Читать книгу Лёд моей души - Юлия Владимировна Монакова - Страница 2

За полгода до событий, описанных в прологе

Не удержавшись на подкашивающихся ногах, Игорь тяжело рухнул на пол и моментально заснул, словно внутри него переключился какой-то рычаг. Сложно было поверить, что вот только что этот человек орал, буянил, хватался за нож, грозя то ли самоубиться, то ли прирезать её, Алю… Сейчас же он храпел без задних ног, только что не улыбался во сне, аки невинный младенец.

Аля знала, что если Игорь вырубился – то теперь проспит до утра, а то и до самого обеда. Дрожащими пальцами она осторожно коснулась разбитой губы. Её трясло не от страха, а скорее от шока. Никогда прежде муж не осмеливался поднимать на неё руку, как бы безобразно ни напивался и ни скандалил при этом. Угрожал, запугивал, даже замахивался в её сторону – всё это было. Но сегодня впервые он действительно ударил её. Ударил по лицу…

Горло тут же перехватило болезненным спазмом. Изо всех сил сдерживая рвущийся наружу плач, Аля добрела до ванной комнаты, чтобы оценить масштабы бедствия и сообразить, удастся ли хоть немного привести себя в порядок.

Увидев собственное отражение в зеркале, она всё же дала волю слезам. Свежий кровоподтёк под левым глазом выглядел устрашающе и одновременно жалко, словно у прожжённой алкоголички; нижняя губа кошмарно распухла, будто от пчелиного укуса, а с её внутренней стороны образовалась небольшая ранка – порез от зубов. Аля аккуратно промыла губу тёплой водой и приложила на несколько секунд тампон, смоченный перекисью водорода, морщась от неприятных ощущений. Красавица, ничего не скажешь… Что люди-то подумают? Впрочем, не всё ли равно – что? Аля понимала, что если в их с Игорем отношениях и существовала точка невозврата, то она только что была пройдена. Она не собиралась оставаться в этом доме, с этим человеком. После всего случившегося она предпочла бы вообще никогда в жизни больше его не видеть… Муж умудрился окончательно смешать с дерьмом всё доброе, нежное и светлое, что было когда-то между ними.

Откровенно говоря, прежних чувств к Игорю Аля давно уже не испытывала. Они прошли, испарились как утренний туман над рекой. А ведь когда она выходила замуж, всё выглядело так радужно, так романтично… Если что и настораживало немного в поведении возлюбленного – так это его патологическая ревность. Он мог завестись абсолютно на пустом месте и без повода, если ему внезапно казалось, что Аля строит кому-то глазки или как-то по-особому улыбается. А если Игорь ревновал – то сразу же лез выяснять отношения к предполагаемому сопернику. Але, молодой дурёхе, тогда это только льстило: вот как сильно будущий муж её любит! Идиотка. Овца непуганая…

Как ни стыдно было признаваться в этом самой себе, но ей следовало тогда послушать маму, которая изначально не одобряла предстоящий брак единственной дочери.

– Пьёт он, Алюшка, – тихо сказала она после того, как поближе познакомилась с будущим зятем. – А когда выпьет – сразу дурной становится, нехороший такой. Боюсь за тебя…

– Да какое там “пьёт”, – с досадой отмахнулась счастливая влюблённая Аля. – Так, рюмку-другую пропустит по праздникам… Как все. Ни больше, ни меньше.

– Дурёха моя, так с этого всё и начинается – рюмка-другая по праздникам, по поводу, без повода… – мать покачала головой и, с тревогой вглядываясь в Алины глаза, нежно прикоснулась к её щеке.

– Ты уверена, что именно он тебе нужен, доченька?

– Уверена, – кивнула уязвлённая Аля. Настроение испортилось, но Игорю об этом разговоре она, разумеется, ничего не сказала, тем более что он тоже не был в восторге от Алиных родителей.

В своё время те добровольно променяли городскую жизнь на деревенскую, и Игорь откровенно посмеивался над тестем и тёщей, не понимая, как можно было оставить город и переехать в какую-то сельскую глушь. А родители были по-настоящему счастливы… Они полностью обеспечивали себя натуральными продуктами питания: завели коз, кур и кроликов, делали из молока сгущёнку, домашний творог, йогурты и сыр – и себе, и на продажу. К тому же, в их распоряжении был довольно большой участок земли, на котором они выращивали фрукты, ягоды, овощи и зелень, излишки опять же продавали. “Мещанские радости!” – фыркал муж пренебрежительно, и Але становилось обидно за мать с отцом. Все её счастливые подростковые годы прошли в деревне, и хотя она любила город, в котором родилась, ничуть не меньше, всё-таки неприятно было, когда топтались грязными сапожищами по самым чистым и счастливым семейным воспоминаниям. Время от времени Игорь шутя подтрунивал и над самой Алей – вроде бы не зло, любя, но насмешливо напоминая жене о её “деревенском босоногом прошлом”, словно сам был аристократом самых что ни на есть голубых кровей.

Что касается свёкров, то те тоже не воспылали к невестке любовью с первого взгляда. “Женился не пойми на ком, – бурчала мать Игоря, – молоденькая профурсетка, ни профессии нормальной, ни кожи, ни рожи, ни даже собственного жилья!”

По поводу жилья свекровь говорила чистую правду – Аля была прописана у родителей. Во время учёбы в пединституте делила комнату с девочками в общежитии, потом снимала, а после свадьбы переехала к Игорю. Профессия, впрочем, у неё всё же была: Аля работала учительницей истории в средней школе. Да, конечно, не карьера мечты, но зато ученики Алевтину Петровну Кукушкину просто обожали – помимо скучного учебного материала она рассказывала на уроках массу интересного, умела и увлечь, и зажечь.

С её лёгкой руки в школе открылся свой собственный, хоть и маленький, исторический музей, она частенько водила ребят в походы или просто на прогулки по городу, о каждом укромном уголке и закоулке котором знала столько, что ученики слушали её с открытыми ртами и забывали дышать. Однако свекровь полагала, что простая школьная учительница в роли супруги её обожаемого сыночка – это как-то жидковато. Тот факт, что сам Игорь работал физруком в школе (там, собственно, они с Алей и познакомились), ею упорно игнорировался.

Правда, через несколько лет после свадьбы из школы пришлось уйти. Игорь повздорил с учителем химии и распустил руки, был уволен со страшным скандалом, и Аля, подобно преданной декабристке, последовала за супругом, написав заявление “по собственному желанию”. Тем более, в конфликте была отчасти виновата и она сама, хотя Аля не любила вспоминать о том неприятном случае…

В итоге всё вышло именно так, как и предсказывала мама, оказавшаяся кругом права: Игорь пил, пил с годами всё больше и больше, и чем больше пил – тем больше терял человеческий облик. Приступы ревности учащались, наградив Алю нервным тиком. Она то и дело подсознательно ждала, что муж ворвётся в комнату, потрясая телефоном и возмущённо рыча:

– Кому? Кому ты поставила лайк на фейсбуке, сука?! Что это ещё за мужик? Вы давно знакомы? Что у вас с ним было?!

Аля пыталась увещевать, взывать к разуму и совести, уговаривать, шутками сглаживать ситуацию – но если Игорь вбивал себе что-то в голову, переубедить его было практически невозможно. Он не хотел слышать ни оправданий, ни объяснений, кроя жену шалавой, потаскухой, дешёвой подстилкой и прочими красочными эпитетами.

Почему она так долго это терпела? Семь лет, семь бесконечно долгих лет брака… Потому что были в их совместной жизни и светлые, по-настоящему счастливые моменты. Трезвый Игорь вообще казался ей совершенно другим человеком. А после очередного срыва он так искренне просил прощения, каялся, целовал Алины колени, орошая их слезами, и клятвенно заверял, что этого больше не повторится!.. Заваливал жену подарками и цветами, готовил завтрак и приносил по утрам в постель, водил Алю в театр или филармонию, хотя сам терпеть не мог подобное времяпровождение, окружал заботой и вниманием, становился ласковым, нежным и любящим – практически идеальным мужем… аккурат до следующей пьянки и нового приступа ревности.

Когда Игорь был нетрезв, ему казалось, что Аля использует любую возможность, чтобы изменить ему. Задержалась на полчаса после работы? Ясное дело – была у любовника! Взяла телефон в ванную? Разумеется, чтобы тайком позвонить своему хахалю и назначить встречу, зачем же ещё! Слишком долго провозилась утром перед зеркалом, делая макияж? Понятно – собирается на свидание с очередным ухажёром!

Надо ли упоминать, что Игорь знал все пароли Али в соцсетях, имел свободный доступ к её телефону и компьютеру, отслеживал все сайты, которые она посещала, и даже читал переписку жены с друзьями и коллегами с целью поймать её на горяченьком, если она вдруг нечаянно проколется?

– Да как, как я могу тебе изменить?! – однажды в сердцах психанула Аля. – Ты же каждый мой шаг контролируешь, даже если бы хотела – не смогла бы…

– Так ты хочешь? – рявкнул он. – А я тебе, стало быть, мешаю?!

– Ты просто идиот, – она покрутила пальцем у виска, по-настоящему разозлившись. Её бесконечно утомила атмосфера тотального недоверия и нелепых обвинений. Она дико устала – но почему-то не уходила… Словно ждала повода. Такого, после которого остаться будет уже невозможно.

Вот и дождалась…

Где-то вдали задребезжал последний трамвай. На улице холодно и нудно шуршал ночной дождь, по-видимому собирающийся затянуться надолго. Из приоткрытого кухонного окна тянуло сквозняком и явственно пахло осенью.

Аля потрогала остывший чайник и чиркнула спичкой. Разбитая губа всё ещё ныла даже при лёгких прикосновениях, так что выпить горячего чаю сейчас вряд ли получилось бы. Но хотя бы просто посидеть за столом, обнимая ладонями любимую кружку и вдыхая аромат свежезаваренного чая с душицей… Очень хотелось отогреться душой, сделать напоследок что-то спокойное, привычно-уютное, прежде чем шагнуть за порог этого дома и не появляться здесь больше никогда.

Вещи были уже уложены. Аля не хотела тащить с собой кучу шмотья и вместила всё в один-единственный чемодан. Лишний груз сейчас – только помеха.

Сначала она планировала поехать к родителям, но вскоре отмела эту идею. Добираться среди ночи до села под дождём по бездорожью – тот ещё квест. И там Игорь очень быстро её найдёт, когда протрезвеет. Начнёт рыдать, целовать руки и каяться – всё по заезженному сценарию… У Али скулы свело от оскомины, когда она подумала об этом. Не хотелось ни видеть мужа, ни разговаривать с ним. По крайней мере, пока. Они обсудят предстоящий развод позже, когда Аля немного придёт в себя, сумеет отдышаться и привести мысли в порядок.

В гостиницу? Но, оставаясь в городе, она каждую минуту рисковала случайно столкнуться с Игорем где-нибудь на улице, быть замеченной свёкрами или кем-то из друзей мужа. Нет, нет, ей нужно уехать. Уехать как можно дальше отсюда!

Нужный вариант пришёл в голову как озарение – Кудрявцева! Ну конечно же, Ленка! Бывшая однокурсница и когда-то довольно близкая подруга. После института она перебралась в Москву и не раз приглашала Алю приехать погостить – вот, кажется, и нарисовался повод навестить её. Может быть, даже удастся тоже зацепиться в Москве, найти работу, чем чёрт не шутит?

Этот столичный франт, как там его… Она наморщила лоб, вспоминая, как около года назад владелец московского турагентства, приехав в их город и случайно оказавшись на экскурсии, которую вела Аля, затем ужом вился вокруг неё и уговаривал перейти работать к нему. Она тогда только со смехом отмахнулась: издевается он, что ли? Как это она оставит семью, работу, родные сердцу места – и рванёт за каким-то заезжим красавчиком в Москву? Не говоря уж о том, что Игорь пришёл бы в “восторг” от этого известия.

А ведь у неё, кажется, даже сохранилась где-то визитка этого чудака. Имя у него ещё было такое смешное, точнее не само имя, а сочетание его с фамилией… Порывшись в кошельке, Аля всё-таки разыскала визитную карточку: агентство с оригинальным названием “УДИВЛЯЙ-ТУР”. Информация, отпечатанная на визитке, обещала “самые необычные экскурсии и путешествия”, а директором значился “А. Петухов”. Как же его зовут? Александр? Андрей? Нет, там было что-то довольно редкое и даже экзотичное… Алекс? Нет, Андрис! Точно – Андрис, вспомнила Аля. “Андрис Петухов”, это же нарочно не придумаешь! Что ж, если за полгода это турагентство не разорилось и не прогорело (и если А. Петухов всё ещё числится в начальниках), то она вполне может попытать там счастья. Ну, а если не выгорит… она как минимум побывает в столице, в которую не приезжала уже бог знает сколько лет. Погуляет по любимым местам, побродит по знакомым улицам и переулкам, напитается московским духом, подзарядится энергией мегаполиса и наберётся свежих впечатлений.

Раскатистый храп мужа разносился по всей квартире, и Аля украдкой вздохнула. Она солгала бы, сказав, что ей совсем не было страшно бросаться вот так – головой в омут. Но оставаться здесь и продолжать постепенно терять себя было бы ещё страшнее. Синяк под глазом и распухшая губа были только началом, муж на этом не остановился бы. Раньше он просто пугал её, а теперь перешёл от слов к делу. Она не самоубийца, чтобы дожидаться, что же последует за этим.

Выплеснув остывший чай в раковину и помыв чашку, Аля вздохнула и решительно шагнула в прихожую. Чемодан дожидался её там. Такси должно было вот-вот подъехать. Она набросила ветровку, сняла с вешалки зонт, ухватилась за ручку чемодана… Внутри что-то трусливо ёкнуло, Але даже показалось со страху, что муж заворочался на полу, просыпаясь, и сейчас остановит её. Она быстро открыла дверь и выволокла чемодан за порог.

На улице продолжало лить как из ведра. Аля замешкалась, прежде чем ступить в эту слякотную тьму – ею овладел приступ малодушия. Казалось, что струи дождя, хлещущие по крыше, нашёптывают ей прямо в уши: “Вернис-с-сь… вернис-с-сь…”

“Останьс-с-ся… останьс-с-ся…” – в унисон шелестели под ногами ручьи грязной воды, смешанной с песком.

Она заколебалась. А может, и правда вернуться? Хотя бы дождаться утра… Дома тепло, светло и сухо, есть вкусный ужин и чай с травами и мёдом; ей бы сейчас полежать в горячей ванне с пеной, успокоиться, расслабиться, а затем выспаться на мягкой чистой постели… ну а завтра, на свежую голову, можно и уезжать. Что же она сбегает как воришка под покровом темноты, боясь попасться кому-либо на глаза?

“Тр-р-русиха!” – послышалось в отдалённом раскате грома, и Аля устыдилась своего порыва. Нет, так нельзя. Уходя – уходи! Завтра утром найдётся тысяча причин, по которым она не сможет уехать в Москву. Да и Игорь, проспавшись, так просто её не отпустит.

Сердито тряхнув головой, она раскрыла зонтик, покрепче ухватилась за ручку чемодана и поспешила навстречу такси, уже въезжающему во двор.

Билет на проходящий ночной поезд удалось купить сразу, вагон был полупустым. Правда, попутчиком у неё оказался мужчина, но, когда Аля втиснулась в узкое пространство купе со своим чемоданом, он уже крепко спал.

Стараясь не шуметь, Аля вытащила сменную одежду и умывальные принадлежности, а потом кое-как затолкала чемодан под полку. Сняв ветровку, впотьмах наспех переоделась, неловко прикрываясь простынёй на всякий случай. Затем сходила в туалет, чтобы умыться и почистить зубы. И наконец-то растянулась на чуть сыроватом постельном белье, натянув одеяло до самого носа.

Аля была слишком взволнована и взбудоражена для того, чтобы расслабиться, но при этом дико хотела спать, чувствуя, что буквально разваливается на куски от усталости. Тело звенело от напряжения, нервы были на взводе. Господи, что же она творит? Во что ввязывается? И не придётся ли ей потом горько жалеть о своём поступке?..

Чтобы немного отвлечься от тревожных дум, Аля достала телефон и поменяла пароли во всех соцсетях и почте, после чего с облегчением выдохнула. Всё! Игорь больше не сможет следить за каждым её шагом…

Она ещё помнила, как удивила её просьба мужа несколько лет назад – настолько дико и нелепо казалось впускать его в своё личное пространство. Самой Але никогда и в голову бы не пришло шариться по его аккаунтам и читать переписку.

“Да не нужна мне твоя переписка! – отмахивался Игорь с улыбкой, хотя взгляд при этом был подозрительным, почти злым. – Я даже одним глазком подсматривать не стану, честное слово. Просто хочу быть уверенным, что тебе нечего от меня скрывать”.

“Не понимаю, при чём тут “скрывать”? Есть такие темы, которые я готова обсуждать только с близкими подругами. Это может быть что-то… глубоко личное, интимное. К примеру, месячные”, – Аля пожала плечами, недоумевая, почему ей приходится растолковывать такие очевидные вещи.

“Клянусь, что не стану читать, что вы там обсуждаете со своими девчонками, – криво усмехнулся он. – Если ты скажешь мне свои пароли – это будет значить лишь то, что ты доверяешь мне. Ты ведь доверяешь?”

“Д-доверяю…” – кивнула она растерянно, чувствуя, что он просто делает из неё идиотку, но не зная, что на это возразить.

Разумеется, несмотря на клятвы и обещания, он читал, что Аля пишет подругам и что они пишут ей. Это время от времени нечаянно прорывалось в разговорах… Пару раз Аля попыталась было возмутиться и сменить пароли, но Игорь моментально вставал в позу: “Ага, значит, у тебя всё-таки появились от меня секреты?!” И она снова возвращала всё на место, чувствуя себя жалким ничтожеством.

Боже, как же она дошла до такой жизни? Почему позволяла так обращаться с собой?

Лёжа на нижней полке и слушая равномерный перестук колёс, Аля давилась слезами и задыхалась от чувства собственной неполноценности, даже ущербности. Как же стыдно и больно ей было…

Хорошо, что она работала не на “дядю”, а сама на себя, не нужно было писать заявление об уходе и отрабатывать положенные две недели. Аля была опытным и востребованным частным гидом-экскурсоводом: организовывала оригинальные авторские экскурсии по родному городу и его окрестностям. Её паблик ВКонтакте был живым и довольно популярным благодаря сарафанному радио: люди приезжали, пользовались Алиными услугами и рекомендовали её затем друзьям и знакомым.

Подумав, Аля зашла на свою страничку и написала объявление о том, что в ближайшие дни не принимает заказы на новые экскурсии.

“Я дам знать, когда возобновлю свою работу. Спасибо за понимание!” – завершила Аля пост и добавила фото с городским пейзажем, коих в памяти её телефона водилось превеликое множество.

Ну что, теперь – спать? Следовало бы, конечно, предупредить Ленку о своём приезде, неудобно сваливаться как снег на голову… Но уже поздно, зачем беспокоить человека глубокой ночью? Лучше она свяжется с подругой завтра, утро вечера мудренее… Да и родителям хорошо бы позвонить. Но тоже завтра.

Подумав, Аля напоследок отправила номер мужа в чёрный список, удалила из друзей и заблокировала во всех соцсетях. Когда будет нужно, она сама его найдёт. Вот теперь – точно спать!

Ещё немного повозившись и повертевшись на полке, пытаясь найти наиболее удобное положение, Аля затихла. Сон наконец сморил её.

Проснулась она от взгляда – почувствовала его на своём лице буквально физически. С трудом разлепила глаза и чуть не заорала от неожиданности: прямо на неё уставилась незнакомая рожа в очках и с лысиной во всё темя, но при этом не сказать чтобы старая.

– Вы кто? – не слишком-то мелодичным со сна голосом просипела Аля, машинально забиваясь в угол.

Рожа смутилась.

– Простите ради бога, не хотел вас пугать… Но мне показалось, что вас мучает дурной сон или что-то в этом роде. Вы как будто плакали.

Господи, это же её попутчик! Второй пассажир. И чего она так перепугалась?

– Уф… – Аля рывком села на смятой постели и протёрла глаза. – Извините, если побеспокоила вас. Наверное, мне и правда кошмар приснился.

– Да всё в порядке, – ещё раз с любопытством зыркнув на неё, отозвался незнакомец.

Это был мужчина лет сорока – сорока пяти, действительно абсолютно лысый. На Алю он всё-таки поглядывал как-то странно, и ей стало неуютно. Ну, в чём ещё дело? Может, она не только плакала во сне, но и храпела?

Схватив полотенце и умывальные принадлежности, Аля, стараясь не встречаться с мужчиной глазами, неловко прошмыгнула мимо него к двери, спасаясь бегством. И только в туалете, посмотрев на себя в зеркало, она наконец сообразила, в чём крылась причина косых взглядов лысого: под её глазом цвёл яркий синяк, о котором сама Аля и думать забыла. Хороша же она была, должно быть, в представлении попутчика… Интересно, что он о ней подумал?

Кошмар вчерашнего вечера вновь нахлынул на Алю, и она, ощутив вязкую мутную дурноту, на секунду прикрыла глаза, борясь с внезапной тахикардией. Колени мелко задрожали, на лбу выступила испарина.

– Всё кончено… – тихо, но внятно прошептала она, точно повторяла мантру. – Я ничего и никого не боюсь. Я свободна.

Затем Аля с усилием заставила себя хорошенько умыться и тщательно почистить зубы. Холодная вода освежала, придавала сил и энергии. С ожесточением растерев лицо казённым полотенцем, Аля вышла из туалета и направилась в сторону своего купе, решив смотреть в глаза попутчику прямо и открыто, не стыдясь и не прячась, словно преступница в бегах.

Впрочем, ни прятаться, ни стыдиться не пришлось – мужчина встретил её появление приветливо, взглянул ясно и спокойно, чуть улыбнулся краешком губ и сообщил, что принёс для неё горячий чай. Действительно, на столике стояли два стакана в фирменных подстаканниках РЖД, а рядом на блюдце манил бледно-жёлтыми дольками тонко нарезанный лимон.

– Сахар и лимон положите сами, по вкусу? Я не знаю, как вы любите, – попутчик чуть виновато пожал плечами, словно оправдываясь, а затем высыпал в свой стакан сахар из бумажного пакетика и принялся аккуратно болтать в чае ложечкой.

– Спасибо! – опомнилась Аля, несколько растерявшаяся поначалу от такого внезапного напора радушия. – Вообще-то не стоило беспокоиться… я бы и сама могла принести.

– Да мне это нетрудно, – крайне любезно отмахнулся тот, а затем пальчиком – этак деликатно, ненавязчиво и аккуратно – переместил на её сторону стола пластиковый контейнер.

Аля недоумевающе приподняла брови.

– Фаршированные блинчики, – пояснил попутчик. – Угощайтесь.

– Ну что вы! – Але стало совсем неловко. – Я схожу к проводнице и куплю у неё что-нибудь к чаю.

– К чему эти сложности? Блинов на всех хватит.

Аля едва сдержалась, чтобы не поморщиться с досадой. Ну что ещё за навязчивое хлебосольство? Она не привыкла есть пищу, приготовленную неизвестно кем, неизвестно какими руками…

– Вы не беспокойтесь, – словно прочитав её мысли, мужчина обезоруживающе улыбнулся. – Это я в кафе взял перед самым отправлением. Всё свежее, не отравитесь! Ну в самом деле, не выбрасывать же… мы в полдень уже в Москве будем.

– Домой возьмите, пообедаете, – буркнула Аля, чувствуя себя всё более и более неуютно. Да он никак к ней клеиться собрался? Хотя сомнительно, что она сейчас способна пленить хоть кого-нибудь своим восхитительным фингалом под глазом. Но кто их, мужиков, разберёт?

– Дома жена встретит разносолами, – он снова улыбнулся. – Ляля у меня хозяюшка, руки золотые.

И столько неприкрытой нежности по отношению к супруге, столько тепла и любви было в этих словах, что Аля моментально устыдилась, обругала себя дурой и послушно подвинула блины к себе поближе. Он вообще женат! А она-то навоображала себе…

– Вы в Москве живёте? – поинтересовалась Аля, откусывая от блинчика. Оказывается, она и впрямь безумно проголодалась…

Попутчик кивнул, прихлёбывая чай:

– А вы?

– В гости еду, – сообщила она, с отменным аппетитом расправляясь со своим, действительно вкусным, блином.

– Первый раз в столицу?

– Нет, я уже приезжала раньше… Правда, очень давно. Ещё в студенчестве, – призналась она, принимаясь за второй блин.

– Москва очень изменилась за последние несколько лет, – заметил он. – Думаю, вы её не узнаете… Я обычно ненадолго уезжаю, но всякий раз после возвращения мне нужно время, чтобы заново привыкнуть к родному городу.

– Часто приходится уезжать? – из вежливости спросила Аля, чтобы поддержать разговор.

– Профессия такая… – и попутчик столь красноречиво покосился на неё, ожидая соответствующих вопросов, что Але ничего не оставалось делать, кроме как и дальше изображать преувеличенный интерес.

– А кем вы работаете?

Он зарделся как девица на выданье.

– Вообще-то я бард. Автор-исполнитель собственных песен, – пояснил он на всякий случай и с плохо скрываемой гордостью кивнул куда-то вверх.

Она послушно задрала подбородок, следуя взглядом за его жестом, и обнаружила на верхней полке упакованную в чехол гитару, не замеченную ею прежде.

– О, как это… любопытно, – машинально выговорила Аля, отчаянно лицемеря.

– Я выступаю под сценическим псевдонимом Митяй Воздушный. Возможно, вы слышали мои песни на радио или где-нибудь ещё? – глаза попутчика заблестели под стёклами очков.

Митяй Воздушный. О господи… вот только этого ей ещё и не хватало.

– М-м-м… – пробормотала Аля, неопределённо поводив в воздухе рукой. – Имя, кажется… да, имя определённо на слуху.

Откровенно говоря, она никогда не любила пение под гитару – ни петь самой, ни слушать других, находя это довольно унылым и скучным занятием, и уж тем более не знала имён современных авторов-исполнителей, просто никогда не интересовалась ими.

Неподалёку от её родного города на берегу Волги каждое лето проводился традиционный фестиваль бардовской песни, собирающий в своём палаточном лагере десятки тысяч людей со всей страны. Многие Алины друзья и коллеги регулярно посещали этот фестиваль, приглашали и её с собой – но она только в ужасе мотала головой, живо воображая себе романтику с отсутствием горячей воды, цивилизованного туалета и тёплой удобной постели, зато с присутствием огромного количества комаров, алкоголя и бесконечно-занудного: “Милая моя, солнышко лесное…” или “Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!”

Заметив, что попутчик потянулся за гитарой, Аля вздрогнула и напряглась. Он же не собирается петь для неё здесь и сейчас?!

– А как мне вас называть? – торопливо спросила она, пытаясь отвлечь барда от его музыкального инструмента. – Не “Митяй” же… Как вас на самом деле зовут, Дмитрий?

– Да так и зовите – просто Митяем, – великодушно позволил он, вытаскивая гитару из чехла и нежно, точно любимую женщину, устраивая у себя на коленях. – Я уже привык.

– А я Аля! – выпалила она, с ужасом глядя на то, как он берёт пару пробных аккордов. – Вообще-то, конечно, Алевтина…

– И что же мне вам спеть, Алечка? – спросил он таким умильно-задушевным тоном, будто ожидал, что Аля сейчас умрёт на месте от привалившего ей счастья.

Господи, не надо… Но она уже понимала, что отвертеться не удастся. Сейчас за то, что она ела его блины, придётся расплачиваться – слушать козлиный тенорок и изображать восторг. Пожалуй, слишком высокая цена даже за вкусный завтрак и любезно принесённый чай…

Поскольку Митяй всё ещё терпеливо ждал от неё ответа, Аля кисло улыбнулась.

– Ну давайте что-нибудь… на ваш выбор.

И Митяй запел.

Аля собиралась терпеть так долго, насколько только у неё хватит моральных сил, до последнего, а потом всё же сбежать из купе под каким-нибудь благовидным предлогом (мол, увы и ах, что-то у меня живот прихватило, может быть, как раз из-за ваших злосчастных блинчиков, так что извините). На всякий случай она даже состроила подходящее случаю выражение лица: слегка сморщилась, точно уже начала испытывать дискомфорт в желудке, но…

Она не знала, как Митяй это делал. Он был колдуном? Ведьмаком? Шаманом?

Те звуки, которые издавала гитара в его руках, ни капли не напоминали типичные, ненавистные Але, бардовские песни. Это была прекрасная музыка, заставляющая сердце сладко и грустно сжиматься. Мурашки бежали вдоль позвоночника, в носу щипало… Приоткрыв рот от изумления и восхищения, Аля слушала, как попутчик играет для неё и поёт.

И голос… голос у него был тоже необыкновенный. Никакого козлиного тенора! Чистый, сильный, уверенный – очень мужской голос. Теперь Митяй не казался Але ни нелепым, ни смешным, ни несуразным. Она больше не замечала его сияющей лысины, большого носа, очков с толстыми линзами – лишь заворожённо наблюдала за его руками, кистями, пальцами, перебирающими струны… ей-богу, Митяй казался ей сейчас почти красавцем. Прекрасным менестрелем. Трубадуром. Настоящим гением!

Песня, которую он исполнял, была потрясающей. Але казалось, что она не просто слышит мелодию и слова, а чувствует также запахи луговых цветов, таёжных трав, морского бриза, сухого и горячего ветра пустыни…

Митяй закончил играть, но она даже не сразу пришла в себя. Опомнилась только в тот момент, когда сообразила, что певец смотрит на неё выжидающе в полной тишине.

– О… – Аля наконец вышла из своего странного гипнотического оцепенения и моргнула. – Это было… великолепно!

На лице Митяя расцвела совершенно мальчишеская улыбка.

– Вам правда понравилось?

– Бесподобно! – искренне воскликнула она. – До самой глубины души пробирает! Всё, теперь я тоже хочу на ваш концерт. А где вы обычно выступаете?

– В разных местах, – улыбаясь и радуясь её энтузиазму, отозвался попутчик. – Иногда меня приглашают на квартирники, иногда во всякие дома культуры… Но бывают и крупные концертные площадки. Ну и гастроли, конечно же.

– А в Москве в ближайшее время ваши выступления не планируются?

– Да, через неделю кое-что намечалось… Вы ещё будете в столице?

Але пришлось немного поумерить свой пыл.

– Этого я пока и сама не знаю. Там посмотрим… как оно всё пойдёт, – неопределённо добавила она.

– Давайте я оставлю вам ссылку на свой сайт и на паблик, Алечка? – предложил Митяй. – Вы сможете ознакомиться с графиком предстоящих концертов и сориентироваться.

– Договорились! – кивнула она, совершенно и думать забыв о том, что некоторое время назад собиралась разыгрывать приступ боли в животе и сбегать.

Расстались на Казанском вокзале они практически друзьями. Обменялись номерами телефонов, и Аля пообещала непременно позвонить, если всё-таки соберётся на его концерт.

– Если вдруг с билетами возникнут какие-то сложности, смело обращайтесь, я помогу! – пообещал Митяй. – Ну и вообще если понадобится помощь любого толка… всё-таки, большой город… Кстати, вам есть где жить? – спохватился он. – Вы могли бы остановиться у нас с Лялей.

– Ну что вы, – Аля смутилась, почти испугалась. – Я приехала к подруге, она давно меня звала.

– Да вы не стесняйтесь, если что, Алечка. У нас четыре комнаты, места всем хватит! А Ляля… она редко из дома выходит, подруг у неё почти нет, она была бы рада новому человеку. Не хотите надолго – приезжайте хотя бы в гости, просто так.

– Я постараюсь, – почти искренне пообещала Аля.

Откровенно говоря, она сомневалась, что жена Митяя так уж обрадуется её появлению. Не воображает же этот милый чудак, что Аля может подружиться с его супругой? Ему самому, навскидку, лет сорок пять… Должно быть, эта самая Ляля – примерно его ровесница. Что может быть общего у тридцатилетней Али и сорокапятилетней, простите, тётки? Какие такие темы они могут обсуждать? Невозможно же бесконечно обмусоливать необыкновенный талант дражайшего Лялиного супруга, даже если он действительно талантлив.

Но всё-таки Аля не стала категорично отказывать: мало ли, как жизнь сложится… Митяй показался ей неплохим и очень добрым человеком, лучше не разбрасываться такими знакомыми.

А Москва и в самом деле изменилась до неузнаваемости.

Конечно, Аля была здесь довольно давно – аж десять лет тому назад, но всё равно даже представить себе не могла, что современный город покажется ей настолько чужим, практически незнакомым. В отличие от провинции, где время текло не в пример медленнее и изменения воспринимались не так чужеродно-остро, а приходили в жизнь постепенно и естественно, осторожными шажками, Москва полностью перезагрузилась и обновилась – этакая улучшенная новая версия.

И хотя здесь по-прежнему сохранилось то прекрасное, вечно-незыблемое и любимое, напоминающее о былых временах, всё равно в целом столица стала походить на… не совсем российский город.

В первый момент огромные толпы народа буквально ошеломили Алю – особенно по сравнению с её родным, тихим и уютным городом на Волге. Конечно, это было неудивительно – Москва постепенно всё увеличивалась и увеличивалась в размерах, разбухая, точно опара для теста. То, что раньше считалось Подмосковьем, теперь тоже стало Москвой.

Каждый третий прохожий был приезжим. Всюду звучала иностранная речь. Поражало обилие фриков и сексуальных меньшинств, складывалось впечатление, что они буквально везде!

Молодёжь (впрочем, далеко не только молодёжь) лихо рассекала по столичным улицам на гироскутерах, гировелосипедах, электросамокатах или просто на роликах – Але казалось, что она наблюдает какой-то футуристический сюжет. “Будь модным, быстрым, активным, будь в трендах!” – это, видимо, являлось девизом всех местных жителей, включая пенсионеров. Поток людей на бешеной скорости проносился мимо растерявшейся Али буквально нонстопом.

В метро теперь можно было расплачиваться банковской картой прямо на турникете, минуя обязательное выстаивание очереди в кассу. Автобусы превратились в электробусы и ездили без бензина. Практически у всех местных, пользующихся наземным общественным транспортом, было установлено специальное приложение в телефоне, благодаря которому можно было узнать, где сейчас находится нужный автобус и через сколько минут он подъедет – Аля поняла это по обрывкам разговоров, доносившимся до неё, пока она стояла на остановке. Вообще всюду были созданы какие-то невероятные супер-условия для удобства жизни!

Это было реально круто, но… почему-то чуть-чуть неуютно и даже как-то по-глупенькому обидно. Москва вдруг показалась надменной и чужой, словно посмеивалась над провинциальными замашками “понаехавшей”. Аля совсем растерялась среди такого количества модных, полезных и комфортных вещей, чувствуя себя неловкой, несовременной, неуклюжей и местами откровенно тупой.

Но в то же время это была та самая, горячо любимая ею, Москва! Прекрасная, вечно спешащая, амбициозная, единственная в своём роде… Аля брела по знакомым улочкам, мимоходом улавливая звуки весёлых голосов и взрывов смеха, которые долетали до неё из летних кафе, а также втягивая носом аромат шоколада и сдобы из кофеен, смешанный с неповторимым запахом столицы. Она как губка впитывала в себя шум, ритм и атмосферу громадного города… и невольно улыбалась. Ей очень хотелось верить, что приезд сюда был верным шагом, и что всё у неё в жизни теперь непременно будет складываться хорошо.

Ленкиного телефона у Али не было, та сменила номер лет пять назад, но подруги продолжали общение через соцсети. Конечно, Аля понимала, что крайне неловко сваливаться Кудрявцевой на голову в стиле “а вы не ждали нас, а мы припёрлися”, но ей больше не к кому было обратиться (не считая, конечно, Митяя с его странным предложением “погостить”). К тому же, Ленка сама неоднократно звала её в Москву!

Купив кофе в автомате на бульваре, Аля добрела до пруда и уселась на скамейке, собираясь проинформировать, наконец, подругу о своём приезде. Достав телефон, она проверила страничку Кудрявцевой ВКонтакте – ага, та была онлайн десять минут назад… Значит, посещает свой аккаунт регулярно и есть шанс на скорый ответ.

Секунду подумав, Аля быстро набрала сообщение.

“Ленок, привет! Я в Москве. Скинь свой номер, пожалуйста!” – и присовокупила номер собственного мобильного на всякий случай.

Кудрявцева нарисовалась в сети уже через минуту и тут же перезвонила Але по видеосвязи.

– Кукушкина, ты?! Не верю! – завопила подруга юности. – Ты и в самом деле сейчас здесь, в Москве?

– Ага, – подтвердила Аля и, развернув телефон, продемонстрировала самый что ни на есть столичный пейзаж.

– Господи, дай хоть взглянуть на тебя… – восторженно выдохнула Ленка. – Мы же сто лет не виделись! Да сними ты эти дурацкие очки, они тебе половину лица закрывают!

Сверкать своим живописным синяком Аля пока не собиралась, чтобы не пугать подругу раньше времени не слишком-то аппетитными подробностями неудавшейся семейной жизни. Ленка была знакома с Игорем и они, в целом, неплохо ладили при встречах… Известие о том, что муж Али – алкоголик, патологический ревнивец и абьюзер, могло стать для Кудрявцевой шоком.

– Солнце в глаза бьёт, – соврала Аля, тоже жадно рассматривая закадычную подружку студенческих лет.

Ленка мало изменилась – такая же живая, носатая как цапля, с вечно взлохмаченной короткой стрижкой, что, впрочем, придавало её образу некий своеобразный шарм. Этакая вечная девчонка-сорванец… Она и одевалась соответствующе – небрежно, практически на грани неряшливости, словно ей было совершенно плевать на то, как она выглядит, но в этом и был её своеобразный уникальный стиль.

– Какими судьбами?! – улыбаясь до ушей, продолжала тараторить Ленка. – По работе? В отпуск? Ты одна или с Игорем?

– Ой, всё-всё расскажу… только при личной встрече, – ушла от прямого ответа Аля. – Ты ведь на работе сейчас? Когда освобождаешься?

– Вообще-то в шесть, но ты подъезжай прямо сейчас, сможешь? Посидим у меня в кабинете до конца рабочего дня… Или у тебя другие планы?

– Планов пока ещё не успела настроить, – Аля тоже улыбнулась.

– Ну и отлично! Тогда дуй сразу ко мне. Ух, наболтаемся!.. Как в старые добрые времена.

Кудрявцева работала в музее: архивировала, сканировала, сохраняла для потомков электронные копии важнейших исторических документов. Для кого-то нудятина и рутина, а для человека, влюблённого в свою профессию – безумно интересное занятие. К тому же, музей был гордостью Москвы и её важнейшей достопримечательностью: располагался в самом сердце столицы, окнами прямо на Красную площадь, привлекая толпы посетителей; там не пахло застоем, пылью и затхлостью, как это нередко бывает в подобных заведениях. Иными словами, Кудрявцевой чертовски повезло заполучить эту работу. Впрочем, если бы Аля решилась после института поехать покорять столицу вместе с подругой, возможно, она тоже оказалась бы не менее удачливой… Но в тот период Аля уже начала встречаться с Игорем и, летая на крыльях любви, даже думать не хотела о переезде.

Откровенно говоря, поначалу они и планировали перебраться в Москву вдвоём – Ленка и Аля. Во многом это была Алина идея, Алина заветная мечта: она долго и упорно, в течение всего пятого курса пединститута, подбивала Кудрявцеву решиться на эту авантюру. Возможно, Ленка даже обижалась на подругу за то, что та в итоге променяла её на парня… но она никогда не говорила об этом вслух. С непроницаемым лицом выслушала сбивчивый Алин лепет о том, что она никак не может поехать в Москву, что она останется здесь, что ей уже обещали работу в местной школе… и, махнув рукой, отправилась в столицу одна.

Перед тем как поехать к Ленке, она всё-таки решилась и набрала номер мамы. Ей не хотелось, чтобы родители волновались, если Игорь уже успел проинформировать их об Алином исчезновении.

– Алюшка, доченька, – обрадовалась мама её звонку. – Как ты? Папа как раз в город сегодня собирается, нужно заказы развезти, непременно заедет к вам. Что тебе отправить? Сыр ещё не закончился? Сметанка?.. А вообще я ужасно соскучилась, может, выберешься в выходные к нам на пироги? Если Игорь захочет, приезжайте вместе, – добавила она и наконец-то сделала паузу, чтобы Аля могла вклиниться в её монолог со своими новостями.

Голос у матери был спокойный, оживлённо-весёлый. Значит, родители ещё не в курсе – муженёк, видимо, пока не объявлялся и не звонил… А может, до сих пор не проспался. Да и заметит ли он с похмелья, что исчез чемодан жены и кое-что из её вещей? Впрочем, как минимум на отсутствие Алиной зубной щётки в ванной он точно должен был обратить внимание.

В любом случае, Аля хотела, чтобы о переменах в семейной жизни дочери родители узнали именно от неё.

– Я в Москве, мам. Когда вернусь, пока не знаю… Так что ничего передавать с папой не нужно.

– А что такое? – заволновалась родительница. – Ты по делам?

– Нет, просто решила развеяться. Отдохнуть.

– Одна? А Игорь?.. – с плохо скрываемой тревогой задала мама главный вопрос.

– Я ушла от него, мама, – зажмурившись, призналась Аля.

В трубке повисла пугающая тишина.

– Совсем-совсем ушла? – наконец осторожно, с опаской, уточнила мама. – Или, может быть, вы просто поссорились?

– Совсем-совсем, – подтвердила Аля и еле сдержалась, чтобы не добавить голосом мультяшного поросёнка Фунтика: “Честно-честно!”

Она ожидала недоуменных вопросов, уговоров подумать и, возможно, даже упрёков в духе “ломать – не строить”, но… мама внезапно выдохнула прямо в трубку дрогнувшим голосом:

– Слава богу. Господи, Алюшка, наконец-то! Как долго я этого ждала, да боялась, что ты не осмелишься…

Аля почувствовала ком в горле, мешающий дышать, и сморгнула слёзы.

– Ты что… так его ненавидишь, мам?

– Не ненавижу, ну что ты! – воскликнула родительница. – Но ты с ним несчастлива, милая. Я же понимаю, я всё вижу, хоть ты особо с нами и не делишься, не рассказываешь. Игорь тяжёлый человек, он тебя давит своим характером. Такой однажды и руки может начать распускать…

Уже начал, мрачно подумала Аля, но решила не озвучивать это вслух, чтобы не пугать маму ещё больше и не раскиснуть самой. Какой смысл? Всё равно самое страшное позади. Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

– В общем, – медленно подбирая слова, произнесла Аля, – если Игорь вдруг у вас объявится, скажите ему, что я в Москве, а когда вернусь – и сама пока не знаю. Приеду – свяжусь с ним, чтобы обсудить детали развода.

– Так он что – не в курсе, что ты уехала и собираешься разводиться? Как так получилось?

– Как, как… напился в очередной раз и вырубился, а я собрала чемодан и поехала на вокзал, – сказала Аля ровным голосом, гоня от себя воспоминания того страшного вечера. Господи, неужели это было только вчера?!

– Ну ты учудила, конечно, – вздохнула мама. – Могла бы и к нам… мы с отцом всегда тебе рады, ты же знаешь. Это и твой дом тоже.

– Нет, мамуль, – возразила Аля. – Извини, я вас с папой, разумеется, очень люблю, но теперь хочу немного пожить своим умом. Не от кого не зависеть. Может быть, даже попытаюсь остаться в Москве, зацепиться тут, найти работу… но это не точно, – торопливо добавила она, услышав, как ахнула мама.

– Алюшка! – только и всхлипнула та.

Аля прекрасно понимала, что таит в себе этот короткий, но ёмкий возглас. Она могла живо вообразить, что сейчас чувствует мама, что хочет, но так и не решается сказать вслух своей непутёвой дочери, внезапно сбрендившей на четвёртом десятке.

И в самом деле, ну кто в тридцать лет отправляется покорять Москву?! Это надо делать, когда тебе едва исполнилось восемнадцать… ну, двадцать. В Алином же возрасте уже следует нянчить пухленьких розовощёких младенчиков и прекратить болтаться туда-сюда, точно известная субстанция в проруби.

– Всё, мам, – быстро произнесла Аля, боясь, что сейчас всё-таки расплачется. – Со мной полный порядок, переживать не нужно, я справлюсь. Позвоню позже, а сейчас мне пора бежать, Кудрявцева ждёт. Целую, папе привет… Люблю вас!

– Мы тоже тебя любим, детка, – жалобным голосом отозвалась мама, и Аля, чувствуя себя последней сволочью, торопливо отключила телефон.

Фингал, как и предполагалось, произвёл на Ленку неизгладимое впечатление

– Кто это тебя так? – прошептала она, рассматривая лицо подруги, когда, очутившись в её кабинете, Аля наконец-то нехотя стянула солнечные очки.

– Ну если честно, то… Игорь, – признаваться было стыдно до судорог, но и на то, чтобы выдумывать хотя бы мало-мальски убедительную легенду типа “напоролась в темноте на дверь”, тоже не осталось моральных сил.

– Игорь?! – физиономия Кудрявцевой вытянулась. – Но он же, это самое… нечаянно? – произнесла она с надеждой.

Аля лишь горько усмехнулась и покачала головой.

– Если ты не обидишься, давай пока без подробностей, – попросила она. – Главное, что мы больше не вместе, это решено окончательно. И вообще, ну его к чёрту, этого Игоря! У меня сейчас прекрасное настроение… Давай лучше говорить о тебе, я ужасно соскучилась!

– Я тоже, – Кудрявцева порывисто потянулась к подруге и обняла её.

Они сидели в кабинете вдвоём, отодвинув на край стола кипу рабочих бумаг, журналов и фотографий, и ждали, когда закипит вода в электрическом чайнике. Ленка пошуровала у себя в тумбочке, достала кружки, нарезала кекс с изюмом, разложила на миниатюрных тарелочках зефир и пастилу.

– Да ты тут шикарно устроилась, как я погляжу, – улыбнулась Аля.

Кудрявцева принялась оправдываться с виноватым видом:

– Работа сидячая, постоянно тянет что-то жевать под чаёк-кофеёк… Вон какую жопень отъела! – посетовала она, хлопая себя по бёдрам.

Ленка действительно округлилась, но её это ничуть не портило.

– Главное, Артуру нравится, – выпалила она… и тут же покраснела.

– Опаньки! – воскликнула Аля, многозначительно изогнув бровь и уставившись на подругу. – Артур, значит?.. Ну-ка, поподробнее с этого места, пожалуйста, – и засмеялась.

Ленка покраснела ещё гуще и неловко пояснила:

– Мой… молодой человек.

С парнями Кудрявцевой патологически, прямо-таки катастрофически не везло ещё со времён студенчества. И хотя Аля тоже не была оторвой, меняющей кавалеров как перчатки, всё же за ней время от времени пытались ухаживать ребята из института, к ней подкатывали на улицах с просьбой оставить телефончик, с ней заигрывали и флиртовали. Ленку же словно никто не замечал – то ли играла роль довольно нестандартная внешность, то ли потенциальных поклонников отталкивало независимо-неприступное, почти высокомерное выражение её лица.

Аля, конечно же, понимала, что это высокомерие напускное – всего лишь маска, которую подруга надевает от страха быть отвергнутой, ненужной, неинтересной. В глубине души она сочувствовала Кудрявцевой, но Ленка всячески избегала разговоров на тему своей непривлекательности для противоположного пола, и Аля старалась не лезть в душу, деликатно помалкивая. Зачем ставить человека в неловкое положение?

В любом случае, если сейчас Кудрявцевой наконец-то повезло, Аля могла только от души порадоваться за неё.

– У вас всё серьёзно? – полюбопытствовала она, кусая нежный зефир.

Кудрявцева снова покраснела как школьница.

– Ну… хочется в это верить.

– Слушай, я так за тебя рада!

– Я тоже рада, что его встретила, – Ленка кивнула, опуская в свою кружку с кипятком чайный пакетик. – Надоело уже чувствовать себя… неполноценной женщиной.

– Что за ерунда, – поразилась Аля. – Неполноценная женщина?! Да кто тебе такое сказал? Ты красотка и умница. И ты заслуживаешь счастья… в том числе и личного.

– Да какая там “красотка”, – криво усмехнулась Кудрявцева в порыве откровенности. – Сама же знаешь, на меня никто никогда и не смотрел. А уж мама весь мозг вынесла по этому поводу! “Ленка, у тебя возраст поджимает, не выпендривайся, хватай, что под руку подвернётся, а то останешься старой девой!” Ей-богу, иногда казалось, что она готова подложить меня под первого встречного бомжа, лишь бы я одна не осталась.

– Редкостная чушь, – фыркнула Аля. – Как будто женщина может быть счастлива, только если у неё имеется хоть мало-мальски завалящий мужичонка. Ты вообще молодец – живёшь в Москве, занимаешься любимым делом…

– Ага, а “стакан воды в старости некому будет подать!” – невесело засмеялась Ленка. – Знаешь, так обидно было от её постоянной долбёжки: “Найди себе мужика, найди себе мужика!” Я и домой-то звонить стала всё реже и реже, потому что… да потому что вечно одна и та же песня: “Ни с кем не познакомилась?” По большому счёту ей плевать на меня, мою жизнь и мои увлечения. Одна – значит, жалкая неудачница! – с досадой воскликнула она. – Когда Артура встретила, я ведь ничего ей не рассказала. Просто не хочу. А то опять начнётся: “Когда свадьба? Когда внуки? Часики-то тикают!” У неё хватило бы ума и в Москву приехать, чтобы лично познакомиться с потенциальным зятем. Только бы спугнула его своим напором… Твоя-то мать как, не возражает против вашего разрыва с Игорем?

– Нет, что ты, – удивилась Аля. – Родители всегда меня поддерживали и сейчас, разумеется, на моей стороне.

– Повезло, – с завистью вздохнула Кудрявцева. – А мои бы мне и разводиться запретили в случае чего. Как так – остаться одной, да кому я потом буду нужна в этом возрасте, и вообще – что люди скажут? Ты же знаешь все эти провинциальные замашки: главное, чтобы “не хуже, чем у других”, и чтобы можно было с гордостью выкладывать фоточки внуков в Одноклассниках.

Аля не могла не признать, что в словах подруги была своя правда. И пусть ей самой повезло – ни мать, ни отец никогда не давили на неё в плане выбора партнёра и не вынуждали поскорее рожать им внуков, но всё-таки первым вопросом, который задавали ей дальние родственники, знакомые и бывшие однокурсницы при встрече, в девяти случаях из десяти звучал именно этот: “Деток-то не завела ещё? А чего тянешь?”

– Ну, а у тебя-то какие планы в Москве? – спохватилась Ленка. – Надолго ты приехала?

– Если честно, то планирую задержаться, – Аля смущённо улыбнулась. – Буду искать здесь работу. Может, попробую в какой-нибудь музей устроиться, как ты. А может, гидом-экскурсоводом. Дам объявление в своём паблике, клиентская база у меня со всей России… в общем, буду пробовать разные варианты, – закончила она. – Ну, а не получится – вернусь домой.

Ленка задумчиво кивала в такт её словам, а затем задала резонный вопрос:

– А где ты собираешься жить, уже решила? Будешь снимать квартиру или комнату?

Аля растерялась, не зная, что на это сказать.

Вообще-то с самого начала негласно подразумевалось, что она приехала к ней, к Ленке, откликнувшись на неоднократные приглашения подруги. Во всяком случае, трудно было истолковать неправильно все эти многочисленные уговоры на протяжении нескольких лет подряд: “Погостишь у меня в Москве, погуляем, потусим – совсем как раньше!”

Но Аля также прекрасно отдавала себе отчёт в том, что поступила опрометчиво, сорвавшись в столицу вот так вдруг, без предварительного звонка. У Ленки могло оказаться миллион дел и планов, в которые приезд старой подруги ну совершенно не вписывался, и её даже нельзя было за это винить. А уж наличие Артура в жизни Кудрявцевой она и вовсе не могла предугадать… Вероятно, он захаживает к Ленке в гости, а возможно – даже остаётся с ночёвкой, так что Аля там будет явно некстати. Может, они вообще живут вместе, предположила она.

Кудрявцева подтвердила её догадки.

– Артур… он у меня живёт, – отводя глаза, сообщила она виновато. – Алька, я, конечно, помню, что звала тебя приехать и всё такое, но… тогда Артура ещё не было, понимаешь? Прости.

– Господи, Лен, о чём речь! – воскликнула Аля, смущённая не меньше подруги и готовая провалиться сквозь пол, буквально умирая от неловкости. – Я сама виновата, на самом деле… Никто не сваливается людям на голову без предупреждения. Просто ещё вчера я и подумать не могла, что окажусь сегодня в Москве, всё слишком спонтанно получилось! Но ты не обязана оправдываться, это твоя личная жизнь. Я всё-всё понимаю, честное слово! И вовсе не собираюсь тебя… то есть вас обоих… стеснять и становиться третьей лишней. Не думаю, что в Москве возникнут проблемы с гостиницами или хостелами.

На самом деле, денег у Али было не так чтобы очень много. Тот необходимый минимум на первое время, пока она не устроится куда-нибудь работать, на оплату жилья и продуктов, ну и на проезд в общественном транспорте. Гостиницы в её скромный бюджет явно не вписывались, если только совсем уж какие-нибудь захудалые. Ну, или действительно – хостелы.

– Но мы так давно не виделись, – Ленка кусала губы, лихорадочно пытаясь найти выход из этой щекотливой и явно неудобной для обеих ситуации. – И потом, хостел – это как-то…

– Помимо поисков работы, я сразу же начну подыскивать себе съёмное жильё, – заверила Аля. – Не волнуйся за меня, как-нибудь выкручусь.

Ленка глубоко вздохнула, словно с большим трудом и колебаниями решившись на что-то.

– Послушай… пока ты будешь занята поисками… давай хоть на несколько дней остановишься у меня, а?

Аля с сомнением покачала головой.

– Нет-нет, даже не предлагай! Я не хочу быть свиньёй и стеснять вас.

Ленка скользнула коротким, но внимательным взглядом по Алиному синяку.

– Да ну на фиг! – психанула она. – В конце концов, ты же моя подруга. Это я буду чувствовать себя настоящей свиньёй, если откажу тебе в такой мелочи.

Аля всё ещё раздумывала, не зная, стоит ли соглашаться. Несмотря на искренние заверения, что ничего неудобного в этом нет, ей было не по себе, на душе скребли кошки.

– А… сколько у тебя комнат? – спросила она наконец, решив отказаться категорически, наотрез, если Ленка ответит, что одна.

– Две, – отозвалась подруга. – Не беспокойся, уж найдём для тебя уголок!

И Аля согласилась, чувствуя, впрочем, не облегчение, а некоторую противную тяжесть на сердце.

После работы они отправились на вокзал – забрать Алин чемодан из камеры хранения, а уже затем поехали к Кудрявцевой домой.

– Ещё в магазин надо забежать, купить какой-нибудь еды, – спохватилась Ленка. – Дома почти всё закончилось, даже хлеба нет. Артур, наверное, с обеда голодный сидит.

– А он не работает? – уточнила Аля.

Кудрявцева неопределённо повела плечом:

– Недавно уволился с прежнего места, теперь в поисках…

Аля кивнула, решив не задавать больше никаких вопросов, но подумала мимолётно, что взрослому мужику, пожалуй, странновато весь день сидеть перед пустым холодильником и голодать – неужели так трудно самому сходить за продуктами и приготовить обед? А ещё она подумала, что непременно оплатит Ленкины покупки. В конце концов, это такая малость, сущий пустяк, а ведь надо хоть как-то отблагодарить подругу за гостеприимство.

Поначалу Кудрявцева наотрез отказалась принимать от Али деньги за продукты, но та была непреклонна и всё-таки вытащила свою карточку.

– Ты ставишь меня в неудобное положение, – прошипела Ленка, но Аля лишь улыбнулась в ответ и покачала головой, сглаживая неловкость шуткой:

– Эй, ты не думай, вообще-то я и для себя тоже стараюсь. Так-то я пожрать очень даже люблю!

– Помню-помню… – многозначительно протянула Кудрявцева, имея в виду студенческие годы, и сразу же оттаяла.

Переглянувшись, они обе синхронно фыркнули.

– Вечно ты после выходных возвращалась в общагу с полными сумками вкусноты… Мы потом несколько дней пировали, – ностальгически вздохнула Ленка. – Ваши сыр, творог и сметана мне до сих пор во сне снятся, клянусь! А сгущёнка какая была!.. Честное слово, несколько лет жизни не жалко отдать за эту сгущёнку!

Аля мысленно в очередной раз посетовала, что сорвалась в Москву спонтанно, впопыхах. А ведь можно было бы захватить для Кудрявцевой её любимых лакомств в качестве гостинцев…

Пока неторопливо топали от магазина до дома (Аля везла свой чемодан, а Ленка тащила два объёмных пакета с продуктами), вспомнили по очереди всех знакомых и друзей из института, обсудили их новости, успехи в карьере и личной жизни. Аля чувствовала себя легко и беззаботно, почти по-студенчески, и это полузабытое ощущение дарило радость и надежду на лучшее, на счастливые перемены – как в юности, в двадцать лет, когда ты свято веришь в то, что твоя жизнь непременно сложится удачно, круче всех!

Вот только ладони и плечи уже тихонько ныли от тяжести чемодана. Аля то и дело меняла руки, но всё равно понимала, что устала. Идти было в принципе недалеко, но дорога с колдобинами, рытвинами и постоянно попадающими под колёса чемодана камушками показалась Але ужасно длинной и выматывающей. Она поглядывала на Кудрявцеву с огромными пакетами и невольно думала о том, что подруга могла бы позвонить своему Артуру и попросить встретить их… но, похоже, Ленке это даже в голову не пришло.

Открыв дверь, Ленка с облегчением сгрузила пакеты на пол в прихожей и весело крикнула:

– Артурчик, у нас гости!..

Из комнаты доносилось бормотание телевизора, сам же Артур никак не отреагировал на появление своей возлюбленной.

Аля блаженно скинула туфли и поняла, что от усталости разваливается буквально на куски.

– Вот сюда вешай свою куртку… – засуетилась Ленка, помогая подруге освоиться. – Проходи, располагайся… чувствуй себя как дома! – и она чуточку напряжённо хихикнула.

В этот момент в прихожей и нарисовался Артур собственной персоной.

– Здра-асьте, – выдал он нараспев, с интересом глазея на Алю.

– Добрый вечер, – запнувшись, удивлённо поздоровалась она.

С первого взгляда Артур показался ей совсем мальчишкой – лет восемнадцати, не больше, и только потом, приглядевшись, Аля поняла, что парень всё-таки постарше, но при этом всё равно значительно моложе Ленки и её самой.

– Это моя подруга и бывшая однокурсница Аля, – взволнованно затараторила Кудрявцева, пряча смущение за деловым тоном. – Она поживёт у нас немного… будет работу в Москве искать.

– А фингал ей кто поставил? – ухмыльнулся Артур. – Бывший работодатель?

Але не понравилось, что о ней говорят в третьем лице в её же присутствии, и уже открыла было рот, чтобы немного осадить парня, но Ленка её опередила.

– А, это… муж руку приложил, – пояснила она с готовностью. – Аля у нас семейная женщина, – добавила она зачем-то.

– Любовные игрища? – понимающе засмеялся Артур. – Бэдээсэмчик, все дела…

Аля невольно покраснела.

– Если позволите, я предпочла бы не обсуждать свою личную жизнь, – сказала она сухо.

Артур что-то неопределённо, но, впрочем, вполне миролюбиво крякнул в качестве ответа и удалился обратно в комнату смотреть телевизор, бросив через плечо:

– Ленок, давай побыстрей, что ли, сообрази насчёт ужина… Жрать хочу – умираю.

Кудрявцева выдала Але чистое полотенце и великодушно разрешила идти в ванную, а сама отправилась на кухню – колдовать над ужином для “Артурчика”.

Если честно, после водных процедур Аля предпочла бы сразу уснуть без задних ног, всё-таки она плохо и мало спала минувшей ночью в поезде, но совесть не позволила бросить подругу одну на хозяйстве. Быстро ополоснувшись под душем и высушив волосы феном, Аля явилась Ленке на подмогу.

– Что нужно сделать? – спросила она с готовностью.

– Да я уже почти закончила, – нарезая свежие овощи для салата на доске, Кудрявцева кивнула в сторону сковороды со шкворчащими котлетами. – Картошка тоже скоро сварится. Ну, если хочешь, почисть несколько зубчиков чеснока, мы его потолчём и в пюре добавим… и зелень помой, пожалуйста.

Аля принялась за дело. Её распирало любопытство относительно личности Артура, но она не решалась расспрашивать вот так, в лоб, и пыталась найти повод для того, чтобы завести разговор.

Впрочем, Ленка оказалась на редкость проницательной.

– Ты, наверное, хочешь у меня что-то спросить? – предположила она, криво усмехнувшись. – Так спрашивай, не стесняйся… мне скрывать абсолютно нечего, – с подтекстом добавила она, видимо, имея в виду скрытность самой Али, не желающей распространяться о подробностях своего разрыва с мужем.

– Сколько лет Артуру? – выпалила Аля.

– Не бойся, вполне совершеннолетний. Двадцать три.

– А как вы познакомились?

– Он курьером работал, а наш музей заказывал кое-что в его фирме… Вот Артур и привёз заказ, а я его приняла. Ну и… – Ленка счастливо и мечтательно улыбнулась. – Поболтали немного, он мой телефончик попросил, встретил после работы… Как-то всё стремительно завертелось-закрутилось, я и опомниться не успела. Влюбилась с первого взгляда, веришь? Бывало у тебя такое? Вот чтобы сразу – видишь человека и понимаешь: он мой! Ну помнишь, как у Татьяны в “Онегине”: “Ты чуть вошёл, я вмиг узнала, вся обомлела, запылала и в мыслях молвила: вот он!” То есть реально осознаёшь, что пропала – поджилки трясутся, сердце замирает… Знакомо? – она устремила на подругу испытывающий взгляд.

Аля неуверенно пожала плечами.

– Нет… наверное, у меня такого всё-таки не было.

С Игорем у неё всё вышло постепенно, с неспешными ухаживаниями, с конфетно-букетным периодом… они и поцеловались-то впервые только через месяц после первого свидания. Ей было хорошо с ним, она была влюблена, но чтобы вот так – ах, удар грома, замирание сердца, любовь с первого взгляда! – этого точно не наблюдалось.

Кудрявцева окинула её жалостливо-снисходительным взглядом:

– Ну, если не было, то… не обижайся, Аль, ни фига ты тогда настоящей любви и не знаешь! Это же… непередаваемое чувство. Дух захватывает, как будто с парашютом прыгаешь!

– Где уж нам уж, – хмыкнула Аля, но Ленка, похоже, пропустила эту ироничную реплику мимо ушей, увлечённая дифирамбами своему Артуру.

– Он такой… необыкновенный! Целует так, что голова кружится и ноги подкашиваются. А какой он красивый – ведь правда же, красивый? – её взор романтично затуманился.

Тут Але в общем-то даже не пришлось лукавить:

– Ну да, внешность у него яркая.

– Ещё какая! – с жаром кивнула Кудрявцева. – Все девки на улицах шеи сворачивают, когда мы с ним идём! Чуть ли не облизываются, как кошки на сливки! А он – только мой, мой, понимаешь? – Ленка самодовольно улыбнулась.

Аля честно пыталась понять.

– Я правда за тебя очень рада, но… он сам-то – тоже с первого взгляда?

Ленка вспыхнула.

– А он не такой, как другие! – с вызовом заявила она. – Он сразу во мне разглядел что-то особенное, близкое, родное… Да и не такая уж я и уродина, если приглядеться.

– Что ты! – воскликнула Аля. – Ты вообще не уродина, а очень даже симпатичная, интересная… я же не в этом плане спросила. Просто…

– Я поняла, – Ленка отмахнулась. – Но знаешь… какой смысл ему врать и прикидываться? Я вроде не миллиардерша, чтобы меня целенаправленно окучивать… да и не старуха. Думаешь, двадцатитрёхлетний парень не может искренне, по-настоящему, влюбиться в тридцатилетнюю женщину?

– Да может, конечно, – сдалась Аля. – Почему бы и нет.

Она умолчала о том, что Артур, видимо, просто не слишком-то амбициозен: работает обычным курьером… вернее, работал, а вместо мифической престарелой миллиардерши ему вполне годится среднестатистическая “удобная” Ленка Кудрявцева: не избалованная мужским вниманием, зато с собственной жилплощадью и трогательной готовностью кормить, обстирывать, ухаживать и вообще всячески ублажать. Какой дурак отказался бы на его месте?

– А он не москвич? – осторожно проверила свою догадку Аля.

Ленка помотала головой:

– Нет, из Пензы…

Что, собственно, и требовалось доказать. Впрочем, Аля решила на этом прекратить допрос и оставить все подозрения при себе. Ей-богу, она искренне была бы рада ошибиться на счёт “Артурчика”, потому что очень любила Кудрявцеву и от души желала ей, как писали в старых открытках, “большого счастья в личной жизни”.

Ужин в компании Артура прошёл в целом вполне мирно, хоть Аля и боялась поначалу, что у неё кусок встанет поперёк горла.

Ленкин возлюбленный больше не шутил по поводу её синяка и отношений с мужем, да и вообще почти не обращал на гостью внимания, увлечённо поглощая пюре с котлетами и хрустя салатом из свежих овощей. Ленка ела мало – клевала как птичка из своей тарелки. В основном она была занята тем, что неприкрыто любовалась жующим Артуром и подкладывала ему всё новые и новые лакомые кусочки, уговаривая: “Вот ещё половинку котлетки… поджаристую, как ты любишь!”

– А пивасика чего ж не купила, Ленок? – спросил её возлюбленный в самом конце ужина, на что подруга виновато захлопала глазами:

– Ох, Артурчик, что-то не сообразила… Завтра после работы обязательно куплю.

Он ещё и пьёт? Алю невольно передёрнуло. Слишком живы ещё были собственные болезненные воспоминания… Впрочем, перехватив её взгляд, Артур счёл своим долгом зачем-то пояснить:

– Вообще-то я не алкаш какой-нибудь. Крепкие напитки практически не употребляю. Но в жару иногда хочется холодненького пивка с вяленой рыбкой… – и он с аппетитом причмокнул.

– Да мне-то что, – суховато сказала Аля. – Хотите – употребляйте, хотите – нет, это совершенно не моё дело.

Возможно, это было не слишком вежливо, но Аля не могла преодолеть стойкого отвращения к выпивке и выпивающим.

Поужинав, Артур смачно поцеловал Ленку прямо в губы и шлёпнул её ладонью пониже спины.

– Ну, спасибо, Ленок! Всё очень вкусно было. Хозяюшка ты моя… – похвалил он и крепче сжал ладонь на её ягодице.

Кудрявцева зарделась от этой своеобразной ласки и потупила глаза, словно девица на выданье. Артур же, отодвинув от себя грязную тарелку и оставив её на столе, встал и направился к выходу из кухни. В самый последний момент он обернулся и многозначительно подмигнул Ленке:

– Пойду лягу… Жду тебя!

Але стало неловко, поскольку она сразу же разгадала подтекст его слов. Кудрявцева моментально засуетилась, подскочила, принялась складывать в раковину грязную посуду.

– Лен, ты иди в душ, – сказала ей Аля. – Я тут сама всё уберу и посуду помою, а ты отдыхай.

– Да ладно, брось… Ты же тоже устала, – смутилась Кудрявцева, но Аля ободряюще улыбнулась ей:

– Иди-иди, мне не трудно, я всё равно ещё собиралась немного посидеть, повтыкать в телефон… а тебя ждут.

– Спасибо, Аль, – с благодарностью откликнулась подруга. – Я там тебе на диване оставлю свежее постельное бельё, хорошо? Сама уляжешься, разберёшься?

– Разберусь и постелю, конечно, – кивнула Аля. – Не маленькая.

Заснуть удалось далеко не сразу, несмотря на усталость и недосып. То ли с непривычки на новом месте, то ли оттого, что диван оказался неудобным и скрипучим, то ли мешал концерт, который устроили Ленка с Артуром в своей спальне.

Возможно, они и не подозревали о плохой звукоизоляции между комнатами или, захваченные страстью, просто увлеклись и забыли в процессе об Алином присутствии… но Але всё равно казалось, что Ленка слишком уж театрально и громко стонет за закрытой дверью, то ли пытаясь угодить “Артурчику” и потешить его самцовое эго, то ли нарочно намереваясь продемонстрировать подруге своё бесконечное счастье и гармонию в интимной жизни. “А может, я просто завидую!” – мрачно подумала Аля, с досадой накрывая голову подушкой, чтобы больше не слышать… вот этого всего.

…А утром она проснулась от ощущения чужой руки в своих трусах.

Аля даже запомнила, что ей снилось незадолго до пробуждения: как будто они с Игорем гуляют по парку. Муж во сне был ещё даже не мужем, а просто нравящимся ей парнем, который так красиво и трогательно ухаживал… Аля вдыхала тонкий аромат подаренных Игорем ландышей и замирала, скрывая смущённое лицо за букетом, когда уверенная сильная рука касалась её талии. Ей было так хорошо, так легко…

Поэтому, почувствовав вторжение в своё слишком личное пространство, она не сразу сообразила, где и с кем сейчас находится. На секунду Але даже показалось, что она проснулась на супружеской постели – дома, в родном городе, с мужем под боком… Вернее, не совсем под боком: Игорь прижимался к ней сзади, со спины, рука его лежала поперёк Алиного живота, а пальцы уверенно шуровали под резинкой её трусов.

Аля сонно покрутила головой, пытаясь привести растрёпанные и вялые утренние мысли в порядок, и открыла глаза. Но тут её словно током ударило: какой, к дьяволу, Игорь?! Она в Москве, у Кудрявцевой дома… Взвизгнув, Аля подскочила на диване как ошпаренная и обернулась.

Перед ней во всей своей красе, одетый в одни лишь боксеры, раскинулся Артур. Ленкин парень. И, судя по его довольно ухмыляющейся роже, он не считал своё присутствие и поведение чем-то неуместным или как минимум странным.

“Какого хрена?!” – хотелось было заорать Але, но вместо этого она почему-то спросила дрожащим голосом:

– А где Ленка?

– На работу уехала, не бойся, – отозвался он успокаивающим тоном. – Иди ко мне… – и снова потянулся к Але, явно намереваясь облапать.

Тут уж она не растерялась – с такой силой толкнула парня в грудь, что он свалился с дивана.

– Ай, блин!.. – взвыл тот. – Ты дура, что ли?! Чуть рёбра мне не сломала!

– Какого хрена?! – Аля наконец-то озвучила то, что хотела сказать изначально. – Ты что забыл в моей постели, мальчик? Берега попутал?!

– Да ладно тебе, – искренне удивился Артур, сидя на полу и непонимающе тараща на неё глаза. – Я же сказал – Ленок ещё полчаса назад уехала. Нам никто не помешает.

– Ты совсем… рехнулся? – Алю буквально корёжило от отвращения к нему и от мерзости ситуации в целом. – Кудрявцева – моя подруга.

– Ну и что? Мы же ей ничего не скажем… В чём проблема-то? С тебя что, убудет?

– Ты больной, – несмотря на то, что на Але была надета целомудренная длинная футболка, она всё же натянула одеяло до самого подбородка. – Точно больной! Как тебе вообще пришла в голову эта дичь, как ты только вообразил себе, что мы с тобой… что я могу…

– А почему не можешь? – взгляд его нахальных глаз был ясен и чист.

Угрызения совести? Порядочность? Моральная чистоплотность? Преданность? Любовь, дружба в конце концов? Не, не слышали.

– Ты правда не понимаешь или придуриваешься? – мрачно спросила Аля.

Разговор всё больше напоминал ей театр абсурда.

– Правда не понимаю.

– А Ленка… ты её хоть немного любишь?

– Люблю, конечно, – кивнул Артур и предпринял новую попытку вскарабкаться к Але на диван, но та ловко отбила поползновение подушкой.

– Тогда чего ты здесь забыл?! – заорала она в неподдельной ярости.

– Ну а чё, – он непонимающе почесал голую грудь. – Ты, вроде, симпатичная. Хоть и с фингалом. Попка зачётная. Ну, с мужем не повезло… бывает. Так я утешу! – и хохотнул.

До Али, наконец, дошло.

– Ты что… – медленно и чётко проговаривая слова, произнесла она. – Облагодетельствовать меня решил? Осчастливить?!

– Думаешь, не смогу? Вроде никто не жаловался раньше. Да и Ленок довольна… – он самодовольно осклабился.

– А ну пошёл вон отсюда! – закричала Аля. – Выметайся из комнаты, живо!

– Ну, ты не больно-то голос повышай, раскомандовалась, – он моментально посерьёзнел. – Ты тут вообще на птичьих правах, если что – вылетишь кубарем!

– Ты вроде как тоже не у себя дома, – ядовито напомнила ему Аля. – Смотри, как бы самому лететь не пришлось.

Глаза Артура сделались злыми.

– Думаешь, тебе кто-то поверит?

– Я не собираюсь ничего рассказывать Ленке, если ты об этом. Но вовсе не потому, что тебя покрываю, не обольщайся. Просто мне её искренне жаль, она не заслуживает такого подонка, как ты… Надеюсь, глаза у неё когда-нибудь всё-таки откроются. А теперь – пошёл вон из комнаты, – повторила Аля. – Живо, ну?! А то ведь я могу и передумать и позвонить ей прямо сейчас.

Артур нехотя поднялся с пола и поплёлся в спальню, прошипев напоследок что-то вроде: “Ну ты у меня допрыгаешься, сучка!” – Аля не особо вникала. Она торопливо вскочила с дивана и бросилась в ванную, собираясь умыться и побыстрее свалить из этого дома. Оставаться до вечера тет-а-тет с Артуром не было ни малейшего желания, да и вообще – она не представляла, как теперь сможет смотреть подруге в глаза.

В любом случае, продолжать жить у Кудрявцевой было совершенно невозможно.

До позднего вечера Аля бесцельно бродила по улицам, но так ничего толком для себя и не решила. Сказать, не сказать? Как будет лучше для Ленки? Да и поверит ли она ей? Артуру хватит наглости откреститься, Аля ничегошеньки не сможет доказать… Ленка сейчас ослеплена своей любовью и не замечает ничего и никого вокруг, а вот Аля в попытке раскрыть ей глаза легко может превратиться во врага. Рисковать многолетней дружбой из-за какого-то наглеца-молокососа? Нет уж, не дождётся…

Она не замечала, куда идёт, и не отслеживала, сколько пролетело времени. Когда уставали ноги – присаживалась на первую попавшуюся скамью и немного отдыхала. Когда желудок начинало скручивать от голода – покупала кофе и какой-нибудь хот-дог. Невыносимой казалось сама мысль о возвращении в Ленкину квартиру – но ей нужно было, как минимум, забрать свой чемодан… и придумать наконец, куда податься. Пожалуй, разумно было бы забронировать гостиницу прямо сейчас, пусть хоть самую захудалую. И слепить какую-нибудь отмазку для Ленки, более-менее правдоподобное объяснение, почему она уходит…

Можно было, конечно, вернуться за чемоданом и сразу же смыться, а Кудрявцевой позвонить с объяснениями потом. Но Аля не хотела прощаться с подругой по телефону. В конце концов, Ленка заслуживала более уважительного отношения.

Впрочем, как выяснилось, за неё уже всё решили…

Дождавшись вечера, Аля села в автобус и вернулась к Ленкиному дому. Поднялась пешком на нужный этаж, мысленно проговаривая слова, которые скажет подруге, и надавила кнопку звонка. Дверь тотчас отворилась, будто гостью ждали или отслеживали её появлением из окна. Перед взором Али предстал Артур… с её собственным чемоданом в руке.

Не позволяя ей войти в прихожую и не говоря ни слова, Артур выставил чемодан за порог и хотел было снова закрыть дверь прямо перед носом у Али. Но этого она уже стерпеть не смогла.

– Ты что себе позволяешь… эй! – воскликнула она, вцепившись в дверную ручку и потянув её на себя. – Я хочу поговорить с Ленкой. Она дома?

– Дома, – ехидно улыбнулся Артур. – Только она не хочет с тобой разговаривать.

– Что ты ей наговорил, сволочь?!

– Правду, конечно, – он придал физиономии невинно-ангельское выражение. – И Ленок сейчас очень злится на тебя. Так злится, что даже видеть не хочет. Так что… уматывай, красотка. Вернись, что ли, к своему мужу, упади ему в ножки, попроси прощения, может – примет тебя обратно.

– Да как ты… – Аля буквально задохнулась от возмущения. – Дай мне пройти! Я с места не сдвинусь, пока не объясню ей всё. Не пустишь – подниму крик на весь подъезд, на радость соседям.

Его лицо исказила гримаса гнева. Он явно собирался сказать Але что-то резкое, грубое, оскорбительное… но в это время за его спиной послышалось негромкое:

– Не надо, Артурчик. Я сама с ней поговорю.

Аля увидела Кудрявцеву – непривычно тихую, бледную, явно заплаканную, и кинулась было к подруге:

– Ленка!.. – но та жестом остановила её, не давая приблизиться и не позволяя войти в прихожую.

– Я скоро вернусь, – бросила она через плечо Артуру и ступила за порог квартиры, чтобы переговорить с подругой прямо тут, на лестничной клетке.

У Али внутри всё оборвалось. Между тем Артурчик, с показной заботливостью накидывая на плечи Ленки свою куртку (“На лестнице вечно сквозняки…”), стрельнул глазами в сторону Али, перекосился, поймав ответный взгляд, полный отвращения, и добавил:

– Ленок, ты не слишком-то уши развешивай. Я тебе уже всё рассказал… а твоя подружка врать горазда.

– Это я уже поняла, – усмехнулась Ленка, аккуратно прикрывая за собой дверь и скрещивая руки на груди – словно закрылась щитом от бывшей подруги.

И они остались вдвоём. Лицом к лицу.

…Аля даже не знала, что за эти пару дней подкосило её больше – конфликт с мужем, ставший финальным толчком к окончательному расставанию, или же ссора с Ленкой, которая тоже в итоге привела к разрыву.

Она не ожидала, что будет так больно. Возможно, потому, что подруга даже не стала её выслушивать, не дала сказать ни слова в своё оправдание… ей и так всё было ясно. Она бросала в лицо Але чудовищные обвинения, от которых темнело в глазах. Её губы брезгливо кривились, словно даже разговаривать с Алей, смотреть на неё было противно. Точно Аля была какой-нибудь мерзкой жабой или крысой…

“Решила самоутвердиться за мой счёт?” – ядовито спросила Ленка.

“Я не… при чём тут – самоутвердиться?” – не поняла Аля.

“Ну как же… – Ленка неприятно усмехнулась. – Муж тебя выгнал пинком под зад, а тут у меня так кстати симпатичный клёвый мальчик появился, чего бы с ним не переспать и не доказать мне, да и себе заодно, что ты у нас ещё о-го-го! Да только прошли уже те времена, когда я была просто “некрасивой подружкой” и молча терпела…”

“Да что ты несёшь? Я…”

“А что, скажешь – “нет”? Ты всегда всё внимание парней на себя перетягивала. Даже когда с Игорем познакомились, не помнишь уже? Он же мне тогда понравился. По-настоящему понравился! Но телефончик он у тебя попросил!”

Але хотелось зажмуриться, закрыть уши руками, не слышать этого всего… Но от бьющих наотмашь слов никуда было не деться.

“Так вот, Артур – не такой! Он меня любит по-настоящему просто за то, что я – это я, и на твои прекрасные сиськи и зад не поведётся, даже если ты будешь с утра до ночи перед ним в лифчике и трусах разгуливать! Ясно тебе?”

И ведь бесполезно было возражать, что вообще-то уже “повёлся”. И даже не пришлось разгуливать перед ним полуодетой…

Аля глубоко и прерывисто вздохнула, обхватив себя за плечи руками.

Уже совсем стемнело, а она всё продолжала сидеть на автобусной остановке вместе со своим чемоданом и не могла себя заставить поехать хоть куда-нибудь. В гостиницу, в хостел, на вокзал… к чёрту на рога!

“Может, зря я это всё затеяла? – мелькнула в голове предательская мысль. – Не нужно было сюда приезжать… что-то у меня в Москве как-то сразу не заладилось”.

В этот самый миг пара, которая проходила мимо остановки, вдруг замедлила шаг. Аля не обратила них внимания – мало ли, кто там бродит! – но мужчина целенаправленно двинулся в её сторону, словно сомневался и желал убедиться в том, что это действительно она, и наконец удивлённо воскликнул:

– Алечка?..

Несколько часов спустя, лёжа в мягкой удобной постели в квартире Митяя Воздушного и его жены, до сих пор не до конца отдающая себе отчёт в том, что всё происходящее с ней – реальность, Аля вдруг подумала: как резко и кардинально жизнь может менять направление!

Совсем недавно – сидя на остановке с чемоданом – она чувствовала себя самым несчастным человеком на свете, искренне полагая, что Москва не приняла её, и не представляла, куда податься, всё больше склоняясь к варианту “вернуться к родителям с поджатым хвостом”. И вот она уже – в квартире своего мимолётного знакомого из поезда, её накормили вкуснейшим ужином, набрали специально для неё ванну с успокаивающей и расслабляющей пеной, а затем препроводили чуть ли не с почестями в отдельную комнату и пожелали приятных сновидений!.. Разве же это не чудо?

Митяй и Ляля представлялись ей сейчас не меньше, чем ангелом-хранителем и феей-крёстной, которые способны были разрулить все проблемы по одному щелчку пальцев. И хотя подробности утреннего инцидента с Артурчиком и вечерней ссоры с Кудрявцевой всё ещё сидели занозой в памяти, болезненно поднывая, Аля почему-то чувствовала, интуитивно догадывалась, что здесь, в семье Митяя, с ней всё будет благополучно. Здесь её никто не обидит! Просто не те люди, не тот уровень.

Ляля… Жену Митяя Аля воображала себе какой угодно, но только не той, кем она в итоге оказалась.

Во-первых, она была вовсе не “сорокапятилетней тёткой” (впрочем, слово “тётка” не подошло бы этой милой утончённой женщине даже в пятьдесят или шестьдесят), Ляля была на десять лет моложе супруга и куда ближе к Але по возрасту, чем к собственному мужу. Она была удивительной красавицей, словно сошедшей со старинных дореволюционных открыток – аристократизм и благородство ощущались во всём её облике.

Во-вторых, жена Митяя оказалась… глухой. Как бы парадоксально и странно это ни звучало, супруга известного музыканта абсолютно ничего не слышала. Слуховым аппаратом Ляля не пользовалась, при этом вполне могла поддерживать и вести разговор, даже если собеседник не владел языком жестов – она отлично читала по губам. Речь её была вполне ясной и чистой, разве что интонировала она несколько своеобразно, растягивая слова. Впрочем, всё это Аля узнала уже позже, а в первый момент ей показалось, что она сходит с ума – когда, обнаружив её на остановке, уже готовую заплакать, Митяй начал отчаянно жестикулировать, объясняя что-то своей супруге, а та не менее эмоционально зажестикулировала в ответ.

– Куда вы направляетесь? – осведомился Митяй, выразительно покосившись на Алин чемодан.

– На вокзал… – неуверенно отозвалась она, предательски шмыгнув носом.

– А билет у вас есть?

– Н-нет…

– Ясно, – коротко произнёс он и снова быстро “сказал” что-то жестами своей супруге, на что та согласно закивала.

– В общем, так, – взявшись за ручку Алиного чемодана, решительно произнёс Митяй, – нечего вам делать на вокзале, поздно уже… Утро вечера мудренее. Переночуете сегодня у нас, а завтра видно будет, захотите вы уехать или всё-таки останетесь. Я так полагаю, дома вас никто особо не ждёт?..

– Я не… – запротестовала было Аля, совсем растерявшись от такого напора (помнится, так же нахраписто в поезде он угощал её блинами и заставлял пить чай), но её уже никто не слушал: похоже, Митяй всегда “причинял добро” внезапно, не давая своим жертвам опомниться.

Тем временем Ляля, нежно улыбаясь, взяла Алю под руку, точно закадычную подругу, и тягуче проговорила, почти пропела:

– Мы здесь недалеко живём, пойдёмте!

“А может, они маньяки? Серийные убийцы? – пронеслось у Али в голове. – Ну а что, семейный подряд… Заманивают жертв к себе домой… да и домой ли? А потом убивают и расчленяют, а ценные вещи жертвы забирают себе…”

Впрочем, эта мысль показалась Але такой нелепой и вздорной, что она не удержалась и фыркнула. У неё и взять-то было нечего, она даже золотые побрякушки не носила!

Митяй по-своему истолковал эту её скептическую улыбку – он искренне обрадовался, что у “Алечки” улучшилось настроение и она передумала плакать.

Очутившись в квартире, атмосфера которой была буквально пропитана любовью, гармонией и душевным теплом, Аля окончательно успокоилась, убедившись в том, что никто здесь не причинит ей зла. Наоборот – и Митяй, и Ляля делали всё для того, чтобы гостья чувствовала себя комфортно и не стеснялась.

Конечно, Але хотелось задать хозяевам миллион вопросов – да и они, надо думать, планировали хорошенько расспросить её обо всём, что с ней произошло, но надо отдать должное их деликатности: прежде всего они предоставили бедняге возможность поесть и выспаться.

И вот сейчас, зарывшись лицом в мягкую подушку, вдыхая свежий аромат выстиранной наволочки, Аля наконец-то – впервые за трое суток! – расслабилась по-настоящему и крепко, спокойно и безмятежно заснула, словно младенец.

Она спала долго, непростительно долго, даже невежливо для человека, находящегося в гостях – почти до полудня. Ей не снилось никаких снов, она проснулась в точно такой же позе, в которой заснула, и чувствовала себя при этом свежей и бодрой, ни намёка на обычную вялость, одеревеневшие мышцы и тяжёлую голову после пробуждения. Но… двенадцать часов дня!!! Что подумают о ней Митяй с Лялей?

Весьма и весьма сконфуженная, Аля быстро соскочила на пол. На несколько мгновений заколебалась, как лучше поступить – снять и сложить постельное бельё в стопку или просто застелить кровать сверху? Это зависело от того, планировала ли она задержаться в этом доме, но Аля и сама ещё толком не определилась… В итоге она ограничилась тем, что тщательно расправила смятую постель и накрыла её покрывалом.

Затем Аля тихонько, как мышка, прокралась в ванную комнату, привела себя в относительный порядок и только потом рискнула показаться хозяевам на глаза. Впрочем, из хозяев дома оказалась только Ляля – сам Митяй отбыл по каким-то важным делам.

– Доброе утро, – приветливо кивнула Але эта славная женщина.

– Скорее уж, добрый день, – сконфуженно пробормотала Аля, опустив голову.

Она забыла о том, что хозяйка квартиры читает речь по губам – и потому просто не могла увидеть её ответную фразу. Спохватившись, Аля посмотрела Ляле прямо в лицо и отчётливо произнесла:

– Не ожидала, что так долго просплю… мне ужасно неудобно, простите.

Женщина замахала руками:

– Какие пустяки, незачем извиняться! Я рада, что вы хорошо отдохнули.

Поздний завтрак (или ранний обед?) прошёл практически в молчании, если не считать дежурных фраз: “Передайте, пожалуйста, нож!” или “Попробуйте булочки, они очень свежие и вкусные”. Аля уставилась в свою тарелку, стараясь не встречаться взглядом с женой Митяя – чёрт его знает почему, наверное, всё ещё чувствовала себя неловко. Но Ляля словно не замечала витающего над столом напряжения. Когда с завтраком было покончено, она с комической гримасой пресекла попытки Али помыть посуду и весело предложила перейти на “ты”.

Дальше дело пошло веселее, точно был сломан невидимый барьер. Ляля сварила для них обеих по дополнительной порции кофе, и уже под кофеёк беседа покатилась куда бодрее и задушевнее.

Ляля была человеком поразительного обаяния. Она не лезла в душу, ничего не выпытывала, не задавала неудобных вопросов – просто слушала, читая по губам, с сосредоточенным вниманием и изредка благосклонно кивала, время от времени вставляя короткие, но уместные реплики… и Аля сама не заметила, как выложила ей всю свою историю, начиная с бегства от алкоголика мужа, осмелившегося ударить её – и заканчивая ссорой с давней подругой.

– Бедная, бедная девочка… натерпелась, – с искренним состраданием произнесла Ляля, чуть коснувшись Алиной руки и нахмурив брови. – Хорошо, что ушла от мужа. Это не мужчина, это мерзавец, подлец и трус. Только трус поднимает руку на беззащитную слабую женщину и смеет оправдывать это ревностью! Если бы Митя когда-нибудь не то что ударил – даже просто сказал бы мне что-нибудь оскорбительное… наверное, я бы сразу умерла.

– А как вы с Митя… с Митей познакомились? – умирая от любопытства, спросила Аля. Что ни говори, а пара была весьма и весьма оригинальная.

– О, это целая история, – улыбнулась Ляля. – Я была влюблена в него с детства, с первой нашей встречи. Мне тогда было десять лет, а ему двадцать. Родители взяли меня с собой на фестиваль бардовской песни, и Митя – тогда ещё начинающий бард – исполнил там несколько своих произведений. Я увидела, как он поёт… и влюбилась.

– Увидела? – в замешательстве переспросила Аля.

– Ну да. Я не слышала его голоса, не слышала мелодии его гитары, но… он был так красив во время пения, так захвачен музыкой, что… я была поражена в самое сердце.

Аля примерно представляла, о чём она говорит – ведь игра Митяя в поезде заворожила и её тоже, он показался ей тогда почти красавцем. Что уж говорить о двадцатилетнем юноше – идеальный объект для невинной и романтической первой девичьей влюблённости!

– Когда мы вернулись в город, я через знакомых выяснила его адрес и стала писать ему письма. Много писем, почти каждый день. Такие, знаешь… от руки, в конвертах. Он иногда отвечал, но я не называла себя и скрывала свой истинный возраст. Забавно, Митя был уверен, что ему пишет как минимум восемнадцатилетняя девушка, поклонница его таланта… Ему льстили мои признания, в переписке мы узнавали друг друга ближе, общались… и через полгода я наконец-то решилась назначить ему свидание.

– И… что? – с замиранием сердца спросила Аля.

– Когда он узнал правду, то жутко разозлился. Орал на меня… я не слышала ни звука, но видела его лицо – и мне было страшно. Я расплакалась и сказала, что письма не были розыгрышем, я действительно люблю его… В итоге Митя просто пожалел глупую малолетку, втюрившуюся в него, и пообещал, что ничего не расскажет моим родителям, но взял с меня обещание никогда ему больше не писать.

– И ты его сдержала? – Аля затаила дыхание.

– Сдержала. Восемь лет молчания. Восемь лет терпеливого ожидания… Я просто смиренно терпела до того момента, когда можно будет снова объявиться в его жизни. А в свой восемнадцатый день рождения я поехала к Мите домой. Новый адрес мне помог пробить через интернет однокурсник – я тогда как раз поступила в институт. Ну, и… приехала, – слегка покраснев, Ляля улыбнулась своим воспоминаниям.

– А он?!

– Сначала, конечно, не узнал меня. Потом вспомнил. Ну и потом… с тех пор… мы с ним не расставались, – заключила она.

– Обалдеть! – выдохнула Аля. – Нет, это просто с ума сойти, какая потрясающая история, хоть кино снимай! Бывает же… вот чтобы так – увидишь человека и с первого взгляда понимаешь, что это твоё, что это навсегда.

Она даже чуточку позавидовала подобной силе чувств. Значит, любовь с первого взгляда всё-таки существует?! Ведь даже у Кудрявцевой, хоть объект её обожания был, мягко говоря, далёк от идеала, всё началось именно так… Ленка испытала чувства, которые были недоступны самой Але. Подруга ещё и посмеивалась – мол, ничего-то ты, Алька, в любви не понимаешь.

– Бывает, – уверенно улыбнулась Ляля. – Ты ещё обязательно узнаешь, каково это – обжечься о чужой взгляд и понять что всё, что было до – и не считается вовсе… Мне почему-то кажется, что эта встреча не за горами. Ты начинаешь новую жизнь в Москве, так что будь готова и к новым чувствам.

– Мне кажется, я… пока не готова, – смущённо пролепетала Аля. – Мне бы от старых чувств отойти.

– А к этому и нельзя подготовиться. Это всегда неожиданно, но захватывает с головой. А хочешь, – оживилась вдруг Ляля, – погадаем тебе на кофейной гуще?

– Ты умеешь гадать?!

– Ну вот ещё, – засмеялась супруга Митяя. – Так, шутки ради… Тем более, ты почти допила свой кофе. Грех упустить такую возможность!

Она достала блюдце и, подсказывая Але, как правильно действовать, заставила её перевернуть чашку. А затем они обе с огромным интересом уставились в чашечное нутро, изучая образовавшиеся там кофейные разводы… то есть, конечно, не банальные разводы, а тайные символы.

– Ну ты посмотри-ка! – воскликнула довольная Ляля. – Большое и чёткое сердце! Ты точно скоро влюбишься!

– А по-моему, это задница, – заглядывая через её плечо, скептически пробурчала Аля, но… настроение улучшилось само собой.

На собеседование жена Митяя собирала Алю со всей тщательностью и ответственностью, детально продумывая образ, способный поразить А. Петухова в самое сердце. Именно Ляля настояла, что железо стоит ковать, пока горячо, и не тянуть резину – сегодня в турфирме есть вакансия, а завтра её может кто-нибудь занять!

Аля послушно позвонила по номеру, указанному на визитке, но с директором её так и не соединили.

– Андрис Макарович сейчас на важном совещании, он не может разговаривать, – сообщил ей милый женский голосок. – Перезвоните, пожалуйста, позже… или, может быть, я могу вам как-то помочь? Вы планируете поездку или экскурсию?

Андрис Макарович… о боже, это ещё смешнее, чем Андрис Петухов!

– Нет-нет, – быстро отозвалась Аля, – я по другому вопросу. Насчёт… трудоустройства.

– На какую вакансию претендуете? – секретарша, казалось, совсем не удивилась.

– Э-э-э… Гид-экскурсововод.

– Хорошо. Андрис Макарович побеседует с вами завтра в семнадцать часов. Вам удобно?

– Конечно, удобно, – растерялась Аля.

Что, вот так сразу – взяли и пригласили на собеседование? Ей даже не пришлось объяснять, кто она, откуда и зачем?

– Тогда я записываю вас на это время. Представьтесь, пожалуйста.

– Алевтина Кукушкина. Петровна, – добавила она торопливо.

– Хорошо, Алевтина Петровна, – слышно было по голосу, что девушка улыбнулась. – Завтра на проходной будет ждать пропуск на ваше имя. Не забудьте паспорт.

– Спасибо… – пролепетала Аля, ошеломлённая такой стремительностью.

Лихо у них там дело поставлено, практически на поток… такая острая нехватка персонала? Или её приняли за кого-то другого? Но ведь она назвала себя…

– Всё идёт как надо, – заверила жена Митяя, когда Аля пересказала ей содержание короткого телефонного разговора. – А синяк… ну подумаешь, синяк! Современная косметология творит чудеса.

Аля не была уверена насчёт косметологии в целом, но вот Ляля точно творила чудеса с её лицом. Цветные корректоры, несколько слоёв пудры – и яркий мейкап в стиле какой-нибудь инста-дивы. Аля опасалась, что подобный боевой раскрас наоборот привлечёт лишнее внимание к синяку, но вышло весьма органично. Правда, поначалу она не узнала себя в зеркале, поскольку в макияже обычно предпочитала естественные тона, но вынуждена была признать, что выглядит очень… ярко. Практически женщина-вамп.

Так же дотошно Ляля подошла и к выбору одежды для собеседования.

– Ты же не в офисный планктон метишь, – покачала головой она, заметив, что Аля собирается надеть строгую юбку, блузку и пиджак, – а в гиды-экскурсоводы! Ты должна быть продолжением этого города, быть его духом, заряжать всех его энергией и отражать его настроение! Вот это подойдёт, – и она вытянула из Алиного чемодана платье – достаточно пёстрое для того, чтобы не считаться вечерним, но в то же время достаточно целомудренное, чтобы его не назвали легкомысленным. Платье выгодно подчёркивало Алины бёдра и талию, при этом скрывая грудь, руки и ноги, было лёгким, весёлым и ярким, летящим, навевающим ассоциации с летом.

Затем Ляля уложила ей волосы и довольно щёлкнула пальцами:

– Вуаля! Хоть на конкурс красоты отправляй.

Митяй, приглашённый оценить финальный результат Алиного преображения, только развёл руками и закатил глаза, безмолвно выражая всю степень своего восторга.

Аля и сама очень нравилась себе в этом обличье, хоть и понимала, что всё-таки это не совсем она. Но то, как она выглядела, придавало уверенности в себе – и Аля смело отправилась на собеседование, окрылённая добрыми напутствиями и пожеланиями от супругов.

Офис компании “УДИВЛЯЙ-ТУР”, обещающей клиентам “самые необычные экскурсии и путешествия”, располагался не где-нибудь, а в знаменитом бизнес-центре на Пресненской набережной, что немало удивило Алю.

Она-то воображала себе скромную тесную конторку в полуподвальном помещении с количеством персонала, который можно пересчитать по пальцам одной руки. Почему она так решила?.. Возможно, потому, что год назад Петухов был ну очень настойчив, приглашая её в Москву, и Аля подумала, что, должно быть, дела в его турфирме идут так себе, раз он не может подобрать себе нормального столичного гида. А ей, провинциальной простушке, можно ведь платить намного меньше… Правда, всё равно его предложение выглядело несколько странновато: столько суеты – и всё ради кого? Ради Али, ничем не примечательной экскурсоводши из города на Волге. Ну не влюбился же он в неё тогда, в самом деле! Аля даже тихонько хихикнула от подобного предположения.

Сама она плохо запомнила внешность Андриса – ей тогда показалось лишь, что он жуткий франт и выпендрёжник. У них в городе никто так не одевался. У него был даже шейный платок – шейный платок, подумать только, нашёлся тоже лондонский денди! А вот лица его она почти совсем не помнила. Да и до того ли ей тогда было? На ней висела целая группа туристов из Москвы, и нужно было успеть свозить их в пещеру братьев Вебер и провести по улочкам старого города до наступления темноты…

Теперь Аля жалела, что не пробила информацию об А. Петухове в интернете. Возможно, там можно было найти даже его фото… Но было поздно – она уже входила в самораздвигающиеся стеклянные двери одной из многоэтажных башен делового комплекса.

– Я на собеседование в “УДИВЛЯЙ-ТУР”, – немного робея, сообщила она на посту охраны. – Алевтина Кукушкина. На меня должен быть заказан пропуск…

Охранник кивнул, порылся в кипе пропусков и выудил требуемый.

– Шестой этаж, – лениво пробубнил он.

– А номер офиса? – осторожно уточнила Аля.

– Да там сразу видно будет, не перепутаете.

В лифте Алин мандраж ещё больше усилился. Она смотрела на своё отражение в зеркале, на накрашенное и оттого будто чужое лицо, и только диву давалась: во что она ввязывается? Что о себе возомнила? С чего вдруг вообразила, что её здесь ждут?

Но воспоминания об Игоре и о причинах, заставивших её покинуть родной город, немного отрезвили Алю: нет-нет, она всё делает правильно. Возвращаться нельзя!

Игорь, к слову, наконец-то объявился у Алиных родителей – разыскивал пропавшую супругу. Об этом в телефонном разговоре ей сообщила мама.

“На нём лица не было, Алюшка. Мечется как тигр в клетке, сам весь бледный, расстроенный… Я так понимаю, он тот вечер и не помнит совсем. Не знает, чем тебя обидел, что не так сделал… И всё-таки, что между вами тогда произошло?” – мамин голос тревожно дрогнул.

Но Аля скорее откусила бы себе язык, чем призналась в том, что Игорь её ударил. Не потому, что жалела и покрывала мужа – просто боялась, что для родителей это станет слишком сильным потрясением. Папа… папа ему этого никогда не простит, он сгоряча может такого натворить!

“То, что произошло между нами – останется между нами, – мягко, но решительно заявила Аля. – Мы сами разберёмся, мам. Спасибо вам с папой за поддержку. Надеюсь, Игорь больше не станет вам докучать. Я свяжусь с ним в самое ближайшее время”.

На самом деле, даже мысль о том, что надо будет разговаривать с мужем, вгоняла её в нервную оторопь. Но… не бегать же теперь от него, не прятаться всю жизнь. Надо просто закончить этот многолетний фарс между ними, именовавшийся браком.

Створки лифта разъехались, выпуская Алю и нескольких её попутчиков на шестом этаже.

Аля шагнула вперёд и не смогла сдержать изумлённого возгласа. Огромный красочный логотип компании “УДИВЛЯЙ-ТУР” занимал практически всю стену от пола до потолка! Похоже, это не какой-то заштатный офис, а большая и крутая компания…

– Добрый день, – поприветствовала её девушка-ресепшионистка. – Чем я могу вам помочь?

– Мне нужно на собеседование к… Андрису Макаровичу.

– Ваши пропуск и паспорт, пожалуйста.

Аля протянула ей требуемое. Девушка сверилась с информацией в своём компьютере и кивнула:

– Проходите в кабинет генерального директора. После отдела международного туризма – налево, потом мимо визового и рекламного отделов, дверь напротив бухгалтерии.

Визовый отдел!.. Рекламный отдел!.. Отдел международного туризма!.. У Али голова пошла кругом. А она точно пришла по адресу? Петухов – директор вот этого всего?!

Кабинет генерального оказался под стать офису – с просторной приёмной, мягкой мебелью, журнальными столиками, аквариумом и даже живыми пальмами в кадках. А личная секретарша Петухова… секретарша выглядела так, словно только что победила на конкурсе “Мисс Вселенная” и по какой-то нелепой случайности оказалась здесь за стойкой.

– Алевтина Петровна Кукушкина? – уточнила она с очаровательной улыбкой.

Аля просто кивнула – от волнения и робости у неё пересохло во рту и пропал голос.

– Проходите. Андрис Макарович вас ждёт.

Аля сделала несколько шагов на подгибающихся ногах в сторону директорской двери. “Ой, мамочки, страшно-то как…” – пронеслось у неё в голове. В последний раз она так волновалась ещё в институте, во время сдачи государственных экзаменов.

– Добрый день, – пискнула она, очутившись внутри кабинета.

Сам Петухов сидел за столом, но лица его она по-прежнему не различала – глаза от волнения заволокло туманом и Аля видела всё несколько не в фокусе.

– Добрый день, Алевтина. Садитесь, пожалуйста, – тембр был мягким и обволакивающим, а речь слегка замедлялась на гласных.

Аля буквально рухнула в предложенное ей кожаное кресло – ноги вдруг сделались совсем ватными.

– Ну что ж… – произнёс Андрис, и она, наконец, осмелилась взглянуть ему прямо в глаза. – Удивите меня!

Прежде чем до неё дошёл смысл его слов, Аля на несколько мгновений зависла, рассматривая собеседника. “Так вот ты какой, Андрис Петухов!” – хотелось воскликнуть ей. Оказывается, это лицо действительно напрочь стёрлось из её памяти. Да, франт, да, выпендрёжник, но почему, чёрт возьми, она не запомнила главного – что он ещё и потрясающе красивый мужик?! Впрочем, слово “мужик” ему совсем не подходило. И даже не “мужчина”. Скорее уж – “джентльмен”.

Тёмно-русые вьющиеся волосы, глаза, устремлённые на неё с пристальным вниманием – голубые и прозрачные, как самый чистый лёд… Нос – прямой, практически идеальный, плотно сомкнутые губы… Аля засмотрелась на эти губы, вдруг поймав себя на мысли – интересно, а как Петухов целуется? И тут же пришла в шок от того, что подумала. Господи, да что это с ней? Явилась на собеседование в серьёзную компанию, а сама при этом размышляет о том, как целуется её потенциальный босс?! Вроде бы, никогда прежде Аля не страдала нимфоманией и не бросалась на противоположный пол…

Губы Андриса шевельнулись. Кажется, он что-то сказал, но Аля не расслышала, поглощённая тем, что таращилась на него во все глаза.

– Что, простите? – сконфуженно переспросила она.

– Вам непонятна моя просьба? – вежливо уточнил Андрис.

Господи, какая ещё просьба?! Аля лихорадочно напрягла память и сообразила: ах да, он же просил его удивить…

Чем она могла удивить Петухова, было совершенно непонятно. Да и чего он сам ждал от неё – хотя бы примерно? Что ей делать? Может, сбацать чечётку, взобравшись на стол? Или перекувыркнуться через голову? А может, поцеловать его?.. Чёрт, мысли всё время сворачивали куда-то не туда.

Алины глаза заметались по директорскому кабинету, словно ища подсказку. Ну а что, вдруг у него на стенах – целая фотогалерея девушек, которые на собеседованиях сумели-таки правильно удивить? Фотогалереи Аля так и не обнаружила, зато глаза упёрлись в знакомый уже цветной логотип компании “УДИВЛЯЙ-ТУР”. Господи, ну она и дура, как же сразу не догадалась?! “Удивлять” – кредо всего этого турагентства, поэтому нужно продемонстрировать творческий и неординарный подход к вакансии, на которую Аля претендует… Удивлять надо было исключительно в роли гида, и никак иначе.

Однако от понимания сути задания легче не стало. Чем Аля могла профессионально удивить Петухова? Нет, ну что-то особенное, наверное, в ней всё-таки было, раз он вцепился в неё как клещ на той экскурсии год назад, уговаривая переехать в Москву… Сообразить бы ещё, что именно! Можно было, конечно, не выпендриваться и просто напомнить ему, кто она и откуда – Петухов её, кажется, банально не узнал. Но что-то мешало Але раскрыть карты.