Отрывок из книги
– Кто я такой… Да, кто я такой… Я – Дорожный Инспектор, или главврач этой больницы, или же, как нам завещал наш учитель Гиппократ: я – врач, то есть, – «я Тот, кто указывает Путь к её здоровью всякой заблудшей, было, душе»… и вот ныне, нашего «полку заблудших душ» что называется прибыло… Прибыло… этот наш новый пациент… как два пациента в одном… два пациента в одном, – один из них при этом называет себя «Фридрихом»… Другой же называет себя «Аполлонием»… «Фридрих» же уже присутствует в этом пациенте как бы изначально… с первого дня его появления у нас, в нашей больнице… а вот «Аполлоний» явился к нему, то есть к нам, несколько позже… и тем не менее, теперь он, наш пациент, – это как бы две личности… точнее, уже можно сказать что это два персонажа в одной когда – то может быть и вполне себе здоровой личности… но пребывая за пределами нашей больницы эта самая, когда – то может быть и здоровая личность, утратили память о себе, как о когда – то здоровой личности… когда – то здоровой личности… себя же… исходного себя реального эта личность, а теперь наш пациент, не помнит… а вот этих двух персонажей, в себе самом он помнит, знает, и проживает с ними, и в них, теперь уже его новую данную им самим ему судьбу… или точнее – бы как две судьбы в их единстве и одновременности в пока что пределах нашей вполне себе респектабельной клиники… впрочем, я полагаю, ещё не вечер… и данный пациент ещё не раз нас удивит тем, что в нём могут обнаружиться, как бы проснуться, ещё и другие какие – либо персонажи – личности… ещё и другие личности… и что интересно, как мы успели заметить: за то недолгое время пока в нашей клинике пребывает этот наш «раздвоенный» пациент, – каждый из этих двух его персонажей, которые пребывают в нём, в той или иной степени, как раз и соответствует тому имени, каким он, наш пациент, поочерёдно и называет себя… один из них, имея ввиду всё то что он, этот пациент, говорит при этом про себя, и осознаёт таким образом себя, это – несомненный «Фридрих», – я имею ввиду великого немецкого философа Фридриха Ницше… другой же несомненный «Аполлоний», – я имею ввиду древнегреческого философа, и пророка, Аполлония… да, а ещё именно, Фридрих, временами выдаёт себя за реально действующего проживающего в этой, современной нам жизни, оживающего время от времени библейского персонажа Каина… того самого Каина, кто согласно древней легенде много тысяч лет назад убил своего брата Авеля… и вот ныне этот самый «Каин» продолжает жить и существовать в нём, в нашем пациенте… другой же персонаж, а именно Аполлоний, выдаёт себя время от времени как раз за другой призрак, а именно – за призрак убиенного Авеля… и эти два персонажа в одном пациенте постоянно вступают в спор, постоянно конфликтуют в споре за общее их Наследство Отца… за отношение к Отцу каждого из их… и насколько один, «Аполлоний», любит и чтит Творца как своего несомненного Отца… настолько же другой, он же Фридрих, Творца ненавидит… Фридрих ненавидит Отца… он Его ненавидит… и более того: утверждает при том, что – никакого Творца Вселенной вовсе нет… и никогда не было… а если даже и был некий Бог… то этот Бог давно умер… это Фридрих и утверждает… и ненавидит при том Отца… он ненавидит Творца прежде всего как мнимого Творца… утверждая при том, что – никакого Отца, как Творца Вселенной, нет, и никогда не было… а был лишь некий Случай, кого иные и принимают люди, по их собственной глупости. за их изначального Отца… Что является несомненной глупостью… а он, Фридрих, явился на свет божий по воле несомненного случая… в цепи, так называемого, естественно – случайного отбора… и не более того… и не более того… с чем, естественно, не согласна вторая ипостась нашего пациента, то есть – сам Аполлоний, кто и объявляет себя ещё и Авелем… а вот почему он не согласен… (задумчиво, после некоторой паузы)… А с чем именно он не согласен, мы и поговорим с вами далее в процессе нашего театрального, если его можно назвать «театральным», представления… мы это далее и рассмотрим… мы об этом поговорим далее… об этом мы далее и поговорим… Мы и поговорим об этом далее… (прислушивается к шуму за дверью палаты)… А дальше было вот что…
– (понижая голос) Учитель, я прослушала последнюю аудиозапись беседы «Фридриха» с «Аполлонием» в лице нашего с Вами «в одном в двух лицах» пациента, и опасаюсь, что Фридрих, называющий себя ещё и Каином, может попытаться вновь убить того же самого Аполлония, как только сам Аппололний признается, что он и есть подлинный Наследник Отца… а именно, – что он и есть Авель… что он и есть тот самый Авель… Авель… реальный Авель он и есть… а не какой – то там потусторонний призрак Авеля… то есть, в коне концов, наш пациент в результате возникшего в нём конфликта между убийцей, и его жертвой, может совершить суицид… и что мы тогда будем со всем этим делать, Учитель?.. Фридрих опять ведь будет убивать реального Наследника Отца, теперь уже Аполлония… как Каин когда – то убил своего брата Авеля… так было, и так снова будет… то есть наш пациент вновь убьёт самого себя… как это уже и было когда – то… и было когда – то… Не так ли, профессор… Вы вот только послушайте… (Людмила включает аудиозапись мнимого диалога пациента с самим собой, как будто бы разговора двух одновременно присутствующих в нём лиц, – Аполлония, и Фридриха).
.....
– (Тень Авеля взбирается на ту же вершину где уже находится Тень Каина. Тень Авеля вызывает Единый Живой Огонь. При появлении Живого Огня Тень Каина исчезает. На вершине остаётся лишь тень Авеля) И прежде всего… необходимо видеть, всегда видеть одержимому Единым Огнём неизреченный образ блаженнейшего Света который наполняет повелевает теургом, и содержит в себе при том его всего… со всех сторон кольцом охватывая, и приближаясь, к нему… всё приближаясь… и приближаясь, пока теург ни станет единым целым с Живым Единым Огнём… и всяко действо его при том становится единым действом с самим Огнём… и нет в нём больше своих, и лишь своих, отдельных мыслей… и нет в нём больше своих и лишь своих отдельных действий… а всё в нём – благословенный Огонь… всё в нём божественный Огонь Единых КосмоМыслей… и нет в нём собственного эго… и нет в нём лишь его отдельных, и независимых то прочих, мыслей… и всякая же мысль его теперь колышит Целое… все ж мысли в нём теперь колышат единый благостный Огонь… любая мысль его колышет… воспламеняет единый трепетный Огонь… Весь Космос в нём… доступный ему от ныне Космос… Единый Космос… Живым Един блаженный Космос… Весь Космос – в нём отныне… И он в Едином и блаженном Космосе… теперь он сам и есть тот Космос. как Живо – Космос благостный Огонь… теперь он сам и есть тот вверенный ему Единый Космос, как благостный Живой Огонь… теперь он сам и Есть Живой Наследный Космос, как вверенный «живым» Огонь… Он сам и Есть тот Космос… теперь… Он сам… Тот Космос… и Тот Огонь… Он сам и Есть… и Есть Огонь… Он сам и Есть… и Есть Живой Огонь… Он Сам и есть… и сеть Наследный трепетный Огонь… УмоОгонь…
– Почему ж я так умён… Да… В своей основе, так называемые «мудрейшие святые люди» со всеми их будто бы «священными огненными мыслями» – по сути своей неизлечимые чудовища, уходящие от жизни, мстящие самой жизни. Я хочу быть их противоположностью: моё преимущество состоит в самом тонком понимании всех признаков здоровых инстинктов… Во мне нет ни одной болезненной черты; даже в пору моей самой тяжёлой болезни, я не сделался болезненным… и напрасно ищут в моём существе хоть малую черту черту фанатизма… её там нет… Её там просто нет… я прост, доступен, понятен, и состою из одних лишь здоровых инстинктов самой жизни… Я прост, доступен, и здоров… я с тем здоров… и с тем иду по жизни… с тем я здоров… здоров по жизни, и доступен я… с тем я здоров… иду по жизни я… и я здоров…
.....
