Читать книгу Татьянин день - Юлия Зеленина - Страница 6

Ксения была очень сосредоточена. Свидание с прошлым ее волновало. О чем говорить с бывшими одноклассницами? Она не могла даже предположить. Молодая, уверенная в себе женщина смело впорхнула в помещение, не мешкая перед дверью кафе. Ее встретил приятный смех сидящей за большим столом компании студентов. Тут же затрезвонил мобильный телефон, и она остановилась прямо у входа, поспешно достав аппарат из кармана плаща. Включившись в разговор, Ксюша бегло обвела взглядом зал заведения и сразу определила, где сидит интересующая ее компания по Тане Дунаевой, которая сиротливо сжималась на стуле, словно сидела под прицелом винтовки. Говоря по телефону, прибывшая на слет бывших одноклассниц женщина украдкой посматривала на присутствующих за столом, дабы определить общий настрой встретившихся через столько лет школьных приятельниц.

– О! Кто ее позвал? – Таня Баль пригнулась, чтобы не быть замеченной говорящей по телефону Ксенией. В тайне она надеялась, что появление давней знакомой всего лишь совпадение и компания Тань в свой особенный день минует вынужденное общение и скучные разговоры со старой знакомой.

– На кого ты так уставилась? Будто сам черт посетил нас сегодня! – отшутилась Карасева, повернув голову в ту сторону, куда так сосредоточенно смотрела мечущаяся Баля. Она увидела молодую женщину в красивом светлом плаще, лицо ее показалось знакомым, но вот откуда?

– Ксенофонд! – откликнулась Баля на вопросительные мысли озадаченной Карасевой.

– Ксюшу я пригласила. Я ее встречаю часто, вот и сказала… Мы же впятером дружили, – в шепоте Тани Дунаевой слышалось сожаление и мольба простить ее за непростительную ошибку. Она растерянно пожала худенькими плечиками и виновато улыбнулась.

– В самом деле, столько лет прошло, Баля! – адвокатировала Карасева голосом доброй ведущей передачи для маленьких детей. Будучи школьницей, она безразлично относилась к Ксении и не считала ее своей подругой, но спустя годы была даже рада появлению в кафе той, с кем знакомы огромное количество лет. Поправив шляпу, Карасик выпрямилась и, растянув губы в улыбке, приветственно кивнула бывшей однокласснице.

Ксюша уже давно не говорила по телефону, но продолжала держать трубку возле уха, тихо отвечая коротким гудкам: «да… да… конечно…». Заметив, что суета за интересующим ее столиком прекратилась, она не торопясь посмотрела на дисплей мобильного, после чего незаметно для окружающих сделала несколько коротких выдохов, чтобы немного унять волнение и, натянув маску уверенной в себе женщины, медленно направилась к столику.

– Тихо, она идет! – цыкнула Баль и притворилась, что не видит приближения бывшей одноклассницы.

– Господи, прости! Кто это? Старушки Изергиль? – звонко произнесла Ксения, уставившись на смущенных Татьян.

Возникла пауза. Стало тихо не только за столом, но и во всем кафе. Тани воровато оглядывались по сторонам, каждой из них казалось, что все присутствующие в зале оценивают их несовременные лохмотья, кричащие о том, что жизнь бывших подруг весьма несовершенна. Карасева торопливо поправила шляпу, нервным рывком руки, Баль отвернулась, густо покраснев и притворяясь, что кашляет. Лишь добрая Дуня радостно пролепетала:

– Привет, Ксюшенька, садись, давай к нам. Вешалка там!

Ксения сняла свое облачение, оставшись в строгом деловом костюме темно-синего цвета. Она так и не успела заскочить домой, чтобы переодеться во что-нибудь более удобное, соответствующее случаю. В ее представлении поход в среднестатистическое кафе в выходной день предполагал свободную форму одежды: джинсы и свитер.

К столику примчалась официантка. Тани молча наблюдали, как с подноса на стол переместились хлеб в плетеной корзинке, кувшин с вином и подмерзший графинчик водки. Перед тем, как умчаться прочь, девушка деликатно обратилась к Ксюше, рассматривая ее изящный костюм, подчеркивающий красивую стройную фигуру:

– Вам меню принести?

– Нет, не нужно. Я ничего не буду. Хотя… Принесите чай. Листовой, черный с лимоном.

– Чай? И все? – в голосе официантки послышались нотки раздражения.

– Чай. И все, – спокойно вторила Ксюша, кивнув в благодарность удаляющейся сотруднице кафе.

Баля покривилась при слове «чай», в ее рацион этот напиток не входил. Особенно в моменты встреч с людьми, которые ей были когда-то дороги. Она считала так: любимчиком компании можешь ты не быть, но опрокинуть рюмочку за встречу ты обязан.

– Ничего не хряпнешь? Девчонки вино заказали, – почти обиженно произнесла Таня Баль, расценивая отказ Ксении от спиртного, как вызов.

– Не буду, я же сказала. Я за рулем.

– У тебя машина? – с улыбкой откликнулась Дунаева, желая поддержать разговор.

– Да. На прошлой неделе купила.

«Наверное, зря сказала про машину», – подумала Ксения, смущенно опустив глаза. Она занервничала, ее выдавал тихий стук длинными ухоженными ногтями по столешнице. Нежеланная гостья за столом то и дело поглядывала на дремлющий рядом с ее рукой телефон, в ожидании спасительного звонка. Тишина за столом угнетала.

– Боже! Как летит время. Столько лет позади, – звонко воскликнула Ксения, искусно изображая чрезмерную радость от этой встречи, будто все эти годы она только и думала о своих школьных приятельницах.

– У дружбы нет возраста, – протянула вдруг охрипшим голосом Карасева.

– Я тебя умоляю! Жить в одном городе и ни разу за это время не встретиться! Разве это нормально для подруг?

– Значит, были на то причины, – смущенно отреагировала Баль на едкое замечание Ксении.

Разговор явно не ладился. И дело было не только в неприятном для Татьян раздражителе. Все они не выглядели счастливыми, и каждая из них страдала от того, что нет прежней легкости. Каждая выживала в отдельной ячейке, из которой изредка выползала на свет божий лишь в связи с крайней необходимостью.

– А я, например, за городом живу! – оправдалась Карасева, пожав плечами. – Родители умерли, там дом остался.

– А квартира? У тебя же квартира была, – забеспокоилась Дунаева.

– Я ее продала.

Карасева отвечала сухо. Она, как огня, боялась вопросов, множества вопросов, ответы на которые не готова была дать. Именно поэтому ей не хотелось идти на эту встречу, чтобы не оправдываться, не выкручиваться и не врать.

– А я-то думаю: куда ты исчезла? Звоню, звоню – а там чужой голос, – растерянно выдавила звук Дуня.

– Да, чужой голос, – надломилась на мгновение Карасева, но тут же взяла себя в руки. – А в деревне хорошо: воздух чистый, продукты свежие…

Карасева с отвращением вспомнила маленькую избушку с удобствами на улице. Жизнь в Богом забытом месте – не предел мечтаний еще нестарой и в каком-то смысле привлекательной особы. Не имея выбора, Таня вынуждена была смириться со своим местопребыванием, ведь лечение – слишком дорогое удовольствие и, распрощавшись с большой, просторной квартирой, ей пришлось въехать в то, что жильем назвать очень сложно. «Да, деревни нынче не в моде», – усмехалась она каждый раз, проходя по заброшенному поселению, в котором пожилые никому ненужные люди коротали свой век. Старческое поселение Карасева назвала «барахолка» – место для хлама… для людей, срок годности которых давно истек… Она была самой молодой жительницей деревни, старички опекали новую соседку: приносили свежее молоко, яйца, сало, овощи, ягоды, грибы. Жизнь с нуля… после квартирных будней ее мир перевернулся. Таня вынуждена была научиться ходить с коромыслом за водой к колодцу топить печь дровами, готовить в чугуне, стряпать хлеб, пользоваться рукомойником, ходить в баню раз в неделю и плескаться в тазу прямо посреди избы при необходимости освежиться посреди недели. Больше всего на свете Карасева возненавидела зиму: за огромные сугробы и адские усилия, которые ей приходилось прилагать, расчищая путь от крыльца дома до ворот огромной деревянной лопатой. После такой трудоемкой борьбы со стихией она почти сутки не вставала, притаившись на печи, ощущая себя старой немощной бабкой про которую забыли не только родственники, но и сама смерть.

– А я бы тоже, если бы была возможность, в деревню уехала, – мечтательно произнесла Дунаева.

– А чего? Давай, Дуня, приезжай – будем жить, – предложила Карасева.

В глазах Дуни забрезжил огонек надежды, она мысленно перенеслась в уютную светлую избу с немного скрипучим полом и белоснежными, расшитыми цветами, занавесками на маленьких окнах, представила проворного кота – охотника на мышей, лакающего жирную домашнюю сметану и ухват, строго охраняющий возле печки, варящуюся в чугуне гречневую кашу на свежайшем коровьем молоке. Ее фантазии прервал резкий звук мобильного телефона, призывающий хозяйку ответить на звонок.

– Алло… Да, я же сказала. Не звони мне больше, – немного грубо ответила Ксения и бережно положила трубку на стол.

– Что случилось? – поинтересовалась Карасева.

Ксюша, с трудом сдерживая улыбку, пожала плечами и, слегка покраснев, небрежно произнесла:

– Ерунда! Просто неприятный разговор!

– А глаза – счастливые, – подметила Карасева, качнув огромной шляпой. В голосе ее звучала грусть, она от всей своей несчастной души завидовала забавной игре бывшей одноклассницы и находила трогательным повышенное внимание голоса из телефонной трубки к еще молодой женщине, ждущей очередного звонка.

– А где же еще одна Татьяна? – вдруг спросила Ксюша, вспомнив про недостающее звено дружной компании.

– Борковская задерживается, – в унисон ответили подруги, после чего переглянулись и втроем прыснули от смеха.

– Мы уже шутили: придет и начнет рассказывать истории, – Дунаева всем своим видом показывала расположение к Ксюше, ведь это она ее пригласила, прекрасно понимая, что ее появлением на вечере Татьян почти все будут недовольны.

Ксении вдруг стало холодно, словно в зале включилась мощная вентиляционная система. Она внимательно посмотрела по сторонам: все посетители общепита были заняты собой, своими проблемами. В кафе звучала мажорная симфония голосов и, похоже, никого не беспокоила внезапно опустившаяся откуда-то сверху стужа.

– Кстати, об историях… Расскажите что-нибудь. Как живете, пьют ли мужья, сколько детей? – Ксюша произнесла текст на автомате, внимательно глядя на свой мобильник.

Татьяны, молча, опустили глаза. Никто из присутствующих не желал поведать о своей непростой жизни. Ксения ждала ответов на вопросы, женщины за столиком погрузились в тягостные раздумья. Спасительница-официантка принесла тарелки с нарезками и Тани заметно оживились.

– Ну, вот и закусь. Девчонки, наливай! – обрадовалась Баля, потирая руки. Все, кроме Ксюши, засуетились, переставляя с места на место посуду. Почетную обязанность разливать спиртное взяла на себя Карасева. Она это делала с немного наигранным изяществом, забавляя подруг.

– Как это есть, название такое, старинное… человек, который разливал вино, – озадачилась Дунаева. – Вертится ведь на языке… не могу вспомнить!

Дуня терла лоб, стараясь воскресить в памяти распространенное слово, которое так часто встречалось ей в сканвордах.

– Наливайло какой-нибудь? – это была попытка Тани Баль спасти своих подруг от мучительной головоломки.

– Я знаю человека по фамилии Наливайло. – Ксюша улыбнулась, увидев, как округлились глаза Бали. – Хороший человек. И при этом совсем не пьет.

– Виночерпий! – победоносно воскликнула Дуня. – В старину так называли человека, который наливал!

– Карасик, ты теперь виночерпий! – Весело воскликнула Баля своим грубоватым голосом и подняла рюмку вверх. Все, кроме Ксюши, подняли бокалы и с веселым восклицанием «за Татьянин день» зазвенели посудой. Ксения с интересом наблюдала за нетерпением присутствующих за столом осушить свои бокалы. В самый ответственный момент, она сосредоточенно произнесла:

– А что, Борковскую ждать не будете? Как же четвертое звено вашей дружной компании?

Все на секунду замерли, озадачившись вопросом бывшей одноклассницы, и растерянно переглянулись.

– Да она все равно опаздывает! – откликнулась Карасева, пригубив вина.

– Мы ей потом штрафную оформим! – притворно грозно поддержала подругу Баля, после чего залпом выпила стопку водки. Татьяны перешли к трапезе. Ксения поежилась от лязганья вилок о тарелки – этот звук ее раздражал. Она взяла со стола мобильник и задумчиво уставилась на дисплей.

– Ждешь, что опять позвонит? – почти безразлично произнесла Дуня, тщательно пережевывая кусочек ветчины, благоговейно наслаждаясь вкусом деликатесной пищи, которая в виду финансовых затруднений отсутствовала в ее древнем пустом холодильнике.

– Нет, – солгала Ксения, с трудом сдерживая вздох сожаления. Конечно, она ждала звонка! Болезненные мысли настырно сверлили ее мозг: а вдруг все – и это точка?! Как она будет жить без него? Глупая ссора из-за пустяка – обняться и залечь в постель, позабыв о маленьком скандале. Но ее проклятая гордость… Порой своему характеру была не рада даже сама Ксюша. В ней была неистребимая жестокость, от которой страдали близкие люди. Ксения прекрасно знала, как вывести человека из себя и превратить его жизнь в затянувшееся путешествие на «американской горке», с опасными поворотами и неудержимой скоростью по рельсам-нервам.

– Что у вас случилось-то? – участливо спросила Карасева, заметив тень грусти на лице школьной приятельницы.

– После небольшой стычки приняли решение расстаться.

– Вы решили или ты?

– Я. Ушла от него.

– А он теперь звонит и умоляет вернуться?

– Звонит.

Карасева замерла с куском ветчины во рту. Было похоже, что она высунула язык в ожидании ответа, чем насмешила присутствующих за столом.

– Если он позвонит тринадцать раз – я его прощу.

– А если не позвонит?

Ксения вздрогнула, услышав вопрос подключившейся к разговору Дуни, на мгновение растерялась, но, тут же взяв себя в руки, высокомерно произнесла:

– Этот мужчина позвонит.

Баля, широко зевнув, с наигранной скукой смотрела по сторонам, всем своим видом показывая, что данный диалог ей совсем неинтересен. Ксения не могла не заметить недовольство, которое так демонстрировала давняя знакомая. Из всех Тань она казалась ей самой отвратительной, потому что знала: основным зачинщиком всех конфликтов и раздоров была именно она.

– Да, забавно! – протянула Таня Баль.

– Что забавно? – подчеркнуто холодно уточнила Ксюша.

– Развлекаешься забавно. Как кошка с мышкой! – Баля уставилась на соперницу, ожидая развития их словесной дуэли, но в это мгновение к столику подошла официантка и поставила перед Ксюшей чай. Натянутая пружина скандала смягчилась – это радовало присутствующих за столиком, ведь все знали вспыльчивый характер Тани Баль, перепалка могла привести к более серьезным последствиям, например, к громкому скандалу, а может даже и к драке. Женские кулачные бои, конечно, могли бы позабавить гостей кафе, но подвести итоги встречи где-нибудь в отделении полиции присутствующие за столом не жаждали.

– Ну, давайте вздрогнем! – скомандовала Баля и наигранно величественно, словно царица из старой сказки, указав перстом на пустую рюмку, добавила: – Виночерпий, работаем!

– Пили же совсем недавно! – охнула Дуня.

– Тебе-то какая разница? У тебя вино – цеди да улыбайся!

– А у тебя водка! – не унималась Дунаева.

– Нам литр – не доза! А тут?

Карасева одобрительно качнув огромной шляпой, налила водку в стопку и, изящно подняв бокал с вином, замерла в ожидании тоста. Таня Баль похвалила виночерпия за профессионализм, почесала затылок и предложила выпить за здоровье. «Хорошо сидим!», – весело заметил кто-то из Тань.