Читать книгу Нечего терять, или Мужчину делает женщина - Юлия Шилова - Страница 8

Нас запихнули в кладовку без окон. Было сыро и холодно, жутко воняло тухлятиной. От этого запаха у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Я села на пол, уперлась ногами в заплесневелую стену и, пытаясь сосредоточиться, нервно застучала пальцами.

– Это что, мыши? – тихо спросила Мила.

– Это я стучу.

– Темнота, хоть глаз выколи.

– Хотела бы я знать, когда нас отсюда выпустят.

– Между прочим, мы попали сюда по твоей вине. Это ты скулить начала: «Больно, больно!» Могла бы и потерпеть. Ни черта бы с тобой не случилось. Он ведь тоже не дурак, не стал бы тебе посреди дачного поселка руки ломать. Из-за тебя мне пришлось и пистолет отдать. Не отдавала бы, так мы уже давно пили бы дома шампанское, а не сидели в этой дыре.

Моему возмущению не было предела. Я испытала такую сумасшедшую боль, я столько выстрадала… я чуть было сознание не потеряла… Я почувствовала, что еще немного, и могу сорваться, перейти на крик.

– Давай не будем говорить, по чьей вине мы тут оказались. Лучше подумаем, как отсюда выбраться, – мирно проговорила я, взяв себя в руки.

Подруга тяжело вздохнула.

– Ты же телохранитель.

– И что?

– Должна уметь выбраться из любого помещения.

– Но я все-таки женщина, – Мила замолчала.

Я вдруг почувствовала, что мы обязательно отсюда выберемся, мы умеем бороться за жизнь. Потому что знаем ей настоящую цену… Бывало и пострашнее. Совсем недавно над нами висела угроза смерти, я даже чувствовала ее дыхание… Оно какое-то особенное и даже нежное… Странно – нежное дыхание смерти… Я решительно затрясла головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Все это в прошлом, чтобы жить, надо действовать. Я поправила свой парик, подошла к двери и попробовала ее толкнуть.

– Можешь не стараться, – грустно заметила Мила. – Нас закрыли на ключ.

– Но ведь нельзя же сидеть просто так, нужно хоть что-нибудь предпринять!

– Ума не приложу, что тут можно предпринять…

– Предлагаешь сидеть сложа руки?

– Ты лучше сообрази, что будет, если эти двое найдут яму, которую мы выкопали, да еще их лопатой.

– Соображай не соображай – все равно. Не могу же я выйти из этой кладовки и закопать яму.

– Тогда подумай о том, что начальник этих недоумков может быть в тысячу раз башковитее, чем они. Придурки даже не потрудились тебя обыскать.

– А что меня обыскивать-то… У меня оружия нет.

– У тебя есть схема дачи. Если этот листок найдут, то и дураку будет понятно, что мы с тобой на эту проклятую дачу не за дармовыми яблоками пришли.

– Ой, я об этом совсем не подумала! – Достав из кармана листок, я разорвала его на мелкие клочки.

– Можешь эти обрывки съесть, надежнее будет, – посоветовала подруга.

– У меня желудок может засориться, – возразила я. – Я их очень мелко порвала, не прочтут. Господи, и как я сразу об этом листке не вспомнила…

Расправившись с листком, я почувствовала, что больше не могу сидеть на месте. Это вообще было не в моих правилах – пребывать в неведении и не знать, что будет дальше. Я стала метаться по кладовке, как бешеный зверь, и бить ногой по грязным стенам.

– Что тебе не сидится! – донесся до меня раздраженный голос подруги.

– Не могу просто так сидеть. Меня то в холод, то в жар бросает. Даже голова под париком вспотела.

– Тогда сними этом парик к чертовой матери! Сейчас он тебе меньше всего нужен.

– Как это я без парика, если у меня еще волосы не отросли? Это все равно что загорать без лифчика на пляже.

– Скажешь тоже, – отмахнулась подруга.

Я снова ударила ногой в стену и почувствовала, что провалилась в какое-то пространство. Не удержав равновесие, я грохнулась на пол.

– Тебя что, уже ноги не держат?

– Держат, только тут стена не совсем в порядке, тут есть какой-то ход.

Потерев ушибленную коленку, я поднялась и принялась ощупывать стену. В стене оказалась дверца. Видимо, махая ногами, я нечаянно открыла ее.

– Милка, тут дверь, – задыхаясь, проговорила я.

– Да ты что?!

– Кончай рассиживаться, вставай, вместе посмотрим. Ты же у нас дерешься, как Рембо, значит, и вперед должна идти ты.

– Нашла крайнюю, – проворчала подруга, но все же поднялась и подошла ко мне.

– Прямо чертовщина какая-то. Не нравится мне все это… – Она ухватилась за мою руку.

– А мне даже очень нравится. Может, через эту дверь мы и выберемся.

– А вдруг там тупик?

– Ну хотя бы попробовать надо!

Как я и предполагала, бесстрашная Мила полезла первой. Дверца была не больше окошка, поэтому лезть приходилось на четвереньках, согнувшись в три погибели. Мы очутились в темной комнате.

– Был бы у нас фонарик… – прошептала я.

– У нас бы не только фонарик был, но и пистолет, если бы ты себя нормально вела, – сердито отозвалась подруга. – Не хата, а какой-то склеп. С виду нормальная дачка, вполне рабоче-крестьянская… А внутри сплошные лабиринты.

Я медленно шла рядом с Милой, не выпуская ее руку, и чувствовала, как сжимается мое сердце.

– Тебе страшно? – подавляя собственный страх, спросила я.

– Конечно. Ты думаешь, мне никогда не бывает страшно?

– Не знаю… У тебя такая работа…

– Это не играет никакой роли. Любому бывает страшно. У меня вообще психика расшатана. Я почти каждый день под пулями. Рискую своей жизнью ради совершенно чужого человека, который иногда так из себя выведет, что хочется заехать ему в ухо.

– Я думала, ты вообще ничего не боишься.

– Я мышей боюсь и крыс тоже. Сердцем чувствую, что их здесь полно. Повсюду скрип зубов слышится.

Скоро мы убедились, что комната не имеет другого выхода. Пахло здесь еще более скверно. Я с трудом сдерживала приступы тошноты.

– Если мы сейчас отсюда не уйдем, я не выдержу. Пошли отсюда поскорее.

– Тут где-то покойник, – не обращая внимания на мою жалобу, сказала Мила. – Это трупный запах, я не могу ошибиться.

– Какой это запах?

– Трупный. Глухая, что ли?

– Ты хочешь сказать, что где-то тут труп?

– Не знаю. Но в помещении трупный запах.

И тут мы наткнулись на что-то лежащее у самой стены.

– Мила, что это? – заикаясь, спросила я.

Сев на корточки, она потрогала странный предмет.

– Это покойник.

– Что?

– Кажется, женщина.

Мне показалось, что я схожу с ума. Еще немного, и я просто потеряю сознание.

– Это труп женщины, – повторила перепуганная не меньше, чем я, подруга.

– А откуда ты знаешь, что это женщина?

– На ней юбка.

– Юбка?!

– Да, только она совсем истлела.

– Матерь божья…

Схватившись за голову, я заорала и бросилась вон. Я пролезла в первую комнату, упала на пол и заревела. Следом за мной вползла Мила. Плотно закрыв потайную дверь, она села рядом со мной и погладила по плечу:

– Давай заканчивай реветь. Ты что, трупов никогда не видела? Я мертвых не боюсь. Бояться нужно живых, а не мертвых. Жизнь научила меня сдерживать эмоции. Раньше я такой же размазней была. Помню, когда мать умерла, я испугалась, совершенно не знала, что делать. Стою посреди улицы, реву. Люди проходят, бросают в мою сторону безразличные взгляды, ни одна сволочь не подошла, никто не спросил, что у меня случилось. Понимаешь, никому нет никакого дела. У каждого свои проблемы. А я ведь осталась совсем одна, отец еще раньше скончался. В кармане ни гроша, а в пустую квартиру даже зайти страшно. Я ведь тогда специально на улицу вышла… Думаю, вокруг люди. Они поймут и помогут. Мне ведь не много нужно было. Обыкновенное человеческое участие, и только. Хотелось, чтобы кто-то за плечи обнял, сказал доброе слово… Я тогда пошла куда глаза глядят и поняла одну простую истину – в этой жизни мне надеяться не на кого, кроме себя самой. Теперь ни одна собака не узнает, что творится у меня на душе. Ни одна… А покойников ты зря боишься. Это я тебе говорю. В нашей школе телохранителей знаешь сколько народу погибло… Работа у нас такая – за других своей жизнью рисковать. Я не одного друга и не одну подругу похоронила… Так что я с мертвыми на «ты».

Мила замолчала. Я немного успокоилась и спросила:

– Слушай, а кто убил эту женщину? Почему она тут находится?

– Ну ты спросила! Откуда я знаю?

– Просто в голову пришло, почему ее в землю не закопали или в реку не скинули? Опыт у этих сволочей имеется… Почему от одних трупов избавляются, а другие прячут прямо там, где живут.

– Это и в самом деле странно. Зачем мертвую женщину в подвале держать, ведь такой запах… – Мила встала и сделала несколько кругов по комнате. – Ну и поездочка у нас с тобой получилась. Пистолета нет, время пропало даром и еще неизвестно, чем все это закончится. И какого черта я пошла на эту авантюру…

– Ты жалеешь?

– Ну, а ты как думаешь?

– Значит, жалеешь. Но я ведь не знала, что так получится. Думала, выкопаем шкатулку – и все. Эта дача принадлежит Костиному отцу…

Я рассказала Миле обо всем, что произошло между мной и Костей на больничном балконе. Мила дослушала меня до конца и ни разу не перебила. Когда я закончила свой сумбурный рассказ, она встала и ударила кулаком в стену.

– Ну почему ты мне сразу не рассказала?

– А что это могло изменить?

– А ты что, сразу не могла догадаться, к чему может привести эта поездка?!

– Не могла, – растерянно повела я плечами.

– Ну ты даешь! Я думала, ты хоть немного сообразительнее. Я с первого взгляда поняла, что Костин отец – законченный мафиози, к таким, как он, доверия нет. По нему сразу все видно: холеный гусь, морда хитрая, а что у него на уме, одному Богу известно. Если бы я знала, откуда ветер дует, никогда бы не согласилась на эту авантюру.

– Но откуда я могла знать, что на этой даче трупы валяются да убийцы шастают?

– А тут и знать нечего. Если бы ты рассказала мне эту историю сразу, то я бы тебе спокойненько объяснила, что никакой шкатулки тут нет.

– Как это нет?

– Молча. Нет и никогда не было.

– И с чего ты так решила?

– С того! Костя тебе это говорил почти при смерти. У него боли были страшные. Он на стуле не мог и пяти минут посидеть. Его папашка таскал сильные наркотики и давал медсестрам, чтобы они ему кололи. Наркотики примет, начинаются галлюцинации. Вот у него приход пошел, планка съехала, он и стал придумывать про какую-то любовницу. Он все это придумал, понимаешь? Помнишь тот вечер, когда нам сильнодействующий наркотик вкололи? Мы с тобой тогда летающую тарелку увидели. Улавливаешь?

– Улавливаю… Ты хочешь сказать, что вся эта история не что иное, как болезненный бред Кости?

– Вот именно.

– Что-то мне в это с трудом верится. Мне кажется, что все, что говорил Костя, было самой настоящей правдой. Ты бы видела его глаза… Ты бы видела, каким он был искренним…

– Представляю. Только жалко, что ты не видела, сколько наркотиков ему перед этим вкололи. Господи, и в кого ты такая доверчивая!

Наступила пауза. Я достала платок, вытерла лицо и прислушалась. Конечно, я не верила, что покойники могут оживать и приносить какое-то зло, но сидеть в темноте, зная, что где-то рядом умершая женщина, дело, скажем прямо, просто отвратительное.

Тишина угнетала.

– Мила, а как ты думаешь, эту женщину убили или она сама умерла? – заговорила я.

Вопрос был нелепым, но я задала его потому, что мне было невыносимо сидеть в этой тишине, хотелось услышать спокойный голос подруги.

– Ее убили выстрелом в голову, – ответила Мила.

– Откуда ты знаешь?

– Во лбу пулевое отверстие. Она умерла сразу, даже не мучилась.

– Но ведь там темно. Как ты могла это увидеть?

– Элементарно, я случайно на него наткнулась!

– Ты трогала ее лоб?!

– Так получилось…

– Ты прикасалась к покойнице? – никак не могла успокоиться я.

– Я же тебе сказала, так получилось.

– Господи, тебе же нужно срочно помыть руки.

– Каким образом, если тут воды нет?! Что ты, в самом деле, запаниковала, словно маленькая девочка?

В этот момент дверь открылась и на пороге появился мужчина. Если не ошибаюсь, Сергей. На мое лицо упала полоска света, мои глаза заслезились – слишком долго мы находились в полной темноте.

– Ну что, еще живы? – грубо окликнул он нас.

– А с чего мы должны быть мертвыми, – как всегда спокойно ответила Мила.

– Так пошли на выход, ежели живые.

Как только мы вышли в коридор, я заметила, Сергей был совершенно пьян, он едва держался на ногах.

– Давай, красавица, нитками шевели, а то идешь, как в штаны наложила. – Он толкнул меня пистолетом в бок.

Мы очутились в небольшой, ничем не примечательной комнате. Посередине стоял стол с нехитрой закуской и полупустой литровой бутылкой водки. Через минуту в комнату вошел второй тип – Саня. Он был не менее пьян.

– Выпить хотите? – спросил Сергей.

– Мы не пьем, – покачала я головой.

– А курить?

– Мы не курим.

– А что вы тогда делаете? Только носитесь по чужим дачам с пистолетом и удостоверением частного охранника?

Ответа на заданный вопрос не последовало. Тогда Сергей подошел к столу и, не выпуская пистолета из рук, налил стакан водки и протянул его мне:

– На, хлебни маленько и расслабься.

– Я не пью водку, – с дрожью в голосе ответила я.

– Ну извини, шампанского у нас нет. Пей, говорят, а то я тебе сам в горло залью.

Я испугалась. Взяв стакан, я сделала несколько глотков и почувствовала чудовищный приступ рвоты. Прокашлявшись, я дотянулась до корочки хлеба и быстро поднесла ее к носу. Если не ошибаюсь, водку пьют именно так. Делают глоток и занюхивают корочкой хлеба. Перед глазами все поплыло, и чувство страха отступило. Что ж, в таком состоянии легче будет воспринимать происходящие события. Чужая дача, шкатулка, машина с трупом в багажнике, застреленная женщина в чулане… Если рассказать кому-нибудь – не поверят и отправят в психушку.

– Такая большая девочка вымахала, а водку пить не научилась.

Мужики заржали.

– Я вообще не пью крепкие напитки. Я крепче вина ничего не пробовала.

– Послушайте, молодые люди, – заговорила Мила. – Мало того что вы нас неизвестно где держите, так еще начинаете спаивать. Где ваш начальник?! Я хочу получить объяснения по поводу нашего задержания и требую вернуть мой пистолет.

– Так говоришь, будто адвоката требуешь, – захихикал Сергей, – Ты не в ментовке, а перед тобой не мусора. Сегодня начальства не будет. Начальству тоже отдыхать положено. На то оно и начальство, чтобы все его ждали. Придется потерпеть!

– Нам некогда ждать. Нам уже давным-давно пора быть дома. У нас мужья, дети.

– Ты чо здесь вздумала из себя семейную строить?! – разозлился Саня. – Семейные бабы дома сидят, а не шарятся по чужим дачам. Серега, меня эта овца уже утомила. А ну-ка налей ей выпить!

– Я не пью, – прошипела разозленная подруга.

– А тебя никто и не спрашивает.

– Повторяю, я не пью.

– А я повторяю, что тебя никто не спрашивает.

Сергей протянул Миле стакан. Мила взяла стакан и, не раздумывая, выплеснула ему прямо в лицо.

– Ты с первого раза вообще ничего не понимаешь?! – крикнула она. – Я не пью водку и никогда пить не буду!

– Ах ты сука охранная… – Сергей вытер лицо. – Ты чо, думаешь, ты самая борзая?

Он нажал на курок. Щелкнул выстрел. Щелчок, который уносит жизнь и приносит ни с чем не сравнимое горе. Я застыла как парализованная, не веря в реальность происходящего. Остатки моих волос встали дыбом под париком. Мила тихонько всхлипнула и припала к окну. На ее правом плече показалась алая струйка крови, увеличивающаяся каждую секунду. Мила побледнела как смерть, но продолжала улыбаться…

– Серега, ты чо наделал?! – растерянно воскликнул Саня. – На хрен тебе это мокрое дело?

– Эта сука сама выпросила. Я ей по-хорошему, а она артачится. Кто хочешь из себя выйдет. Жить будет, у нее просто плечо прострелено, зато теперь не будет выпендриваться.

Сергей взял бутылку, сделал несколько жадных глотков, потом швырнул ее в стену и захохотал. От этого чудовищного пьяного смеха я чуть не умерла от страха, но, заметив, что подруге стало хуже, я взяла себя в руки. Достав из кармана платок, я попыталась остановить кровь.

– Мила, господи, ты живая? Скажи, тебе больно? – бормотала я, тихонько всхлипывая.

– Мне нужно в больницу, – прохрипела подруга. – Пуля в плече, дышать тяжело. Так и загнуться можно…

– Вы слышали! – крикнула я, ударив кулаком по столу. – Вы слышали! Нужно срочно в больницу! Она теряет кровь! Ей нельзя! У нее организм ослаблен. Девушка на ваших глазах умирает, а вы водку жрете… Она ведь только что из больницы… Она такое пережила, что вам и не снилось. Она выжила чудом. Понимаете, чудом… Ее организм может не выдержать… Срочно в больницу… Это очень срочно!

– Какая, к черту, больница? – едва выговаривая слова, пробормотал Сергей. – В больнице сразу ментов вызовут, мусора понаедут. Мне в тюрягу совсем не хочется. Очухается твоя подруга, ни хрена с ней не будет. Пусть водки выпьет, сразу легче станет.

На столе появилась новая литровая бутылка водки.

Мила громко застонала. Она побледнела еще больше. Я отчетливо понимала, что жизнь подруги в опасности, что на счету каждая минута, а может, не только минута, но и секунда.

– Мила, ты только что-нибудь говори, не молчи. – Я заплакала навзрыд. – Ты скажи, что нужно сделать, я все сделаю. Давай я тебя перевяжу.

– Больно, – прошептала Мила и уронила голову на грудь.

– Где у вас бинты?! – закричала я. – Она же кровь теряет! Понимаете, кровь…

Саня был более трезвым и хоть немного понимал, что происходит. Он разыскал бинт, и я стала перевязывать Милино плечо. Она очнулась, прикусила нижнюю губу и стойко сносила эту процедуру.

– Я знаю, тебе тяжело терпеть, – бормотала я, задыхаясь от жалости и вида крови. – Ты говори, не молчи, только не молчи… Можешь поплакать, покричать… Легче будет, вот увидишь.

Но Мила не издала ни звука. От этого становилось еще страшнее. Наложив повязку, я перевела дыхание, поправила съехавший на бок парик и решила попытаться поговорить с нашими стражами.

– Мальчики, мне кажется, самое время отпустить нас домой. По-моему, вы и так натворили много глупостей. Миле помощь нужна. Пулю срочно достать надо, возможно заражение, с этим не шутят. Она только что из больницы вышла, оклемалась. А насчет вас мы никому не скажем. Вы не переживайте. Скажем, какой-то пьяный нас ночью в лесу встретил и выстрелил, а мы даже его лица не разглядели.

– Я хочу, чтобы эта сука выпила водки, – перебил меня Сергей.

– Она не пьет водку.

– А ты заткнись, тебя никто не спрашивает. Ты уже свою порцию выпила. Ты, охранница хренова, будешь пить со мной водку или тебе западло?!

Мила словно опомнилась от сна, подняла голову и пристально посмотрела на Сергея. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Испугавшись за подругу, я взяла ее руку и жалобно попросила:

– Мила, ну сделай глоточек. Пусть он отцепится. Ты же видишь, он в стельку пьяный, а с пьяными спорить бесполезно. Он невменяемый. Сделай глоток, от тебя не убудет.

– Я не пью водку, – замотала головой Мила. – А уж тем более с такими охломонами, как эти. Всегда ненавидела такое общество: дешевые мужики и дешевая водка.

Сергей в ярости вскочил и выстрелил Миле в плечо. Мила не успела даже вскрикнуть, закатила глаза и потеряла сознание. Я громко закричала.

– Серега, ты чо творишь? – засуетился Саня. – Она ведь сейчас на тот свет отправится. Тебе по пьяни вообще нельзя пистолет держать. Дай его сюда, а то ведь ты в натуре сейчас девку убьешь…

– Если она ещё хоть одно слово произнесет, я ее бошку прострелю. Упертая тварь! – промычал Сергей.

Я смотрела на еле дышащую подругу и понимала, что могу потерять ее навсегда… Она столько натерпелась в жизни, а теперь принимала такую тяжелую смерть… Мила очень рано осталась одна и научилась жить, не боясь одиночества… Наверное, нас сблизило то, что мы были похожи. Подобное притягивается подобным. Разница только в том, что за время замужества мне довелось испытать одиночество вдвоем. Я помнила звенящую тишину, когда приходилось ждать заблудшего мужа, свои одинокие рыдания на кухне в те часы, когда спал мой сын. Мила несла в себе какой-то необъяснимый свет, с ней было легко и надежно. Неожиданно она подняла голову.

– Мила, ты жива? – бросилась я к ней.

– Вроде бы да, – с трудом выговорила подруга.

– Если живая, то выпей водки, – усмехнулся в стельку пьяный, ничего не соображающий Сергей.

– Вика, ну почему этот идиот до сих пор не понял, что я не пью водку, – задыхаясь, произнесла Мила и вновь потеряла сознание.

– Потому что у него плохо с мозгами! Потому что его родители такие же алкоголики, как и он сам, потому что он редкостная сволочь! Просто не понимаю, как его земля носит! – застонала я.

– Будешь наезжать, щас и тебе достанется. – Сергей вперился в меня одуревшими от водки глазами и снял пистолет с предохранителя.

Ситуацию спас Саня. Он отобрал пистолет и спрятал в карман.

– Ты давай тут заканчивай палить по пьяной лавочке. Скоро шеф подъедет, он нам приказа на это мокрое дело не давал. Велено было запереть девок и ждать его приезда. И чего тебе неймется. Хотел девок подпоить и потрахаться? Тебе что, твоя баба не дает, что ли?!

– Мне-то моя дает. Она покладистее этой суки. А на приказы я плевал. Если она сейчас водки не выпьет, я ее замочу, меня даже ты не остановишь.

– Ты хоть понимаешь, что тебе за это будет? Тебе давно надо было зашиться. Забыл, как ты в прошлый раз по пьяни на машине рассекал и молодую девчонку на остановке сбил?! Короткая же у тебя память! Может тебе напомнить, как тебя главный из тюрьмы вытащил, как ты на коленях стоял и клялся, что больше никогда пить не будешь? Этой девчонке всего пятнадцать было.

– Я знаю, что делаю. Гордость не только у этой охранной шлюхи есть, у меня тоже.

– Но ведь мы даже не знаем, кого она охраняет! У нас проблем может быть выше крыши!

– Не будет у нас никаких проблем. – Сергей посмотрел на Милу, а затем перевел взгляд на меня. – Вообще никаких проблем не будет. Мы сейчас этих девок замочим и в реку скинем. Главному скажем, что мы их еще ночью проверили и отпустили. Мол, они к этой даче никакого отношения не имеют.

Сергей опустил голову на стол, похоже, задремал.

Надо было немедленно что-то предпринимать.

– Саня, – тихо заговорила я, – ты здесь единственный здравомыслящий человек, не смей слушать этого алкоголика. Нас нельзя убивать. Нам нужно помочь. Подруга может умереть. Она теряет слишком много крови. Давай отвезем ее в больницу. Ради всех святых, помоги. Если ты сейчас спасешь жизнь ни в чем не повинной девушки, то Бог отпустит тебе твои прошлые грехи.

Видимо, мои слова как-то подействовали на твердолобого Саню. Он почесал в затылке и задумался. Я решила продолжить свое наступление:

– Нельзя медлить ни минуты. Она может умереть в любой момент. А милиции тебе бояться нечего. Мы на эту дачу попали случайно. Никто не знает о том, что с нами здесь случилось. Я же тебе сказала, чтобы ты не думал о милиции. Никто ничего не узнает. Ты только помоги довезти ее до больницы.

– Ну Серега, ну и придурок, – покачал головой Саня. – Наломал дров, а мне теперь расхлебывать. Я что, крайний, что ли? Я уже замучился отвечать за твои пьяные проделки.

Сергей попытался приподнять пьяную голову, но это ему не удалось.

Я посмотрела на Милу и ужаснулась. Она совсем позеленела, стала похожа на покойницу. И все же дышала… Я не хотела ее потерять. Нас многое связывало, мы слишком многое пережили вместе. Она была единственным человеком, который знал, какую цену я заплатила за то, чтобы надеть парик, выйти на улицу и посмотреть на летнее солнышко… Подруга понимала меня, как никто другой… Она сама прошла через все круги ада и знает цену обыкновенной человеческой жизни. Вернее, необыкновенной, человеческая жизнь необыкновенная сама по себе. Встав, я схватила пустую бутылку и ударила Сергея по голове. Он рухнул на пол. Думаю, пьяные вообще ничего не чувствуют. Они как зомби.

– И бить-то как следует не умеешь, – усмехнулся Саня.

Я опустилась перед Саней на колени, схватила за руку и заголосила:

– Помоги мне донести ее до машины, пока этот придурок не очухался, помоги, пожалуйста, скорее!

– Между прочим этот придурок – мой друг, не забывай, – огрызнулся Саня.

– А эта истекающая кровью девушка – моя подруга.

– Я не могу, я вообще не знаю, что делать. Вот шеф приедет и все скажет. Я не могу принимать никаких самостоятельных решений. Не я же в нее стрелял.

– А когда он приедет?

– Может быть, утром, а может, и позже. Он сейчас с любовницей отдыхает, его тревожить нельзя.

– Но ведь бывают какие-то экстренные случаи?

– Это не тот случай, когда его можно тревожить.

– По-твоему, смерть человека совсем ничего не значит?

– Что ты ко мне прицепилась? Не могу я ему позвонить, он отключил свой мобильный.

– Тогда ты должен принять решение сам.

– Не могу, не имею на это права.

– Да что ты заладил, как попугай, – не могу да не могу?! Когда ты сможешь, будет поздно. Ладно, оставайся здесь. Я сама дотащу ее до машины. А с тобой мы никогда не виделись и друг друга не знаем.

– Я тебя не пущу.

– Почему?

– Потому что не могу.

– А что ты вообще можешь?! – Мила вновь застонала.

– Принеси еще бинты! Что ты сидишь, как истукан, делай, что говорю! – прикрикнула я, размазывая по щекам слезы.

Саня, не торопясь, вышел в другую комнату.

Мила открыла глаза и облизала пересохшие губы.

– Беги, быстрее беги. Ты еще можешь спастись.

– А ты? Я не могу тебя оставить, – покачала я головой.

– Мне уже ничего не поможет, а следом за мной они убьют и тебя. Это же конченые отморозки, разве ты не видишь…

– Ты только держись, ты должна жить, ведь ты же такая сильная, – заговорила я, глотая слезы. – Ты самая сильная, ты же сама это знаешь.

– Беги, – вновь прохрипела подруга. – Ты сможешь позвать на помощь. Ну, уходи, он сейчас вернется.

Мила вновь потеряла сознание.

– Милочка, родненькая, ты только держись. Я быстро, туда и обратно. Нам помогут. Нам обязательно помогут, – лихорадочно шептала я, поправляя парик.

Выбежав на веранду, я толкнула дверь и облегченно вздохнула – она была не заперта. В секунду я оказалась за калиткой. Мне хотелось кричать на весь дачный поселок, разбудить заспанных соседей, но я не стала этого делать. Я прекрасно понимала, что глубокой ночью мало кто решится выйти из дома. Сейчас время такое – почти все живут по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю. Да и что могут сделать безоружные люди против двух головорезов с пистолетом? Ответ напрашивался сам – ничего.

Добежав до своей машины, я села за руль и быстро завела мотор. Перед глазами стояла умирающая Мила. Я должна была ей помочь любой ценой, но я не знала, успею ли я это сделать. На переднем сиденье лежала ее открытая сумочка, из которой виднелась тоненькая записная книжечка. Я быстро нашла телефон ее шефа, понимая, что это единственный человек, который может сейчас выручить нас. Мне нужно доехать до ближайшего автомата и слезно молить о помощи. А может быть, позвонить в милицию? Это тоже вариант, хотя я никогда не доверяла нашим правоохранительным органам.

Машина неслась по пустынной дороге. Крепко вцепившись в руль, я смотрела вперед и спрашивала себя: почему в тяжелых испытаниях одни становятся свиньями, а другие святыми? Почему одни сеют вокруг себя гнев и злобу, а другие дарят тепло, отдают всю душу? Почему одни пытаются согнуть мир под себя, а другие меняют свое отношение к происходящему?

На противоположной стороне дороги я увидела джип моего любимого ярко-красного цвета и притормозила. В салоне горел свет, за рулем дремал какой-то мужчина. «Если есть джип, значит, должен быть и сотовый телефон», – пронеслось у меня в голове. Сейчас с сотовыми телефонами даже в трамваях ездят, а уж на таком джипе… Выключив мотор, я выскочила из машины, не забыв прихватить Милину записную книжку, и побежала через дорогу. Я постучала в окно джипа, но ответа не последовало. По всей вероятности, мужчина очень крепко спал. Постучав сильнее, я сжала кулаки и громко закричала:

– Будьте добры, позвольте воспользоваться вашим сотовым телефоном! Я недолго, буквально минуту!

Мужчина поднял голову и удивленно посмотрел на меня. Я ахнула – его шея была замотана окровавленным полотенцем. Он был очень красив и очень бледен. Приоткрыв окно, он дыхнул на меня сильным перегаром и еле слышно спросил:

– Что тебе надо?

От неожиданности я уронила записную книжку, нагнулась, чтобы ее поднять, и парик свалился с моей головы.

– Мне нужен сотовый телефон, – сказала я, пристраивая парик на голову. – Надеюсь, он у вас есть…

– Зачем тебе парик? – Мужчина словно не услышал мой вопрос.

– Затем, что я тяжело болела и волосы выпали.

– Ты и без парика красивая.

– Я знаю, только я пока без парика ходить не могу. – Не отрывая глаз от окровавленного полотенца на мощной шее мужчины, я несмело сказала: – Вижу, у вас неприятности… У меня тоже… Понимаете, мне необходимо воспользоваться вашим сотовым телефоном. Я бы могла заплатить за связь…

– У тебя что, денег много?

– Нет. У меня сейчас вообще с деньгами напряженка… Но мне очень нужно, и срочно, я тороплюсь.

– Я тоже торопился, только, как видишь, никуда не доехал.

Мужчина полез в карман и протянул мне телефон.

– Вы даже не представляете, как я вам благодарна, – уже намного увереннее сказала я, набирая номер Милиного босса. – Я как чувствовала, что мне рядом с вашим джипом остановиться нужно. Не может же мужчина на такой красивой машине не иметь мобильника.

Телефон глухо молчал.

– Послушайте, что вы мне голову морочите? Вообще никаких гудков нет. Может, он у вас как-то по-особому включается?

Мужчина взял трубку и стал нажимать на кнопки. Затем бросил телефон на заднее сиденье и злобно проговорил:

– Вот черт, деньги закончились. Думал, на счету хоть что-то осталось, а оказывается, ни хрена.

– Досадно, – в сердцах произнесла я. – Нужно телефон оплачивать вовремя, тогда и проблем не будет.

– Откуда я знал, что у меня на лицевом счету пусто? – как бы оправдываясь, произнес мужчина.

– Заглядывать нужно в лицевой счет. Хоть иногда прозванивать. – Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Быть может, вам помощь нужна? – спросила я, глядя на окровавленное полотенце.