Читать книгу Тени Петербурга - Юлия Ставрогина - Страница 10

Мама сказалась больной в день вечера у Путятина, так что мы с папой поехали вдвоем. До сих пор не могу сказать точно, притворялась она или нет. Её совсем не нравилось моё увлечение Остен-Сакеном, но все доводы, которые она приводила мне по поводу его, сводились к одному:

– Мы о нем совершенно ничего не знаем

Мне неизвестно, кого она имела в виду, говоря «мы»: нашу семью или своих подруг, которые, как мне кажется, прямо-таки питались, наравне с обыкновенной едой, разнообразными сплетнями, порой граничащими с абсурдом. Мне кажется, что слух о моей помолвке возник именно между этими дамами. Могло быть и так, что моя мама произнесла в их обществе: «Николай Юсупов пожелал моей дочери спокойной ночи», а они интерпретировали как: «Николай Юсупов возжелал моей дочери». Я бы совсем не удивилась, узнай, что это правда, так как мнения о подобных сплетницах была самого низкого.

Но именно с ними мне предстояло провести целый вечер – такую цену я платила за то, что согласилась на предложение Романа. С другой стороны, отказаться я не могла: меня какими-то невидимыми ниточками тянуло к этому человеку. И тогда, когда он вошел в гостиную Путятина и поклонился всем дамам, у меня снова перехватило дыхание. Впервые в своих мыслях по отношению к кому-либо я употребила слово «влюблена».

К моему счастью, в тот день главных светских сплетниц во главе с хозяйкой дома, княгиней Путятиной, не интересовала ни моя, ни чья-либо личная жизнь. Они сосредоточили внимание на новостях о предстоящей войне с Японией. Не думаю, что хоть одной из них было известно, где именно находится Маньчжурия, но они швырялись этим названием направо и налево.

Впрочем, кратковременная увлеченность хозяйки дома и её подруг политическими событиями давала мне возможность спокойно наблюдать за Остен-Сакеным. Он играл на бильярде с единственным сыном Константина Николаевича – Сергеем. Удивительно похожий на отца, он с восхищением, идентичным моему собственному, смотрел на Романа, который был не только старше его на 10 или даже 11 лет, но и пользовался уважением и даже любовью нашего общества, несмотря на пренебрежение к правилам и непунктуальность. Говорили, что Остен-Сакен ни на один прием не явился вовремя.

Они пили виски между ударами, а когда Сергей отворачивался, чтобы сказать несколько слов своему отцу или кому-то из гостей, Роман поднимал глаза и его взгляд встречался с моим. Если честно, я не помню тех разговоров, которые велись, и я не понимала всю их значимость. Война казалась чем-то далеким и почти не существующим. Я думала, что наш Государь – Николай Александрович, как сын своего отца, ни за что не допустит, чтобы его подданные умирали из-за какой-то далекой Маньчжурии.

В одиннадцать часов вечера мой отец поднялся со своего места на диване из белой кожи, обозначая своё намерение пойти домой. Это означало, что мне тоже нужно собираться.

– Мы предоставим вам свой экипаж, – любезно предложил Константин Николаевич

Но, похоже, папе не пришлась по душе эта идея.

– Мы с дочерью любим ходить пешком

Должно быть, они с Путятиным не сошлись во мнениях по политическим делам, поэтому папа решил выставить себя этаким гордецом. Я не смогла удержаться от улыбки.

– В таком случае, князь, мы с Сергеем Константиновичем проводим вас.

Из уст Романа Евгеньевича это прозвучало не как предложение, а как нерушимая истина: проводят и всё тут. Мы вышли на улицу и пошли по Миллионной в сторону дома. Непроглядную тьму ночи разрушал только свет фонарей. Редкие экипажи проезжали мимо нас. Такая поздняя прогулка была для меня впервые, и я несказанно радовалась ей, поскольку произошло некоторое потепление, да и по левую сторону от меня, совсем рядом шел мужчина моей мечты.

Так получилось, что мы вчетвером ещё при выходе разбились на пары. Мой отец заканчивал Сергеем тот самый спор о наших шансах на победу в войне, который начал с его отцом. А я глупо улыбалась, идя рядом с Романом.

– Чем вы намерены заняться теперь в Петербурге?

Мой спутник чуть вздрогнул, когда услышал мой вопрос

– Скажем так: есть одно исследование, над которым я собираюсь основательно поработать.

– Исследование? Какое?

Я повторяла про себя, что не стоит быть слишком любопытной: это невежливо и может быть неприятно, но мне хотелось постоянно говорить с Романом, слышать его голос. В общем, мои желания оказались сильнее меня.

– Вряд ли вам будет интересно, – ответил Роман уклончиво.

– Мне все же кажется, что прозвучит увлекательнее, чем сегодняшние споры о войне.

Остен-Сакен усмехнулся, но лицо его по-прежнему сохраняло серьезное выражение.

– Ваша правда, княжна, но, к сожалению, я пока не могу говорить с кем-то о своей работе.

Я почувствовала себя неловко: мне намекали на отсутствие такта, а я, вместо того, чтобы просто замолчать, обдумывала вопросы, которые мне нужно ещё задать. К счастью для Романа, мы уже подходили к нашему дому, но тут мой отец предложил совершенно неожиданно для меня:

– Не хотите ли зайти на чай?

Видимо, Сергей оказался более лоялен к мнению моего отца, и тому не хотелось расставаться со своим единомышленником. Мне неизвестно, что за чувство испытывал Путятин-младший к князю Абамелику, но он кивнул головой и сказал с улыбкой:

– Да, думаю, это отличная идея.

Сколько бы я не старалась, но не могла потом припомнить, чтобы в нашей семье когда-либо пили чай в такое позднее время. Тем не менее, сонная служанка явилась с чашками и чайником на подносе минут через десять после того, как мы вошли в дом. Эта милая женщина по имени Анна уже собиралась уходить, но неожиданно Роман Евгеньевич поинтересовался у неё:

– Неужели княгиня уже спит?

– Да, – Анна несколько удивилась тем, что именно Роман задал этот вопрос, – ей весь день жутко нездоровилось.

Мы с отцом, кстати, удивились ничуть не меньше. Особенно тому, что произошло потом.

– Тогда, прошу вас, разбудите её, чтобы она присоединилась к нам. Дело чрезвычайно важное, и не терпит отлагательства.

По выражению лица своего папы я поняла, что он уже не столько удивлен, сколько зол. Сергей поперхнулся чаем и кашлял в течение нескольких минут. Отсутствие такта, которое я продемонстрировала Роману несколько минут назад, теперь не казалось мне самой таким уж большим отступлением от правил приличия по сравнению с тем, что сейчас сделал сам князь. И все же в своем безрассудстве он выглядел для меня ещё более привлекательным. Я снова смотрела на него, не отрываясь, и видела, что его глаза полны решимости.

– Какие такие причины, – начал папа, и таким его голос я никогда не слышала, – позволяют вам, князь, вести себя так нагло?

Роман ответил не сразу, и я поразилась тому, как спокойно звучал его голос:

– Поверьте, не наглость руководит моим поступком, а нежное и сильное чувство.

Здесь-то, конечно, князь Абамелик все понял, да и Сергей, наверняка, тоже. Мне же до последнего момента всё казалось сном. Спустилась мама в наспех надетом домашнем платье и сонным голосом, но с большим волнением спросила:

– Что случилось?

Поднявшийся со своего места, едва мама появилась в гостиной, Роман глубоко вздохнул и резко выдохнул.

– Прошу простить меня, княгиня, но я не мог ждать до утра, не мог провести в неизвестности ещё одну бессонную ночь, поэтому я позволил себе выйти за границы дозволенного.

Моя мама сообразила гораздо быстрее, к чему клонит Роман, и остатки сна мгновенно исчезли с её лица.

– Что ж не стану больше тянуть: прошу вас оказать мне честь и позволить взять в жены вашу дочь.

В первую секунду моему уставшему рассудку подумалось, что, наверняка, он говорит о какой-то другой дочери. Не может же он сделать предложение мне – это было бы слишком прекрасно. Настолько, что выглядело, как настоящее волшебство. Но по тому, как оба моих родителя посмотрели в мою сторону, я осознала, что речь идет обо мне.

Первым заговорил отец, сменивший свою злость на растерянность:

– Сейчас уже браки не заключаются так, как раньше: родителями без согласия детей, так что вам стоило обсудить такой щепетильный вопрос с Маргаритой Сергеевной, в первую очередь.

– Мы очень мало знаем вас и о вас, – вмешалась моя мама с единственным своим аргументом, который могла привести против нашего брака, – но мы не можем стоять на пути желаний нашей дочери.

Казалось, она готова заплакать, но ничего такого не произошло. Сергей Путятин, естественно, молчал, переводя взгляд с одного участника этой немыслимой сцены на другого. Собственно, я сама занималась тем же самым, с той только разницей, что от меня ждали ответа. Наверное, я молчала слишком долго, потому что Роман спросил снова:

– Маргарита Сергеевна, вы выйдете за меня замуж?

Все мои внутренности напряглись до такой степени, что я даже не улыбнулась.

– Да, конечно.