Читать книгу Шестьдесят девять эпизодов - Юно Касма - Страница 23

В августе я часто пересекала границу между Миланом и Бергамо, задерживаясь то по одну, то по другую сторону бессчётное и непредсказуемое количество дней. Второй год в школе кино оборвался внезапно. Он будто бы специально подсунул мне эту встречу с Андреа – как последнее большое событие перед чередой безликих месяцев. Оно и впрямь было настолько ярким, что все экзамены были проведены исподтишка, планы на подработку вписаны в мой график без моего ведома, а короткометражка об отъезде Федерики на летние курсы в Голливуд – пущена на фоне. Прочие миланские знакомые расходились кругами на воде, удалялись от меня всё дальше и дальше, пока совсем не исчезали из виду.

Адду из-за бетонных стен и железных ограждений шоссе было не разглядеть, но, взглянув на небо, становилась очевидно, что и река нынешним утром была облачена в свинцовые латы. Радио раскладывало на три голоса комплименты лету. Моего водителя такси, очевидно, не пугало противоречие между пестротой песни и той холодной дымкой, что прорезал его автомобиль. В ранний час малое количество путешественников никоим образом не тревожило сонный воздух. Я даже испугалась, что мои родители тоже пали под заклятием сна, которым был поражён город.

Но, как я обнаружила, отворив дверь родного дома тем утром, у моих было противоядие. Плач младенца, раздражённо-умоляющие причитания Марты взять грудь, глухой стук и детский смех, крики матери:

– Перестань прыгать на кровати! Иди лучше посмотри, кто пришёл.

– Кто там? – из гостиной высунулась лохматая голова.

Под рваной чёлкой два любопытных глаза, открытый рот. Нина, моя четырёхлетняя племянница, узнавала меня через раз. По крайней мере, так я считала, потому что никогда не слышала от ней ни «тётя», ни «Венера». Вот и сейчас она объявила моей матери – своей бабушке:

– Это к вам.

– Венера!

Папа лениво поприветствовал меня, не вставая с дивана. Он терпеливо пересчитывал банкноты «Монополии» и складывал в ящик. Видимо, Нине игра пришлась не по душе. Когда мы с сестрой были ещё девчонками, отец также усаживал нас у кофейного столика: пока я бросала кубики с такой силой, что их, проскакавших по всей комнате, приходилось выуживать из-под шкафов и кресел, Марта меняла фигурки местами, или добавляла лишние. Не могу вспомнить, чтобы мы хоть раз в жизни заканчивали игру. Или, чтобы заканчивали её честно. Или без драки. Интересно, что бы вышло, сыграй мы сейчас?

Но Марта была занята кормлением новорожденной дочери Сары, да и отец уже сложил все принадлежности… Если только вспомню попозже. «Когда попозже? Через лет десять?» – спросила я саму себя. Ведь действительно, с тех пор точно прошло десять лет.

Нина продолжала недоверчиво изучать меня из своего угла. За прошедший год, можно сказать, дом родителей стал домом сестры и двух её дочерей. Я же, напротив, в остальную часть года наведывалась абы как, предпочитая умасливать отца приехать самому.

В этом была корыстная цель. Отец непременно чинил в моей съёмной квартире разболтанные дверцы шкафов, а мама – наводила порядок на кухне.

Но в большей степени, таким образом я избавляла себя от роли «жилетки». Лето просушило слёзы сестры по сбежавшему мужу, и с ней стало сносно говорить. Мы даже посмеялись над Лючией, с утра гонявшей своего сожителя Микеле по квартире, чтобы тот выгулял собаку. Наконец, в подъезде раздавался громкий лай.

– Доброе утро, Микеле! Что-то вы сегодня рано встали, – бросала Марта, когда собака протаскивала того на поводке мимо нашего кухонного окна.

Мужчина поворачивал голову, но настолько медленно, что собака уже уносила его к соседнему дому, не давая возможности ответить. Марта покачала головой и хлопнула себя по бёдрам. После вторых родов она сильно раздалась, и спустя год так и не смогла или не захотела вернуться в форму.

– Так, нечего тебе тут сидеть! Только мешаться будешь!

Марта готовила завтрак. Я засомневалась, допускала ли она до плиты родителей? Одно было точно: я от неё была отлучена. Испортить завтрак такой большой – выросшей – семье было бы кощунством. Пришлось вернуться в гостиную, так как в нашей бывшей с Мартой комнате теперь спал младенец. Под возмущенную реакцию отца на новости и беснование всё больше свыкающейся со мной Нины я свернулась калачиком в кресле.

Долго выдержать бездействия я не смогла. Достала телефон. Ответила на подоспевшие с ночи сообщения, отправила новые. Однако в субботнее утро много диалогов не наладишь: мы лишь немного поругались с Сильви, моей подругой, пытаясь вспомнить имя фотографа, с которым нас познакомили вчера в баре. Он пообещал сделать нам актёрское портфолио. Возможно, он был одним из тех, кто разводит девушек на голые фотосессии. Но Сильви была убеждена: она знает кого-то, кто знает кого-то, с кем этот человек уже успешно работал. Да и сам он говорил о своих «рекомендациях», показал работы. Я вспомнила имя: Эмилио. Проблема была в том, что Сильви помнила ровно столько же.

На электронную почту пришло письмо. Стандартная рассылка для всех, посещающих актёрские курсы. Помощь с организацией театрального фестиваля, волонтёрство на режиссёрском семинаре, в Милане пройдёт лекция немецкого кинематографиста, фамилию которого я прочла с третьего раза: Шрабенхаузер.

– Шрабенхаузер, Шрабенхаузер, – бормотала я про себя, покидая гостиную.

Нина победно возопила, будто это она вынудила меня уйти. В гостевой я ложилась на кровать, застеленную пушистым покрывалом, подняв облачка пыли. Хотя в наши с Сильви планы входила оплачиваемая работа – пока в баре, а там, если повезёт, найти занятость актёрскую – побыть театральным волонтёром в свободное время показалось мне прекрасной идеей.

За стеной вновь заплакал младенец. Звук тяжёлых шагов, стук двери.

– Ну что ты хочешь, Сара, ради бога? – устало спрашивала Марта.

Из кухни донёсся мамин крик:

– Марта, мне кажется, что-то подгорело.

Опять топот, лёгкий, дробный. В дверь детской заколотили маленькие кулачки:

– Мама, открой! Мы горим, горим!

Хор криков подхватил и соседский пёс.

Так, посмотрим, остались ли ещё свободные места? Травиата? Эльфо Пуччини? Мне очень хотелось попасть на экспериментальную постановку «Таро» Бениссио Мартелло. Её давали на крыше Миланского собора и должны были транслировать на экраны, установленные внизу. Волонтёров набирали непосредственно для участия в спектакле. Так ведь? «За дополнительной информацией по набору обращайтесь к координатору в театре «Грасси» по адресу…». Театр «Грасси»? Вряд ли я смогу туда пробиться. Ладно, не будем отчаиваться раньше времени.

Я перечитала сообщения два десятка раз, пока окончательно не убедилась в их глупости.

Удалить.

Удалить.

Третье сообщение оказалось уже прочитанным. Я вскрикнула. Андреа его прочитал. И уже что-то печатал. Моё сердце замерло, как и мир кругом.

И всё?! Одна секунда, две, три… И всё. Сердце моё упало. Несколько минут я не отвечала из страха, что своей инициативой собью с него всю спесь. «Он меня не помнит. Я для него очередная назойливая муха», – я вгрызлась зубами в ноготь большого пальца.

«СЛУЧАЙНО». Я нервно сглотнула. Как можно быть такой дурой? Андреа играл в Грасси. По крайней мере, в прошлом. По крайней мере год назад, когда в его социальных сетях появлялись видео с репетиций.

Он не хотел терять со мной времени. Ему не было до меня дела. Всё, чего он действительно желал – отвязаться от меня. Не поздно ли свернуть разговор? Притвориться, что проблема разрешилась и без его участия?