Читать книгу Истинная: я хочу от тебя сына! - Юлия Юг - Страница 10

Весь вечер у меня все валилось из рук, и я не на чём не могла сконцентрироваться. То и дело в голове всплывали угрозы Поля. Угораздило же именно с ним меня переспать! Хотела хорошую генетику для ребёнка, вот и выбирала успешного, умного, красивого, властного. И к чему все это привело? К угрозе того, что этот авторитетный и властный мужчина способен отобрать моего ребёнка. То, что намерения у него серьёзные я уже поняла. И сейчас даже не важно зачем ему ребёнок и откуда он так рано знал о том, что у нас всё получилось. Намного важнее в данный момент то, насколько далеко он способен зайти. И что-то мне подсказывает, что такие как он не сдаются. Не уехал же он в свою Францию, а как выяснилось терпеливо дожидался, когда я узнаю новость. Забрать меня приехал…

Утром я проснулась с нарастающим чувством тревоги. Да и вся ночь была беспокойной. Я то и дело просыпалась в холодном поту, а потом долго не могла уснуть. Вся моя интуиция кричала, что срочно нужно что-то предпринять и времени для раздумий у меня нет. Поль открытым текстом говорил, что я оглянуться не успею, как буду с ним во Франции. Может ли он вывезти меня насильно в другую страну? Может. В интернете о нём информации очень мало. Однако мне удалось кое-что обнаружить. выяснилось, помимо того, что он популярный современный художник, он ещё и к политике каким-то образом причастен. В сети нашлись два фото, где Поль засветился в компании презентабельных мужчин. Какого же было моё удивление, когда выяснилось, что как минимум двое из стоящих рядом с мужчиной, с которым меня угораздило переспать – видные политические деятели Франции. То есть он совершенно не простой товарищ. Сомневаюсь, что такие, как он, будут просто так словами разбрасываться.

Усугубила моё встревоженное состояние и утренняя тошнота. Меня начало мутить так, что от завтрака пришлось отказаться. Да и мой любимый кофе мне теперь нельзя. Рвоты, к счастью, не было, и я очень надеюсь, что не будет. Хотя мама рассказывала, что у неё в своё время со мной был жуткий токсикоз. Такой, что её наизнанку выворачивало и она стремительно худела. Очень надеюсь, что меня подобная участь минует, но нужно быть готовой ко всему.

Сегодня у меня по графику три плановые операции. И впервые за свою карьеру я думаю об этом в состоянии вынужденной обреченности с надеждой, чтобы это быстрее закончилось.

На работе перед операцией заставила себя съесть несколько печенюшек. Тошнота не проходила, а я как врач, понимаю, что на голодный желудок будет только хуже. К счастью, сегодня мне на операциях ассистировал Аркаша. Он поменялся сменами. Что ни говори, а Аркадий неплохой хирург, да и на операциях мы с ним хорошо интуитивно подстраиваемся друг под друга.

Третья операция мне далась сложнее всего. Вероятно, у меня на фоне беременности началась гормональная перестройка. Мой нос стал гиперчувствительным к запахам. Специфичный запах операционной, крови и медикаментов бил в нос, и очень сильно отвлекал от самого процесса. Всю операцию я провела в неимоверном напряжении, боясь потерять концентрацию и что-то сделать не так. Пот сходил градом, и руки к концу начали подрагивать. Со мной никогда ранее подобного не было, даже на самых сложных операциях!

Чувствую себя отвратительно. Вроде и операция для меня простая, но сейчас она превратилась в целое испытание. В довершение ко всему мне стало невыносимо душно. Сделала основные манипуляции, и поняла, что больше не выдержу. Умоляюще посмотрела на коллегу:

– Аркаша, пожалуйста, закончи без меня.

Мужчина кивнул, подтверждая, что всё нормально. И обеспокоенно посмотрел на меня. Другие коллеги, находящиеся с нами в операционной, тоже бросали на меня недоуменные взгляды. Не ожидали, что когда-то и я могу дать сбой? Думаю, сегодня у них точно будет повод для перешептываний и разговоров.

Я же быстро выдвинулась к выходу. На ходу сняла себя одежду, которую обычно накидываю на себя на время операции. Как бежала по коридору больницы, помню смутно. Почувствовала облегчение и смогла подавить в себе приступ тошноты только будучи на свежем воздухе, стоя на крыльце больницы.

Операций на сегодня, к счастью, больше запланировано не было. Но и тех, что уже прошли, хватило для того, чтобы подтолкнуть меня на важное решение. Я пошла к главному врачу.

Секретарь Анастасия сегодня, как и всегда, выглядела безупречно. Белая блузка изящно подчеркивало её немаленький четвёртый размер груди. Безупречный макияж. И ухоженный французский маникюр.

– У себя? – спросила я у секретаря, кивая на кабинет Михаила васильевича.

Настя была удивлена. Нечасто я захаживаю к ней в приемную. В прошлый раз здесь была месяца два назад, когда главный сам меня вызвал, как и ожидалось, просить, чтобы я лично прооперировала его очередного знакомого.

– У себя. Но, вроде бы вам не назначено?

– Нет. Не назначено. Но я надеюсь, что Михаил Васильевич не откажется меня принять?

– Сейчас узнаю, – томным голосом проговорила Анастасия.

Удивляюсь, как она выработала в себе привычку так тянуть слова и закатывать глаза? А ещё эта её жестикуляция длинными ногтями, демонстрирующими безукоризненный маникюр, – Михаил васильевич, тут к вам Яна Валерьевна пожаловала. Её приглашать?

– Молоткова? Да, пусть заходит, – раздался голос в громкоговорителе телефона, и я, не дожидаясь дополнительного приглашения от секретарши, зашла в кабинет.

– Яна Валерьевна? – вопросительно процедил главный, поправляя очки, – что-то случилось?

Естественно, он озадачен моим визитом. Я не особо баловала его своим присутствием, только в случае крайней необходимости, и обычно по его приглашению. Несмотря на это и то, что я никогда не стремилась быть поближе к начальству, полгода назад я всё же получила предложение от главного врача занять место начальника хирургического отделения. Однако я отказалась. Мне всегда больше нравилась оперировать, а не заниматься административно-хозяйственной деятельностью. Вот такая я не карьеристка. Вернее, не так. Амбиции во мне имеются, ещё какие, только свои карьерные успехи я вижу в профессиональном мастерстве и звании лучшего хирурга, а не в том, чтобы доминировать над своими коллегами и составлять отчеты ради отчетов.

К слову, такой мой отказ от повышения очень понравился моей нынешней начальнице Екатерине Алексеевне. После того, как я отказалась занять место начальника отделения, она перестала чувствовать во мне конкурентку, и наши отношения заметно потеплели. Впрочем, это не мешало моей начальнице меня нещадно эксплуатировать, особенно с учётом того, что в отличие от коллег, я никогда не отказывалась от работы и свои зубы ей не показывала. Так же, как и старалась не акцентировать внимание, что моя начальница по факту сама хирург слабый и оперировать ей нужно как можно меньше и то, что полегче.

– Можно, и так, сказать, Михаил Васильевич. Пришла к вам, потому что мне нужен отпуск. Очень.

Главврач мне указал на стул напротив своего стола и удивлённо выгнул брови.

– Так в чем же проблема? Насколько понимаю, вы не так часто ходите в отпуск, и он вам за этот год точно положен. Когда вы планировали? Почему с Екатериной не решили этот вопрос?

– Наверное, вы меня не так поняли. Мне очень срочно нужен отпуск. Завтра. Уверена, что Екатерина Алексеевна на это не пойдёт. Поэтому я сразу пришла к вам.

– Завтра? Но как же так, голубушка? При всём моём уважении к вам, вы ведь и сами понимаете понимаете, что хотите невозможного? А как же плановые операции? Столько людей на вас рассчитывает…

– Я всё понимаю. Поэтому и прошу именно вас об этом. Никогда ничего не просила. Мне нужен отпуск именно с завтрашнего дня.

– Яна Валерьевна, вы в первую очередь врач, причем передовой хирург нашей больницы…

– Вы ведь не хотите меня потерять на совсем? – Я повысила голос и стала говорить не просто в категорической форме, а уже в ультимативной.

– Что вы себе позволяете? Что вы выдумали?

– Я всего лишь хочу отпуск. Завтра.

Тон Михаил Васильевич всё же понизил и уже более спокойным голосом проговорил:

– Объясните, что случилось? Должна же быть причина…

– Она есть. Токсикоз. Дело в том, Михаил васильевич, что я в положении. Срок пока ещё маленький, но сегодня я еле провела третью операцию. Чувствую себя плохо, и в таком состоянии боюсь навредить пациентам.

– Вы беременны? Но как?

– Вам рассказать, как получаются дети? – с усмешкой проговорила я. Признаться, идя к главврачу, я надеялась на большее понимание с его стороны, ведь ни в одной его просьбе я никогда не отказала.

– Извините, не ожидал этого именно от вас. Что же я поздравляю…

– Давайте начистоту: я понимаю, что сейчас из меня работник никакой. И поэтому, если нужно написать заявление по собственному желанию, то я готова.

– Что вы такое говорите, Яна Валерьевна! Сколько лет в моей больнице работаете и за кого меня принимаете? Такой специалист, как вы, мне очень нужен. И сейчас, и по выходу из декрета. Не вечность же вы там сидеть будете, правильно? Особенно, зная ваш трудоголизм, я в этом не сомневаюсь….

– Да. Но сейчас я сомневаюсь, что смогу стоять за операционным столом.

– Сейчас вы пойдете в отпуск. Пишите заявление, я всё подпишу. А выйдете, посмотрите по самочувствию. Консультанты и те, кто без операций ведут прием, нам тоже нужны, в случае, если всё же не получится оперировать. И выкиньте дурные мысли об увольнении из своей головы! Вы в своем деликатном положении защищены законом. Да и мы все люди. Не переживайте. Екатерину я возьму на себя. Правильно, что ко мне подошли. Она бы в ситуацию так не вникла. Не умеет работать с коллективом. Вот предлагал вам в свое время эту должность, так вы не захотели, – мужчина ворчал, как старичок. Хотя он у нас не такой уж и старый. В прошлом году праздновали его шестидесятилетие.

Пока он говорил, на моём лице расцвела улыбка. Я очень рада, что в нём не ошиблась и пришла решать вопрос с отпуском именно к нему. На душе почувствовала такое огромное облегчение, что еле удержалась, чтобы не подлететь к главврачу и не расцеловать его за понимание и порядочность.

– Спасибо огромное, Михаил Васильевич!

Как только удалось остаться с Лилей наедине, я её посвятила в свои планы. Оказалось, что не напрасно. Подруга вспомнила, что одна из её знакомых по общежитию мед института в свое время уехала по программе «земской доктор» в какую-то провинцию работать акушером-гинекологом. Через полчаса обзвонив всех заинтересованных лиц Лиля просветила меня о подробностях жития её знакомой, и у нас был выработан план.

С завтрашнего дня я еду в отпуск в посёлок Пятовский Калужской области. Там в амбулатории и работает знакомая Лили, на которую мы вышли. Посёлок, или даже пгт, как его называют, в целом не очень посещаемое туристами или другими приезжими место. В нем проживает около двух с половиной тысяч местных жителей. И мне это как раз подходит. Не глухая деревня, и в то же время не крупный город. Меня заверили, что там я смогу снять комнату в доме или даже квартиру, не предъявляя никому документов и не раскрывая свою личность. Телефон отключу и на связь с внешним миром буду выходить через Лилю с помощью её знакомой, которая во всем согласилась нам помочь. Полагаю, что после отпуска у меня некоторое время будет больничный, а там посмотрим по обстановке. Прятать голову в песок, как страус, и всю жизнь прятаться, я точно не собираюсь. Поэтому сейчас мне нужно время, чтобы раз и навсегда решить вопрос.

Предполагаемые пути решения возникшей проблемы у меня тоже имеются. Когда-то я оперировала дочь высокопоставленного руководителя одной из российских специальных служб. Судя по тому, как вся клиника на цыпочках ходила перед женой и дочерью этого товарища, думаю, он серьёзная фигура. У меня есть его визитка, и я собираюсь воспользоваться этим знакомством. Будет идеально, если Полю закроют въезд в нашу страну, и нужные люди намекнут, что стоит обо мне забыть. Естественно, это не единственный мой козырь, которым я хочу воспользоваться. Понимаю, что часть людей, на которых я рассчитываю, откажутся мне помогать или просто выслушают и ничего не сделают, разводя руками. Но я попробую сделать всё, что в моих силах. Воспользуюсь всеми имеющимися у меня ресурсами и возможностями. А далее буду действовать по обстановке.

После принятия решения о временном пробеге мне стало легче. Я успокоилась. Ровно до того момента, пока в ординаторскую не выбежала разъярённая Екатерина Алексеевна.

Начальница нашего хирургического отделения свою должность получила относительно недавно, чуть меньше полугода назад. Но уже очень четко вжилась в свою роль. Интриги, властные нотки и приказной тон стали её неукоснительными спутниками. Я старалась не перечить новому руководству, но в то же время в отношениях с ней поддерживать нейтралитет, что очень не нравилось моим коллегам. Ведь, как и водится во многих коллективах, у нашей начальницы после ее назначения на должность появились активные союзники и недоброжелатели. Последним не нравилось, что посредственный хирург и не очень дальновидный человек взялась ими руководить, и ещё делать это с присущей ей напористостью и авторитарностью.

– Лиля, выйди! – строгим голосом, и без лишних церемоний заявила она.

До неё дошло моё заявление на отпуск. И судя по её жестикуляции и тону она в бешенстве. Хотя я и без этого знала, что такого шага мне наша начальница не простит.

Лиля вопросительно посмотрела на меня, но я ей утвердительно кивнула, и ободряюще подмигнула, давая понять, что всё нормально. Лиля у нас такая активная и бойкая, что и заступаться за меня перед начальницей начнёт. А я не хочу, чтобы она из-за меня портила свои отношения с руководством.

Как только Лиля вышла из ординаторской Катерина встала в угрожающей позе «руки в боки» и проговорила:

– Молоткова, ты что, совсем страх потеряла? КАКОЙ ОТПУСК? Операции плановые. У тебя их знаешь сколько в этом месяце?

– Знаю. Но заявление на отпуск уже подписано, – я развожу руками, чем вывожу начальницу ещё больше. Она очень хотела быть для нас беспрекословным лидером, тем необходимым звеном, без которого никто и шагу ступить не может, а тут такое самоуправство с моей стороны.

– Ты что, совсем нюх потеряла? Чтобы сейчас же пошла к главному, извинилась и отозвала своё заявление об отпуске. Ты меня поняла?! – продолжила раздавать команды наш руководитель.

– И не собираюсь, – спокойно ответила я, скрещивая руки на груди.

– Ты что, не понимаешь, что я тебя в порошок сотру?! После этой выходки как раньше не будет. Сама заявление об уходе по собственному мне на блюдечке принесешь.

– Вы всё сказали? – беспристрастно ответила я, вопросительно поднимая бровь. Я старалась оставаться спокойной и говорила вкрадчиво. Возможно, именно это бесило Екатерину Алексеевну и распаляло все больше. Она видела, что я перед ней не дрожу, и её слова меня не трогают. И это начальнице очень не нравилось.

А что мне боятся? Увольнения? Так меня уже давно в частные клиники приглашали, и не в одну. Репутацию и благодарных пациентов я себе заработала. Могла и раньше из больницы уйти, но моя преданность одному месту и мои моральные принципы, следуя которым, мне хотелось лечить всех пациентов, а не только платёжеспособных, не позволили сделать этого раньше. Но сейчас у меня приоритеты в жизни кардинально поменялись.

Интересно, наш главный сказал Екатерине о причине моего отпуска или решил, что это для неё сюрпризом будет?

– Что-о-о-о? Ты оглохла? Не слышишь, что я говорю? Если сейчас же не пойдёшь забирать заявление, то пеняй на себя. Не только я, но и весь коллектив, который ты подставляешь своей выходкой, тебе этого не простит!

– Уж не вы ли постараетесь с этим?

– Даже если и я, то что? Ты же сама, первая, пошла против меня. С Михаилом Васильевичем договорилась подставить меня? Этого старого интригана я давно в подобном подозревала, но не думала, что ты начнёшь ему в этом подыгрывать!

– Вы считаете, что весь мир крутится вокруг вас и только? Думаете, у ваших подчинённых нет своих проблем и трудностей, кроме того, как подставить свою начальницу?

– Скажешь, не так?

– Я скажу, что отпуск с завтрашнего дня мне уже подписан. Если вам принципиально важно добиться моего увольнения, то можем это обсудить после моего возвращения. Считаю, что на этом стоит наш разговор закончить.

У Екатерины расширились от удивления глаза. От кого другого, а от меня она не ожидала такого отпора. Я всегда с ней держалась тактично и нейтрально. Вероятно, она эту мою нейтральность воспринимала по-своему.

– Ты… Ты.... Да как ты смеешь?! Это я буду решать, когда нам заканчивать разговор, а когда нет! Я-то думала, что ты странная серая мышь, помешанная на своей работе, которую кроме операций ничего не интересует. А ты дорогу мне решила перейти, да? На моё место метишь?

– Ну, вот, теперь я хоть знаю, что вы обо мне думали. Но в остальном считаю, что наш разговор бессмыслен.

Екатерина аж покраснела от злости. И все же продолжала, настырно настаивать на своем:

– Я против твоего отпуска. А твой начальник до сих пор я. Так что ты завтра никуда не пойдёшь, поняла?

– А наш с вами общий начальник – главврач, и им моё заявление подписано. И вместо того, чтобы столько времени терять на пустые разговоры, вы бы лучше перестраивали график дежурств и операций и планировали, как сможете обойтись без меня.

– Ты мне ещё указывать будешь?

– Извините. Я пыталась корректно завершить наш разговор. Но если вы намерены это продолжать, то уже без меня. У меня есть ещё дела. – Я взяла и вышла из кабинета, оставив начальницу пыхтеть от злости и что-то кричать мне вслед.

Её крики и чаяния мне были уже не интересны. Сама от себя не ожидала такого спокойствия и такой расстановки приоритетов. Не думала, что в какой-то момент угрозы моего увольнения не будут меня трогать от слова совсем.

Вечером, как только я добралась до дома. Я собрала вещи первой необходимости, документы, деньги. Но здесь меня ждала неожиданная неприятность. Паспорт. Я нигде в доме не смогла его найти. Как же так? Все документы у меня хранятся всегда в тумбочке в одном и том же месте. И паспорт всегда был там. Иных вариантов не дано. Но его там нет. Расстроенная я позвонила пожаловаться об этом Лиле. Единственному человеку, который знает о моем замысле. Подруга меня уверила, что на месте меня встретят и помогут разместиться без документов. Она старалась убедить, что в моем положении забывчивость – это нормально. Но дело не в забывчивости. Я уверена, что кто-то проник в мой дом и украл мой паспорт! И да, пусть это звучит странно, особенно в свете того, что остальные вещи и даже деньги лежат на своих местах. Паспорт куда-то же делся!