Читать книгу Жизнь как бой - Юрий Енцов - Страница 4

Тад запомнил это ощущение на всю жизнь. Ему достался парень-одноклубник, на полголовы выше и мощнее сложением. Его товарищи суетились вокруг него, косо посматривая в сторону Тада, прочили победу своему другану, убеждая, что он легко разделается с Тадеушем. Вокруг Тада почитателей было не меньше, все подбадривали его и желали победы.

И вот они на ринге. Звучит команда «Бокс»… и тут произошло невероятное. Тад перелетел половину ринга мухой и обрушил град ударов на своего противника. Тот даже не понял в чем дело, оказавшись на канатах. Рефери сказал: «Брейк», но Тад, не слыша команды, продолжал молотить противника.

Судья едва растащил дерущихся. Серьезный спорт не имеет ничего общего с игрой, это война, но – без убийства. Второй раунд, едва начавшись, также, быстро закончился. Бой был остановлен в виду явного преимущества Тада. Он, как во сне, стоял на середине ринга, а его руку поднимали в знак победы, его глаза блуждали, в душе рождались какие-то неведомые ощущения, на глазах появились слезы радости и восторга, а вокруг ринга бесновались друзья, и когда он пролез под канатами, Вовка Певзнер подхватил его на руки, крича:

– Ну, ты даешь, он даже не попал по тебе ни разу.

Проигравший парень тоже подошел и, вежливо поздравив Тада с победой, спросил:

Какой у тебя бой?

Первый,– ответил Тад.

Бывший противник удивился, сказав:

– У меня это четвертый, а первые три я выиграл.

Как ни странно, но бокс тех времен был совершенно иной, он был более игровым, зрелищным, но с хорошим завершающим ударом. Тренеры очень много работали над защитной техникой.

Со временем вся группа Тада была передана двум играющим тренерам, Борису Ивановичу Тишину и Виктору Алексеевичу Лукьянову. Первый – трехкратный чемпион СССР в весе до 71 кг. Когда Борис Иванович выходил на ринг, то женщины и девушки кричали, рукоплескали ему минут пять, не давая начать соревнования.

Он действительно был хорош своей мужской красотой: где-то под метр восемьдесят ростом, смуглый, с черными волнистыми волосами, гладко зачесанными назад, с прекрасной атлетической фигурой, он представлял удивительное зрелище. Обладал филигранной техникой и – страшным ударом справа.

Молодые боксеры боготворили его, готовы были нестись куда угодно и выполнять его просьбы. Выступая в Европе, Борис Иванович два раза выигрывал бой у Ласло Паппа, трехкратного чемпиона Олимпийских игр, послав того в глубокий нокдаун, и только минута отдыха спасла олимпийца от полного разгрома в первом бою.

Виктор Алексеевич Лукьянов – был полной противоположностью своему товарищу. Широкое русское лицо с глубоко посаженными глазами, волевым ртом и квадратным подбородком. Второе место в весе 75 кг в Союзе. Он немного пренебрегал защитой, был силен и тоже обладал мощными ударами с обеих рук, был феноменально вынослив и, как говорится в профессиональном боксе, «умел держать удар».

Эти два человека – очень много дали своим ученикам и как бойцы, и как личности. Тад боготворил обоих, всегда бывал на соревнованиях, где они выступали. Молодые боксеры присутствовали в роли молчаливых оруженосцев, и если кто-нибудь из них дарил взгляд или улыбку, то Тад задумывался: «К чему бы это?»

Первые десять боев Тад выиграл как бы играючи. Шесть – ввиду явного преимущества и четыре – по очкам.

В школе №554, где он учился, все знали, что Тад серьезно занимается боксом, и даже старшие ребята относились к нему с опаской и уважением. Тад пробовал затащить заниматься ребят со двора, но блатные посмеивались:

Нам это не надо, у нас ножи и пистолеты, все равно побьем.

Но подраться с Тадом они уже не хотели. Правда, Шурка Любезнов, пойдя в ту же секцию, выполнил 3 разряд, но дальше не пошел и вскоре бросил заниматься боксом вовсе. Тад все дальше и дальше уходил от двора, меньше встречаясь со сверстниками, они ему были уже неинтересны.

В семье тоже назревали большие перемены. Выяснилось, что бабушка Антонина Ивановна больна раком пищевода и как-то все затихли от ожидания предстоящего. Мать Тада с ним и бабушкой переехали к Белорусскому вокзалу в Большой Кондратьевский переулок в дом 13 (теперь на этом месте стоит детский сад). Отдельный маленький домик, две комнатушки и сарай для дров принял небольшую семью Касьяновых. Так как денег матери на жизнь не хватало, Тад решил идти работать.

К тому же в школе начались постоянные драки. Опять та же компания Быка подловила его. На этот раз их было не пять, а все десять человек. Двое, как быстро выяснилось, с ножами.

Было уже темно. Они сразу же со всех сторон навалились на Тада и стиснули его с такой силой, что он не мог даже вытащить, неизвестно как там оказавшуюся, правую руку, из-за спины. Он левой бил нападавших по ребрам, по печени, по животам, но если даже кто-то был накаутирован, то из-за тесноты и давки не мог отвалиться.

Таду и в этот раз почти не досталось, но все могло бы кончиться очень плохо. Помогли взрослые мужики, извозчики на конных подводах, перевозивших дрова. Раньше так отапливались старые районы Москвы. Вот они-то с криками:

– Что напали на одного!– кнутами полоснули по спинам этой компании. Нападавшие расступились, Тад засадил кому-то по морде и побежал. А бегал он хорошо.

Чтобы стать выносливее Тад участвовал в соревнованиях по легкой атлетике. Выступал за «Метрострой» в забегах на пять и десять тысяч метров.

Он бежал, вспоминая книгу Джованьоли «Спартак», тактику Горациев, которую они применили против Курациев, и чувствовал спиной, что за ним гонятся. Он обернулся на ходу, и – бамц первому догоняющему, тот упал. Тад побежали дальше. Так же случилось со следующим «бегуном». Двое, трое – получили, остальные поняли, что догонять бесполезно.

Однако Тад был один, противников – много. Пришлось ему уйти из этой школы. Хотя Тад к тому времени уже мог привести свою команду боксеров, они теперь всегда помогали друг другу, но Тад не хотел никаких эксцессов. Он не считал, что проиграл, все кто хотел – получили. Просто учиться в таких условиях стало трудно. О том, что можно покалечиться самому или покалечить кого-то, попасть в тюрьму, мальчишки мало думали. Когда не один на один, а на одного двое-трое, четверо-пятеро, а тем более – десятеро, то Тад за последствия не отвечал. Но – пронесло. Тогда в 1955—56 годах не было еще статьи в Уголовном кодексе «мера допустимой самообороны».

В основном мальчишеские драки возникали из-за взаимной антипатии. Кто-то кому-то не приглянулся: физиономия не понравилась или усы, модная прическа, что-то новое надето – не понравилось. Тогда была мода на брюки-дудочки, ботинки на «манной каше», на толстой белой подошве. За это били те, чьи родители не могли или не хотели себе позволить так нарядить своего отпрыска.

Вот Тад и ушел из 9 класса, не оглянувшись и не пожалев, но, предполагая, что когда-нибудь закончит свое образование. Он устроился на 27– й завод, что на Пресне, стал работать фрезеровщиком, продолжая заниматься боксом в «Крыльях», теперь это стало удобно, потому что все было рядом.

В 16 лет он стал учеником фрезеровщика, замечательного мастера, русского человека, Михаила Романовича, который научил Тада отношению к работе. Это был рабочий интеллигент, владеющий всеми станками, начиная от наших и заканчивая американскими. В основном там стояли станки «Цинцинати».

У Романыча было опущение желудка, он ходил в специальном поясе, поскольку заготовки были тяжеленные, весили 90 килограмм. Тад, пацан 16 летний, эти заготовки поднимал, помогал ему. Сначала работал под его руководством, потом его поставили одного на линию. Тад из «сырой» болванки вытачивал ротор для лопастей вертолета.

Тогда было на Пресне было несколько военных авиационных заводов, которые называли «заводы-гиганты». Спортивные коллективы на них были обычно известны по фамилии заместителя директора завода. Был «коллектив Даниельянца», или «коллектив Скотникова», в котором занимался Тад.

На завод Тад пришел перворазрядником по боксу, а норматив Мастера выполнил, выступая за коллектив завода. Товарищ Скотников любил свою команду. Своих подопечных премировал в открытую деньгами, а майки, трусы, боксерки выдавали централизовано на складе завода. Все коллективы заводов-гигантов входили в спортивное общество «Крылья Советов». Крылья – это значило авиация.

Тад приносил очки и баллы взрастившему его заводу. Следующие десять боев Тад выиграл, действуя обдуманно, слыша подсказки тренера и секундантов.

Ему очень хотелось знать о боксе больше, и для этого он записался в Библиотеку им. Ленина. Тад вообще очень любил читать, но особенно книги по истории и географии. В Ленинке же ему пришлось читать методическую литературу. Тад брал труды о подготовке чемпионов мира боксеров-профессионалов: Джо Луиса, Рокки Марчиано, Флойда Паттерсона, Джека Дэмпси. Он как завороженный поглощал книги об этих гигантах бокса, мысленно стараясь хоть как-то походить на своих кумиров.

На тренировках Тад старался как можно меньше получать ударов в голову, тщательно отрабатывая защиту, подчинив все свободное время жесткому режиму. Но жизнь, как известно, брала свое, а в молодости так много хочется, и так мало достается. Работа стала для Тада не больше, чем хобби, а спорт становился всей жизнью. Не зря же еще знаменитый русский историк Ключевский говорил, что спорт быстро становится любимым предметом размышления, а потом – единственным методом мышления…

Дома по-прежнему скептически смотрели на его занятья. Потом, когда Тад стал показывать результаты, говорили: «О-о!». Но все равно в душ не считали спорт серьезным делом.

Шел период хрущевской оттепели, жить становилось легче, да и воспоминания о вурдалачьих временах как-то потихоньку уходили в небытие. Молодость – ни с чем несравнимое состояние. Спортивный мир готовился к Олимпиаде 1956 года в Мельбурне.

Виктор Иванович Огуренков нажимал на тренеров, чтобы лучше готовили команду, а Таду он сказал:

– Хватит дурака валять, бери курс на Мастера спорта и на Олимпийские.

Но в Мельбурн Тад попасть не успел, туда поехала очень сильная команда боксеров (и шестеро из девяти вернулись домой чемпионами Олимпийских игр). А поехать так хотелось, ведь туда должна была прилететь звезда аргентинской эстрады и кино Лолита Торрес, по которой Тад сходил с ума, и не он один; эту удивительно обаятельную актрису любили все. Ее песня «Коимбро – наш город чудесный» была, пожалуй, одной из самых популярных песен того времени.

Выиграв первенство Центрального Совета общества «Крылья Советов» во втором полусреднем весе, Тад стал готовиться к первенству Москвы, но этому событию предшествовало еще более значимое событие – Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1957 года. Такого праздника практически никогда не было в нашей стране. Ожидая много удивительного, и необычного, многие не знали, как к нему отнестись.

КГБ и МВД «стояли на ушах», но это не мешало происходить казусам всякого рода, ведь народ-то наш, задерганный и задавленный первый раз вот так, более или менее свободно (сорвавшись с цепи коммунизма) общался с иностранцами. Ох, народ, народ ты наш русский, откровенный и простодушный! Сколько после этого фестиваля появилось детей всех цветов и оттенков, сколько наших дурех осталось несчастными, Богу только известно.

Тад принимал участие во многих встречах, гуляньях, но как-то интуитивно не сближался ни с кем и не лез ни к кому в друзья, ему хватало его компании боксеров.