Читать книгу Медвежий Куст - Юрий Глебович Панов - Страница 20

Так прошло два дня. За это время Шемяка насмотрелся на скалы и возвышенности справа по борту и ровные лесные участки, меняющиеся друг с другом при поворотах, и теперь уже не сильно реагировал на их смену. Как оказалось, не один он хотел доплыть до реки Сомм и селища Тунгуза.

По решению Велимудра Шемяку высадили на правом берегу реки Итиль возле селища народности Эрзя, не доплывая за двое суток до Тунгуза.

Оглядевшись по сторонам, Шемяка увидел небольшое количество деревьев возле реки и прямо перед собой унылую возвышенность без леса, на которую вела тропинка, извиваясь как змея, то влево, то вправо.

Поднявшись с пристани на возвышенность, на которую поднимались все приплывшие с ним люди, он с удивлением обнаружил, что всё здесь ему напоминает его родную Чердынь: то тут, то там стояли друг против друга на небольшом отдалении полуземлянки, очень похожие на его родной дом.

–Ты цо хот-то хоскхыл? Нхавитца? – вдруг услышал он картавое ворчание с почти родным говором: так у них говорили немногие с прилегающих холмов селищ. – Всё по хеке Итиль плывёте и плывёте… И когда это концитца?!

Увидев раскрытый с улыбкой рот чужого, недавно прибывшего человека с реки, невысокий местный мужик с курчавыми тёмными волосами и носом, кончик которого с основания его начинается загибаться вниз, напоминая крючок, а крылья носа остаются приподнятыми, в безрукавке из росомашьего меха остановился напротив Шемяки и удивлённо начал рассматривать его.

Шемяка тоже невольно начал рассматривать его.

– Ты глянь ка: очень длинное лицо, лоб узкий, кучерявые тёмные волосы, мясистый нос и толстые губы, тёмные глаза…– это заговорил внутренний голос. – Ты такого когда-нибудь встречал?

Шемяка отрицательно покачал головой.

– Ты цо, того… Ненохмальный? – неожиданно спросил местный мужик. Брови его поднялись и образовали глубокие морщины на лбу, глаза расширились, а приоткрытый рот ехидно округлился, выдавая его абсолютное чувство собственного достоинства и всякое отсутствие стеснительности и робости. Он, медленно обходя и нагло улыбаясь, открыл рот, показав свои красные дёсна и редкие зубы.

– Н-нормальный… – улыбаясь, ответил Шемяка, рассматривая его. – У в-вас всё сделано так, к-как у нас в Чердыни, что в Перми Великой!

– Чему ты улыбаешься? – подозрительно и недовольно произнёс внутренний голос. – Ты посмотри на мужика: на голове какая-то грязная шапка… Безрукавка тоже грязная, хоть и из росомахи… Ставший серым от грязи кафтан… А рожа? Ты посмотри на эту рожу: хитрые серые глаза, смуглая кожа, скопление родимых пятен в области носа, рта и подбородка, грязные волосы…

– Как ты сказал? Цехдыни из Пехми Великой? – неожиданно переспросил мужик и даже сделал шаг вперёд. – А ты цо, оттудова?

Шемяка кивнул головой.

– А цо молцял? – мужик снова не спеша начал обходить Шемяку, осматривая его со всех сторон, особенно – большой мешок, который был за плечами Шемяки. Его он даже тихонько потрогал. – Я бывал в тех местах, но ходина моя – Беломохье…

– Да? – удивился Шемяка. – А чо тогда здесь делашь?

Неожиданно лицо мужика изменилось, и по нему проскочила странная гримаса: брови насупились, глаза сузились и впились в Шемяку. Но это было лишь мгновение.

Шемяка, продолжая улыбаться, пожал плечами.

– А ты Лымахь, слуцаем не знашь? – мужик остановился прямо напротив него и посмотрел ему в глаза. – У неё одна доцька – Фидан…

Невольно в памяти Шемяки возникла та самая девушка, которую он спас от кабана и которая назвалась так необычно для тех мест – Фидан. А потом – её дом и непохожие на неё сёстры, со странными именами, которые выкрикнула мать, зовя их домой.

– П-похоже, что знаю… – само собой вдруг выскочило у него. – Н-но енто не т-т-так: у неё трое дочерей- Фидан, Кирдява и Вастаня…

– Тоцыно? – мужик чуть не взорвался: насупил брови, сжал кулаки, лицо хоть и было грязным, но тут оно стало малиновым. – Не могёт тово быть!

– Ну, я их только один раз и видел… – начал оправдываться Шемяка, удивляясь стечению обстоятельств. – Недавно перед отъездом…

– Ага, знацить, ты, Лымахь, так! – он присел и долго смотрел на реку, и, казалось, совсем забыл о Шемяке.

Но только Шемяка собрался идти дальше, как мужик встал и вдруг, как-то странно улыбаясь, протянул ему руку. – А меня звать Ефим из Беломохья! Я ить знаком был с Лымахь… Как она там?

В мягком и приглушенном голосе Ефима послышалась печаль и горечь, а глаза резко расширились в ожидании ответа Шемяки.

– Ж-жива… – только и успел сказать Шемяка новому своему знакомцу, как тот, положив ему руку на плечо, осторожно начал поворачивать его к крайнему дому.

– Слуцай, а подом ко мне домой! – улыбаясь, предложил он, подталкивая Шемяку к дому. – Посидим, поговохим…

Что-то нехорошее мелькнуло в глазах его, но Шемяка не обратил бы на это внимания, если бы не включился внутренний голос. – Ты чё, дурак? Не видишь, что тебя заманивают?

Сильный удар по спине чем-то твёрдым, не дал Шемяке ответить ему…

Очнулся он в тёмном помещении на полу и сразу же начал чесать то место под кольчугой, которую настоял надеть Велимудр перед прибытием его на место высадки, заболевшее от удара. Придя в себя, он тут же начал ощупывать всё у себя за спиной в поисках мешка со шкурками.

– Вставай! – включился внутренний голос. – Хватит валяться! Надо искать выход отсюда…

Повернувшись на бок, Шемяка осторожно поднялся сначала на колени, а потом и вовсе встал. Болела спина, но сейчас на неё некогда было обращать внимание.

Из дыры вверху толстой струйкой лился свет, помогая привыкшим к темноте глазам, изучать содержимое того места, где он оказался.

Увидев в стороне что-то такое, которое могло быть дверью, и излучающее тонкие струйки света из-за дыр, Шемяка направился к этому месту.

Неожиданно он услышал разговор двух людей, приближающихся к дверям. – Росомаха! Гришь, мешок-то был неполнай?

– Пять цкухок-то и было в нём…

Этот голос Шемяка сразу же узнал и невольно почесал ушибленное место. – Росомаха, гадёныш! Так это из-за них ты меня по спине так сильно ударил! – невольно прошептал Шемяка. – А почему его назвали Росомахой? А мне он назвал себя Ефимом! Ефим… Ефим.. Ефим Росомаха… Откуда я знаю это имя?

Так и не определившись, откуда Шемяке знаком этот человек, он продолжал осматривать темноту помещения.

– Видишь, я был прав, когда посоветовал тебе оставить мешки со шкурками, взяв с собой всего лишь пяток штук! – включился внутренний голос в разговор.

– Ты лучше думай, как выбраться отсюда! – Шемяка от боли был строг.

– Росомаха, ты как ево, сусем прихлопнул? – Шемяка прислушался, прильнув к щели ухом: разговаривавшие остановились в нескольких метрах от двери, за которой стоял он.

– А цё, надоть было совсем? – голос Росомахи не предвещал ничего хорошего и Шемяка невольно осмотрел помещение привыкшими к темноте глазами. Кроме двери, в левом крайнем углу тоже имелись тонкие световые потоки, говорящие о том, что это могли быть старые и неплотно подогнанные бревна.

– Росомаха, гришь, приплыл из твоёй Чердыня, что в Перми? – поинтересовался тот, который был вместе с Росомахой. – Место–то зверьём богато… А зачем он сюды приплыл? Надо ба ево хорошо пошшупать, ежеля ён жив! Могёть, не по твою ли душу?

– Да цо яму станетси? – Росомаха даже тихо захихикал.

–Ты вот чё… – партнёр Росомахи задумался. – Дай яму очухатьси! А потом мы яво послухам…

– Да ладно… Мне-то цо! – захихикал Росомаха, соглашаясь с товарищем. – Пуццай оцухиватси!

Они посмотрели на дверь, и пошли дальше, а Шемяка, замерев за дверью, ещё долго стоял ни жив, ни мертв.

– Ну, и долго ещё будешь так стоять? – заговорил внутренний голос, добавив, для придания действий. – Морда бессовестная!

Устыдившись того, что услышал, Шемяка повернулся и пошёл, шатаясь к левому углу. Осмотрев то, что было освещено и, пошевелив брёвна, он вдруг обнаружил, что одно из них шатается.

– По нему бы чем–то надо долбануть! – предложил внутренний голос.

Новая мысль обожгла сознание возможностью побега и Шемяка начал руками обыскивать всё, что попадалось на земляном полу. Наткнувшись на что-то большое, он попытался его расшатать. Только с третьей попытки оно сдвинулось со своего места. Это оказался большой пенёк. Подняв его и размахнувшись, он со всей силы ударил по шатающимся бревнам. Прогнившая часть бревен с хрустом вылетела наружу, ударив Шемяку снопом света в глаза. Зажмурившись, он замер на месте. Открыв их через какое-то время, увидел проём, в котором, извернувшись на бок, смог бы попытаться выбраться из своей ловушки.

– Беги! – это был приказ, который образовался сам по себе и совпал с мыслью внутреннего голоса.

И, протиснув сначала руки, а потом голову, он повернулся боком и начал с трудом пробираться наружу. Потрогав спину, обнаружил что-то липкое, и, вернув руки перед собой, увидел кровь.

– И что, ты простишь ему это? – внутренний голос начал издеваться. – Ты, человек общины Медведей?

Шемяка опустил голову: сейчас он боролся сам с собой. С одной стороны, ему было страшно и не хотелось идти, бороться, а с другой стороны, статус члена общины Медведей требовал пойти и разобраться с обидчиками.