Читать книгу О веке судном человечества - Юрий Бевзюк - Страница 2

Ведь не поняв истории людства суровой, —

не объяснить, – что же такое человек… 6.52

Войну большую к 1940-му – в 1920-м `Освальд Шпенглер предсказал, «Заката Европы», тогда нашумевшего «блокбастера», 40-летний автор… Версальский сговор – ее взрывчатка, – а кто родился вот в 20-м – ее запал… когда исполнится им двадцать… На сотню лет он поспешил с закатом – он только-только начинается… и не Европы только – всего «Запада», всей сей зашившейся-зарвавшейся машинной цивилизации……

Тогда ментально Шпенглер поспешил с закатом, войну большую предрекая: она еще ведь не закат… Она, как раз обратно, – рассвет еще одного столетнего «дня», еще одного биологического (животного!) развития людства этапа, – ужасно опасного вооруженьями свирепыми, адскими… Их создать – проще гораздо, чем себя поняв, – в людстве животность обуздать…

Война большая – еще не закат!.. Людства избыток поглощая, оставшихся трудиться заставляя, – она к природе вновь жестоко приближает… Вот запрещение уже её вооруженьем слишком страшным, – при всей жестокости того, сказать так, «гноевыхода» разврата – вот это как бы верно не закат… по крайней мере плутократии… Пожалуй, даже всей животной отвечно-отначальной жадности…

Чтоб дальше жить – разумным человеку надо быть (не только слыть, – на деле лишь умелым оставаясь, – как миллионы лет назад предтеча homo sapiens`a называется)…

Чтоб гибель, подступившую уж близко, – хотя бы только отдалить… давно пора разумными нам быть… не называться лишь кичливо…

Вот таковы суровые реалии… Когда бездельем в городах, исхитрясь, людство ленивое тоскою изнывает, рабов трудиться запуская (что есть подобие «троянского коня»), – и нет возможности хотя б даже войной, хотя бы временно его «исправить», – вот это верный уж закат… … Я ощутил его лет в 20, полвека, стало быть, назад… и вот осмыслил уж сполна… но донести еще осталось, презрение к «двуногим» обуздав… что очень трудная задача… но тем я жизнь свою продляю, – хоть как-то, близко от (своего) конца, хоть как-то людям выжить помогая… 11.11.2011., 4.51

23.10.2020., 3.39 …Стало быть, 9 почти лет назад это писалось; сам изумлён совершенству соответствия формы -содержанию

Три знаменитых немца есть на «ше»! … И первый – Шпенглер – наш был человек… В 1920-м – в свои 40 закат предрекал своей Европы, – грядущее же нам, сибирякам, предоставлял (что и с моими в`иденьями совпадает) … Сие нацистам стало, ясно, не по нраву: в 36-м – 56-ти всего – Шпенглер почил в своей Германии, возможно что и был нацистами затр`авлен ОН ЗА ПРАВДУ…

Второй был Шпеер, архитектор, на чем и сблизился он с Гитлером, имел который млаже сходные амбиции: назначен был вооружений министром, и, проявив отменные способности и рвенье, – на год, по меньшей мере, он вермахта отсрочил неизбежное пораженье, продлил вполне он бесполезные сражения (ну, разве что людей в Европе стало меньше… что, согласимся, небесспорное «достиженье» … (но что… и было всех побоищ настоящей целью) … За то и оказался крайним Шпеер: в Шпандау лет так с 20 отсидел – и умер сильно уж за 70..

А третий был фельдмаршал «на час», в 45-м, – Шернер, командовал последним ГРОЗНЕЙШЕЙ НЕКОГДА группой армий «Центр», – той самой, что пронеслась по Польше в сентябре 39-го смерчем, и ураганом летом 40-го по Франции Северной, – а в лето страшное 41-го кадровую Красную армию разрезала на части свирепо, – но по зубам как следует таки ей дали под Москвою в декабре Советы (вот меньше месяца до семидесятилетия начала в ночь кромешную конца года 41-го КОНТРНАСТУПЛЕНЬЯ великой Надежды), – но две еще зимы и два лета дралась остервенело, – пока к апрелю 45-го не окружена была восточнее Праги в количестве больше 900-от тысяч двумя миллионами наших трех Украинских фронтов, армиями поляков и бывших союзников венгров и румын (до 400-т общим числом тысяч), – но если в танках силы были равные – по две с лишним тысячи (горючего и боезапаса у немцев было, ясно, много меньше, чем у наших), – то в семь раз больше было у нас артиллерии, – и трижды авиации… Берлин уж пал, и Дениц, Гитлером перед самоубийством преемником назначенный, объявил о капитуляции ГЕРМАНИИ, – упёртый Шернер всё ещё сопротивлялся… Восстала Прага – дабы американцам, перешедшим уже горные хребты с юга, от Австрии, и с юго-запада, от Южной Германии, – отдаться… к помощи американцев воззвала (они бы, не коммунисты, заняли); …Шернер теперь целью ставил сдать штатовцам ещё немалые остатки некогда грозной группы армий, – но танковые армии наши ударили навстречу от Брно (с востока) и от Дрездена с запада (надолго напугал англосаксов тот беспримерный наших танковых масс, почти из под Берлина двухсуточный марш: недолго нашим так и до Ламанша!): в два дня замкнули окружение столь немалых германских вооруженных масс; а американцы на линии Карлови Вари – Чески Будеёвице остановились, как Рузвельт со Сталиным в Ялте договорились: обещание умершего месяц назад Рузвельта Трумен соблюдал, дабы наши в сентябре по японцам вжарили, – потери янок сильно убавляя при вторжении на японские острова… …Один лишь Шернер перелетел к штатовцам

(23.10.2020.,3.12 и видел в ютубе я его в самолёт посадку лет несколько уже назад – всё кажется сейчас, на 9-м десятке, – что год назад …но лет, может, прошло уже и к десятку …но вижу, будто как сейчас его стройного, моложавого, лет около сорока) —

но, выдан вскоре же нашим, лет семь отсидел, – и четыре года еще после в своей ФРГ – зане своих он напоследок не жалел, десятками паникеров приказывал расстреливать-вешать (пусть это остается на совести тех судей, немцев: фельдмаршал то делал, что устав его в тех обстоятельствах велел) … Умер в 1973-м, родился за 8 лет до начала грозового 20-го века, где так свирепостью* он отметился … _______________

*Как видим, сама по себе свирепость – не всегда преступленье

15 ноября, 02.31 …Прежде, чем плотность населения, подобно ряске, водоём мертвящей, преодолела некий роковой предел, – успел еще слизать я смак с двух увлекательных профессий… И первая из них – мужчин древнейшая, а изредка, – и женщин: охота за зверьём, от стада в отдалении людей, – отлов несчастных шубкою отменною, изящно-пушистых соболей… Спасался этим я 11 своих сильнейших лет, маразмных горестно общественно, – как революции спасительной издержки – и завершающей* её Победы… над злом циничным, оголтевшим… Но зло пока царюет лицемерное, – оно в живого глубоко истоках – и неразрывно с женской красотой… я напоследок слизывал которую беззлостно, как фотограф школьный – и слётов юных туристов-пешеходов, археологов, геологов… Коллекцию прелестных девьих мордочек вечор разглядывал я с грустью горестной… Оставил это лишь одно мне возраст… (Ну, разве мудрость приведёт сюда искусством молодость, – ну, хоть бы глянуть на себя позволила) … …Теперь же соболя совсем от прежнего не стоят – и вышли навсегда они, скорей всего, из женской моды – и съест инфляция, пока их словишь, весь доходец…

Особо резко техника взборзевшая мастерство фотографа обесценила (призвание жив`описца прикончила почти совсем), – но не прикончить ей лишь слова мастерство… разве само себя людство прикончит… как ни печально, уж, похоже, вскоре… …Разве …оно воспрянет бодро от животности …теперь уж ясно – только социальной катастрофой… И надо к ней сознание готовить, как только можно скоро…

_{«Я не трубач – труба. Дуй, время! Дано им верить, мне звенеть. Услышат все, но кто оценит, что плакать может даже медь? Он в серый день припал и дунул, и я безудержно завыл… Простой закат назвал кануном – и скуку мукой заменил* (у Э. „подменил“, подчеркнул Ю.Б.) … Старался всяк (у Э. „старались все“) себя превысить – о ком звенела медь, о чём? Гудели в трубы** (у Э. „так припадали“) губы тысяч, – но время было трубачом… Не я рукой сухой и твердой перевернул тяжелый лист, на смотр веков построил орды слепых рыхлителей*** (у Э. невнятное „тесальщиков“) земли… Я не сказал – но лишь ответил, – затем, что он уста рассек… Затем, что я – не властный ветер, – а только бедный человек… И кто поймёт, что в сплаве медном трепещет вкрапленная плоть, – что прославляю я победы меня сумевших побороть»… _____________}

_{*Это не скука – невозможность жизни прежней продолженья, – а мука – мира нового рожденья… И значит – жизни всё же продолженье…}

_{** Только по младости, а потом и за чрезвычайной занятостью, – упустил Илья Эренбург столь превосходное «гудение» этих четырех «у»…}

_{*** Из них «слепые» были далеко не все! Смотрели верно «нет» сказавшие войне!.. И справедливые «рыхлители земли» в грядущее смотрели верно (но и у них желанья с веленьями* действительности в 30-х расходились сильно) … Слепой как раз была бездельная богема (и жестоко эпоха с ней в 37-м – 38-м у нас разделалась) … ______________}

_{* Желанья (справедливые) – и вытекающие из них виденья (возможной жизни), – у большинств`а «цивилизация» городская лагерная (войнами вынужденная!), химией травленная, комфортом и развратом подслащенная, – сгубила… Но вот кончается прикормленная (тюремная) жизнь!.. Желанья возродит суровая необходимость, – а с ними – виденья здоровой жизни…}

_{Вот это и есть связь времен! Здесь лучше, чем у всех поэтов-современников звучит богемы участь в революции. Её прокладочная суть… между диктующих судьбы острых умов и «твердых» рук, – и массою людской, прибоем населенья вспученной, – и злонедеяньем властей вконец измученной… В первой строфе – признание в лицемерии от слабонервия, – а во второй – не видит Эренбург рассвет, кроваво-красный, ясно, новой эры… А в третьей – в целом наблюденье верное (в третьей строке я с автором вошел в «тандем»). …В четвертой снова признается – он не лидер; и от «слепого» отпирается он «быдла» (хотя селянство в нём, его и всех кормильцы) … Он в пятой – первую иначит, в шестой – кто есть он сам себя означил… Его среда – бездельная богема, – дерьмо, отрыжка и блевотина властей, – пошла под нож безжалостный в тридцатых, еще он это в 21-м, в 29, ощущал, – но редким уцелел он сам талантом: такой, как Эренбург, поэт взрастал там редко на перегное разложившихся претензий, – избыток коих породило время (одна из главных то причин репрессий*) … Но Эренбург был Сталиным замечен – тот, как и Ленин, тоже был поэт, – но не словами – жизнями людей, – и даже поколений – и много дальше от их времени… … И много всяких изощрений (и подлости, жестокости, и лицемерия) им поступало в услужение; они же тоже судеб выдвиженцы, – но и способности, конечно же, отменные!.. «Твердость руки» в них главное, несомненно, – она их вынесла на самый верх; но обладали также и со-в`естью, Христовой ср`одни (с тем отличием, что не мифичной), – а также и талантами отличными: могли в любом спокойном деле преуспеть (но не давала та ж со`весть, – о чём доподлинно сужу я по себе) … И после них гниенье было неизбежно – оно одно из следствий их победы несомненных: на «перегное» новом, может, новая взрастет надежда, – но не без подвигов опять со-в`ести… _______________}

_{*Ты или дисциплине партии подчиняйся, и где народу надо, вкалывай, старайся, – или беги из городов больших, – особой мест истории свирепости, – куда подальше… чтобы опасности для власти (пролетарской) неудовольством не представлять… и, во-вторых, жилище чтоб рабочим тем отдать, которых массою призвали в города в 30-е, – дабы оружие к боям ковать жестоким, эпохальным… короче, выжить Родине ты не мешай… 17 ноября}

_{…У Эренбурга «не я, рукой сухой и твердой, перевернул тяжелый лист» – продолжу за него – «истории всемирной»… июль 1921… … У Слуцкого (декабрь 64-го, после «ухода» из «царей» взбалмошного Хрущёва): «устал тот ветер, что листал страницы мировой истории, какой-то перерыв настал, словно антракт в консерватории»… Меж ними полных 43 года головокружительных}, _{сногсшибательных событий… И 47 уже почти прошло от них, – полвека почти «антракт» -то длится… но начались, похоже, взв`ихренья… недолго ждать – задует снова ветер властный, начнет опять историю листать… (вот предвкушение через две недели декабрьских событий: они истории перевернули лист —; один пока —) … Что значит «твердая рука» – понятно, «рука сухая» – у не тр`удящихся в опасности… Но вряд ли пиита знал: была сухою с детства левая рука у Сталина, в локте не разгибалась… В апреле 21-го лишь был генсеком избран Джугашвили-Сталин, за три всего месяца до Ильи стихотворенья эпохального: в тени вся Ленина тогда ещё верхушка вся!; в политбюро считался «чудный грузин» на подхвате, завкадрами, за возню с которыми из прочих ораторов, публицистов блестящих, никто не хотел браться, – да и сам Сталин не сразу распознал – да это же «царская» власть, если с умом, настырно взяться!… 18 ноября, 05.39}

_с

_{Всей тяжкой истории нашей создание – вкруг Ленина (Ульянова) людей твердокаменных тех собрание, – партией, зло всесокрушавшей, ВКП (б) злою необходимостью стала уже в руках у Сталина… Как Ленин ранее, он место «царское» занял избранием (и соответствовать ему всеми средств`ами, – не исключая самых адских – с перестраховкою ужасной – «чудный грузин» (так Ленину его назвал) – старался) … ЦК тогда не мог избрать бы слабого: речь ведь о жизни – или смерти всех их – людей лучших! Соли земли! – ведь шла…}

_{…Лет более уже полста развозят слёзы, сопли, слюни по Гулагу (сразу и я прин`ял – совсем не рассуждая! – спонтанно-стадное участие, в свои 16, – тезисы хрущевского дебильного доклада прочтя аж сотне десятиклассников) … А что прикажешь?! Сразу врагов, их не могло быть мало, – что, сразу всех, не медля, убивать? …В годах 17-ом-20-х вся страна стала лагерем… добра – в осаде мирового зла… И партия смогла, зло расколов, дать бой в стране отсталой (и потому еще не сгубленной развратом), его, – зла — безусловной части, – «условную» себе служить заставить!.. – И победить, пускай ценой весьма кровавой (но меньшую история не взяла злая!) … Судить не нам – но мы должны понять (что до меня – всю жизнь старался, – вот почему столь ясно я, надеюсь, излагаю) … И победила – мир в два лагеря сперва разбивая… И после победы зло в осаде нас держало, по всей Земли людство в погибель городскую сгоняя… Покуда неизбежимо (безальтернативно) не разлагалась наша так лишь называемая «элита»… Тогда-то силы зла победу (рано) протрубили… Над кем? Над нашей разложившейся корыстью? Ее и надо было «победить» … «Победа» оказалась жалче Пирровой: саму себя корысть и победила, – притом весь мир уж в лагерь обратив… (Пусть комфортабельный, и жрать досыта, – но скукотища в нём ведь неизбывная) … И лагерь ведь любой кому-то надобно кормить… Откуда? Марс далёк, ну разве … «инопланетяне» … с Луны… И лагерь этот уж ведь не в осаде… и нет резона дальше гинуть в городах отравой, суетой, развратом… Да, видно, человек устроен так, – что не опомнится, пока его не «вжарит» – «гром не грянет»… … Но архибезумно (архиглупо!) дальше что-то ждать: давно пора готовить нужные программы (теперь же, после полувека промедлений, – в самом аварийном темпе – пока еще «петух не клюнул жаренный»! – всё просвещение на это поворачивать… что вот за счет свой начинаю…}

Жестоки, неправедны жалобы эти,

Жестоки, неправедны эти упрёки, —

Все люди несчастны и все одиноки,

Как ты, одиноки все люди на свете.

И вдруг возникает какой-то напев,

Как шмель неотвязный гудит, ошалев,

Как хмель отлетает, нет сил разорвать,

И волей-неволей откроешь тетрадь.

От счастья внезапного похолодею.

Кто понял, что белым стихом не владею?

Кто бросил мне этот спасательный круг?

Откуда-то рифмы сбегаются вдруг.

Нины рассказ назад так года три —

вчера Аз наконец-то уяснил

…и кое-что другое проянилось

21.10.20., 3.10 …Вчера, около 14-ти, lenovo моё, пискнув, – скисло: ток отключился; а на планшете – всего заряда 51%!; пошёл к Татьяне в магазинчик – другое, коммерческое электричество у них, может, не отключилось; нет – отключка и у них, – она сжигает у дороги опавший лист, чтобы не спалил павильончик у их магазинчика; минут с пяток с ней поговорив – о нитроглицирине, к коему прибег от спирания в грудине – и о синдроме эпигастральном (лет 12 назад мать, меня родившая, – чуть невзначай и не сгубила: как-то в октябре на ночь – я банку закатанного ею баклажана сожрал, такой вкуснятины, – и в ночи часа два, – животина мой взбунтовался – с лежанки встал – кружится гоова опасно: никогда со мной такого не бывало; кое-как опроставшись, залез на лежанку – и до рссвета не вставал, – тревожась, не хватил ли – лет-то к 70-ти – «кондратий»; утром ранним меня брат Саша разбудил, тогда лет 10 уже Владтргпорта капитан, с Дальнегорска возвращаясь; подтвердил моё инсультом опасение: с двух до семи, пока не спал, лопнувший сосуд в гововном мозгу успел бы затянуться… На следующий день привезли мать, ахнула, когда ей рассказал: «Перца сладкого много оставалось – бухнула в ту банку!"… Тем временем, не помню как, мне 3-й том медицинской энциклопедии достался, и в ней довольно подробное описание синдромов болезней всяких, – гастро-кардиальным я вроде в ту ночку страдал …И когда, года через три-пять опять вкуснятины нажрался – колбасы днём наперченной хохляцкой свинячий, – и вечером то самое кружение головы повторилось при попытке с лежанки встать покормить собаку, – отлёживаться не стал, – с трудом присев на лежанке, том 3-й тот мединциклопедии с полки у печобогревателя вертикального достал, нашёл синдром тот гастро-кардиальный: как её, ну петля кишки вертикальной, подвздошной, вспомнилось, – что подпирает диафрагму, – и когда пережрёшь наперченное что-то, она вспучивается газами, – кои в анусе не ощущаются, – зане далеко до него, – давят на диафрагму, – а наше сердце возлежит на ней: стесняется его биение – отсюда и головокружение! Я понял – надо на ноги стать, – тогда опустится кишечник и давить перестанет на диафрагму! – и сидя даже легче стало, – встал и понёс кормить пса —

и вскоре таки оклемался 4.30 …Однако надо и доспать

4.55 …Нет, не спится – и есть захотелось …перемогать недосып придется …в блинчик завёрнутый из верхней камеры холодильника подслащенный творог занес …и надо ещё пирожок с мясной начинкой …хотя вчера их вредность прояснилась обжаркой в пальмовом масле многократной: срежу обжарку …Итак вчера, поговорив с Таней, к Кувшиновым вниз отправиышись, лёгкое опять в грудине спирание ощутил, к коему лёгкая также отрыжка прибавилась… Так вот где «собака зарыта!"…Миша совсем эти пирожки не ест! У него язва И подтвердила мой самодиагноз Нина; спустившись к Кувшиеовым от магазинчика – там метров 300 довольно круто вниз, нагрузка на тормозные ног мышцы (вес не убавился – а мышцы сильно ослабли!), но присел отдохнуть только у проданного домика недоумка элдэпээровца Артуа, моего ровесника, – с коим назад года три – при них поспорил-повздорил; попал на их с ним вечером пирушку, и он утверждал, что при переохлаждении организм умирает с головы! А они, врачи, молчали на такую дичь! Ему простительно, он главмеханик, «дед» на судне; а к ним я визиты прекратил …то ли после той пирушки, то ли, скорее, после последнего резкого обесценения рубля: когда я сказал «Эта гнида!» – Нина в ответ: «Вот надо, чтобы он тебя пенсии лишил!» (как будто этот вор её мне платит а не мои это деньги!): я был прямо ошарашен – сразу ушёл, после беседы с нею около часа …И года два три вовсе не посещал их (хотя только они являют пример здравой жизни!), – осенью прошлой как-то раз и с месяца полтора назад, она пирожным, только испечённым, вкуснячим угостила меня

…Итак, я, севши на стульчике у стенки западной домика бывшего Артура, – ещё полтаблетки нитроглицерина, – как меня увидела Нина, собравшаяся картошку посадить под зиму; сначала опасность потреблять сильно просроченный запретила (не прочитать даже сроков и пожелтели таблетки!): можно даже отравиться де!) 5.44 Опять расхотелось писать

8.28 …Глотнув таки всё ж корвалольчика – добавил соньке парочку часиков точно; со мной общался слышный ветерок ещё с ночи (сначала, кажется, слышалась немного успокоительно – и желдорога; штору южную отдёрнул – после недели восходов безоблачных утро хмуро; один со мною говорит юго-западный ветер из кипарисовской долины: успокоительно в карнизе крыше слегка взвывами; весьма была содержательна вчерашняя беседа с экстерапевтшей Ниною; просроченный нитроглицерин мне потреблять запретив, она свежесочинённое стихотворение моё по ходу разговора поощрительно выслушала (начисто забывшееся), затем «Старик в натуре-то – не нужен никому…»; вспомнили субтильного минифермера и браконьера завзятого Серёгу – она рассказала забавно-серьёную байку про некую девочку пятилетнюю; голос у неё негромкий, я стал слышать издали плохо, – а она, рассаживая по узким четырём грядкам подзимнюю карттошку, – то приближалась ко мне, сидевшему ниже по уклону, то удалялась… Не расслышал когда, где и чья …там с ними рядом 5-тилетняя девочка, увидев утром пролёт диких гусей – не вижу уже, нет нужды работать с утра – уже не помню сколько лет, думал даже – не пролетают здесь на юг уже, – крикнула в небо стае гусей: «Не летите туда, – гуси летели на юг по направлению построек скоплению Серёги у Таёжки, – там убьют вас»; вряд ли так крикнул бы 5-тилетний мальчик …У меня имеется железный факт для сравнения: 76-го года летом, когда я, раставаясь с семейственностью, свои шмутки забирая, – несколько раз посещал Двадцатку, – дочка Аня, трёх с половиной лет, не раз плакала, кричала: «Хочу, чтобы он (Я) жил!» (Люська, несколько смущённо ей: «Будет он жить, что с ним сделается» (но не с ними!) … Особенно мне запомнилось, как она бросилась ко мне с каим-то отчаяньем глазах, когда я напоследок посетил её в садике …А сын никаких эмоций не проявлял;

…Затем самое интересное к теме репрессий; в ответ на ее пожелание восстановить общение с племянником, – я начал обьяснять ей полную невозможнось этого …хотя совсем не злопамятен: три дня не мог вспомнить про «заявление» предселателя Валеры (подробно в «Последнем походе на рыбалку», 16.11.2004)…

Из Последнего похода на рыбалку

К концу осени на дачах обезлюдело, а с годами способность выносить одиночество и даже находить удовольствие в уединении – поослабла. Пережиты все увлечения «третьего круга», с 46-ти, лет; овощеводством, кролико-птицеводством, косьба стала не в «кайф», последние три года неуклонно угасал интерес и к саду. Вот уж не думал, насаждая его и доведя соток до 20-ти, что столько из-за него забот и тревог. С десяток всего деревьев, уже более-менее взрослых, – а с тонну было летом плодов, месяца полтора возиться с их реализацией пришлась, а когда в плодоношение войдут все полсотни? Правда, год 2002-й был нетипичен и при моей жизни вряд ли повторится – по причине сухой и теплой весны у всех был урожай, кто и не опрыскивал никогда, а когда у меня урожай будет тоннами, то соседи и приезжие его уже не выберут, как в первые годы, когда сад еще подрастал. Вот что значит возделать грамотно сад – не возрадуешься!

[22.10.20 …Давным-давно уж нету того сада! Период тёплых вёсен в века прошлого – годах остался 90-х, с прихватом лет семи лишь века нового; косточковых и семечковых цветение губил монилиоз, – не помогали фунгициды; что завязалось – жрала плодожорка: опрыскиванья инсектицидами – ей, как грибку монилии фунгицидом, – на устойчивость лишь отбор! …Но понял я зато: мы почему, славяне, здесь, – а не корейцы или китайцы: южнее сотнею км всего, на северо-запад больше тысячи, – климат совсем-совсем другой! Ну, а еще ющнее в Китае круглый год растут помидоры! …Но продолжает нарастать – из 17-ти мощных лоз актинидий аргут сад – их цвет монилия не губит, – в конце июня лишь цветут, и никакая плодожорка не жрёт!; и повод в сентября, в лето бабье, – кто помоложе посетить меня; и памятник мне потом – рукотворный]

Сад уже точно последнее занятие из многих, мною освоенных, которое не бросишь, так и придется тащить постылую торговле, необходимую, правда, но не мне, с уходом на пенсию, не нужны по-настоящему, то есть по минимуму, и деньги, тем более нет веры в их силу, вернее, есть полная убежденность в неизбежном, пусть кратковременном, их крушении, так сказать, в «мировом масштабе». Такая необходимость есть, слишком уж пали нравы, восстановить их могут лишь бедствия, – они и не замедлят воспоследовать. И тогда сад пригодится – для натурального обмена или на деньги по минимуму, лишь бы угнаться за инфляцией, как в начале «лихих» 90-х. Все-таки правы были мудрецы прошлого, что лучшее, что дано человеку – возделывать свой сад. И прав был позапрошлый летом бывший первый председатель кооператива Жуков – нужно мне искать садовника или лучше семью, которой сад можно отдать в аренду. Впрочем, младший брат Анатолий говорил это еще лет семь назад. Сам же я это понял, когда ощутил, что сил едва остается, чтобы выйти, пусть на седьмом десятке, на главное поприще – литературу – рассчитаться с обязательствами самому себе всей жизни: эго, кстати, только и позволит выжить здесь, а больше мне и негде. И – другим помогу: в духе известной восточной поговорки, что до 60-ти человек должен делать то и се, а после – делиться опытом пережитого.

Противоречивость жизни по-настоящему начинаешь понимать лишь к старости, когда сил преодолевать все меньше эти противоречия (иные из которых в молодости и зрелости совсем не ощущаются), – и возникают новые, среди которых главное – между телом слабеющим и разумом яснеющим. Оно преодолевается лишь усилием духа, а тут и он стал ослабевать… (Как оказалось, спустя меньше года – временно, но тогда мрак обступил меня)…

Еще сильнее стало противоречие, возникшее или, во всяком случае, осознанное сполна лишь прошлой осенью. Стал окончательно понятен смысл старого анекдота «…а мы и так видим», то есть «основной инстинкт» настолько ослаб, что, казалось, достаточно для удовлетворения одного лишь погляда, что все городские старики имеют каждый день и бесплатно. Разум, правда, в тот же момент говорил, что в городском шуму и одной ночи не выспишься и на третьи сутки не нужны никакие удовлетворения – троекратный опыт «квартирной» жизни в 20 лет, 32, 40 и окончательно в девятиэтажке на Бурачека в 44—46 лет говорил за то. А здесь, как-никак, тишина, главное, тепло, свет, сад-огород, природа, на юг и восток гористые дали, на запад и север вершинки, заросшие дубами в основном, кленом, липой, березой, бархатом амурским. Облетела, правда, вся красота осенняя, без упоения бывалого воспринимается уже и она.

Какие-то странности в поведении появились, накупил вдруг лишних лекарств, года как три после 60-ти.

Всплыло вдруг ни с того ни с сего «метафизическое» противоречие конечности человеческого существования и бесконечности мира. Лет в 20 решил его, казалось, окончательно – что непреодолимо оно, никогда конечному человеческому разумению не постигнуть бесконечное: можно только углубиться в частности, но общего никогда не охватить. Как может возникающий и исчезающий человеческий разум постигнуть то, что было всегда, не возникало и не уничтожится? Ведь сразу вопрос «откуда?», «что было до?» Тогда, более 40-ка лет назад, я даже заподозрил, что возникающий где-то в самом низу температурной шкалы вселенной постигающий ее, отражающий, обладающий активностью разум есть последнее средство преодоления энтропии, «тепловой смерти» Вселенной, ее возвращения к высоким температурам вновь ценою собственного существования. Одним словом, уже тогда я пришел к выводу, что природу ни постичь, ни обмануть, и хотя физика и математика, при способностях в юности к ним у меня, были кратчайшим путем к материальному преуспеянию и выгодному положению в обществе, – они развились в мире сверхдостаточно уже к тому времени, стали даже угрозой, и дабы отвести ее, надо, если чувствуешь в себе способности особые, – постигать происходящее в обществе. Независимо от конечных результатов будет хоть утешение, что занимался наинужнейшим. И все равно перечитал 2—3 случившиеся здесь книжонки по космогонии, о природе времени, затем геологии, минералогии – что от человечества подальше. Но и до его происхождения, ранней истории – мало дающих объяснению нынешнего кризисного состояния – дошло дело. Перечитан, пересмотрел многие книги, журналы конца 80-х – начала 90-х, где, как говорится, ложка меда разбавлена если не бочкой, то добрым ведром дегтя, а события унеслись далеко вперед и уже приближаются к следующему витку, – решающему и разрешающему. Все чаще вспоминалось пожелание Твардовского уходящему в отпуск сотруднику: «Алгриг, Алгриг, читай меньше книг! – Для спасения души – Сам больше пиши»…Но какой там, печь растопить, собакам корм сварить, себе, их накормить стало в тягость – сам же, наоборот, стал перекусывать при первом позыве голода и изрядно отяжелел. Всегда думал, что уж я никогда не буду, как отец на пенсии лежать на диване, но вот и сам валялся днями на лежанке, не в силах заставить себя заняться чем-либо. Гуляло, правда, давление и могли действовать депрессивно лекарства, но не в нем и не в них была причина: к депрессии у меня закал с самых ранних лет, жизнь была трудной почти с самого начала, с 7-ми, во всяком случае, лет…

Стало, наконец, совсем невмоготу. Мать нынче рано, с середины октября покинула меня (в начале сентября было ёй 82), обычно в первых числах ноября ее окончательно увозили в город на зиму. Подруга лишь три раза побывала за все лето по интимным причинам, запрещавшим частое общение, заводить подругу новую поздновато, и без того Женя на 12 лет моложе, куда уж… На ночь 65-тилетия, вечером посетила меня последняя женщина, на втором этаже переночевала …и решил я с этим «завязать»: уже намного утомление больше наслаждения… Словом, почувствовал я одиночество еще пуще прошлогодней осени, когда, собственно, явно ощутилась на 63-м году! – «достаточно одного лишь погляда». Что уж там до «разживы» быть бы живу: даже мимолетное общение с ближайшим соседом, Колей Рогальским, ужалось до предела с кражей в конце декабря прошлого года его пса, которому тот еженедельно, а зимой не менее раза в две-три недели привозил из города готовый корм, а я хотя далековато, за сто метров, ходил ежевечерне кормить. Теперь Коля пореже стал ездить, да он даже и старше меня на год, поздоровее (давлением), может быть, – но и у него убавилось прыти последние годы. И погода необычная: весной и в начале лета, продолжала удивлять и дальше, – лишила начисто приморской «золотой осени», мало того, темным и необычно ранними морозами выпал ноябрь. Зато рано стал Суйфун и вспомнил я о корюшке. Рыбалка эта подледная, которую смолоду презирал (по причине сверхувлеченности ею стариков, сослуживцев по работе в парткоме Мортранспорта в 68-70-м годах, по принципу, так сказать, противоречия), – спасла меня, возможно, от депрессии в 84—85 годах, после переселения во вновь построенную девятиэтажку (кто испытал, тот знает что эго за ад!), и затем зим, без года-двух, 20, – возмещала, частично мне здесь недостаток общения. В последние годы по мере автомобилизации населения все больше стало на льду молодежи, женщин и детей. Но все труднее стало попадать на лед: мне ведь еще до электрички в Кипарисово топать лесом по хребту 3 км, затем ехать остановку до 1-го Раздольного, а затем хорошо если рыба близко, то идти 15—20 минут, – а то все 40, или даже больше часа. Особенно тяжело стало возвращаться последние годы, подниматься на обратном пути на хребет от Кипарисово (утром- то вниз!), да если с уловом кг хотя бы 3—4, а если 7, то уже тяжело: ведь одна одежда и снаряжение тянут кг до 15-ти. Прошлый год рыбалку пришлось похерить из-за приступа почечнокаменной болезни, случившегося в самом начале декабря, а весной рыбы близко не было, да и обстановка тут, с кражей соседского пса, который как-никак защищал своим лаем мой правый фланг, если смотреть на юг, вниз от сопки, при каждодневном шарахании «металлистов», – не располагала к отлучкам.

И все же отказываться совсем от рыбалки, уступать старости, не хотелось, ради прогулок дальних, ходьбы необходимой, главное, общения с женским полом приглядно-поглядного, детьми, которых здесь уже не будет до весны, до самого мая. Да и корюшки захотелось, и собак подкормить, сделать по возможности запас.

Рыбалка вспомнилась в субботу 16 ноября, когда в череде пасмурных морозных дней, необычных вообще-то для ноября, выдался, наконец, солнечный денек. Из ближних дачников пришел лишь бывший председатель дачного кооператива Валера, мой ровесник. Его легкий, маленький, с клонящейся крышей книзу по склону домишко («скворечник») метрах в ста слева и немного вниз от меня, на углу между вертикальной и горизонтальной дорогами. Он, как и сосед в тех же ста метрах справа и чуть только вниз (выше меня нет никого) Коля, прибыл сюда в 90-м году, второй волной дачного бума 80-х, поднятой в конце мая того года тревожно-глупым, трусливым и потому роковым, разрушительным заявлением тогдашнего, последнего советского премьера Рыжкова «через две недели» повысить цены – вот тогда-то в июне 1990 г. все запоздавшие ринулись на остающиеся земельные участки! С Валерой, благо он на проходе в Таежку по дороге, я поначалу вроде бы даже приятельствовал, вступал в разговоры касательно мельтешивших тогда сумбурно-абсурдных, бурливых перемен. Собеседником он оказался не слишком приятным, упрекал меня в отсталости, хотя вся его эрудиция основывалась лишь на «желтой» периодике последних лет, той адской смеси «черного пиара», порнографии и мракобесия (астрология, магия и прочая мистика), словом, на том идеологическом пойле, которым пичкали нашу публику с началом так называемой «перестройки», на деле же обернувшейся совершенно невозможной попыткой реставрации капитализма (но истории этот бред, этот вопиющий обман широких масс у нас был, видимо, нужен для окончательной дезориентации прогнивших верхов и вразумления масс – ну или отдельных активных личностей, активного слоя населения, – вразумление масс вряд ли возможно: – из всей этой чернухи Валера потреблял лишь первое, пиар, все гнусные наживки-приманки (как-никак окончил мединститут) будь то Жириновский, будь то Лебедь, хватал на лету. С избранием его председателем в «Гиппократе», дачном кооперативе медиков Фрунзенского района Владивостока, он клялся мне взыскать через суд, как и два его предшественника на посту председателя, с Жукова, первого председателя кооператива медиков, тогда еще не разделившегося на 4, якобы присвоенные при отсыпке гравия сверх мизерных нормативов, не изменявшихся аж с 30-х годов, деньги. И это уже когда разрушили Союз, разворовали на металлолом за границу целые военные флоты, причем самые верхи приняли участие в этом разграблении, – вот уж поистине эпохальном! Затем Валера принял горячее участие в 3-й приватизации дачных участков, нужной лишь райземотдельским чиновникам – законодательством ведь любые, самые первые документы по отводу участков объявлялись действительными, в то время как все эти обмеры, пытался я вразумить его, незаконны, поскольку их должны сделать независимые службы за счет бюджета при составлении земельного кадастра (а закона по нему не было тогда и в намеке!) Тогда-то я, году в 95-м, почти перестал разговаривать с ним, норовил проскочить, даже не здороваясь, мимо. Но окончательно перестал я с ним общаться, когда он как-то года 3—4 назад сказал мне, что на часть моего участка, именно по которой я пробил незапланированную, но необходимую мне для строительства дорогу, нет заявления. Это ж надо было докапываться, ковыряться в бумажках! Опять же, по законам, тогда принятым Верховным Советом (и я был в числе инициаторов этого закона, о чем есть даже справка): вся обработанная гражданами земля, разумеется, в пределах разумной и принятой нормы, объявлялась в собственности даже без всяких документов! А у меня как-никак был уже план обмера той самой третьей приватизации, за те пять соток лишней земли исправно платилось, так что претензия председателя была, совершенно неосновательна, неразумна, только самой чёрной завистью можно было ее объяснить – у меня аж 30 соток (на себя, на мать, на брата), а у него всего 4 (но он может добавить через дорогу ещё шестью сотками!). Так надо было чухаться раньше, а не в последний срок. Тут от Валеры пахнуло и таким замшелым «совковым» (хоть и не люблю это паршивое словечко, но что было, то было; немало душ загубили подобные завистливые Валеры) в тяжелом прошлым, отчего оно и сгинуло: это при наших-то просторах жаться на 5 соток! – что даже видеть его стало невмоготу. Стал его избегать, на дорогу выходил через огород нижнего соседа, мимо колодца, ниже Валеры. Правда, там был риск встретиться с другим Валерой, тоже нашим ровесником, с 1939, мужиком теперь 63-х лет. С тем я долгое время был в отношениях приятельских, но вот тоже не могу видеть года 3—4, с тех самых пор, как начались порубки деревьев в лесу от Кипарисово. Этот Валера был в некотором роде оригинал. Построил премиленький домик из белого кирпича, и зимой приходил много (чуть не 15 лет каждую субботу – встаю только, смотрю в окно, а прямо снизу метров в полутораста белый дым столбиком (зимой-то большей частью с утра безветрие) – Валера уже здесь с первой электрички. Но печка-буржуйка стоит не в домике, а снаружи, поодаль, вверху участка, поближе к дровам, которых десятка полтора лет назад здесь было в изобилии от поваленных при расчистке дорог деревьев. Дымит печка, греет зимнее небо, кипит чайник на ней. Воды много, во дворе колодец. – Поставь печку в дом, греться будешь. – Нельзя, стены потрескаются! – …Дрова носились, пилились, кололись, опять носились, топились, конечно, не для обогрева жилища, а чтобы накопить золы для огорода – труд ни в коей мере не оправданный, но ставший для этого Валеры как бы ритуалом. Я мирился с таким чудачеством, потом, лет как 7, он построил рядом на участке сына уже деревянный добротный дом, с баней, и дымок из трубы уже не напрасно приветствовал меня субботними утрами чуть левее вниз. Но мало-помалу ближние дрова были повыжжены или по прошествии времени погнили – Валера стал попиливать деревья на пустующих участках. У нас продолжались весьма приятельские отношения, частенько он даже, когда бывала с ним подруга, хорошая женщина, работавшая в столовой, подзывал меня как следует перекусить. Много взял он у меня глины (у него, хотя тут близко, такой нет) на штукатурку и печку. Но вот как-то возвращаюсь 2-го января, в субботу в сумерках с рыбалки (тогда еще увлекался вовсю), Рыжий исходит лаем в сторону леса вправо и вверх, потом слышу – падает сваленное дерево. Звук негромкий, но тихо, и слух мой на такое наметан. Идти туда сразу не было ни времени, ни какого-либо желания. Воскресенье, следующий день, был лежачий – то ли после рыбалки, то ли на погоду, на которую у меня с детства повышенная чувствительность. В понедельник вспомнил, пошел посмотреть что там пилили. Батюшки, да весь восточный склон в верхушках деревьев! Штук 20 в основном дубов и ясеней спилены среднего размера, да не под корень, а с оставлением высоких пней, чтобы нагибаться меньше. Ровная, до разветвления кроны часть стволов отпилена и унесена, кроны остались! Да кто ж такой варвар?! Сначала подумал, что кто-то надумал рубить домик, но следы по хотя большому раннему снегу, почти стаявшему к январю, осталось только в тенях, в дорожных колеях, скоро вывели меня к Валериному дому, а там я увидел, для чего понадобились эти стволы: кололись пополам (дуб хорошо колется, особенно сырой да мерзлый), и выкладывался для чего-то сруб, вскоре понял – для компостницы. Да компост можно ограничить пленкой, и ничем не надо, просто перелопатить не сгнившую внешнюю органику внутрь!.. …А что если весной придет лесник, претензии все ведь будут ко мне, близрасположенному. Ничего себе друг! Друг-свинья, так сказать. Видно, забоялся Валера, что раз начались вольный лесоповал, то порубят все раньше его, надо спешить. Позднее общий наш приятель Леша – астролог и садовод, когда я рассказал ему о сем казусе, сказал: «Да, он пойдет пилить, он теперь на пенсии, а работы еще не нашел». …В следующую субботу я уже знаю точно, когда явится Валера с пилой на мою сопку. Действительно, около 12 пришел, вижу, пилит на ребреце восточном, где относительная пологость склона переходит уже в крутизну перед вершинкой, до которой метров сорок. И без того крупное лицо его последнее время располнело, похож издали и полусидя на большую полуседую (а то был черноволос) обезьяну.

Вершинка эта господствует над Таежкой, служит хорошим ориентиром для пролетных гусей, которых видел бы весной-осенью чаще, если б раньше вставал. Однажды весной довелось увидеть припозднившихся гусей, летевших в предвечерней мгле совсем низко, – с тревожными криками стая взмыла вверх, один гусь чуть не врезался в сопку

16.30 …Что таки вынудило у нас в годы 30-е злейшие репрессии?

Страны осадное положение, во-первых;

во-вторых, технические возможности века;

сама природа злобная человека, в-третьих

НИНЫ РАССКАЗ, ТЕРАПЕВТШИ НА ПЕНСИИ

…О сей последней терапетвша Нина,

с года 5-го на пенсии, —

…грда 3—5 назад поведала мне;

было это – вспоминаю в ретроспекции

…назад около четверти века,

в самый разгар гнусного шантажа и рэкета

…С конца мая 1990-го года,

с дурацки-преступного заявления

Николая Рыжкова, предпоследнего премьра советского,

на треть повысить цены …через месяц (!!!), —

народ почуял аховость положения вполне, —

и, дабы хоть малую подстраховку иметь, —

ринулся, второй волной уже на землю;

так эти были в сей панической волне уже из последних;

значит, было это в году так …ну для рифмы …в 93-м;

идут с автобуса к своей стройке садового домика

супруги, пенсионеры-медики, он сильно смуглый,

худощаво-остролицый, она ж субтильна, русоволоса, белолица, —

и «допоздна» стройна, весьма красива;

он ренгентолог, она фтизиатр в тубдиспансере;

(я с нею как-то от Таёги шёл, весьма понравилась

…да и любому бы такая);

и вот авто их снизу настигает, сигналит

(довольно там подъём-то крутоват!);

они ж не слышат будто,

дороги узкой не уступают авту

(едва проехать одному никак не разъехаться автам двум:

в конце 70-х, в стремлении жлобском,

нарезать участков побольше

при планировке огородно-садовых обществ, —

несоразмерно узкие намерили дороги…

как будто малоземельем страдает Приморье!);

они вальяжно шествуют посредь дороги,

авто уже их настигает и, наконец,

не выдерживает – в кювет сигает он,

она же не уступает упрямо —

и эту деталь я упустил, слушал когда первый раз!, —

затем и она …и будто её слегка подтолкнуло даже авто,

не причинивши ни малейшего вреда;

в авто два тоже медика – он подполковник медицины,

окончил Ленмедакадемию, —

она всю жизнь в поликлинике на Чуркине терапевт;

и вот рентгенолог приходит к дому подполковника, —

и требует выкуп за оскорбление – иначе де в суд подает;

но не спешит – терроризирует,

сам сухощавый и роста среднего, —

довольно рослого подполковнка,

так доводит потом по телефону

в суд подать угрозами, —

что тот уж откупиться готов

И Нина тоже склонна вроде…

но совещается с знакомой прокуроршей:

та – не вздумай, – не отстанет вовсе

(знает шантажистов мерзких по опыту)!

И Нина придумала, молодчина!

Мудило им в очередной раз звонит:

она – «я стрелку назначаю тебе!»;

он сразу трубку вешает —

и больше ни разу не звонит…

…Как тебе ни мерзок – из зависти – автособственник, – но ему

бесспорно следует уступать узкую – едва проехать – дорогу,

особенно если в гору…

Как вроде просто! Рентгенолог гнусный, конечно, следовал примеру

фильма из телека, как и жена его прелестная (я удивлялся – не без оттенка зависти!, – как досталась таком мудаку прелестная такая-то!); но и она не многим лучше: его гнусности потакает; подошла как-то утром – я был наверху: выкладывал второй этаж из вулканического туфа: «Это ваше строение взорвут!»; с давней моей завистницей близкой, бывшей фельдшерицей Зиной, они подошли; я, в ошарашенности: зачем меня взрывать? но промолчал; почему и зачем это сказала? Скорее, науськал завистник муж: сам не может такое построить; а «зомбоящик» тогда подобными историями полон; и был у этой ангельского лика дамы садистский синдром очевидно: удовольствие иметь от другому причинения неудовольствия…

Это к теме о природе людей

Но я так и не доказал свою незлопамятность Этот Валера, видимо, кровей кавказских: как-то я пригласил их сынка, лет 17-ти, – на один из первых аргуты урожай, – так у него, от блондинки, кожа лица была какая-то избела-синеватая, или изсиня-беловатая; сначала с ним беседовал я; он избран был садового общества «Гиппократ» председателем; третьим после Жукова, известного детского хирурга, «Айболита» основателя (совместно с Анатолием, 3-м моим братом, где-то в самом начале 80-х …если не в конце 70-х);

Сим утром я – по главному истории маразму нанёс наконец необходимый удар, – по лживо-абсурдному летоисчислению от мифичного Христа, – понять историю немало затрудняющему

6.10 …Начав в 5 утра армейское вспоминать …теперь спросим всеведающую интерсеть, – когда же точно началось это лживо-корыстно-абсурдно-нелепое, – столь затрудняющее истории постижение, – с рождения Христа мистичного начало летоисчисления, – без устранения коей нелепости не будет жизни должного устроения…

«В позднеримский период в астрономических и астрологических текстах получила широкое распространение эра от начала царствования императора Диоклетиана – 284 год, в ней составлялись пасхальные таблицы (эта эра до сих пор сохраняется Коптской церковью под названием «эры мучеников»).

В 525 году папа Иоанн I поручил монаху Дионисию Малому составить новую пасхальную таблицу. Дионисий использовал таблицы александрийской церкви, в которых использовалась эра Диоклетиана, однако, не желая вести отсчет по годам правления «нечестивого гонителя», решил «обозначить годы» от «воплощения Христа». В его таблице 532 год ab incarnatione («от воплощения») следовал за 247 годом эры Диоклетиана. Эта пасхальная таблица, будучи одобрена папским престолом и войдя во всеобщее употребление, ввела в употребление и эру «от Рождества Христова». В официальных актах эра от Рождества Христова встречается уже в капитулярии Карломана от 21 апреля 742 года. В папских актах она в ходу с Иоанна XIII (X век).

По мнению большинства учёных, при вычислении в VI веке римским аббатом Дионисием Малым года Рождества Христова была сделана ошибка в несколько лет [1] [2].

Эта система летоисчисления стала стандартной в западном мире после введения её английским историком Бедой Достопочтенным в VIII веке.

В XVII веке эра, введённая Дионисием Малым, была расширена и для счёта лет до «рождества Христова» (Дионисий Петавий; один раз такая датировка встречается и у Беды). При этом было принято, что 1-й год до нашей эры непосредственно примыкает к 1-му году нашей эры. Было также принято, что число лет до нашей эры возрастает по мере удаления в прошлое [3].

Нулевой год и «нулевой год до н. э.» не существуют согласно григорианскому и юлианскому летоисчислениям – так было заведено Бедой Достопочтенным в начале VIII века (ноль тогда вообще не был распространён в культуре)».

Так вот кто больше всех – и когда ещё! – затруднил историе изучение: ломать заставил голову, чтоб отсчитать, – действительно прошло от какого-то события сколько времени! Вот главный пакостник кто – истории изучения…

«В России

Пётр I действовавшее в России летоисчисление от «сотворения мира» и начало года 1 сентября заменил на летоисчисление от Рождества Христова и перенёс начало года с 1 января 1700 года. По указу императора от 19 декабря 7208 года от «сотворения мира» (19 (29) декабря 1699 год) [6] после 31 декабря 7208 года от «сотворения мира» следовало 1 (11) января 1700 год от Рождества Христова, «…а будущаго Генваря съ 1-го числа настанетъ новый 1700-й годъ купно и новый столетний векъ…»»

…Хотя никем не «сотворялся» мир, – но всё ж считать от 7208-го года, – от начал цивилизации, вполне действительных, – пусть даже «богом» невозможным, – считать предпочтительней, – чем от «сына» его мифичного: всё ж без истории людства разрыва…

…Ведь сей, ещё в пятом веке, – под побуждением помышлений и эмоций был самых низменных: единобожие насадить – в угоду единовластителю*! Тут ложь и подлость, и абсурд, и фанатизм сплелись «схрестились!..

И надо срочно пересчёт произвести! …Тем паче – есть уж все возможности технические – будет сие почти автоматически…; пусть первое время будут старое ложное – и новое истинное летоисчисления параллельно, – но непременно и быстро вытеснит лживое – летоисчисление верное … …А я вот кампанию начал за его установление!7.16., 19.10.2020 …А лишь забрезжилась заря …попробовать часок ещё доспать