Читать книгу В плену востока - Юлия Узун - Страница 17

Дождь стекает по лицу, как слёзы. С волос тоже капает вода. Он подходит ближе, и в следующую секунду я уже под большим чёрным зонтом. Чувствую его запах совсем рядом и млею от тихого счастья.

– Прости, я должен был предупредить. Но я думал, что появиться неожиданно – гораздо разумно в нашей ситуации.

Начинаю дрожать, непонятно от чего: то ли от внезапно накатившего холода, то ли от осознания своей беспомощности.

– Давай сядем в машину? Ты промокла. Я не хочу, чтобы ты заболела.

Он ведёт меня к машине, помогает сесть, захлопывает дверцу. А я слишком потрясена, чтобы что-то говорить. До первого перекрёстка мы едем молча. Я украдкой поглядываю на красивые мужские руки, лежащие на руле. Как же хочется коснуться его, но нельзя. Запрещаю себе думать о желаниях.

– Ты голодна? Мы можем поужинать в ресторане восточной кухни, если не возражаешь.

И тут я ответила одним кивком. Не было поцелуев и объятий, хотя в России Азиз легко нарушал их привычные правила. Что это? Страх спугнуть меня? Или он решил, что я первая должна к нему лезть с поцелуйчиками?

Он привозит меня в дорогой ресторан, нас встречает хостес, и Азиза он сразу узнаёт. Мы усаживаемся за столик, накрытый тёмно-красной скатертью. За окном продолжает тоскливо барабанить дождик. Мои волосы начинают подсыхать, оттого завиваются. Листаю меню, и всё молча. Азиз отрывается от изучения меню и устремляет на меня пристальный взгляд.

– Эрика, ты мне не рада?

Поднимаю голову.

– Рада, Азиз.

– Раньше ты встречала меня теплее.

– Раньше не было Самиры между нами. Кстати, как она поживает? Не забеременела? – последний вопрос вырывается с иронией.

Азиз, видимо, готов к моим атакам, поэтому улыбается. Потом берёт мою руку и нежно поглаживает пальчики.

– Ни к чему думать о Самире. Я сейчас не с ней, а с тобой.

– В чём ты пытаешься меня убедить? Ты был с ней два месяца после моего отъезда. И?

– Хорошо. Если тебе так хочется о ней поговорить… Самира неделю назад уехала к родителям и пробудет у них до моего возвращения.

Внутри меня поднимается гнев, ревность колется иголкой во все живые точки. Внутренний голос рычит яростным зверем: мой, мой, мой! Приказываю себе успокоиться, но не могу.

– Азиз, мне больно, понимаешь?

– Что мне сделать, чтобы ты не чувствовала этой боли? – он говорит мягко, спокойно, продолжая поглаживать мои пальчики. Его голос умиротворяюще действует на меня. Такой ласковый, такой родной. Я даже не могу встать и уйти, не могу проявить столь непростительную дерзость. И вдруг слышу: – Эрика, я не хочу давить на тебя. Я дал тебе время, теперь попробуем постепенно прийти к единому решению. Не только ты, но и я сделаю выбор. Если почувствую, что ты не справишься, отпущу. Не хочу этого делать, но насильно не стану увозить тебя с собой. Ты вольна поступить так, как посчитаешь нужным.

– Постепенно? Что ты имеешь в виду?

– Пока я в Москве, мы будем встречаться. Эрика, я понимаю, как тебе тяжело, но, пожалуйста, попробуй принять эту ситуацию. Помни, что я люблю тебя.

На глаза наворачиваются слёзы, нос предательски потёк. Хватаю салфетку, а Азиз продолжает:

– В эту субботу я приглашён на важное мероприятие. Хочу, чтобы ты пошла со мной.

– С чего бы? – удивляюсь я. – Ты никогда не брал меня с собой ни на какие приёмы.

Он касается моего колечка.

– Мы помолвлены, Эрика. Теперь нам можно всё. Я имею право показать свою невесту. Никто нас не осудит.

Ненавижу их правила. Но что я могу возразить?

Ужин проходит спокойно. Азиз пытается найти темы для разговора. Сначала интересуется, как продвигаются у меня дела на работе. Удивить мне его нечем, поэтому ограничиваюсь стандартными фразами. Потом речь заходит о моём брате. Я рассказываю о его нежелании ходить в школу. Всё лето Андрюшка занимался математикой, ходил на факультативы и на шахматы. У мальчишки не было ни одной свободной минуты отдохнуть.

– У нас бы ему понравилось, – весело говорит Азиз, и настроение моё вновь падает. И на какой половине жил бы мой брат? Хочу спросить, но Азиз вдруг задаёт другой вопрос: – Как мама поживает?

– Нормально.

– Она знает?

Молчу.

– Эрика?

– Папа знает.

– Папа? – в голосе Азиза удивление. Он никогда папу в глаза не видел, да и не рассказывала я о нем. Всё, что нужно было знать Азизу – это то, что мои родители в разводе.

– Да, я обсуждала с ним эту тему, потому что именно он поедет со мной, если мы вдруг поженимся, – на этом слове спотыкаюсь, Азиз улыбается. – Не питай больших надежд. И маме пока знать не обязательно, потому что я ещё ничего не решила. Нет смысла её волновать раньше времени.

После ужина Азиз довозит меня до дома. Понимаю, что он хочет немного поговорить по тому, где он паркует машину. Мы так и раньше делали: он подъезжал близко к кирпичной стене гаража, там ни фонарей, ни случайных прохожих. Мы целовались, нежились, болтали.

Выключив двигатель, он поворачивается ко мне. Слышу, как шуршит ткань его одежды. Мои пальцы сцепливаютя, смотрю вперёд на безликую стену.

– Посмотри на меня, Эрика.

Медленно поворачиваю голову. В салоне автомобиля темно, и лишь бледно-зелёная подсветка приборной доски освещает его красивое лицо. Чувствую, что надолго меня не хватит.

– Я скучал, – произносит ласково, рукой касаясь моего подбородка.

Быстрым движением смахиваю руку и отворачиваюсь, а он продолжает неподвижно сидеть в той же позе. Если я снова повернусь, то наши лица будут очень близки. Невыносимо!

– Я тоже скучала, но… во мне будто борется два разных человека, противореча друг другу. Один кричит: «Бросайся в омут с головой, ведь ты его любишь». А другой, напротив, твердит, что это станет роковой ошибкой. Я не могу принять Самиру так, как она приняла меня.

– Как бы я хотел сказать, что если ты выйдешь за меня замуж, я не притронусь к Самире. Но это будет нечестно, ведь она – моя жена. Здесь я не в силах что-либо сделать. У меня нет оснований отказаться от неё. Если я подам на развод, то опозорю семью, а бизнес полетит к чертям.

Всё это звучит убедительно. С его настойчивостью и умением внушить уверенность у меня нет сил бороться, я легко поддаюсь таким уговорам. От этого только хуже. Начинаю негромко плакать. Столько слёз, как за последние несколько месяцев, я никогда в жизни не проливала.

Азиз достаёт деньги и протягивает мне.

– На платье.

– Я сама могу купить себе платье.

Этот ответ злит Азиза. Он запихивает деньги в мою сумку, затем грубо хватает за щёки и разворачивает мое лицо к себе.

– Если хочешь, чтобы я делал всё насильно, если такой способ для тебя наиболее эффективен, я так и буду поступать.

В следующее мгновение он жадно впивается губами в мои губы. Что-то внутри меня кричит: «Эрика, оттолкни его». Но я слабею в его объятиях, отвечаю на его поцелуй с той же пылкостью.

Если бы слабость можно было оживить, чтобы придушить собственными руками.