Читать книгу Солнечный медведь и другие сказки о жизни - Юна Летц - Страница 2

Муравьед Геба был очень смешным. Когда у него заканчивались идеи, чем заняться, он просто шёл к ближайшему муравейнику и оказывался в настоящем кинотеатре. Он с восторгом наблюдал, как маленькие существа строят общество, как они готовы на жертвы ради других, и так ему хотелось понабраться у них ума, что он вытягивал свой длинный-предлинный язык и сгребал кучечку строителей светлого будущего в пищеварительное объятие.

Геба не хотел причинять зла, он просто учился, забирая учителей внутрь. Представить, что он сам – школа, и что таким образом он набирает педагогический состав.

– Покажите, что такое разумное общество? – так он говорил, выбрасывая свой длинный и тонкий язык в муравейник.

Один из муравьёв принял его интенцию как руководство к действию. Он полез к муравьеду в ухо, и тому стало вдруг так смешно, что он повалился на бок и начал кататься со смеху.

– Что ты говоришь? Нельзя построить общество с равными возможностями? Должна быть иерархия? Ахахаха, – смеялся муравьед, больше, конечно, от щекотки, чем от слов.

А муравей всё полз, он решил остановить нападки этого несуразного существа на их высокоорганизованные дома, которые они возводили с таким трудом.

– Хватит этих нападок! Мы не будем больше терпеть! – вещал муравей, будучи на трибуне слуха.

Муравей залез Гебе глубоко-глубоко в ухо, так что тот пытался вычесать его лапой с длинными когтями, но, конечно, ничего у него не выходило.

– Хочешь урок? Получи! – торжествовал муравей.

Но ко всему привыкаешь – это старая истина. Щекотка дошла до такой стадии, что муравьед в некоторый момент немного упокоился и принял её как данность. «Да, у меня внутри кто-то есть. Я же просил урок, и вот же он, вот он».

Муравьед всё ещё лежал с ухом, прижатым к земле, но теперь просто вслушивался, пытался почувствовать, как там живёт маленький учитель. Его нервы успокаивались, его глаза были закрыты, он созерцал самого себя изнутри.

Муравей понял, что всё замерло. С одной стороны это хорошо, потому что громила перестанет слизывать тысячи его сородичей, с другой стороны, он хотел победить его до конца. Собравшись с силами, он изо всех сил укусил муравьеда за гладкую стенку слухового канала и готовился испытать удар, но ничего такого не произошло. Ничего не изменилось. Муравьед крепко спал, утомлённый высокой плотностью учебного процесса.

Муравей пошёл наружу. Он вернулся к своим сородичам, и они быстро ушли строить новый дом.

Когда Геба проснулся, у него немного чесалось внутреннее ухо, но не так уж и сильно. Он взглянул на муравейник и понял, что все учителя ушли. То, что они оставили после себя, это была кучка земли, изрытая миллионом тоненьких лапок. «Как красиво», – думал муравьед, глядя на их следы. «Как хорошо иметь столько друзей, с которыми вы думаете одинаково». Он присмотрелся к кучке. Из неё торчал нос. Он хлопнул лапой по кучке и помог земляному бугорку встать на нужное место, потом он хлопнул ещё и ещё. Муравьед лепил. Он слепил самого себя и стал первым философом среди животных. Нельзя сказать, что его мудрость помогла ему контролировать свои пищевые привычки, но, по крайней мере, он не ел маленьких гениев безучастно – Геба старался добавить в ситуацию нотку искусства и смысла.

А тем временем муравьи не придумали ничего лучше, чем вернуться в свой старый муравейник. Они прорыли в его глубине множество лазов и ходов – так вышел первый в природе муравейник-муравьед, который надёжно защищал высокоразвитое общество от длинноносых хищников – не будешь же нападать на самого себя.