Читать книгу Тандем по праву лет - Юрий Бевзюк - Страница 6

Характер у меня властный, в симпатиях узковатый, – но смалу было достаточно ума соблюдать такт: меня любили или чтили во всех коллективах (за исключением в первые школьные годы училок – и в отрочестве окатовских шпанят, в то лето-осень боевые, горячие для меня 53-го, отведавших достаточно моего кулака резкость в конце моего тринадцатилетия – начале четырнадцатилетия)…

И когда, за две еще недели до 15-ти, на мои плечи, впрочем, уже и физически неслабые, легла тяжесть немалая сакральной (в последние – излетающие – полтора года сталинщины уже после смерти вождя) комсомольской власти в школе 27-й громадной (на Чуркине, в районе Владика Первомайском: триста комсомольцев, более двух тысяч учащихся), – я применял ту «эпохальную» (эпоха еще позволяла излетающая!) власть тактично весьма, строго по комсомола уставу, ни малейшей отсебятины (вот как теперь и рифму применяю)…

Доказательством для самого себя стало на пост «бога» комсомольского школьного переизбрание – действительно тайным и беспристрастным голосованием на общешкольном комсомольском собрании, – и в начале девятого моего класса, в сентябре 55-го… Ожидал, что больше всего голосов при комитета переизбрании будет против меня (немало выговоров и прочих взысканий от имени комитета, за своей подписью на общешкольной доске понавывешивал я), – но при подсчете голосов оказалось: наибольшим числом голосов в комитет переизбран я! Всего лишь три голоса против меня, а против остальных из десяти кандидатов – от пяти до десяти (сохранил сию цифирь дневник)..

Причин поэзии моей, за 65, внезапной, – и не сосчитать сразу… Во-первых, конечно, врожденные умственно-речевые данные, во-вторых, с детства настоящие стихи уважал, и хотя было несколько попыток разовых, – слабы были, неудачны: за столь острое оружие не брался, понимая, что прежде всего содержание новое и важное, – а его еще надобно набраться… В-третьих, с двадцати четырех лет, мировую поэзию и нашу прочесывая фронтально, запоминал важное – и потому, повторяя в памяти, подыскивая рифмы к забытым словам, подспудно навыки стихосложения нарабатывал… …Столкновение двух стрессов с причинами противоположными двадцатого числа, пятого года января, высекло первое стихотворение из меня (с.35, сразу важное) … два месяца потребовалось заменить в нем одно всего слово ключевое: я «кайф» тогда поймал – поэзия в конце апреля вдруг возгорелась во мне пламенем, поднесь не ослабевающим…

А из тех двух стрессов, высекших во мне искру поэзии, первый имел причины давние – еще от далекой таежно-туристской молодости соратников, – туризмом спортивным я от неразумия тогдашнего тотального спасался!.. На 37-й фотография один стресса тяжкого жалости зачальник, слева крайний: – будущие офицеры туризма в крае, пред ними я, тогда в той сфере «генерал», провожу инструктаж…

Считать мне надобно себя – в смысле лишь познания людства, – исключительно счастливым…

В 15-ть, в комсомольской власти – уже после смерти Сталина, – излет я эпохи сталинской славной, людство в его трагические времена самые – спасшей, застал… И пусть теперь она усиленно охаивается – время, в конечном счете беспристрастное, все точки над «i», все ударения расставит…