Читать книгу Рай в барабане - Юргис Извеков - Страница 9

Ранним утром 3 апреля 2025 г. по земному времени в бледно-сером небе Марса из-за вздыбившейся ввысь южной стены каньона Мелас появилась светящаяся точка. Через некоторое время ее яркость убавилась, и на ее месте появился пока еще еле видимый оранжевый диск – это раскрылся первый тормозной парашют. Спускаясь вдоль стены, двигаясь к центральной оси каньона, диск парашюта все увеличивался в размере. Потом произошла яркая вспышка, первый парашют отделился и сразу свернулся, став невидимым, а на его месте возникли три белых купола, под которыми теперь уже можно было разобрать четыре огненных точки ракетных тормозных двигателей.

Скоро можно было разглядеть и спускаемую платформу, пока что видную снизу как черный диск. Каждый из белых куполов представлял собой не классическую полусферу парашюта, а турбо-монгольфьер – открытый снизу шар, в который, с помощью специального турбореактивного двигателя нагнетался нагретый атмосферный воздух.

На расстоянии 7 километров от южной стены каньона и на высоте 100 метров начался заключительный этап посадки. Три турбо-монгольфьера, вместе с объединяющей их рамой, отделились от платформы и, освободившись от нагрузки, резко взмыли вверх.

Теперь платформа медленно плыла на четырех реактивных двигателях, выискивая место для посадки. С поверхности, под действием струи газов, уже начали подниматься клубы пыли. На высоте трех метров выдвинулись телескопические посадочные опоры и осторожно коснулись поверхности. После выполнения горизонтальной юстировки двигатели были отключены, и платформа грузно осела на гидродемпферах опор.

Несколько часов прошло, прежде чем пыль, поднятая реактивными струями, рассеялась. Спускаемый аппарат Морская свинка сейчас напоминал высокий закрытый цветок лотоса. Когда датчики показали, что воздух достаточно чист, Свинка раскинула в стороны свои лепестки. Раскрылись зонтики солнечных батарей, со всех сторон начали выползать антенны и консоли разнообразных форм и размеров. Сжатый воздух с шипением сдул остатки пыли с камер и датчиков. На стальном боку аппарата, рядом с флагом Евросоюза и логотипом Mars Sunny Bunny, засияла гордая надпись: Mars Guinea Pig.

– Свинка разинула глазки! – прозвучала в Центре управления миссией кодовая фраза.

Сигналы со Свинки приходили в Центр управления с 12-минутной задержкой, столько же времени требовалось командам с Земли чтобы достичь станции. Поэтому ни о каком прямом управлении не могло быть и речи. Принятие оперативных решений полностью лежало на спелеологическом роботе Пещерный змей, которого вся команда называла Каа, обожала и была уверена в его способностях.

В транспортном положении Каа был обмотан вокруг приземистого конуса возвращаемого модуля. Когда лепестковые щиты были отброшены, оба головных сегмента приподнялись, осмотрелись и Каа, выполнив сложное, по-настоящему змеиное движение, размотался и сполз на грунт.

Прибыв в расчетную точку, в место, где была зафиксирована наибольшая концентрация органических молекул, Каа начал плотным зигзагом изучать поверхность, пока в одной из расселин, не обнаружил дыру диаметром около метра. Головной сегмент проник в дыру и затих, принюхиваясь и присматриваясь. Тончайшие приборы уловили выходящий из пещеры слабый поток газа с температурой на 5,2 градуса выше температуры окружающего воздуха. Сомнений больше не было, и, последний раз согласовав свои действия с Землей, Каа начал спуск.

Сначала спуск был довольно пологим, но уже через 90 метров он начал круто уходить вниз. Умнице Каа пришлось задействовать систему вертикального спуска-подъема и дело пошло гораздо медленнее.

На протяжении всего пути Каа периодически «метил территорию» – выпускал небольшую струйку маслянистой жидкости, содержащую интегральные нано-кристаллы. Эти кристаллы выполняли функцию маяков для обратного пути и одновременно служили ретрансляторами для связи с базой.

Большой экран, на который выводилась трансляция с головной камеры, был окружен экранами поменьше: хвостовая, инфракрасная, рентгеновская камеры, контрольная панель с данными о текущей температуре, глубине, давлении, составе атмосферы и десятке других параметров. Еще одна панель показывала ход заполнения контейнеров для проб; у Каа их было 33, по числу ходовых, скалолазных и силовых сегментов.

Несколько часов полз Каа по узким пещерным проходам, останавливаясь иногда на развилках, или спускался по вертикальным стенам. Проход становился все уже. Профессор Кот-д'Аржан сидел совершенно неподвижно, уставившись на экран, и секретарша меняла ему уже третью чашку остывшего кофе.

Но вот, на отметке 740 метров, стенки щели внезапно исчезли. Повинуясь программе, Каа приподнял головной сегмент и выполнил круговой обзор всеми камерами. На несколько секунд в зале повисло молчание, а потом все одновременно испустили триумфальный крик и раздались аплодисменты, предназначавшиеся, конечно же, профессору Кот-д’Аржану. Каа находился на узком балконе, нависающем над очередным залом пещеры. Дно зала внизу было сплошь покрыто разнокалиберными белесыми пузырями.

Вот Каа спускается в пещеру и добирается до пузырей. Специальный манипулятор легко надавливает на пузырь и определяет: пузырь мягкий. Следующий этап – пункция. Каа выдвигает специальный игольчатый щуп с воздухозаборником. Щуп легко прокалывает оболочку пузыря.

Наступил черед Лис, сидящей за своим пультом в операционном зале Центра управления миссией, стать центром внимания.

– Выполняется экспресс-анализ взятой пробы, – сказала она.

– Принято, – сказал Кот-д’Аржан.

– Проба перемещена в сегмент газоанализатора.

– Принято.

– Предварительные данные по атмосфере. Погрешность двенадцать процентов. Азот – семьдесят два. Кислород – двадцать два. Углекислый газ – ноль, пять.

– Принято.

– Проба перемещена в сегмент электронного микроскопа.

– Принято.

– Проба в объектной камере.

– Принято.

Сначала на большом экране появилось размытое серое поле. По мере увеличения и фокусировки, это поле разделялось на отдельные серые пятна. Пятна дробились, и отдельные фрагменты мелко дрожали. Потом появились оттенки и формы. Более темные фрагменты превратились в спиральки. Они передвигались за счет вращения, как архимедов винт. Светлые фрагменты стали напоминать груши. Их вытянутые кончики шевелились. Сомнений не осталось. Это были живые бактерии.

В Центре управления царила полная тишина. Все как завороженные смотрели на экран, на первый в истории человечества репортаж о внеземной жизни.

Скоро Каа вернется на базовую станцию, возвращаемый модуль стартует с поверхности и пробы будут доставлены на орбитальную станцию Солнечный зайчик. Потом пробы будут переданы роботу-лаборатории АММОКС – детищу Лис. И тогда останется терпеливо ждать результатов их полного биохимического и структурного анализа. Одновременно АММОКС подготовит контейнеры с бактериями для отправки. Потом разгонно-навигационная платформа Флибустьер с контейнерами на борту начнет свой долгий, более чем годовой путь к Земле. Но это все потом. А сейчас…

А сейчас на миллионах экранов появился профессор Бернар Кот-д’Аржан, сидящий за своим пультом. Он смотрел в глаза всему миру.

– Друзья мои! – медленно сказал он. – Только что нам стало известно, что мы не одни в нашей Солнечной системе. Я имею честь сообщить вам, что на Марсе обнаружена жизнь.

Только теперь операционный зал взорвался аплодисментами. Профессор Кот-д’Аржан встал, поклонился телекамерам, спустился в зал, и как дирижер первую скрипку, обнял и вывел на авансцену Алису Тавридис.

Сотрудники всех рангов обнимались, прыгали, кричали и падали на колени, потрясая ладонями как забившие гол футболисты. Поскольку этот триумф транслировался в прямом эфире крупнейшими телеканалами мира, сцена была несколько раз заранее отрепетирована. Были, конечно, сложности. Особенно много проблем возникло с бестолковыми белыми интеллектуалами. Им никак не давалось задорное рукопожатие, состоящее из синхронных манипуляций кулаками, ладонями, кистями рук, коленями, ступнями и задницами. Но назначенный Советом инвесторов PR-менеджер настаивал именно на таком выражении командного духа, так что спорить не приходилось, а приходилось долгими часами отрабатывать движения и при этом радоваться. В результате все прошло просто идеально.

Только главный системный администратор института Юджин Уолш не разделял общего веселья. Когда в центре управления миссией после получения данных с Зайчика все бросились обнимать друг друга, а в потолок ударили брызги шампанского, Уолш перепоручил свою группу заместителю и тихо, по-английски ушел.