Читать книгу Сказки Светлой поляны - Юлия Вознесенская - Страница 9

Жили воробьи дружно. Да если бы и захотел поссориться, ему тут же отбил бы охоту командир Чик, который держал и в полку, и на багажной полке железную дисциплину. К тому же и повода для ссор не было, потому что основной повод для ссор – это еда. И не только у воробьёв, а даже у людей. Только у людей всё кувырком, поэтому страны, у которых много еды, часто нападают на страны, где еды мало.

Но воробьям еды хватало, ведь кормились они не только в зарослях сорняков на Автобусной Горке. Воробьи шныряли по всей свалке, стараясь держаться подальше от вороньих и чаячьих скандалов.

Но несмотря на свою сварливость, вороны и чайки обладали весьма выгодным для воробьиного братства качеством: они были жадными. Звучит, конечно, странно, но именно чаячья и воронья жадность помогала стае жить безбедно. Как только приходила новая мусоровозка, жадины тут же кидались к свежей куче. А на старом месте оставляли много чего хорошего. Ведь сильные чайки и вороны умели так здорово перелопатить спрессованный мусор, что всё съедобное оказывалось снаружи. Да и охотились вороны и чайки в основном за кусками мяса и рыбы, а дырявые пакеты с остатками разных круп доставались воробьям.

В добывании корма проходил весь день. К вечеру, слегка потолстев от крупы и немного похудев от её поисков, воробьи тесно рассаживались на ветках бузины и принимались чирикать обо всём на свете. О том, что видели на свалке за целый день, и о том, чего не видели, а только слышали. О помоечных котах и беспризорных псах. О стороже в будке у ворот и его собаке, старой овчарке, которая никого, кроме крыс не обижала. Об опасной и шумной жизни в городе и о тихой, но скучной жизни в деревне.

Иногда, особенно в ясные и спокойные вечера, когда на небе появлялись ранние звёзды, воробьи чирикали о далёкой и таинственной Светлой Поляне, где птицы и звери живут безмятежно и счастливо под присмотром Белого Орла. В Светлую Поляну мало кто верил, но слышали о ней все.

И всё же Чика и его команду больше занимала повседневная жизнь с её заботами, а не красивые сказки. Поэтому громче всего воробьи щебетали о том, кто чего нашёл и кто кого победил в драке за эту находку.

Гомон стоял будь здоров! У сторожа городской свалки даже уши закладывало. Чтобы их разложить обратно, сторож прыгал на одной ножке и тряс головой. Если это не помогало, он стрелял из ружья холостыми патронами, потому что соль берёг для воров. А так как воры на свалку заглядывали редко, то у сторожа накопился целый пуд соли, и он солил ею огурцы.

Начирикавшись всласть, все дружно умолкали и влетали в разбитые окна автобуса, чтобы занять свои места на багажной полке. Командир Чик назначал часового, который усаживался на верхушке бузинного куста и пытался не заснуть. Конечно, у него ничего не получалось, зато особо опасный шум мог часового напугать. А с перепугу сильно не поспишь. Вот часовой и просыпался и своим истошным криком будил всех остальных.

Но такое случалось редко. Ведь сиденья из автобуса давно были вынесены сторожем, и теперь крысы и кошки знали, что до воробьиного общежития им не добраться. А если особо настырные и пытались, то их когти просто скользили по железным стенкам со страшным скрежетом!

Ещё одну багажную полку занимали надутые от своей важности голуби. В полку они не служили, потому что любили мир. Несмотря на свою важность, голуби были настоящими трудягами и натаскали в свою спальню много веток и сухой травы. Это была тяжёлая работа, зато отдыхать на мягкой полке было легко.

Собравшись вместе, голуби не чирикали на всю околицу, а раскатисто ворковали и потому были не такими шумными, как воробьи. И вообще, вреда от них было мало. Вот только пополнение семейств у них случалось чуть ли не пять раз в сезон. Но, к счастью, молодые голубята, лишь научившись кое- как себя прокармливать, сразу отселялись.

Чубчику командир Чик выделил скромный уголок на самом краю полки. Дальше была только задняя дверь. Она, конечно, не открывалась, как и передняя. А зачем дверям открываться, если пассажиры давно ездили на других автобусах, которым мусорная свалка пока ещё не грозила. Вот двери и не открывались, а птицы влетали и вылетали через выбитые окна.

Едва начинало светать, как Чубчика будило голубиное воркование. Трудяги-голуб и просыпались раньше всех, но воробушек этому даже радовался. Ведь он был молод и полон сил, поэтому не хотел тратить драгоценное время на слишком долгий сон.

Чубчик встряхивался и летел к бузинному кусту принимать холодный душ. Он взъерошивал перья, шевелил листву, и на него скатывались бодрящие капли росы, пропитанные терпким запахом бузины. От этой пронизывающей свежести Чубчик махал крылышками, и у него сама собой получалась утренняя гимнастика. А день, начатый с утренней гимнастики и водных процедур, обычно и заканчивается хорошо!

Отряхнувшись, воробушек завтракал чёрными ягодами и отправлялся искать обед. И находил! Ведь не зря говорят: кто рано встаёт, тому и везёт! Пока чайки и вороны ещё смотрели сладкие утренние сны, он свободно разгуливал по самым свежим мусорным кучам, которые вырастали на свалке перед рассветом, как грибы после дождя.

Обычно Чубчик находил крупу и чёрствые корки, но однажды он наткнулся на сосиску. Она торчала прямо из кучи. Он ухватил сосискин хвостик, потянул на себя и вдруг услышал недовольное пофыркивание. «Кто-то там есть, на том конце сосиски», – догадался воробушек, но добычу не выпустил. Мусорная куча зашевелилась, и на поверхности показались три чёрные бусинки: одна побольше – нос, и две поменьше – глаза. Наверное, где-то был и рот, но из-за сосиски Чубчик его не разглядел.

– Это моя добыча! – чирикнул воробушек.

– Нет, моя! – фыркнул в ответ бусинка-нос.

– Отдай!

– А ты отними!

– И отниму! Только покажись, или боишься?

– Да ни капельки! Вот он я, смотри сколько хочешь!

Мусор полетел в разные стороны, и перед Чубчиком предстал странный зверёк. Он был похож на клубок, сплошь утыканный короткими иголками. И только одно местечко на клубке было голым – то самое, где сверкали три чёрные бусины.

«Ничего себе! Весь в иголках! – удивился воробушек. – Неужели ему не больно?»

От этих мыслей его отвлекло громкое сопение.

– Я знаю, ты – воробей! – вдоволь насопев- шись, сказал клубок.

– Ну да, я воробей! Воробей Чубчик. А ты кто?

– Я ёжик! Ёжик Ёршик! И со мной лучше не шутить. Видишь, сколько у меня колючек!

– И со мной лучше не шутить, – нахохлился воробушек. – Я недавно кошку победил, а она в сто раз тебя больше!

– Хорошо, давай не шутить, – пошёл на попятную ёжик, решив, что с победителем кошки лучше не связываться.

– Так бы и давно! – сбавил тон воробушек, рассудив, что столько колючек для него будет многовато.

Они немного помолчали, бросая печальные взгляды на сосиску. Но надо было что-то делать – вот-вот проснутся чайки и вороны, и тогда ясно, кому их добыча достанется.

– А давай знаешь что лучше сделаем? – вдруг чирикнул Чубчик.

– Давай! – сразу согласился Ёршик, но на всякий случай уточнил: – Что давай сделаем лучше?

– Давай её поделим пополам. В смысле поровну!

И они её поделили. Чубчику чуть меньше, а Ёршику чуть больше. И это было ровно поровну, потому что воробушек был чуть меньше ёжика, а ёжик был чуть больше воробушка, правда, если считать вместе с колючками.

А когда сосиска кончилась, началась дружба. И Чубчик был этому очень рад, потому что жить в общей стае, конечно, хорошо, но личный друг – это ещё лучше!