Читать книгу Раздели мою боль - Юрий Андреев - Страница 3

Невзрачный дождик зарядил с самого утра и моросит, не переставая. Из открытой форточки вовсю тянет сыростью с прелыми запахами парка. Он совсем близко, за полотном дороги, но оконные стекла запотели настолько, что теперь воспринимается угрюмой темной стеной. Сегодня пятница, уроков задали мало. Олежка в тоске слоняется по квартире, не зная, чем бы заняться, и вдруг вспоминает о коллекции камней, которую отец с матерью хранят в шкафу на верхней полке.

Эту коллекцию родители собрали, привозя по камушку из каждой экспедиции. Они – геологи, познакомились где-то на Урале, и сейчас с геологоразведочной партией бродят по Северному Казахстану. Опять что-то ищут, чего маленький Олежка понять никак не может, для него это тайна за семью печатями. Ящик они обычно достают на Новый год, рассматривают камень за камнем и вспоминают. Навострив уши, Олежка из последних сил сидит рядом с мамой и слушает их рассказы. Но самому трогать камни ему строжайше запрещено.

Сейчас самое время рассмотреть ее как следует: до ужина еще уйма времени, и бабушка дремлет в соседней комнате перед телевизором. Стараясь не шуметь, он открывает дверцы шкафа. Потом залезает на табуретку, достает с верхней полки желанный ящик и, затаив дыхание, снимает крышку. И сразу бросается в глаза обломок застывшей вулканической лавы грязно-серого цвета величиной с кулак, а в нем словно капли застывшей крови, вкрапления вишневых гранатовых косточек. Он знает, что этим экспонатом своей небольшой коллекции отец с матерью гордятся больше всего.

Олежка осторожно берет обломок, так и сяк вертит его в косых лучах настольной лампы до тех пор, пока гранаты не вскипают алыми огоньками. Внезапно из соседней комнаты раздается голос бабушки. Он поспешно кладет камень назад, на цыпочках, стараясь не шуметь, трусит к шкафу и ставит коробку на место до лучших времен.

Обнаруживается непорядок лишь под Новый год, когда в доме появляется елка, и мама достает игрушки. Чтоб оправдаться, Олежка показывает ей, как под светом лампы закипают вкрапления зернышек граната.

– Молодец, сынок, для геолога наблюдательность необходима, – одобрительно замечает мама, не в силах оторвать взгляда от горящих капель, и неожиданно добавляет, – а я всю жизнь думала, что Куприн это сочинил…. – и, заметив недоуменный взгляд сына, поясняет, – у замечательного русского писателя Куприна есть повесть «Гранатовый браслет». Когда подрастешь, обязательно прочти ее.

– Это приключения? – уточняет Олежка.

– Нет-нет, – отрицательно качает головой мама, – это о жизни, точнее о том, как судьба человека оказалась связанной с этими камнями. Кстати, я где-то читала, что при долгом взгляде на гранат у человека развивается дар прорицать скрытый смысл вещей или явлений. Но пользоваться им надо очень осторожно, чтобы ненароком не обратить против самого себя, – задумчиво добавляет она. Олежка осторожно кивает. Большинство из сказанного мамой он пропустил мимо ушей, но главное, что осталось непонятным: чем может навредить обыкновенный камень, когда его долго рассматривают. Дождавшись, когда в очередной раз мама с папой уходят из дома, он забирает кусок лавы с гранатами из коллекции и прячет на самом дне своей тумбочки.

Теперь ночами, дождавшись, пока все уснут, Олежка достает волшебный камень, накрывается с головой одеялом, включает карманный фонарик и любуется переливами вишневых огоньков. Их блеск напоминает ему мерцание фонариков на новогодней елке. Словно прочтя его мысли, однажды огоньки растворяются в туманной дымке, и Олежка видит знакомую липовую аллею, а за ней усадьбу в огнях. Красиво наряженная елка стоит в зале второго этажа. Вокруг, взявшись за руки, водят хоровод нарядные дети. Правда, одеты они немного странно: мальчики помоложе – в матросских костюмах, а постарше, гимназисты – в длинных кителях с двумя рядами блестящих пуговиц. Маленькие девочки – в платьицах с кружевными воротничками, из-под которых торчат смешные панталончики, а юные особы под стать гимназистам – в платьях до полу. Олежка пробегается взглядом по зале и натыкается на горящую надпись: «1917»…

Взгляды танцующих прикованы к юноше в военной форме с Георгиевским крестом и бантом, и правой рукой на перевязи. Из-за ранения он не участвует в общем веселье и, в одиночестве покуривая папироску у окна, не отводит глаз от хозяйской дочки лет 14 в костюме Снегурочки. Та, явно польщенная таким вниманием, неожиданно разрывает круг и бежит к дверям, откуда в этот момент появляется ее отец с большим разноцветным мешком с подарками за спиной, выряженный Дедом Морозом. Хлопают хлопушки, летят во все стороны конфетти, Новый год вступает в свои права…

Покинув общее веселье, хозяйская дочка и юноша в военной форме уединяются в библиотеке и о чем-то долго и горячо говорят. Наконец юноша достает из нагрудного кармана кителя браслет с блестящими красными камушками, одевает на руку девочки, и они долго стоят, прижавшись, друг к другу. Внезапно из-за стенки с книгами появляется фигура монаха в темной до пят одежде с капюшоном и осеняет влюбленных крестным знамением…

Олежка трет глаза от усталости, сегодня ночью слишком много впечатлений. Он выключает фонарик, прячет его вместе с волшебными камнями далеко под подушку и мгновенно засыпает.

Несколько дней от избытка впечатлений Олежка ходит сам не свой. Мать бросает на него тревожные взгляды, меряет температуру и тщательно изучает горло, но результатов это не приносит: внешне сын совершенно здоров. А он, то верит, что видел все наяву, то начинает сомневаться и думать, что это приснилось.

Наконец любопытство пересиливает, и в одну из ночей дождавшись, пока дома все успокоятся, он снова достает камень с гранатами и, укрывшись с головой одеялом, включает фонарик. Но гранатовые вишенки лишь изредка поблескивают в скользящим луче света. Отчаявшись, Олежка крутит фонариком так и эдак, и вдруг в глубине темно-пурпурных кристаллов, словно нехотя вспыхивают тревожные огоньки.

Они освещают усадьбу с разбитыми окнами и выломанными дверями. По комнатам снуют люди с винтовками и красными бантами на шинелях. Видимо, они ищут хозяев, попутно хватая все, что попадается под руку, и тащат награбленное к стоящим у ворот двум запряженным подводам. Наконец убедившись, что хозяев нет и брать больше нечего, они выбегают наружу и напоследок поджигают дом.

Олежка с ужасом смотрит, как занимается огнем зала, в которой еще недавно стояла елка. Огонь перекидывается на библиотеку и с видимым удовольствием гуляет по корешкам фолиантов.

Луч от фонарика начинает слабеть, грозя погаснуть совсем. Внезапно одно из деревьев в парке начинает клониться и заваливается набок, выворотив наружу корни. Из образовавшейся ямы появляется хозяин усадьбы и вытаскивает за собой дочь.

«Они спаслись через подземный ход. Так вот, в чем тайна усадьбы», – догадывается Олежка, глядя, как фигурки укрываются в спасительном лесу.

Луч фонарика гаснет совсем. Понимая, что сегодня больше ничего не увидит, Олежка кладет камень и фонарик рядом с собой и мгновенно засыпает.

Наутро мама заходит к нему в комнату, взглядом натыкается на обломок лавы с гранатами и сразу понимает, в чем дело. В раздражении она трясет сына за плечо, тот на мгновенье открывает глаза, смотрит на нее невидящим взором и, пробормотав, что сегодня суббота, отворачивается к стенке.

Сына следовало бы примерно наказать, но у него такой заспанный и одновременно несчастный вид, что матушка невольно меняет гнев на милость.

– Что произошло сынок, видел какой-то дурной сон? – ласково спрашивает она, сделав вид, что не заметила осколка лавы с гранатами.

Олежка мнется и, немного подумав, поворачивается к ней. Сбивчиво и торопливо он начинает пересказывать, что наблюдал предыдущей ночью….и видит по маминым глазам, что та ему не верит. Он замолкает на полуслове и опускает глаза:

– Прости, я даю слово, больше это не повторится…

Мама, молча, кивает и, забрав фонарик и кусок лавы с гранатами, выходит из комнаты. Довольный, что обошлось, Олежка поворачивается на другой бок, но теперь сна как не бывало. Вместо этого он и сам начинает сомневаться: не приснилось ли ему эта история, и внезапно вспоминает о подземном ходе. Его необходимо отыскать, и тогда все станет ясно. Эта простая и ясная мысль действует успокаивающе, и он моментально засыпает.

Следующий день был воскресеньем. Сказав утром матери, что идет в школу в драмкружок, Олежка вышел во двор, в одном из сараев на задворках отыскал брошенную саперную лопатку и отправился на поиски подземного хода. После долгого ночного дождя на городок опустился туман, и парк окутала сплошная дымка. Деревья словно растворялись в ней, их голые стволы неожиданно проступали то тут, то там, поблескивая влажной морщинистой корой.

Немного поплутав, Олежка отыскал дорожку, по которой они гуляли с мамой, и вышел к часовне. Осмотревшись, он прикинул место, куда должен выходить подземный ход и вонзил лопатку возле старой разлапистой ели. Сырая слежавшаяся земля поддавалась плохо, а вскоре на небольшой глубине лопатка и вовсе уткнулась в каменную кладку. Он попробовал рядом и тоже безуспешно.

«Местом ошибся, – решил Олежка, оглядываясь вокруг, – надо копать ближе к стенке», – и вдруг заметил, как в пустоте дверного проема часовни появился мужчина в черной долгополой одежде с капюшоном.

«Это тот самый монах, – с ужасом подумал Олежка. – Я потревожил его покой, теперь мне несдобровать!» – и со всех ног, не разбирая дороги, бросился наутек, пока не споткнулся о торчавшую замшелую корягу и полетел кубарем в кучу мокрых листьев.

По счастью, под листьями земля покрылась мхом, и он не ушибся. Немного полежав, Олежка поднял голову и прислушался: в парке царила первозданная тишина, изредка прерываемая отрывистым карканьем потревоженных ворон. Поняв, что за ним никто не гонится, он поднялся, весь перепачканный липкой глиной, поискал взглядом знакомую тропинку и понял, что заблудился. Между тем туман сгущался все больше, и Олежку стало знобить. Взяв себя в руки, он вспомнил, как однажды пытался по расположению мха на стволах отыскать север, и внезапно услышал совсем близко голос мамы, зовущий его по имени.

– Я здесь! – изо всех сил закричал в ответ Олежка, и вскоре оказался в ее объятиях.

Вечером у него поднялась температура, в горячечном бреду, он постоянно твердил о монахе и подземном ходе. Через пару дней все пришло в норму, но насмерть перепуганные родители, опасаясь рецидива, решили, что лучше сменить место жительства. Тут, кстати, отцу предложили работу в главке, от которой тот раньше отказывался, и уже под новый год семья перебралась ближе к столице.