Читать книгу Моё привидение - Юлия Узун - Страница 2

Вставай.

Вставай.

Открыв глаза, я прищурилась. За окном жарило солнце, и для первого дня зимы утро выглядело слишком теплым. Я развалилась во весь рост как звезда. Сегодня воскресенье и мне абсолютно нечего делать. Сомкнула веки и в голову полезли воспоминания.

По воскресеньям мы с Арнольдом бегали на набережной реки Темза. У нас было особенное местечко, где мы делали передышку, разглядывали прохожих, Арнольд гонялся за голубями или, если встречал, за симпатичными собачками. А я просто наслаждалась утренним воздухом.

Затем шел завтрак: для Арнольда корм, а для меня сухой завтрак с молоком. Телевизор мы подолгу смотрели вместе. Играли, дурачились… иногда делала влажную уборку. Я человек немного безалаберный и делаю уборку исключительно в тех случаях, когда грязь и беспорядок становятся слишком видимыми.

Очень часто в воскресенье мы навещали Дженну или всей компанией отправлялись в сити молл, если ей что-то нужно было. Дженна брала своего девяти летнего сына Мэтью с нами. Эти дни невозможно забыть. Слишком свежи были все эти воспоминания.

Я уставилась в потолок, мои щеки были мокрыми от слез, поэтому я вынуждена была потереться о подушку.

«Никаких слез», – сказала себе я. По идее мое настроение должно соответствовать положению. Меня повысили до заместителя редактора. Поверить не могла, когда Кок произнес эти слова в пятницу вечером:

– Ты получила повышение, Брукс. Мои поздравления!

И теперь я – ответственный секретарь.

А если серьезно, то я была к этому готова. Кок много раз делал неоднозначные намеки. Оставалось лишь дождаться знаменательного дня.

В желудке заурчало. Вдруг вспомнила, что с вечера у меня осталась плитка шоколада. И, как коренная англичанка, я очень любила чай.

Стараясь не обращать внимания на миску возле холодильника, прошла к своей «Американской кухне» – кухня, совмещенная с гостиной – и нажала на кнопку электрического чайника. Плитка шоколада манила к себе этикеткой. Не дожидаясь щелчка чайника, я отломила сегмент и положила в рот. Иногда разрешаю себе есть шоколад, когда в горе или не в настроении. Сейчас у меня горе, поэтому совесть меня не мучает.

Закрывая холодильник, мне показалось, что промелькнула тень. Я вгляделась в светлую комнату, но так и не поняла откуда могла упасть эта тень и так быстро исчезнуть. Как правило, она могла бы возникнуть от движения предмета или… человека.

Щелк!

Я подпрыгнула на месте от испуга.

Чайник свирепо выплескивал горячую воду. Еще два сегмента пошли мне в рот. А потом решила, что все-таки не мешало бы выйти на пробежку. Только сегодня я изменю маршрут.

***

Галстук, тесный костюм, белая выглаженная рубашка, кожаные туфли – всё это пришлось позаимствовать у брата, потому что среди вещей Колина можно найти только джинсы, льняные тонкие брюки, бермуды, футболки с V-образным вырезом или свитера, спортивные куртки и даже косуху; из обуви – кроссовки самых различных цветов. Но только не то, что сейчас было на нем.

В комнату вошла мать. Колин смотрел на нее в зеркало.

– Ну, и как?

Миссис Арчболд еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Колин, несомненно, был копией своего брата. В этом костюме Эмма словно увидела самого Эдварда. Колина выдавали лишь волосы, которые были длиннее, а осветленные концы делали его немного младше своих лет.

– Ты великолепно выглядишь.

– Не уверен, что справлюсь, мам, – он встал к Эмме лицом. – У меня нет соответствующего образования. Я ничего не смыслю в строительстве домов. Я художник.

– Сынок, – женщина нежно провела по его щеке ладонью, – ваши профессии пересекаются в некотором смысле. Уметь управлять бизнесом тебе не нужно учиться. У тебя уже есть мастерская. А художники и в строительных проектах пригождаются. Не зацикливайся на этом.

– Эта компания больше моей мастерской. Огромный штат сотрудников. Контракты, клиенты… переговоры… черт, меня уже клинит.

– Не выражайся, – попросила миссис Арчболд с упреком.

– Прости, но я очень нервничаю. Ведь согласился на это только ради Кэл и своих племянников. Только ради них.

– И это большой шаг к тому, что… – Эмма сглотнула боль, затем перестроила мысль. – Эдвард оттуда будет тобой гордиться.

– Ладно, – Колин взял телефон и хотел по привычке засунуть его в задний карман, но брюки не джинсы. Тогда Эмма подсказала, что можно положить телефон во внутренний карман пиджака, за что получила горячий поцелуй в щеку.

Колин, в отличие от Эдварда никогда не скупился на поцелуи.

– А Джессика где? – спросил он, когда они спустились вниз, в холл, где отец читал утреннюю газету.

– Она уже в аэропорту. В пять утра уехала на такси. Твоя сестра всегда пунктуальна.

– Почему же она не осталась еще на пару дней?

– У нее учеба, сынок, – напомнила Эмма, подавая пальто, на которое Колин смотрел как на нечто неодобрительное. – Джессика попросила передать, что любит тебя.

– Могла бы сказать мне это в лицо.

– Не будь ворчливым.

– Вхожу в роль большого босса, что поделаешь, – со всей серьезностью сказал Колин и попрощавшись с родителями, вышел в морозное утро.

Декабрь решил порадовать англичан теплом только на один день. Понедельник во всех смыслах стал суровым. Колин с минуту топтался перед своим спортивным автомобилем, который был выкрашен в золотой металлик с огромной мордой тигра на капоте. Выпуская пар изо рта, он думал, что бизнесмену ездить на такой машине, по меньшей мере, странно. К тому же, со дня смерти Эдварда Колин не садился за руль. Он не мог.

Не мог и поэтому не поехал сам, а сел в такси.

Альберт уже встречал Колина у лифта.

***

Утро понедельника выдалось бешеным. Меня опять разбудил голос мужчины. Я пыталась вспомнить, что мне снилось вчера и сегодня, но из памяти все было напрочь стерто.

Чтобы найти подходящий для моего нового статуса костюм, пришлось устроить раскопки, так как в моем стенном шкафу в спальне вся одежда лежала горой. Я – шопоголик. Купила и забыла. Однако, сейчас понимаю, что это отличный минус. Потому что теперь мне нужны деловые костюмы.

С утюгом пришлось повоевать. Жертвой стала абсолютно новая блузка, у которой сожгла воротник. Никогда не умела нормально гладить, не разбираюсь во всяких тонкостях, таких как температура для особо чувствительных тканей. Ещё бы объяснил кто, что это за ткани…В каких случаях нужно использовать пар или воду мне тоже было неизвестно – просто за гранью моего понимания! Так что, поняв, что еще немного и опоздаю, нашла другую блузку и надела ее мятую, под пиджаком всё равно не заметно.

Время поджимало, а я опять потеряла ключи. И искала до тех пор, пока в голове мужской голос не сказал:

Упали в ботинок.

Голос прозвучал совершенно реально, что заставило меня на некоторое время застыть в ступоре. С удивлением проверив ботинок, действительно достала оттуда ключи. Я же не сумасшедшая?.. Может, мне лишь показалось, что голос мужской, а на самом деле это всего лишь подсознание подкинуло мне информацию из глубин памяти?.. Попытавшись успокоить себя мыслью, что никакого чужого голоса в моей голове нет, всё же отправилась на работу.

Пробка на дороге стала последним препятствием, и я в редакции – минута в минуту. И чего точно не ожидала, так это возгласов приветствия, поздравлений с новой должностью, шаров и шампанского!

Тео налил в мой бокал шипучий напиток, который я, кстати, терпеть не могу.

– Нам будет тебя не хватать в отделе, – мягко сказал он. Я посмотрела, как его бокал соприкоснулся с моим. – Теперь мы обязаны тебе подчиняться.

– О, Господи! Тео, не делай из моего повышения драму. Я – все та же Бетти. Меня не будет за этим столом, – бросила взгляд на захламленный моими вещами стол и стало немного грустно. – Зато я буду вон за той дверью с расписным голубым стеклом, – широко улыбнулась.

Никто не отреагировал и тогда Белла спросила:

– Тебе помочь собрать вещи?

– Было бы здорово.

После бурного приветствия и, как только в редакции появился Кок, все сотрудники рассосались по своим местам. Тео и Белла принялись помогать мне перетаскивать коробки с моими вещами в мой личный кабинет. Поверить не могу – мой кабинет. Мы работали быстро и молча. Тео между делом поинтересовался, сообщила ли я Дженне. А я не сообщила. Черт, Дженна меня не простит.

– Как только закончу, сразу позвоню ей, – пообещала скорее себе, чем Тео. Из меня выходит бестолковая подруга.

Мой стол напротив места Дженны опустел. На меня опять навалилась тоска. Кто будет теперь сидеть напротив моей подруги? А если этот кто-то, сто пудов девушка, станет Дженне ближе, чем я? Тогда просто умру от тоски, ведь одна никак не справлюсь.

Я взяла последнюю коробку и пошла к кабинету. Этот чертов стол меня словно отпускать не хотел. Обернулась, глядя на свои шесть лет в черном местами потертом кресле. Шесть лет – это небольшой срок, однако для меня это время много значило. Вспоминая, как мы вместе смеялись и плакали, на сердце становилось тепло и уютно. Только на работе я могла не чувствовать себя одинокой. А уединившись в кабинете, боялась сломаться. Ибо пустота внутри меня распространялась с бешеной скоростью.

И, несмотря на то, что в моем кабинете есть двустворчатые двери, ведущие в кабинет Кока, легче от этого не стало.

Щелчок и скрип отрывающейся двери отвлек меня от непрошенных мыслей. Из кабинета напротив вышла Люси. Мои глаза застыли на ее бледном лице. Она попыталась улыбнуться, но наверно посчитала, что я, как и все в редакции, сделаю вид, что не знаю ее.

– Привет, – тем не менее, сказала я.

Люси выглядела оцепеневшей.

– Э…

– Мы теперь соседи, – добавила и подмигнула девушке.

– О! Да… ой, прости. Поздравляю.

Мне было приятно, что Люси так обрадовалась моим словам. На самом деле подумывала с ней подружиться, ибо она напоминала мне мое прошлое, благодаря которому становилось понятно, что может чувствовать человек в ее положении изгоя.

После обеда выпила с Беллой чая. Жить не могу без чая! А потом Кок загрузил меня работой, в которой предстояло еще разобраться.

Так и прошел мой первый рабочий день в статусе заместителя редактора.

***

Колин, без всяких преувеличений, глядел на окружающую обстановку так, словно его насильно засунули в ракету и сказали: «ты будешь ею управлять».

Всюду, даже в воздухе, чувствовался запах денег. Коридоры отделаны декоративным камнем. Дорогая мебель в каждом кабинете, кожаные диваны и кресла; в зале, где сидели агенты – белые столы и новенькие компьютеры. Альберт показал зал для совещаний и у Колина отвисла челюсть. Длинный стол и двенадцать мягких стульев должно быть стоят целое состояние. Что тогда ждет его в кабинете Эдварда?

Колин чувствовал себя не в своей тарелке. Костюм облегал, как полиэтиленовый пакет. Спина вспотела. Туфли казались тесными, потому что мизинцы пульсировали под толстым слоем черной кожи.

Но самым сложным было вытерпеть любопытные взгляды теперь уже его подчинённых. Им было в диковинку видеть точную копию своего босса. Колин уже жалел, что до ссоры с братом не приходил сюда. Иначе не пришлось бы чувствовать себя экспонатом на выставке.

К счастью, Алрик провел его только по главному этажу. Колин помнил, что инвестиционная компания его брата – «Арчболд Билдинг» – занимала в бизнес центре три этажа и подсобку.

«Брат! Мой брат! Во что ты меня втянул?» – мысленно причитал Колин.

И вот он – кульминационный момент. Альберт открывает створки необъятных размеров кабинета, принадлежащего некогда Эдварду. Колин делает шаг и сердце замирает.

В этом месте не потерян дух его брата. Потому что в этом кабинете было заложено все, что так любил Эдвард. Макеты архитектурных проектов, плакаты строящихся домов, всевозможные журналы и брошюры, разложенные вдоль на длинной поверхности встроенных шкафов. Черный кожаный угловой диван в центре просторного кабинета для встречи клиентов, кофейный столик, на котором до сих пор лежал прайс-лист на квартиры последнего проекта. Колин покрутил его в руках, просто чтобы понять, что только недавно эту бумажку держал в руках его брат.

Казалось, воздух уплотнился, замедляя его. В глазах пробились слезы, которые Колин с большим трудом сдерживал.

– Это мой стол? – быстро спросил Колин, чтобы успеть сглотнуть подступивший комок.

– Да, сэр.

Колин опустился в кресло. Очень удобно. Мышцы расслабились и захотелось спать.

– Ну, и что же мне делать?

– Вы только не переживайте, мистер Арчболд. Я всему вас обучу. Как уже упоминал ранее, я был правой рукой хозяина, следовательно, знаю о каждом его шаге.

– Вы – ассистент?

– Да – главный ассистент. Теперь ваш ассистент.

– Ну, и как вы собираетесь направлять меня, Альберт? Я ведь могу наделать ошибок. Даже понятия не имею, что говорить на совещаниях. Не умею правильно вести себя на переговорах. У меня обычно разговор короткий: «что хотите?». А дальше могу или не могу сделать.

– Понимаю, к чему вы клоните, – Альберт промочил свой лоб платком. – У вас очаровательный заместитель. Пока вы привыкаете, он будет вести переговоры с клиентами.

Очаровательный заместитель.

Колин слегка приподнял брови, отмечая, что такое определение годится только…

И не успел он подумать, как в кабинет ворвалась красивая блондинка в тонком изысканном деловом платье. Элегантная прическа подчеркивала ее скулы, покрытые темными румянами. Ее внешность с первого взгляда выдавала испанские корни.

– Это и есть Колин Арчболд? – бесцеремонно спросила она Альберта.

Колин встал. И девушка, после кивка Альберта, оценивающе оглядела высокого парня сверху вниз, насколько позволял стол, и обратно.

– Превосходно, – это было похоже на умозаключение.

У Колина такое поведение вызвало раздражение.

Закончив разглядывать, блондинка протянула окольцованную руку и приветливо улыбнулась:

– Фернанда Торрес.

– Очень приятно.

Альберт тихо вышел, но Колин успел заметить, что Фернанда выгнала его жестом.

– Что ж, Колин. Могу я тебя так называть?

Колин пожал плечами.

– О, мы с Эдвардом были друзьями, – сказала блондинка.

Колин следил за ее кольцом и пытался понять – обручальное ли оно.

Старая привычка. Красивая женщина – цель. Однако она должна быть свободна.

– Раз так, называйте меня Колин, – смущенно произнес он и сел, жестом приглашая Фернанду сделать то же самое.

Но она не села.

– У меня есть идея получше. Поскольку мне предстоит ввести тебя в курс дела, Колин, я бы хотела начать с неформальной обстановки. Поэтому предлагаю пообедать в ресторане.

***

– Когда, ты говоришь, он сообщил тебе о повышении?

– В пятницу.

– А сегодня понедельник. И ты решила скрыть от меня такую знаменательную новость?

Дженна буквально захлебывалась от гнева. Я чувствовала себя гадко, даже грудную клетку сдавило. Посигналив невнимательному прохожему, выругалась. Арнольд тоже вот так выскочил на дорогу, и где он теперь… Мой автомобиль двигался по дороге А1202, и как раз проезжала мимо стройки. На недостроенном высотном здании висел плакат с лозунгом: «Мы строим вашу мечту!» – и крупные буквы снизу. Стоя на перекрестке, я размышляла над странным названием, вглядываясь в каждую красную буковку: «АРЧБОЛД БИЛДИНГ». Звучит громко, но непонятно.

Дженна сама мне позвонила, так как предатель Тео сделал мое дело и растрезвонил моей подруге о повышении.

Ответить Дженне мне было нечего.

– У меня нет оправдания, – невнятно пробормотала я.

Дженна обиделась, что и следовало ожидать. Однако в конце разговора все-таки пообещала, что мы это дело отпразднуем. Если мы с Дженной находили повод что-нибудь отпраздновать, то делали это на полную катушку. Так что я с нетерпением ждала, когда же у меня будет полное право забыться.

Оставив машину на обычном месте у подъездной дорожки, достала с заднего сиденья пакет, из которого шел пленительный аромат китайской еды, нажала на лок и вошла в подъезд. Лампочка мигала. Опять сбой в электричестве. Я не рискнула ехать на лифте и пешком поднялась на шестой этаж.

Я жила в маленькой квартире с одним залом и спальней. Отдельной кухни у меня не было. В гостиной в самом конце была встроена американская кухня, отделяемая от жилой зоны барной стойкой. Также боковая стенка холодильника с другой стороны служила своеобразной стеной.

В спальне у меня помещалась кровать и платяной шкаф, перед которым лежал пушистый коврик с животным принтом. Я купила его на случайной распродаже в мебельном магазине.

Но все же зал-гостиная – это единственное, ради чего я купила эту квартиру четыре года назад. Потому что там было окно во всю стену, и открывался вид на Сити. Мне не было смысла выходить на балкон, который сконструирован полукругом и представляет собой небольшую террасу. Отсюда можно увидеть город, сидя на диване перед телевизором.

Попрощавшись с костюмом, натянула на себя широкие клетчатые брючки и бледно-голубую трикотажную футболку. Сладко потянулась перед зеркалом. Наконец-то мое тело сможет отдохнуть.

Первым делом решила поужинать, пока еда, заказанная мной, не остыла. Сначала я была полна энтузиазма и строила в голове планы. Но через некоторое время сникла и стала бесцельно бродить по дому. Фотографии Арнольда, его миска, одеяльце и погрызенные игрушки в углу навеяли воспоминания.

От скуки попыталась разобрать кучу одежды, что оставила с утра в полном хаосе, но на полпути все бросила и разрыдалась.

В прихожей до сих пор лежал тот злосчастный поводок. Я взяла его в руки и вспомнила весь ужас, что я пережила двадцать второго ноября. Слезы стекали по щекам и падали на темный паркет, оставляя крохотные лужицы.

Слезами горю не поможешь.

Услышала я и замолкла, только всхлипывая иногда. Мужской голос прозвучал прямо над моим правым ухом. Не могла же я ослышаться? Обернулась посмотреть, но за спиной была только дверь в ванную.

Молча обошла квартиру, но кроме меня здесь никого нет. Не значит же это, что я схожу с ума? Понимаю, если бы услышала лай Арнольда. Ну, или на крайний случай голоса мамы или папы. Откуда в моей голове мог появиться совершенно незнакомый мужской голос, задавалась вопросом.

В конце концов, пришла к выводу, что переутомилась. Поэтому включила телевизор и легла на диван, стараясь ни о чем не думать. Голоса я больше не слышала. А через несколько минут, под голос ведущего веселой передачи, уснула.

Утро наступило очень быстро. Хотя, возможно, это от того, что спала неудобно.

Вставай.

Я не хотела открывать глаза.

Просыпайся.

Я уже не сплю. Значит, мне никто не снится. Тогда, кто, черт побери, будит меня сейчас?

Меня берет зло, открываю глаза и вижу перед собой… лицо.

***

Элспет стоял как гора, заслоняя собой весь вид на Додж, который покрывали лаком.

Колин сидел на диване, наблюдая за процессом. В привычной одежде он чувствовал себя, как рыба в воде.

– Ты знаешь, от чего отказываешься? – пытался вразумить его Элспет. Утром, когда Колин появился в мастерской, он уже понял, что тот пошел на попятную.

– Нет, я в этом не участвую. Вчера, когда Фернанда начала рассказывать, в чем заключается их бизнес и какая ответственность висит на мне, я хотел сбежать немедленно.

– Но ты же сам говорил, что это ради жены Эдварда.

– Я не вернусь в тот долбаный офис! – психуя, взвыл Колин, затем вновь сел. Телефон в сотый раз завел свою песнь.

– Разумно будет, если ты хотя бы объяснишь им, что струсил.

Элспет отошел, чтобы помочь парням, а Колин вскипел, как заварной чайник.

– Эй, я не струсил. Я всего лишь…

– Что? – резко перебил его Элспет. – Ты даже трубку не берешь, чтобы честно признаться, что… струсил.

– Заткнись, слышишь.

– Струсил.

– Элспет…

– Струсил.

Колин сжал кулаки от злости.

– Ладно. Я сдрейфил, годится? Для меня это все другой мир. Эдвард знал всю эту систему и умел ею управлять. Мне же понадобятся годы, чтобы научиться, – он взял кисть и принялся покрывать лаком боковую дверь. – При всем своем желании я не способен все это освоить. Я люблю заниматься другими делами. Ты кажется говорил, что нужен огонь на черный фон?

Элспет машинально повернул голову в сторону черного Корвета.

– Отлично! – Колин потер руки. – Будет вам огонь уже к вечеру, – он прошел к своему месту, где у него хранились краска, наклейки и прочая ерунда. – Я художник, а не бизнесмен. Это мое призвание, и я люблю этим заниматься.

Элспет лишь развел руками. Огонь ему был нужнее, так что он оставил Колина за своим делом.

Но через час в мастерскую пожаловала гостья. Колин так увлекся работой, что не услышал, как она говорила с Элспетом, расспрашивая о нем.

– Красиво получается, – сказала гостья, подойдя к Корвету.

Колин выпрямился. Фернанда стояла перед ним в твидовом пальто и похлопывала по ладони перчатками, выражая недовольство.

– Неужели я должна буду бегать за тобой, чтобы привезти тебя в офис?

– Не стоило заморачиваться, – невнятно ответил Колин, так как во рту держал кисть. Он склонился над мелкими деталями, решив, что Фернанда отступит и оставит его в покое.

– Неужели ты струсил?

У Колина уши вспыхнули от злости. Опять это слово!

– Правильнее скажем, что я просто не справлюсь. Вот и все.

– Но ты не попробовал.

– Мне достаточно, что я вчера услышал.

Фернанда рассмеялась.

– Да я ведь не всерьез вчера… хотела попугать тебя, проверить, и надо же, ты…

– Я тебе что, подопытный кролик? – Колин возвышался над её хрупкой фигуркой суровой тенью. Да, его задело, что какая-то женщина решила поиграть с ним в игры. Может быть Эдвард эти игры приветствовал. Но у Колина несколько иной характер.

И у него рука не дрогнула, чтобы прогнать Фернанду из мастерской.

***

Я шла к лифту, пытаясь унять дрожь. Кто-то может решить, что пьяна, но я в трезвом уме. Если бы курила, то, наверное, смогла бы выкурить целую пачку лишь за одно только утро. Сегодня я впервые пожалела, что не имею вредных привычек.

Руки дрожали так, что телефон несколько раз выскальзывал из рук, и приходилось перезванивать Дженне.

– Уже три дня подряд меня будит мужской голос, – дрожащим пальцем нажала на кнопку вызова. – Да не пила я, Дженна! Ни капли, – не считая глоток шампанского в начале рабочего дня. Но глоток не мог вызвать такие галлюцинации.

На меня уставился мужчина, также ожидавший лифт. Тогда до меня дошло, что сорвалась на крик.

– Мне не могло такое присниться, – продолжала убеждать подругу, не обращая внимания на людей. – Я отчетливо слышу голос. Мужской голос. Нет. Он мне не знаком. Черт, у меня даже предположения нет. Может быть, душа Арнольда перевоплотилась в человека? – на другом конце послышался хохот Дженны, я скривила рот.

Приехал лифт. Вошла внутрь, потеснив толпу, и нажала на нужный мне этаж.

Кто делает зеркальные лифты? Вот сейчас меньше всего хочется смотреть на себя. Вид помятый, нестираный костюм и блузка еще более мятая, чем вчера. Одевалась впопыхах. Хвост завязала в машине. В голове стояло лицо, которое в секунды растворилось. Разве такое может померещиться?

– Ладно-ладно, – прервала я тираду Дженны, убеждающей меня, что это стресс. – Допустим, так оно и есть. Но ты меня не переубедишь, что этот голос существует. Ты представляешь, он мне вчера сказал: «слезами горю не поможешь». Уф… о чем ты? Какое еще прямое напоминание? – В зеркале увидела, как на меня таращатся мужчины и женщины. Но мне плевать. Я их не знаю.

Дженна некоторое время говорила, а потом намекнула, что смерть собаки открутила мне все винтики в голове. Недоуменно расширила глаза и залилась краской злости.

– Дженна, я не сумасшедшая!

Гнев захлестнул. Казалось бы с чего? Но это моя подруга! Быстро отключила звонок и бросила телефон в сумку, поставив его на беззвучный режим. Пускай звонит, хоть обзвонится. Ну, не могла я тронуться умом. Не сейчас.

Мысли вернулись к ее словам: «Это прямой намёк, что тебе нужен мужчина. Твой мозг создал тебе его в голове от скуки. Секса тебе в жизни не хватает, подруга. Я бы не смогла шесть лет воздерживаться. Тебе памятник поставить нужно».

И что-то вдруг щелкнуло. Тео. А что, если я и в правду от недостатка мужского внимания начинаю бредить? И я решила. Тео так Тео.

Лифт раздвинул свои створки. Никто из людей не шелохнулся. Все смотрели на меня. Покачала головой и прежде, чем выйти, крикнула:

– Ну что уставились? Я не сумасшедшая!