Читать книгу Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты - Юрий Безелянский - Страница 5

Кочуя по европейским столицам, Зинаида Волконская пользуется неизменным успехом: ее талант артистки и певицы отмечают все. Но она не хочет быть только украшением чужих салонов, она хочет иметь свой салон, быть законодательницей мод, стать новой Коринной, наподобие главной героини одноименного романа мадам де Сталь, – древнегреческой поэтессы VI–V века до н. э. Романом мадам де Сталь зачитывались в Москве в 1809 – 1810 годах, и московское общество легкой руки князя Шаликова нарекло Зинаиду Волконскую Северной Коринной.

В Москву Волконская вернулась в середине 1817 года, но вскоре вынуждена была уехать в Одессу. Почему вынуждена? Неприязненное отношение двора (интриги, зависть…); да и многие московские аристократы были шокированы ее независимым поведением. Короче, она слишком много себе позволяла. Надо иметь в виду, что русская аристократия того времени была чопорной, стесненной в проявлениях своих эмоций, по-фамусовски консервативной, а Зинаида Волконская была насквозь пропитана французским свободомыслием, откровенно разделяла идеи Руссо и Вольтера.

Характерно в этом плане письмо Н. Тургенева брату: «Княгиня Зенеида Волконская живет целое лето в Ревеле с Borberi; а муж ее здесь. Об этом все говорят, и ее, справедливо, не хвалят очень».

Обратим внимание: не Зинаида, а Зенеида – на нерусский лад, на иностранный. И кто этот таинственный иностранец, который заменяет Волконской мужа? Микеланджело Барбиери. Итальянец. Художник, к тому же обладающий неплохими вокальными данными. Официально в семье Волконских он воспитатель сына. Человек он светский и поэтому сумел достойно выйти из своего двусмысленного положения, сохранив ровные отношения со всеми родственниками Волконских и, главное, с мужем. По словам Бутурлина, Барбиери был талантливым и приятным в общении человеком, именно он расписал залы московского особняка княгини и создавал декорации для домашних спектаклей. Кроме того, оказался незаменим в финансово-организационных вопросах существования семейства Зинаиды Александровны. Он был неизменным ее спутником до 1827 года.

В марте 1818 года Зинаида Волконская со своим шестилетним сыном и воспитателем-секретарем синьором Барбиери отправилась в Одессу, где осуществилась ее мечта: там, в Одессе, она завела свой первый салон. Поэт Константин Батюшков в одном из писем писал: «…Сию минуту иду к княгине Зинаиде с Сен-При: она здесь поселилась, и все у ног ее. Она, говорят, поет прелестно и очень любезна…»

«Все у ног ее» – это генерал-губернатор граф Ланжерон, французский консул Данмарк, аббаты Буавен и Николь, художник-маринист Ойи и многие другие. Однако это был все-таки не тот уровень, не тот круг людей, которых бы хотела видеть у себя в доме Волконская, ее одесским знакомым не хватало артистизма. И вскоре княгиня Зинаида заскучала. Ее скука выразилась в язвительных стихах. Вот как они звучат в прозаическом переводе с французского:

Эти и другие свои стихи Волконская сопровождает рисунками, 12 из них хранятся ныне в библиотеке Гарвардского университета – 7 акварельных и 5, выполненных пером. Как рисунки оказались в США? Наследники продали в 1930 году часть коллекции (альбомы, картины) римскому антиквару Леммерману, а уже от него она попала в руки американского коллекционера Килгура.

После недолгого пребывания в Петербурге весной 1820 года Волконская уезжает в Рим. Ее римский салон не чета одесскому – его посещают европейские знаменитости, «звезды»: скульпторы Канова и Торвальдсен, художники Каммуччини, Орас Берне и многие другие. Роятся у Волконской и молодые русские художники, приехавшие от русской Академии художеств учиться в Италию.

Сильвестр Щедрин так описывает празднование именин Волконской в феврале 1821 года: «…собрание было домашнее и состояло из нас и итальянцев, любителей музыки и играющих у нее в театре; сидя у княгини в комнате, все забавлялись разными играми… одну залу убрали на манер древних римлян, повсюду установлена была серебряной посудой, вазами, лампадами, коврами, все это было переплетено гирляндами и делало вид великолепной; все мущины, одетые в римские платья, ввели княгиню в сию комнату… дамы ужинали по-римски, лиожа на кушетках вокруг стола, кавалеры в римских платьях, с венками на головах им служили… после ужина много шутили, пели в честь ей стихи, словом, было совершенно весело… сия почтенная дама часто посещает наши мастерские и в каждом принимает живейшее участие… У княгини Волконской часто бывает опера, где она сама играет и поет превосходно, а наша братия также занимает иногда роли безгласные…»

Из письма Щедрина всплывают сцены, заставляющие вспомнить феллиниевский «Сатирикон», но, правда, без малейшего намека на разврат. У Волконской все было подчинено только искусству.

Как отмечает современная исследовательница Ирина Канторович: «Римский салон З. Волконской 1820 – 1822 гг. был для юных художников тем местом, где они могли весело провести время, обрести полезную информацию и связи с представителями итальянской культуры, попрактиковать в доброжелательно-непринужденной обстановке итальянский язык, а иногда и получить выгодный заказ. Но и для княгини тесное общение с русскими художниками не прошло бесследно. В это время в ней пробуждается глубокий интерес к русскому искусству, истории, литературе…»