Читать книгу Однажды на Рождество. Сборник рассказов - Юля С - Страница 4

– Капюшон надень! – строго сказала Анна Ивановна пареньку, который шел навстречу.

Пацан аж обернулся, чтобы разглядеть бабульку, а она и сама развернулась, предугадав его реакцию.

– Что смотришь? Капюшон надеть! Холод собачий, ты без мозгов хочешь остаться? – настаивала незнакомая бабушка, причем совсем не по-доброму. – Я сейчас родителям твоим позвоню! – добавила Анна, демонстративно доставая старенький телефон из кармана.

Паренек испуганно на нее посмотрел, но капюшон все-таки накинул на неразумную головушку, а бабулька довольно улыбнулась и дальше пошла.

На самом деле Анна Ивановна просто шла в магазин за продуктами. Парня того она совсем не знала, но очень любила троллить молодежь, причем в любую пору.

И как не потроллить? Ветрище такой на улице. На термометре минус три. Снег уже неделю лежит, а он идет такой весь красавчик. Полбашки выбрито, серьга в ухе, за спиной красивый капюшон от кофты развевается, а сам скукожился и нос синий.

Конечно, можно и замечание сделать, да еще и припугнуть. Сопляки всегда боятся родителей. Сколько раз уже эта уловка срабатывала!

Идет Анна Ивановна дальше. До магазина всего метров двести осталось, как увидала она паренька на остановке. Стоит бедолага, согнулся весь. Видно, что холодно, а его голые щиколотки так и сверкают на ветру, переливаясь от разноцветных огоньков новогодней гирлянды, отражающихся на замерзшей коже.

Подходит она и к нему. Сделала грустный вид такой, обиженный.

– Внучек, запиши, пожалуйста, мой номер телефона! – просит она слезливым голосом.

– Зачем еще? – удивился пацан, даже наушники из ушей вытащил.

– Да вот, когда будешь лежать в кроватке с отмерзшими ногами, а мамка тебя ругать будет, ты мне позвони. Я бабушка добрая. Специально для тебя носочки шерстные свяжу.

– Бабуль, вы из ума выжили? В шерстяных носочках уже не ходят! Не модно!

– А в них на улице и не надо ходить. В них лежать надо на кроватке и стонать от боли. Я тебе еще мазь свою специальную приготовлю на прополюсе, чтобы ты быстрей поправился. Правда, помучиться все равно придется, недельку или две, но это же лучше, чем без ножек, так ведь? Вот мой родной внучок без ножек и остался. Тоже ходил, как ты, щеголял щегол, а теперь только на протезах и бегает. Зато, говорит, уже не холодно ножкам!

И такой тон у бабули жалостливый, что паренек сам слегка прослезился, но тут же взял себя в руки.

Баба Нюра не знала, услышал он ее или нет, но надеялась, что прислушается. По крайней мере, она хоть постаралась, раз родители мимо сына смотрят и разрешают ему все на свете.

– Ладно, не болей, дружок! – сказала она на прощание пареньку, а сама дальше потопала.

И тут снова ей на глаза попался еще один щегол. Только в этот раз с голыми коленками.

– И что у них сегодня парад будущих пациентов в больницу? – подумала она и подошла ближе к нему.

– Приветик, красивый! – с улыбкой сказала бабулька.

– Здрасьте! – отозвался пацан.

Он, конечно, не узнал бабу Нюру, ведь и не знал вовсе, но обычно подростки пугаются незнакомых. Мало ли, может те их знают. Невежливо не здороваться.

– Мил человек, а расскажи бабуле, пожалуйста. Больно ли обмороженную кожу с коленок отдирать? Ты кипяточком помогаешь или по-другому как-то? – спросила она, глядя на его модные джинсы.

Паренек понял, в чем дело, и заулыбался.

– Да не боись, бабуль, не отморожу. Я уже так второй год хожу!

– Да ну? Ну, тогда еще годика два у тебя есть, а потом коленочки так ныть начнут, что на стенку полезешь. Я тебя не пугаю, нет! Сама просто одного такого знаю. Представляешь, ему всего двадцать, а уже ревматизм замучил! Ох, что же с ним в двадцать два будет? Наверное, от инфаркта и помрет. Не веришь? Так ты погугли, милок. Или как это у вас там называется? Как голые коленки и сердечко не дружат. Я же знаю, что вы все и до пятидесяти доживать не хотите, но ведь до двадцати пяти хотелось бы, правда?

Чёт паренек приуныл после ее слов, но голые коленки ничем не спрячешь, как и страх в глазенках.

– Да ты не злись, дружок! Добра тебе желаю. Ладно, пойду я! А то у меня и шерстяных чулках уже ноги замерзли. Береги себя, внучек! – сказала она и дальше пошла.

Анна Ивановна обычно так развлекалась. Сама она была одинокой. Ну, точнее как одинокой? Было у нее двое сыновей, но они выросли и уехали. Свои семьи завели, а про мать очень редко вспоминали. Порой если за два года разок приедут, то ей уже праздник.

Скучно ей стало. Учить уму-разуму некого, вот и хваталась за всех подряд в надежде, что хотя бы один человек ее услышит, да выводы сделает.

Дошла бабуля до магазина, продукты купила, домой собралась. Чертов ветер, так и сбивает с ног. Хорошо хоть двери эти новомодные придумали, сами открываются, а так бы и не открыла, сил не хватило бы. И магазин этот новый как назло так далеко построили. Лучше бы прямо возле ее дома! Так нет же, почти километр топать. Ну, ничего, движение – это жизнь!

Выходит она из магазина, видит, паренек лет десяти на ступеньках расселся. Хоть и тяжелый у нее пакет в руках, остановилась.

– Ты чего тут расселся? А-ну, вставай! – скомандовала она.

Мальчик послушно встал и отошел в сторонку. Грустный весь такой, словно обидел его кто-то. Посмотрела на него баба Нюра своим проникновенным взглядом и ближе подошла.

– Что случилось? Кто тебя обидел? Быстро говори!

Парнишка не выдержал такого напора и залился слезами. Видимо, кто-то сильно его достал бедолагу.

Анна Ивановна поставила свой пакет на землю и обняла мальчишку.

– Да не реви ты на таком ветру! Все лицо себе обветришь или отморозишь! Что случилось?

– Мамка из дома выгнала! – сквозь слезы ответил мальчик.

– Как так выгнала? Пойдем к ней, я ей покажу, где раки зимуют!

– Да не надо. Она и вас выгонит. Как с тем Васей сошлась, так и выгнала.

– И давно ты так по улицам шастаешь?

– Уже третий день!

– Есть хочешь? – уже добрее спросила бабуля.

– Очень! – признался паренек.

– Ну, тогда ты мне пакет помоги до дома донести, а я тебя за это накормлю! – строго сказала она, словно никакие его отговорки ее не интересовали. – Тебя как зовут?

– Артем!

– А меня бабой Нюрой зови. Пойдем!

Артем схватил пакет бабушки и пошел вслед за ней. Она ему еще и варежку одну свою дала, чтобы рука не замерзла. Так они вместе и пошли к ней домой. Она его горячим супом с гренками накормила, потом еще чаю с печеньем дала.

Мальчишка так уплетал все, словно дней десять не ел. Жалко на него смотреть было.

После ужина баба Нюра расспросила его о матери. Оказалось, что совсем бестолковая она у него. Что же делать? Бывает!

И вдруг бабуле в голову пришла одна мысль.

– А хочешь у меня жить? Дорогих телефоном и одежды я тебе пообещать не могу, но голодным точно не оставлю. У меня две комнаты. В одной ты спать будешь, в другой я. А там глядишь, может, и мамка твоя одумается.

– А вы не боитесь? – спросил мальчишка. – Чужого человека в дом пускать?

– Так ты же пока наполовину человек. Мал еще совсем. Да и чего мне тебя бояться? Вижу же, что не плохой ты малый!

Так и поселился Артем и Анны Ивановны. Несколько раз они к его матери ходили, пытались до нее достучаться, но она и слышать про сына не хотела, а в последний раз собрала его нехитрые пожитки и отдала той бабке противной, а еще сказала, чтобы они дорогу сюда забыли.

С того дня Артем стал постоянным жильцом в доме бабушки Ани. Ей побегать пришлось, чтобы на него опеку оформить при живой-то матери, но удалось. Пошли на встречу, хотя и не сильно охотно.

Парнишка ее бабушкой стал называть, а она его ласково – внучком. И так им хорошо вместе было, что родные семьи могли бы позавидовать.

Жили они, не тужили, когда однажды в гости к матери старший сын пожаловал – Санька.

– Мам, давай, ты к нам переедешь, а мы твою квартиру продадим? – предложил он.

Артем тогда в школу ушел. Санька и не понял, что мать не одна теперь живет. По телефону она про своего названного внука ничего не говорила. Сама не знала почему, но не говорила. Да и звонили сыновья ей крайне редко.

– А с чего вдруг? – поинтересовалась она.

– Ну, ты уже не молодая. Скоро уже семьдесят будет. Болячки всякие, уход нужен! – как-то заискивающе ответил сын.

– Да я еще огурцом! Прекрасно себя чувствую. И жить мне тут нравится! Спасибо, Сань, но я тут останусь!

– Мам, ну чего ты упрямишься? Потом же сама попросишься! Мы хотим домик за городом взять, чтобы дача была, понимаешь? А денег нет. А так твою квартирку продадим и купим. Всем нам радость будет. И тебе тоже. Будешь там свои помидоры летом сажать!

– Сань, я тебе еще раз говорю. Не поеду никуда! У меня тут внук есть. Я его не брошу!

– Кто? – удивился сын. – Какой еще внук? Ты про моих говоришь или про Лёшкиных?

– Нет, я про своего собственного говорю, который со мной теперь живет! Артемкой зовут. Хороший малый. Скоро из школы придет. Я вас и познакомлю!

– Мам, ты что на старости лет из ума выжила? Под опеку кого-то взяла?

– Во-первых, Сань, я еще не такая дряхлая, какой ты меня считаешь. А во-вторых, с головой у меня все в порядке. Вы меня все бросили, поэтому нечего теперь тут пыхать на маму!

Не ожидал такого сын. Понятно, что теперь ее не уговорить уехать, а еще один лишний рот ему даром не нужен. Ладно, значит, квартирка уже после смерти мамы им с братом достанется. Что поделаешь?

Анна Ивановна будто прочитала его мысли. Укоризненно посмотрела на сына и сказала:

– И имей в виду, Санька! И Лёшке тоже передай, квартиру я по дарственной Артему оставлю, уже оформила. Вы уже и так в жизни устроились, а у него, кроме меня, никого нет!

Санька ошарашено посмотрел на мать и усмехнулся:

– Да, не зря тебя на районе бабушкой-троллем называют. Только я думал, что ты только других троллишь, а теперь еще и родных сыновей решила без наследства оставить! Это твой самый лучший троллинг, мам! Самый лучший!

Баба Нюра знала это странное слово, но не до конца понимала, что оно означает до этого момента. Правда, сейчас ей совсем не понравилось, что вот так говорил про нее родной сын. Что ж, и пусть!

Санька уехал, разобидевшись на мать, даже Артема не стал из школы дожидаться, чтобы познакомиться. Анна тоже обиделась на сына, но виду не подала.

Ей были неприятны его слова, но она все равно считала, что имеет право сама распоряжаться своим имуществом, пока жива. И если решила внучку квартиру оставить, так и сделает!

Артемка, правда, узнал про ее задумку только через несколько лет, когда бабуле худо стало. Врача вызвал, ее хотели в больницу забрать, а до того она внучку показала, где та дарственная лежит. На случай, если не вернется.

Только вот через недели две баба Нюра все же подлечилась и вернулась, но зато он теперь точно знал, что есть в этом мире хотя бы один человек, который позаботится о нем и не бросит.