Читать книгу Манипулятор - Юлия Тимченко - Страница 7

Меня осенило, любовь может быть разной. Кто не дает прямо сейчас залюбить свою подругу? Ничто во вселенной не помешает отлюбить мою Мариэль по полной, а ей уже никто не поможет – глаза видели, кого в подруги выбирали. Мой телефон воспроизвел гудок, а Мэри сказала:

– Алле.

– Привет, у меня к тебе неотложное дело.

– Что случилось? – Я чувствовала, что у моей подруги сжалась пятая точка, ведь, когда я так говорю, ожидать можно чего угодно.

– Мне срочно нужно кого-то любить.

– Николя, ну ешкин кот, нельзя так пугать. Я уже подумала, что беда на пороге с косой в руках. Думала, серьезное что-то случилось.

– А это что, не серьезное? Любовь – это тебе не шуточки. Мэри, я хочу любить, мне нужно. Чувствую, что у меня перекрыты потоки любви, из-за этого не могу попасть в корзину с трехочкового.

– Ты в своем уме? О чем думает человек в двадцать пять лет? Я повелась, что ты повзрослела, парня хочешь найти.

– Еще чего, я тебя любить хочу, зачем мне этот колючий командир?

– Я же не про это.

– Ты что, не любишь меня? Ты мне отказала?

– Да люблю, конечно, как тебя, чудика такого, можно не любить?

– Как Сазонов не любит.

– Что? И кто мне тут доказывал, что на Сазоновых ей всяких наплевать?

Зачем я это сказала? Какой Сазонов, что я несу, сдалась мне его любовь?

– Проехали.

– Никуда мы не проехали, ты что, запала?

– Меня сейчас стошнит.

– Поздравляю, когда успели?

– Ты о чем?

– Не нравится, когда я такая же странная, как ты?

– Мэри, ну что ты имела в виду?

– Сказала, что тебя тошнит, и упомянула Сазонова, вот я и сопоставила.

– Никогда, никогда больше так не говори, слышишь? Заклинаю, я верю в закон притяжения, накаркаешь. Да с ним ни за что и никогда. Он мне сегодня своим появлением все утро испоганил.

– Ты уже успела с ним увидеться? Давай рассказывай, теперь не отстану.

– Нечего рассказывать, он какой-то странный. Представляешь, ворвался ко мне на баскетбольную площадку, предложил поиграть в баскетбол и выиграл. Понимаешь? Меня выиграл в тридцать три.

– Да ну, подожди. Когда вы все успели, с утра пораньше?

– Что-то начало колбасить ночью. Не дождавшись рассвета, пошла гонять мяч, ты же знаешь, бывает у меня такое. Он тут как тут, стоит, наблюдает. А еще… – Я не хотела рассказывать, но и промолчать не могла, от Мери у меня секретов нет. – Он сказал, что, если выиграю, возьмёт меня в основу. Представь, у него даже договор на год с подписью и печатями с собой был.

– Заливаешь.

– Клянусь, чтоб мне пусто было.

– И ты согласилась?

– Ты же знаешь, какая я любопытная.

– А еще лучше я знаю, как ты грезишь о волейболе.

– Да, клюнула на эту пустышку, святая наивность.

– Ты рыбка, которая взяла в рот?

– Ничего себе аллегория.

– Это все курсы юмора и твои песенки.

– Курсы пошлости?

– Юмора, сейчас прохожу третий блок, выполняю много веселых заданий. Кстати, ты почему прогуливаешь вебинары? Сама подсадила меня на этот юмористический наркотик.

– Совсем забыла о курсе юмора. Если бы знала, что там такое рассказывают, ночевала бы возле компьютера.

– Да, там такое частенько проскакивает. Вообще это же твоя личная шутка, теряешь память?

– Как моя?

– Ну и склерозная ты у меня старушка. Сама же присылала на студию рассказ о рыбалке. Мы вчера его разбирали.

– Мою историю? – Глаза загорелись в тысячу карат.

– Да, так гордилась тобой, думаю моя дурашка. Сейчас волнует одно – Сазонов, мутный. Николь, ты бдительности не теряй, он манипулятор.

– Однозначно. Но зачем?

– Ой, не знаю, но чувствую, весело нам будет с этим «героем».

– Да имела в виду такое веселье, ты не представляешь. Моя психика сломана, спортивное достоинство было растоптано. Теперь не хочу ходить на тренировки, если он будет там.

– Ты не угадаешь, он глава федерации, может приходить без приглашения.

– Не было печали, я хочу назад Коровайкина.

– Все хотят, но вчера, на собрании, которое ты тоже прогуляла, сказали, что с Ярославом у нас больше перспективы. Он не так прост, Николь.

– Это я уже поняла. Ладно, ну его, мудень. Мне нужно отвлечься, поехали?

– Куда?

– Куда глаза глядят.

– Боюсь такого начала дня.

– Выходные впереди. Давай оторвёмся, душа моя.

– Послал же Господь подругу.

– Если я умру, ты заплачешь?

– Начинается. Все понятно, уже собираюсь. До встречи.

Сазонов – зародыш манипулятора – глотай пыль, ибо я впереди.

Быстро собираюсь в предвкушении поездки с подругой и выбегаю с горящими глазами из квартиры. Внезапно свет в тамбуре погас, и я влетела на скорости во входную дверь, так сильно, что аж зубы клацнули.

– Да что за день такой?!.

Мери уже ждала возле машины. Как она умудрилась проскочить мимо моих глаз? Живем, кстати, в одном доме. Подруга, поглядывая на меня, украдкой не смогла удержаться от смеха.

– Это тебя Сазонов так?

– Чего?

– Кто произвел посвящение в единороги?

Поднесла к лицу телефон и заметила массивную шишку.

– Едрит Мадрид. Я только что с дверью поцеловалась.

– Понимаю твое горячее желания любить, но дверь? У нее железное сердце. Похоже, что оно не ответило тебе взаимностью.

Мери снова хохотала, а я представила себе картинку: как подхожу к двери вся такая разгорячённая, закидываю на нее ножку – ты моя любимая. Трусь о нее, как кошка о веточку валерьяны, мур-мур. Ну и фантазии пошли. Хотя смешно, Мери с удовольствием поддержала меня в этом марафоне смеха. Но тут возник этот дятел. Первая мысль о Сазонове? Я права? Но нет, реальный дятел. Уселся на меня и давай нагло стучать в плечо. Мери чуть не уписалась от смеха.

– Ты что, обзавелась насекомыми? – И смеется как подорванная.

– Да ну это проклятие какое-то. – Я отмахивалась от этого назойливого поклонника, а Мери уже просто умирала со смеху. – Спаси меня, хватит ржать, тут твою подругу долбят.

Мери меня, конечно, любит, но лишний раз посмеяться со своего чудика возможности не упустит. Смеялась все сильнее, припевая при этом песенку про Буратино.

– Николь, ты похожа на плакучую иву.

– Это уже не смешно, он охотится на меня.

– Может, спутал со своей подружкой?

– Я теперь уже мучу с Вуди Вудпекером?

– Может, это твоя любовь жениха хотела, от дятла залетела.

– Вот не зря же говорила, что этот закон притяжения – штука опасная. Но я хотела нормальной любви. Если бы мечтала о дятле – бросилась бы в объятия Сазонова.

– Ой, чувствую, нравится он тебе.

– Да не каркай, а то зашибу.

Я скинула этого барабанщика со своего наклёванного плеча и бросилась убивать Мариель. Но этот жуткий птеродактиль так легко сдаваться не собирался.

– Николь, смотри, он целится на тебя. Бегом в машину! – заорали дуэтом и бросились наутек.

– Фух, кажется, отвалил, – с облегчением сказала я.

И тут как стукнется что-то о лобовое стекло. Не может быть, он барабанит теперь по машине.

– Поехали скорее, мне уже как-то страшно.

– Нужно же прогреть машину.

– Да езжай ты уже, по дороге прогреешь.

– Жестоко. Прости, машинка.

Я придавила педаль газа, и назойливый долбежник отстал. Мери немного посидела в раздумьях, а после молвила:

– Что это было?

– Не знаю. Дятло-апокалипсис, что ли? Сначала главарь дятлов Ярослав весь мозг выдолбил. Теперь натравил своих родственников.

Мы посмотрели друг на друга и в унисон начали смеяться.

– Николь, а ведь это такой топовый заголовок для поста или даже романа – будешь как Донцова.

– Нет уж, этот дятел недостоин моего пера.

– Ты подумай.

– Вот еще. Нет, и все.

– Ладно, ладно. Крути руль в сторону приключений.

По обычаю, включила любимую музыкальную колонку, и мы начали ей подпевать. В скоре, за руль пересела Мери, предпочитаю видеть свою ласточку в достойных руках. Эта девочка была универсальным солдатом вождения. Могла сесть в любое авто и устроить на нем форсаж. Часто представляю картинку: мы с Мери захватываем самолет. Как в моей любимой игре GTA выкидываем пилота, а Мариель спокойно садится на его место, и мы взлетаем. Для меня она герой, самая большая гордость и радость. Сестра не по крови – по духу, Божьему благословению. Часто думаю, что не заслуживаю такой подруги, что она во мне нашла? Я не такая, как Мери, и с каждым годом становлюсь все более трусливее, за руль сажусь только своего авто и езжу очень аккуратно. Раньше такое вытворяла за рулем, но парочка щекотливых нервы ситуаций – и пробуждение пришло. Правильнее сказать – обделалась и успокоилась.

Как обычно, летая в своих грезах, теряю нить происходящего. Мери тем временем давит на педаль, унося наши тела все дальше от серости города.

– Мариель, почему внутренний голос подсказывает, что мы едем вовсе не наобум? Ты уже что-то надумала втихую?

– Увидишь, когда придет время, просто кайфуй.

Заехали на заправку, значит, впереди длинная дорога. Она точно что-то задумала.

Мери залила полный бак бензина и газа. Всю дорогу развлекались, как могли. Люблю мешать подруге вести машину своими песнями. Она, конечно, подпевала, но меня все равно было слишком много. Когда Мери больше не хотела петь и задумчиво смотрела на дорогу, я горланила как в последний раз. Она периодически поглядывала на чокнутую и улыбалась. Интересно, что Мариэль думает обо мне в такие моменты? Ехали, ехали, производя периодическую рокировку за рулем, чтобы подруга могла сменить обстановку. Многострадальная правая ножка отдыхала от постоянно давления на педаль газа. Мери любит придавить на газ. Моя любимая педаль – тормоз, мои любимые цветы – деньги, мои любимые звуки – тишина. Эту песню я и Мери любили еще со школы. Да, мы с первого класса вместе. В голове ожили отголоски песни из фильма «Бригада», вот она проверка на старость.

Вместе горланили песню, а потом Мери задумалась и сказала:

– Я люблю слушать этот хит, но он не про нас.

– Почему? Моя любимая педаль тормоз, вечно торможу, да и у тебя бывает. Цветы не люблю. Я не такая уж меркантильная, но предпочитаю деньги.

– Отчасти, да. Но тишина – это не для нас.

– А я по-другому трактую эту фразу. Тишина – это значит, не открываться перед людьми. Например, что вы знаете о Лейле, что вы можете сказать об этом человеке? Тишина. Вот как понимаю эти строки.

– У тебя всегда был какой-то своеобразный взгляд на все.

– У нас. Смотри, приятно лежать на асфальте, приятно смотреть в окно. Приятно давить ногой, приятно давить на педаль, но… Давай так и сделаем сейчас, но только немного иначе.

– Это как?

– Давай остановимся.

– Здесь? С ума сошла, поля вокруг, не единой живой души – страшновато. Кромешная темнота и безлюдье. Отличный сценарий для фильма ужасов.

– Да перестань ты занудничать. Давай, ну давай, Мери.

– Ух, вечно ты подбиваешь на какое-то безумие.

– Да что тут такого, просто выйти ночью из машины посреди поля.

Мы вышли, включили музыкальную колонку, улеглись на капот машины и стали смотреть на звезды. Как же это круто.

– Согласна, в этом определённо, что-то есть. Чувствую, как заряжаюсь энергией ночи. А как ты интерпретируешь слова «приятно ползти по травке, приятно жить с лицом в пыли»? – задумчиво спросила Мэри.

– Это когда люди грязные ментально, то есть совершают низкие поступки. Они тогда опускаются на землю и ползут, как все ползучие твари. Невозможно совершать такие действия и оставаться чистеньким. Вот поэтому лицо в пыли. Думаю, тут аллегория по типу рыльце в пушку.

– Блин, круто. Ты так анализируешь песни. Мне кажется, сам автор не догадывается о возможности такой интерпретации, – сказала Мэри с ангельской улыбкой, телепая ногой.

– Каждый автор вкладывает собственный смысл. Визуализирует мысли и тревоги. Мы весь мир интерпретируем через призму своего опыта, поэтому такие разные. Мир прекрасен в своем многообразии, но только тогда, когда рядом твой человек. Если ты одинок, а вокруг все такие специфические, часто чувствуешь одиночество в толпе. – Слова Николь были пропитаны мудростью и вселенской грустью.

– Да, когда ты закрылась в своем мире, это чувство стало постоянным спутником.

– Сожалею, что так вышло, я испытывала то же самое.

– Не хочу снова возвращаться в эту грусть, сейчас мы вместе, как и прежде, занимаемся какой-то ерундой, я счастлива. По поводу окружающего мира, было бы скучно, если бы все думали однолинейно. Хотя где-то и проще. Порой я так устаю от непонимания.

– Да, я тоже. Меня на работе до сих пор считают чудной. Тут заметила интересную особенность. Когда я чувствую поддержку близкого человека или есть рядом такой же неформал, то такая реакция даже забавляет. Когда я одна, непринятие социума убивает морально. Они говорят чудная, а я ощущаю себя какой-то не такой, больной, некрасивой, недостойной, вообще ошибкой природы.

– Николь, ты слишком глубоко мыслишь. Часто мы накручиваем себе все эти штампы и клише. Люди мыслят гораздо проще, чем-то отличаешься, значит, уже странная, непонятная для них, вот и все. Считают своеобразной, ну и замечательно. Чудная – это не плохая, это не стерва, не мымра. Чудная – это не такая, как все.

– Да, только ты за бортом общества.

– И пусть. Давай наслаждаться своей изоляцией.

Мы снова начали сходить с ума под эту песню.

– Николь, слышишь? Кто-то подвывает.

– Ага, что за дела? Непрошеный квартет.

– Блин, Николь, волки, смотри. Мне страшно, что же делать?

Помню, мама еще в детстве рассказывала о том, что волчий вой – это своеобразная форма передачи информации. Бывает, для чужаков они подают сигнал по типу предупреждения об опасности или намекают, что территория занята, и непрошеных гостей они не ждут. Ой, не нравится мне это, письменного приглашения нам не приходило точно.

– Откуда здесь волки? – спросила я и от страха прижала пальцы к губам.

– Не знаю, но слышу отчетливо вой и, пожалуй, уже даже вижу источник этих звуков. Николь, он еще и рычит.

– Это собака, – авторитетно заверила я.

– Да как ты различаешь? Собаки не воют или воют, я не знаю, но он явно нам не рад.

Я задумалась: а если волк таким образом призывает свою стаю на ночное обжорство?

– Нам будет капец – сожрут. Нет, что же делать?

– Об этом нужно было думать, когда в твою гриву пришла мысль, выйти из машины в этих дебрях, вот не слушаешь ты меня никогда.

Мэри увлеклась нравоучениями, а я представила ее в роли училки: в чулках, очках с модной оправой и в сексуальном длинном платье с глубоким вырезом… Ух! А ей идет!

– Что ты лыбишься, Николь? Все это совсем не весело.

«Кому как», – подумала я. Просто она не видит те картинки, которые рождает моя бурная фантазия. Психика нашла способ уберечь себя от стресса, грех ее за это ругать.

– Да хватит наезжать, давай думать, что делать. Мы должны срочно вернуться в машину, пока помощь не появится.

– Я смотрела фильм про лыжников, которые застряли на подъёмнике ночью. Им пришлось прыгать, только внизу их сожрали голодные волки, не хочу такой судьбы.

– С нами такого не случится. Я нас в это втянула, мне это и исправлять.

– Вот только не нужно этих геройств. Будем сидеть на крыше машины до рассвета, они нас тут не достанут – надеюсь.

– Я его отвлеку. Мери, не подведи, ты должна сесть в машину и уехать, даже если ты увидишь, что-то страшное.

– Ты что, дура?

Мери вцепилась в мою руку, но я вырвалась и спрыгнула с крыши машины прямо на рычавшего монстра. В полете включила на максимум музыкальную колонку. Басы, плюс моя имитация истерического отчаяния. Это нужно видеть. Зверь посмотрел на меня как на ненормальную, поджал хвост и дал деру. Держась за живот от страха и смеха, я посмотрела на Мери. Она стояла неподвижно и, возможно, даже не дышала.

– Сударыня, прошу к кораблю.

– Ты невменяемая. Он же мог напасть.

– Животные в любой не стандартной ситуации предпочитают не связываться – писала об этом статью месяцем ранее. Он не смог меня идентифицировать на уровне инстинкта, поэтому капитулировал. Псы трусливые, они нападают только на тех, кто боится. Если это волк, система та же. Он был один, а я не дружу с головой. Школьные уроки биологии прошли зря для тебя, Мэри? Волк – санитар леса, они нападают на слабых и больных.

– Ты нездорова, ей-богу, – башка набекрень.

– Да, поэтому от греха подальше, бежим отсюда, пока зверь не вернулся с голодными друзьями.

– Теперь в моей голове доминирует вирусный эпизод, как ты прыгаешь с машины и кусаешь волка. Серый убегает и человеческим голосом молвит: «Помогите бешеная попалась». Не могу, сейчас описаюсь от смеха и страха одновременно.

– Еще не вечер, – хитро ответила я.

– Нет, нет, хватит, психика этого не выдержит.

Мы погрузились в авто и поехали дальше. Мери долго молчала, невозможно было предугадать, что творится в ее голове. В итоге не выдержала и серьезно сказала:

– Никогда больше так не делай. Не оставляй меня одну. Он мог напасть, я должна была сидеть на крыше машины и смотреть, как мою подругу раздирает зверь?

– Ничего же не случилось. На крайний случай могла бы спуститься и помочь волку, чтоб жертва не мучилась.

– Да закрой ты рот! Это просто невыносимо, твои шуточки. Они не всегда уместны, Ника.

– Но я знала, что всё будет хорошо.

– Да? А я не в счет?

– Ну, ты же любишь экстрим.

– Но не такой.

– Ты прыгала с парашютом.

– Но у меня же был парашют, а у тебя нет бессмертия.

– У тебя тоже не было – могла распластаться по земле.

– Но был парашют.

– А у меня есть кулаки и быстрые ноги.

– А фраза, что волка ноги кормят, тебе ни о чем не говорит? Он всегда быстрее. Ты невыносима. Не хочу больше никаких приключений.

– Да перестань, Мери, это была бродячая голодная собака, ну какие волки?

– Все, ты меня услышала.

– Хорошо, прости.

Едем дальше молча.