разделить быт. Я с таким трудом нашла Пашку. Помнишь мою первую любовь, Кольку?

– Я всех твоих мужчин помню.

– Ведь мы встречались с ним целых два года, а совместно прожили ровно два месяца. Когда встречались, я безумно его любила. Он был для меня самый родной, самый лучший, самый дорогой человек на свете, а когда сошлись, то этот образ моментально разрушился. Я увидела человека в совершенно ином свете. Мой избранник оказался полной противоположностью тому, которого я любила целых три года. Он намного хитрее и умнее, чем я думала. Просто все эти годы он умело скрывал свои недостатки. Играл роль самого лучшего, а когда мы сошлись, он наконец-то расслабился и стал самим собой. Всё сразу разрушилось. Просто мы должны быть честными по отношению друг к другу, быть естественными. Когда я познакомилась с Пашкой, то он не играл, не старался быть лучше, чем есть на самом деле. Он просто был самим собой. Мы встречались всего два месяца, а живем вместе годы.

– Если Пашка у тебя такой хороший и ты так хорошо его знаешь, то почему он тебя предал?

– Это жизнь, мам, и в ней может быть всё что угодно. Может же у человека снести башку… Все это говорю к тому, что я очень тонко чувствую Пашку. Эта баба не может знать его так, как знаю его я. Я научилась засыпать под бокс, хоккей и футбол. Я привыкла, что в нашем доме работает только спортивный канал, и это несмотря на то что я его терпеть не могу. Ведь когда у нас было все хорошо, мы могли полночи болтать в кровати. Если бы эта проклятая баба хоть раз увидела Пашку с опухшим фейсом и в трусах, она сразу изменила бы к нему свое отношение. Любовь часто вступает в конфликт с бытом, и мы с Пашкой уже давно научились гасить эти конфликты. Между ними всего лишь влюбленность и страсть. Как ни крути, а страсть все равно проходит. Влюбленность тоже. А у нас с Пашкой любовь. Мы настолько прикипели друг к другу, что очень сложно друг от друга отклеить. Там, где есть любовь, быт только в радость, поэтому у нас с Пашкой никогда не возникало особых проблем с бытом. Я всегда любила своего Пашку и с перхотью, и с его храпом, и с гастритом, и даже с разбрасанными носками и рубашками. Мы научились бороться с недостатками друг друга, а чаще их просто не замечать. Ведь мы всегда с Пашкой много разговаривали. По выходным болтали, валяясь прямо на полу в гостиной у телевизора на теплом ковре, играли с сыном, готовили ужин, пили чай и постоянно говорили, говорили и говорили. Я считаю, что у нашей любви есть все шансы на выживание. Самое главное – не сломаться, не опустить руки и хорошенько за нее побороться.

Я замолчала, достала носовой платок и вытерла мокрые глаза.

– Мама, слышишь, что я тебе говорю?

– Слышу, – уже совсем расстроенно произнесла мать. – Только я вот что хочу сказать… Ты бы, доченька, в зеркало посмотрелась. На тебе же лица нет. Мне как матери действительно страшно за твое душевное состояние. Боюсь, что пока твой мужчина поступит как настоящий мужик и разберется со своими бабами, ты уже попадешь в психушку. Так что, дочка, себя беречь надо. В общем, я решила пока внука к себе забрать.

– Зачем? – опешила я.

– Затем, что ему сложно находиться в нездоровой обстановке. Пусть Марк у меня поживет. Не стоит ему видеть твои страдания и душевные метания. Ты лучше будешь приходить его проведывать. Всегда с улыбкой на лице, с прекрасным настроением, чтобы ребенок взрослых проблем не чувствовал. Не нужны они ему. Я думаю, так будет лучше. Ребенка вмешивать не стоит. А вы пока разберитесь между собой. Если ты Павлу все прощаешь и вы остаетесь вместе, то вам необходимо успокоиться, вернуть все то, что уже потеряно, а потом уже и сына можете забрать. Если Пашка все же решит уйти, то ты должна взять себя в руки. Молодая еще. У тебя все впереди. Подлечишь нервную систему, приведешь себя в порядок и будешь жить вдвоем с ребенком. Ты у меня девушка видная. Мужчину всегда себе найдешь, одна не останешься. А этот подлец будет на коленях ползать и обратно проситься, да только нужен ли он уже тебе?

Увидев на глазах матери слезы, я протянула ей носовой платок.

– Мама, ты-то хоть, пожалуйста, не плачь. Мне и так плохо. Я справлюсь. Еще не хватало тебе расстраиваться.

– Как же я могу не расстраиваться, когда у тебя такое творится, – всхлипнула мать.

– Мама, вот увидишь, все образуется. Это почти в каждой семье бывает. Знаешь, Пашка, конечно, виноват, но и я тоже виновата.

– Господи, ты-то в чем виновата? В том, что он кобель?

– По своей природе мужики – все кобели. Просто я сильно расслабилась и понадеялась на то, что теперь он от меня никуда не денется. Сама же знаешь, в последнее время сынок часто болел. Я вечно с ним сидела и Пашке мало уделяла внимания. А ведь если разобраться, то мужики – те же дети. С ними точно так же сюсюкаться надо. Вот я где-то и недоглядела. Где-то ему не хватило тепла, внимания, заботы и секса. Да и на работу нужно было уже выходить. А я пошла у Пашки на поводу. Он так мечтал из меня домохозяйку сделать, вот и сделал.

– В общем, у тебя та же проблема, что и у многих женщин, – постаралась успокоиться мать. – Ты растворилась в мужике и мужика потеряла. Увы, но они этого ценить не умеют.

– Ну, если разобраться, то я его еще не потеряла. Просто в последнее время я превратилась в скучную, вечно всем недовольную женщину. Сама себе противна. Но я исправлюсь. Я стану такой, что у Пашки просто отвиснет челюсть.

Мы с мамой обнялись, слегка всплакнули и пришли к выводу, что самое главное, что Марк сейчас не болеет, а все остальное обязательно наладится.

Когда мама ушла, я налила себе бокал сухого вина, подошла к зеркалу и подумала о том, что действительно похожа на смерть. Слишком худая, бледная, изнеможенная. В глазах совершенно нет жизни. Было время, когда они горели. Боже, как же они горели!

Я решила, что БОЛЬШЕ ТАК ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ. Нужно что-то менять, что-то обновлять, что-то переделывать. Я обязательно стану другой, а может, даже прежней, той, какой была до Пашки. Я выйду на работу, вспомню давно забытых подруг и заживу интересно и насыщенно. Я верну Пашку. Расшибусь в лепешку, но обязательно его верну. Только прежде, чем это сделать, я хочу увидеть ТУ, ДРУГУЮ, которую Пашка предпочел мне. Я хочу знать, как она выглядит, какие у нее фигура, глаза, волосы, голос, повадки. Одним словом, я хочу знать, каких женщин предпочитает мой муж…

А для этого нужно отправиться в ресторан «Прибой» к 20.00 и увидеть всё своими глазами.

Ни стыда, ни совести, или Постель на троих

Подняться наверх