Читать книгу Версия - Юрий Евстафьев - Страница 12

Думаю, великость нашей страны доказывать смешно. Стоит только развернуть карту на столе. Не на каждом ещё поместится! Обычно земля нашей страны имела красный тесёмочный контур, любовно нарисованный геодезистами, и розовый цвет всей остальной поверхности, на которой оттенялись горы, леса и долины, что с некоторого расстояния создавало впечатление небрежно брошенных на стол дамских трусов, принадлежащих матроне Рембрандта. Остальные страны (смешно даже называть их Государствами!) валялись вокруг тряпочными клочками, и до некоторой поры никакой (все в том были убеждены) угрозы не представляли. И то было не напрасное убеждение, так как красная тесёмочка на карте изображала не просто демаркационную линию, а Границу на замке! Которая охранялась денно и нощно такими богатырями, как Карацупа с Индусом и быстрыми танками с крепкой бронёй. (Про танки – это из песни. Помните: «Броня крепка, и танки наши быстры!»? Только теперь мы узнали от В. Суворова, что если броня крепка, то танки не могут быть быстры и что если «быстрые» появились на границе, то жди, что через десять минут они её перейдут.)

В этой очень большой стране жило-было наше население. Его было как раз столько, что на каждого приходился огромаднейший кусок территории. В уме каждому доставалось по высокой горе, тёмному лесу, небольшой, но жаркой пустыне с кобрами и орлами, доброму пахотному клину и пятиметровому пляжу на побережье Ледовитого океана. Но, опять-таки обращаясь к фольклору, оказывалось, что «Не по Сеньке шапка»!

И не потому, что каждый Сенька данного населения не знал о своём богатстве. Наоборот, каждый Сенька не только знал, но и очень гордился тем, что живёт в такой стране, в которой на каждого Сеньку всего приходится так много, как ни в одной другой на какого-нибудь Джона, Санчо или Фархутдина ибн Исмаила Али-бабу! И все Сеньки, как один, по утрам и вечерам вместо молитвы повторяли: как хорошо, что я родился в такой стране! Или: как хорошо, что я живу в такой стране! Или: как мне повезло, что я не Американец (не Африканец, не Немец, не Китаец), а просто потрясающий Везунчик!

Конечно, говоря опять же простым языком, в семье не без урода. И в нашей большой, всем довольной семье, конечно (кроме всем довольных Сенек), остались ещё с прошлых времён (почему остались? Опять сопливая жалость?) всякие там Петьки, Юрки, Тимуры, Хасаны, Мамеды, Гоги, Остапы, Моисеи, и даже Адольфы! Которые! Не считали! Что им дьявольски повезло с Родиной!

Но наши люди, которые шли в первых рядах нашей славной массы, и которым было лучше видно, куда нас вести, потому что им не мешали правильно смотреть миллионы наших спин, образовали вокруг нас надёжное кольцо. Гениально придумано! Ведь если понадобится повернуть «всех вдруг» (морской поворот), то первые ряды всегда на месте, а сомневаться в качестве людей, идущих в первых рядах, действительно могли только уроды!

В этом кольце первых рядов был один ряд, в который из нашей массы выбирали самых зорких, самых стойких, с самыми железными нервами и пилотским вестибулярным аппаратом. Этот аппарат был им очень нужен, так как они должны были идти, куда все, а смотреть всё время, не моргнувши, на нас, на необозримую массу, и не падать на ходу, запнувшись о какой-нибудь старый чувяк. Правда, те, кто шёл сзади, мог не бояться зацепиться, потому что всякая природа после нашего празднично-трудового марша превращалась в утоптанный тракт.

Мы называли их «железными», их старшина звался «Дзердзинский», а чтобы отличить их за ответственную службу, предписали им носить синие армяки и красные шапки. Что бы мы без «железных» делали? Скольких они спасли! Ведь как увидят, что кто-то в массе побледнел, или закатил глаза, или губы у кого вышевеливают не те слова, или голову отвернул на опасный угол – сразу шасть в толпу, хвать уставшего на руки, да и вынесли вон – лечить. И ведь многих на ноги ставили, к радости жизни возвращали, а для верности шли они после лечения рядом с «железными», чтобы в случае рецидива болезни спасители были тут как тут. А какие профессионалы! Идёт это бывший больной, пашет за двоих, румянец, как у девки, а им уже видно червоточину! Да опять его – в лазарет! Так и вылечили каждого четвёртого. Им теперь уже ничего не надо, они и так благодарны, зато на каждого из нас недвижимости и угодий приходится теперь больше.

Больных в нашей туче, боевой и могучей, становилось всё меньше и меньше, а первых рядов – всё больше и больше. Наконец, наступил момент, когда каждый четвёртый избиратель (избиратели – работоспособная часть массы, независимо от пола и свободы от совести, удостоенная блаженного права выбирать самых железных, просто-таки стальных верняков, в самый первый ряд) оказался в первых рядах. Конечно, первых рядов стало много, и красным шапкам поэтому стало труднее высматривать, кто там в толпе вертит головой или вытягивает уши. И тут один из варнаков (варнаки – самые ушлые из верняков, с извилистой, и, как оказалось, поперечной трещиной под черепушкой) предложил, чтобы те, кто выбран в первые ряды последними, проходили бы стажировку в «Сеточке», располагаясь в узелках сети, как бы наброшенной на нашу тёмную массу. Это было ещё гениальней! (Стоп! Откуда пришло такое слово? Я же его никогда не знал! А-а-а! Так всегда называют «Мысли Лучшего Другмассы» – варнака Кобы, когда включают пробки в ушах). Но лучше сказать просто: это было здорово! Сразу как мешок с плеч свалился! Ничего не надо делать самому – знай, поддакивай сеточнику! Правда, стало как-то смешнее жить, когда мы и думать сами перестали – кирпич есть, раствор ёк, раствор есть – кирпич ёк. Да это ладно бы, а то всё чаще стало – перерыв есть, обед ёк. (Ёк (татар.) – нет).

Говорят, через пятьдесят лет внуки наши придумали дурацкое понятие – виртуальность! И вроде даже обозвали наше богатство этим словом! То есть вроде бы понятие есть, а богатства – нет! Так мы же не для себя его в голове держали, для вас! Или что?!

Или что, дед, или что! Богатство – это, дед, деньги или вещи, на которых стоит клеймо с твоим именем. Ты можешь превратить их в разум, если у тебя его не было до сих пор, и тогда тебе не нужен никакой банк – богатство всегда будет с тобой. Усёк? Но сначала это только деньги и вещи. Даже с чужим клеймом.