Читать книгу Ласточка - Юля Дэль - Страница 2

1. Столкновение

– Анна Николаевна, вы отчёт, когда подготовите? – начальник невысокий добродушный мужичок лет пятидесяти семи с лысой полянкой и каким-то невероятным количеством веснушек выглянул из своего кабинета.

– Геннадий Петрович, я уже заканчиваю. Дадите мне полчаса?

– Ну Анна Николаевна, ну миленькая, ну сколько можно? Я сколько уже жду? Ну что мне с вами делать? – он всегда бурчал, если пропускал сроки сдачи своего отчёта. Делать его, кстати, он должен был сам, но в этот раз жена уговорила на выходные слетать к солнцу, и он ничего не успел. Вернулся и поставил перед фактом.

– Если бы вы раньше сказали, – Аня опустила глаза и начала говорить тихо.

– Ой, Анна Николаевна, по острию ходите, – он недовольно покачал головой, хмыкнул, снова пробурчал что-то неразборчивое и хлопнул дверью.

Аня тихонько вздохнула. Она считала, что обязана Геннадию Петровичу всем, что имела. Он дал ей возможность тогда, когда остальные отворачивались. Сирота без перспектив, так он назвал её при первой встрече. Аня только окончила колледж на бухгалтера. Дома нет, будущего тоже. Подрабатывала в столовой; днем варила борщи, а вечерами считала деньги. Насквозь провонявшая варёной капустой увидела объявление о поиске секретарши. Не работа мечты, но хоть какие-то перспективы.

Позвонила, пригласили на собеседование. Кажется, она визжала громче, чем её соседи наркоманы за тонюсенькой стенкой, когда устраивали скандалы. После работы Аня внимательно осмотрела гардероб, которым страшно гордилась; джинсы, вторая пара была на ней, несколько футболок, спортивный костюм и даже два платья. Одно совсем простое, зелёное с длинным рукавом, а второе на выход, красное с сеточкой на спине. Его ещё ни разу не удалось надеть, всё как-то повода не было.

– Ну приехали, – простонала Аня и с дрожащими от обиды губами села на пол перед стареньким диванчиком.

Она достала из сумки потрёпанный тканевый кошелёк, медленно расстегнула молнию и началась считать. Последние деньги. Тысяча рублей. Откладывала на еду. Она мельком посмотрела в зеркало, подмигнула растрёпанному отражению и громко объявила своим выдуманным слушателям:

– Ну что, господа, придётся затянуть наши и без того затянутые пояса.

На соседней станции метро работал небольшой секонд-хенд. Аня временами заходила туда, чтобы что-то присмотреть, но чаще возвращалась ни с чем, понравившиеся вещи оказывались слишком дорогими. Рванула и в этот раз. Надо было найти что-то приличное для собеседования.

Она долго ходила, примеряла разные брюки и белые рубашки. Нашла то, что нужно, но встал выбор – либо низ, либо верх, на всё денег бы не хватало. Аня расстроилась. Она, конечно, могла купить всё, но тогда пришлось бы месяц питаться столовской капустой. Так и заблеять как коза можно. Продавец, дядя Ваник, долго наблюдал, облокотившись на прилавок, как уже знакомая девочка ходит из стороны в сторону, а когда она подошла, чтобы купить только брюки, широко улыбнулся. Он заглянул в её большие наивные зелёные глаза, подмигнул и сказал:

– Барев, Аня джан.

– Здравствуйте, дядя Ваник.

– А ты чего рубашку оставила? Она тебе к лицу.

Она смущённо растянула губы в нелепой улыбке. Комплименты от мужчин Аня с трудом принимала.

– Дорого, дядя Ваник. В другой раз.

– Потом её не будет. Бери, Аня джан, дарю, – он вскинул руки вверх и заливисто расхохотался, придерживая натянутый, как барабан, живот.

Аня привыкла, дают – бери. Схватила рубашку на радостях и прижала к груди. Слёзы даже навернулись. Дядя Ваник был одним из немногих знакомых, который ничего от неё не хотел и не требовал. Поступки его были от всей души. Аня знала, что он тоже деньги направо и налево не разбрасывает, поэтому такая помощь была ценнее всего.

– Я знаю, Аня джан, как может быть сложно, но ты не унывай, смотри, какая ты красивая! А, ну как моя Арминэ. Она, правда, уже старая и толстая, – он расхохотался, – но какая красавица была в молодости. Глаз не оторвать.

– Спасибо, дядя Ваник. У меня завтра собеседование. Надеюсь, смогу стать секретарем в одной небольшой фирме. Я как первую зарплату получу, всё вам верну, честное слово, – она смахнула навернувшиеся слёзы и положила на прилавок триста рублей за брюки.

– Зачем меня обижаешь? А? Забирай и брюки, и рубашку просто так. Дарю, – он снова вскинул руки вверх и покачал головой, – ну в самом деле моя Арминэ. Иди. И не думай отдавать. Это подарок.

– Дядя Ваник, – она всхлипывала, поджимая губы, – вы знаете какой хороший! Спасибо большое, – Аня перекинулась через прилавок и крепко обняла его.

– Ну всё, иди давай. А то, кто подумает, что своей Арминэ Ваник изменяет. У тебя на дорогу-то есть?

– Я сюда пешком пришла и обратно пойду. Гулять полезно, дядя Ваник.

– Ну проказница, на моё достоинство намекаешь? – он похлопал себя по животу.

Аня, переполненная счастьем, вышла на улицу и вдохнула полной грудью. Есть хорошие люди на свете. Мы говорим, что их не так много, но на самом деле, в каждом есть свет. Только в ком-то огонёк почти потух. Без добрых дел он всегда становится меньше. Даже в детстве, в самые страшные времена, Аня верила в то, что всё будет хорошо. Её обижали, она рыдала ночью в подушку, но верила.

Посмотрев по сторонам и щурясь солнцу, Аня улыбнулась. Бывают такие дни, когда чувствуешь, что всё наладится. И вроде бы находишься почти на дне, но сердцем чувствуешь – завтра будет лучше. Её распирало от этого ощущения.

Аня размахивала пакетом в разные стороны и насвистывала песенку, которую когда-то ей спел Дэн. Там было что-то про ласточку, которая покинула родные края, где ей было плохо, а потом на новом месте она обрела покой и стала счастливой. Дэн всегда говорил, что они с Аней когда-нибудь упорхнут из ненавистных гнёздышек. Так и вышло, оба покинули дом.

А потом Аня и вскрикнуть не успела, как отлетела от бампера дорогой машины, марку которой она и в жизни не видела. Голова загудела, перед глазами замигали яркие цветные пятна, и Аня распласталась на асфальте. На мгновение ей показалось, что она умерла.

Жаль, конечно, уходить в девятнадцать, когда и счастья-то не успела попробовать, хоть на кончике языка. Правду говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами. Вспоминаются все хорошие моменты. Только Аня увидела всего один. Когда познакомилась с Дэном. Ей только исполнилось девять, когда его семья переехала в старый дом бабки Наташки. Противная старуха была, почти без зубов, со злобным прищуром. Гоняла всех соседских детей. Она приходилась какой-то дальней родственницей матери Дэна, хотела им оставить наследство, если приедут ухаживать. Чувствовала, что скоро умрёт.

В тот день Аня, расстроенная, возвращалась из школы. Одноклассник, ради шутки, на уроке труда назвал её бомжом, сказал, что волосы они тоже не моют, поэтому такие длинные не нужны, прижал к столу и отрезал косу. Девочка вырывалась, плакала, но никто из класса не помог. Все только смотрели, шептались и смеялись. Учительница, конечно, когда увидела, разозлилась, исписала пол дневника и вызвала его и её родителей в школу. Аня боялась говорить им. Отец поорёт за то, что яйца ему не отрезала, а мачеха начнёт строить из себя любящую мамочку. Она тогда ещё не сильно пила. Только по пятницам. Они с отцом Ани отмечали конец недели с пивом и солёной рыбкой.

Отец считал, что работа у него сложная, можно себе позволить расслабиться. Одному скучно было, вот он и приобщал сожительницу. Родная мама у Ани умерла, когда ей исполнилось пять. Рак желудка. Она несколько лет мучилась, а потом за месяц сгорела. Аня каждый день смотрела на её фотографию, чтобы не забыть, потому что голос стёрся из памяти моментально.

И вот Дэн, когда увидел Аню в слезах, так распереживался, что девочка плачет, подлетел к ней, крепко обнял и сказал, что всё будет хорошо. Такого прилива нежности она не ожидала, треснула старой потрёпанной сумкой, с которой ходила на работу мама, и попятилась. Губы её дрожали, красные от слёз глаза часто моргали, а руки сжимали ремень, готовясь к очередному удару.

– Не подходи, извращенец.

– Прости. Ты плакала, – он почесал затылок, – я помочь хотел.

– Побей Мишку Кондрашова. Это он мне волосы отрезал. А меня не трогай.

И Дэн больше не тронул. Парня того он правда побил, так сильно, что он до выпускного к Аня не подходил. А в последний день признался, что каждый день помнил о своём ужасном поступке.

Аня лежала на спине с закрытыми глазами, крепко сжимая пакет.

– Твою мать, – протянул женский грубоватый голос, – ты живая?

– Кажется, – простонала Аня и попыталась открыть глаза.

– Фух, я думала, что насмерть.

Вокруг уже начали толпиться, кто-то достал телефон. Естественно, куда без этого. В случае аварии нужно действовать согласно правилу номер один – достать телефон и заснять нарушителя, а что там с пострадавшим, всем плевать.

Аня, наконец, смогла разжать веки, но солнце тут же заставило прищуриться. Рядом на носах туфель с высоченным каблуком балансировала блондинка с яркой алой помадой. Она сложила изящные ручки на коленках, положила на них подбородок и спросила:

– Вставать будешь? Эти дебилы нас снимаю. Мой котик увидит меня в этом шоу, устроит такую порку, что получится не пятьдесят, а все сто оттенков серого, а за ним и красного.

– Голова кружится, – Аня подтащила к груди пакет.

Блондинка встала, поправила короткую жёлтую юбку и протянула Ане руку. Она подтянулась и с трудом поднялась. Её немного пошатывало.

– Давай в машину, в больницу тебя отвезу, – она открыла дверь и посадила Аню на переднее сидение, помогла пристегнуться и рухнула на водительское место, – тебя как зовут?

– Аня.

Блондинка трясущейся рукой завела машину и нажала на газ.

– Я Оля. Куришь? – она повернулась и протянула пачку тонких сигарет.

– Нет, – Аня покачала головой.

– Правильно, я тоже бросаю, – Оля закурила, и едкий дым заполнил салон. Аня закашлялась и инстинктивно прикрыла нос и рот ладонью.

Блондинка открыла окно и крепче сжала руль.

– У меня до сих пор мураши по всему телу.

– Мне очень жаль. Простите.

– Ты так сильно ударилась? Это я тебя сбила. Мне и прощения просить.

Оля сделала затяжку, посмотрела на пепельно-алый кончик сигареты и открыла окно ещё больше.

– Твою мать, так нервничаю, что даже курить не могу, – сказала она и выбросила сигарету в окно. – Куда шла?

– Домой, – Аня осматривалась по сторонам. Она чувствовала себя ужасно не комфортно в дорогой машине, боялась прикасаться к чему-нибудь.

В детстве отец научил, что, если сломаешь что-то чужое – получишь наказание. Она понимала, что новая знакомая вряд ли будет опускаться до такого, но всё равно не рисковала.

– Жвачку будешь? – Оля протянула розовую баночку и большим пальцем с длинным красным ногтем со стразами открыла крышку.

Аня покачала головой и тут же ощутила резкую боль в висках. Она зажмурилась, сморщив высокий лоб, тяжело задышала и прислонила голову к кожаному сидению цвета слоновой кости.

– Эй, ты чего? – блондинка торопливо осмотрелась и притормозила на платной парковке вдоль дороги. Она, не отстёгивая ремень, наклонилась к Ане и потрогала её за руку, – живая?

– Живая, – тихо отозвалась Аня, – меня в машинах укачивает.

– Фух, я уж думала ты на тот свет собралась, – Оля с облегчением выдохнула, закрывая лицо ладонью, – мы сейчас к Аристарху, он тебя осмотрит.

– Врач?

– Лучший в Москве.

– Может, не надо лучшего? Отвезите меня, пожалуйста, в обычную травму, – Аня тараторила, – у меня завтра важное собеседование.

– Тем более, дорогая, тем более.