Читать книгу Михаил Кручинин – человек-легенда - Юрий Анатольевич Тарасов - Страница 2

Родился Михаил в Петербурге в 1888 году, став последним, одиннадцатым, ребёнком в семье Дмитрия Петровича и Матрёны Васильевны Кручининых. Это первый из немногих бесспорных фактов, зафиксированных советской прессой в его дореволюционной биографии. Дальше начинается легенда, созданная в 70-е годы прошлого века. Жизнь нашего героя постарались втиснуть тогда в «прокрустово ложе» идеальной судьбы комиссара-большевика из народа, почти обязательно включавшей в себя бедняцкое происхождение, голодное детство, тяжёлый труд, раннее начало революционной деятельности, арест, тюрьму, ссылку, побег и дальнейшую подпольную работу, не особенно заботясь при этом о точности излагаемых фактов.

Вот что писал, например, о положении семьи в первые годы жизни М.Кручинина И.Швецов: «Содержать большую семью в то время было невыносимо трудно. Как ни бился Дмитрий Петрович, а концы с концами не удавалось свести, жить приходилось впроголодь. Через четыре года после рождения младшего сына Д.П.Кручинин умер. Когда Михаилу исполнилось шесть лет, умерла его мать. Призрела круглого сироту тётка, сестра отца. С большим трудом устроила она мальчика в школу юнг Балтийского флота» [5].

А так описывает этот период в своей автобиографии сам Михаил Кручинин:

– … Когда умер отец в 1890 году, семья наша распалась, братья разошлись, а я с младшим братом Александром остались при матери. В 1894 году из Нарвы приехала наша тётка Дарья Спиридоновна Савицкая (сестра матери). Мать наша была больна суставным ревматизмом. Тётка, видя, что мать не скоро оправится, отдала меня в школу юнг Балтийского флота в Петербурге, а брата Александра увезли в Нарву… [16. С. 3].

Таким образом, в действительности отец у Михаила умер не через четыре года, после его рождения, а через два. Мать же в момент отправки сына в школу юнг была ещё жива. О её смерти М.Кручинин узнает только в 1922 году, из письма дочери всё той же тётки Дарьи из г. Нарвы, где Матрёна Васильевна прожила последние годы своей жизни.

Что же касается полуголодного существования семьи до смерти отца, то никакого упоминания об этом в автобиографии нет. Зато там сказано, что все братья Михаила имели рабочие профессии и работали по найму [16. С. 1-2]. Учитывая, что их родители поженились ещё при крепостном праве [16. С. 1] (то есть до 1861 года), ко времени смерти отца старшие сыновья были достаточно взрослыми, чтобы иметь собственный заработок, хотя и предпочитали до поры-до времени жить одной большой семьёй.

Продолжает слишком вольно трактовать биографию М.Д.Кручинина И.Швецов и в следующих строчках своей статьи, утверждая, что «в 1900 году, после окончания школы юнг двенадцатилетнего паренька направляют для продолжения учёбы и получения специальности в Кронштадтскую машинную школу. А в начале 1905 года переводят в 18-й флотский экипаж Кронштадтской крепости для работы на пароходно-ремонтном заводе» [5].

Получается, что Михаил провёл в школе юнг целых шесть лет, а потом ещё пять лет учился в машинной школе. Между тем, курс обучения в обеих школах составлял всего один-два года. Таким образом из жизни Кручинина выпадает не менее семи лет. Соответственно, оказывается неверной и дата окончания им школы юнг. Случайна ли столь грубая ошибка? А может быть, это просто попытка скрыть неудобные для советской идеологии факты его жизни? Посмотрим, что говорит об этом периоде сам М.Д.Кручинин в своей автобиографии:

«Я же, окончив школу юнг, был направлен с другими юнгами в Кронштадт и нас раздали на суда, я попал на яхту «Штандарт»» [16. С. 4].

В этих двух строчках и кроется ответ на поставленный выше вопрос. Паровая яхта «Штандарт» – любимое судно царя Николая II, построенное в Дании для собственных нужд русской императорской семьи в 1896 году. Видимо именно тогда, вместе со всем экипажем, и был отправлен туда из Кронштадта восьмилетний юнга Михаил Кручинин.

«Штандарт» являлся в то время самым большим и красивым кораблём своего класса в мире. При длине 128 метров и водоизмещении 5480 тонн, он мог развивать очень высокую для того времени скорость до 22 узлов. Выкрашенные в чёрный цвет плавные обводы корпуса хорошо гармонировали с позолоченными украшениями на его бортах в носу и корме. Под острым форштевнем судна, словно паря над кипящей пучиной вод, простирал свои могучие крылья огромный золотой двуглавый орёл. Высочайшим качеством отделки отличались и все внутренние помещения корабля, хотя позолота там уже не применялась. Это был настоящий царский путевой дворец на воде.

Приём иностранной делегации на яхте «Штандарт»

Почти каждый год царская семья отправлялась на нём в морские круизы, в том числе и с заходом в иностранные порты. Самый первый из них состоялся осенью 1896 года, когда «Штандарт», приняв на борт в Копенгагене императорскую чету, отправился в Лондон. Неоднократно принимал царь высоких иностранных гостей и у себя на корабле. Уже в 1897 году его посещали с визитами сиамский (тайландский) король, германский император и французский президент [25].

Камбуз на яхте «Штандарт»

Михаил несомненно был свидетелем всех этих значимых событий отечественной и мировой политики. Правда, личная роль его в них была очень невелика. По собственному признанию, ему «… пришлось работать у кока (повара), чистить картошку, убирать офицерские и общие каюты, или кто куда пошлёт» [16. С. 4]. Быть фактически мальчиком на побегушках маленькому Мише явно не нравилось, да и кому бы это понравилось в его годы. Зато именно здесь, на своём первом в жизни корабле, он, судя по всему, впервые по-настоящему заинтересовался машинной техникой, что и предопределило выбор им в дальнейшем своей морской, да и не только морской, профессии.

Это увлечение пришло к М.Кручинину конечно же не случайно. Матросские кубрики, где он, по-видимому, жил тогда, располагались на нижней палубе, прямо по соседству с машинным отделением корабля. Увидеть судовые машины можно было и с верхней палубы, через приоткрытые вентиляционные люки, а также через специальные застеклённые окна на главной палубе рядом с каютами царской семьи. И посмотреть действительно было на что: освещаемые ярким светом электрических ламп, гудящие и урчащие, словно неведомые морские чудовища, агрегаты и механизмы, вместе со связывающей их паутиной труб, привлекали взгляд своими странными формами, ослепительным блеском начищенной меди, сиянием никелированных поверхностей и постоянно поддерживаемой немалыми усилиями матросов идеальной чистотой.

Михаил просто не мог не влюбиться в этот по-настоящему инопланетный для него мир. Наверняка ему удалось покорить этим своим чувством и старшего судового механика «Штандарта» Владимира Петровича Ведерникова, иначе вряд ли ему удалось бы так быстро добиться своего перевода с корабля в машинную школу Кронштадта. Согласно автобиографии М.Кручинина это случилось в 1898 году [16. С. 4], то есть на два года раньше даты, указанной И.Швецовым.

В 1900 году Михаил эту школу уже закончил и был отправлен на крейсер 2-го ранга «Африка» (Кручинин ошибочно называет его учебным судном, хотя оно стало таким только в 1906 году), видимо, в качестве практиканта. Там он тоже, по молодости лет, находился сначала на положении «кто куда пошлёт», но при этом всё свободное время «занимался по книгам и торчал частенько в машинном и кочегарном отделении, кочегарил, чистил котлы от накипи».

Крейсер «Африка»

Усердие молодого матроса было замечено его высоким начальством, капитаном 1-го ранга Вишневским, который уже в 14 лет позволил ему самостоятельно кочегарить, а вскоре и допустил к испытанию на корабельного машиниста. Испытания закончились успешно и в 1903 году М.Кручинин становится наконец, как он выразился в своей автобиографии, «машинистом самостоятельного правления».

В том же году он первый и последний раз в своей жизни побывал в настоящем кругосветном плавании, «закалился и сделался заправским матросом» [16. С. 5-6]. Из воспоминаний Михаила Дмитриевича не ясно на каком именно корабле он принимал участие в том путешествии. Вряд ли это была «Африка». В источниках нет упоминаний о каких-либо дальних морских экспедициях её в это время. Возможно, он имел в виду новейшее учебное судно «Океан», как раз в 1903 году совершившее свой первый шестидесятидневный переход из Кронштадта в Порт-Артур с 500 учениками машинной школы на борту. По прибытии на место, практикантов, из числа выпускников школы, расписали по кораблям 1-й Тихоокеанской эскадры, а сам «Океан» благополучно вернулся затем на Балтику.