Читать книгу Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу - Юрий Грум-Гржимайло - Страница 8

Утро выдалось просто роскошным. Я встал и подошел к окну. Ни облачка на небе, видимость отсюда сверху великолепная. Только смотреть на безжизненный поселок не хотелось. Влада еще нежилась и сладко зевала, жмурясь от яркого солнца из раскрытого настежь окна, Пусь притащил тигру свой маленький мячик и уморительно толкал к нему носом, приглашая поиграть. Потом он подошел ко мне и встал на задние лапы, предлагая его поднять и посмотреть вместе в окно. Долго я с ним стоять и смотреть не стал – отправились в спортзал. Чуть позже к нам присоединилась и плюхнулась в свой бассейн Влада. Она немного поплавала, вытерлась и пошла в компании Пуся проведать мать и Джеку. Сверху донесся звук кухонного гонга.

Когда я с мокрыми после душа волосами появился в столовой, они все уже сидели за столом, а Пусь и Джека трудились над своими мисками. За ночь лечение нашего диагноста и Вебсика сделало чудеса – у Джеки осталась забинтованной только одна лапа, а больной глаз напоминал только выстриженной вокруг шерсткой. Чувствовалось, что Марта была очень довольна.

– Ну, – сказала она, – когда мне брать бразды правления?

– А зачем их брать вообще? – с набитым овсянкой ртом ответил я. – Само собой все управится. Видите же сами: что ни день, то сюрпризы.

Влада была настроена более прагматично.

– Я предлагаю в перерыве между учебой совершить прогулку на разведчике по тропе, – предложила она.

– Там не пройдешь, – заметил я. – Там сперва чистить все надо.

– Он проходит, по крайней мере, раньше проходил, – сказала она. – Раздвигает ветки силовым ножом. Медленно, но проходит. Нам нужно дойти до башен.

– Нет, – решительно воспротивилась Марта. – К башням вы сейчас не пойдете.

Пусь оторвался от миски, куда-то сбегал и притащил мне обруч. Я надел его.

«Не нужно к башням, – передал пес. – Джека еще не поправилась. Мы потом сходим. Она знает их».

– Пусь тоже не рекомендует, – сообщил я остальным.

– А с чего ты вдруг захотела к башням? – невинно поинтересовался я у Влады.

Она допила свое какао и медленно, стараясь не упустить подробностей, стала рассказывать.

…В тот день после учебных занятий Влада пришла к близнецам на их мансарду. Последнее время те увлеклись игрой-стимулятором езды по непроходимому лесу на какой-то странной машине. Владу машина интересовала меньше всего.

– Если я буду видеть ваши затылки, то я пошла домой, – заявила она.

Близнецы переглянулись.

– А какие наши части ты хочешь видеть? – подколол Ион.

Влада фыркнула. Сейчас она превратится в рассерженную кошку, и эти двое забудут, что они на год старше.

– Погоди, – примирительно сказал Зет. – А покататься ты не хочешь?

– Только не по экрану, – сообщила Влада.

Близнецы колебались недолго и объяснили ей, что машина на экране «всамделишная», но, чтобы увидеть ее и покататься «живьем», надо подняться к замку. Это на весь день, и лучше в воскресенье, когда отец уйдет на этюды в горы, а мама куда-то поедет по школьным делам. И никому не слова, ясно?

– Могила, – кивнула Влада. – А откуда она у вас?

Вот тогда-то она и услышала впервые про металлические башни, про охоту на «медведя», и про то, как Вебсик им помогал ловить машину. Уяснила она только то, что машина была уже «пойманная», дрессированная и послушная, а риск свернуть на ней шею минимален. Как на сегвее.

Когда в воскресенье Влада на своем маленьком коптере приземлилась у замка и предстала перед близнецами в защищенной всякими щитками одежде, то ее смутил легкомысленный вид близнецов в коротких шортах и тоненьких на голое тело футболках с короткими рукавами. Те сделали вид, что ничего не заметили, но прикололись, разместив Владу спереди площадки на машине.

Влада быстро поняла, что машина защищает своих ездоков силовым полем, и она сама в «защитке» выглядит комично, но удовольствие от езды пересилило все возникшее было негодование. Они медленно утюжили заросли, потом выбрались на открытую тропу, и скорость возросла. Было жутковато так лететь, местами почти по краю пропасти, в одном месте машина перепрыгнула широкую расщелину… Добрались до первого перевала. На нем устроили пикник, и там Влада оставила почти все «защитки», какие ей удалось легко отстегнуть.

На обратном пути они заехали к башням. Стояли башни в небольшой ложбине, заросли и буреломы почти целиком скрывали их широкое основание. Близнецы показали Владе проход, проделанный машиной (они ее называли разведчиком), и вернулись к замку.

– Вот так я и увидела эти башни, почти рядом, – закончила Влада свой рассказ.

Марта слушала очень задумчиво.

– Вебсик, помоги найти информацию о геостанциях, которые были установлены поблизости в период терраформирования, – попросила она. – Жаль, что ты нам с отцом этого не рассказала раньше, – упрекнула она дочь.

От меня не ускользнуло, что она обращалась в Вебсику, как бабушка к внуку. Но Вебсик на сей раз ей не ответил. Влада ушла слушать свои учебные программы, я еще «тормозил» отправиться следом за ней.

– Разве здесь было терраформирование? – спросил я. – Искусственное?

– Нет, сначала природное, – ответила Марта.

– Разведчик явно не геологическая машина, – возразил я. – Космическая, военная – да…

– Или подземная, – сказала Марта. – Не думал об этом? Разведчик недр?

– Не думал, – честно согласился я. – Вполне возможно.

– «Шарахи» концентрируются над подземными пустотами, – сказала Марта. – Под Соловьем мы нашли на глубине полутора километров подземный водоем, хотели начать бурить, но не успели.

– Марта, а точно, что над пустотами? Насколько я понял, нуль-время возникает в месте сгиба однородного пространства, без пустот? – я до конца этот момент не совсем понимал, но вчерашние «азы науки» уже давали себя знать. – Если возникает пустота, то никакого нуль-времени не было, верно?

– Не совсем. Тут же была не просто складка, а случился перенос материальных форм – башни со стеной и щебнедробилки. Возможно, в порядке обмена мы и получили пустоту.

– Я бы хотел по ним полазить…

– Только снаружи, – ответила Марта. – Они как скорлупки, но что там внутри – мы не знаем, просвечиванию не поддается. Я была около них, щупала стены, на щебнедробилке влезла по спуску для вагонеток. Материалы на вид разные – дерево, железо, кирпич, а на ощупь – одинаковые. И все очень скользкое. Как фторопластик. Меня не покидало ощущение, что это музейные муляжи в натуральную величину… У нас на земле есть несколько музеев с подобными экспонатами, мы посылали запрос – ничего у них не пропадало. Но похожая щебнедобилка стоит в северо-американском Музее горных технологий и в европейском Горном музее в Руре. А башня со стеной – это Европа или Север, там таких построек много сохранилось, часть ушла под воду с бывшими городами…

– Да, – вспомнил я одну не совсем понятную мне фразу, – Марта, а что могли иметь в виду близнецы, когда говорили о «разрушении времени»? Разве такое возможно?

– Да нет, конечно, – отозвалась Марта. – Их всегда тянуло на пафос… Нам на переподготовке в институте времени приводили такое сравнение. Вот тэтраэдр – правильная пирамида, у нее три стороны и основание – пространство, время, информация и энергия. Они создают нашу материальную вселенную. Разве можно разрушить одну из них? Нет конечно. Деформировать можно, но эта система стремится к балансу и самовосстанавливается. Мы можем только гадать, как формируются Вселенные за пределами нашего материального мира. Но мы уже понимаем, что в нашей вселенной возможны пространственно-временное и энерго-информационное существование. И комбинации переходов.

– А о чем же они тогда просили помочь Вебсика?

– Знаешь, – сказала Марта, – Разрушение времени – броское название… Жалею, что не записывала Славины идеи, он их на ходу бросал. Одна из них была в том, что в Соловье мы видим перенос с минимальной энергетикой, то есть как бы информационное копирование внешности объекта. Это не телепортация, а, скорее, дубляж, если муляж можно назвать дублем… Он считал, что копии-дубли возникали в зоне «шарах», которые могли быть следствием переноса. Но были там и «пустые» шарахи, в них мы фиксировали такое искажение времени, что и при минимальной энергетике оно действовало на мозг человека. Хронокапли – те же шарахи в миниатюре, Слава иногда говорил, что у них такой способ перемещения. Амебы, помнишь, как двигаются? Выращивают ложноножки и перетекают на них. Вот и эти тоже. Кидают хронокапли, если те попали на благодатную почву, то они притягивают к себе шараху и перемещают ее…

Я внимательно слушал. Похоже, в последние годы эти исследования топтались на месте. Или их сдерживали зачем-то. Марта рассказала, что в Соловье были хронокапли, но радиус их распространения не превышал полусотни метров. А от Загорного до Соловья – не один десяток километров по прямой. И если они падают здесь, то почему бы им не падать в других местах, о которых мы не знаем? То, что регион закрыли, – правильно, но это, скорее, санитарная мера, карантин. Рано или поздно придется зондировать тут все метр за метром, а то и закрывать новые районы.

По мнению Марты, наш Вебсик каким-то образом «прикрыл» дом на горе или знал, что она чем-то другим защищена. Может, не случайно и дом сюда переехал – Вебсик обезопасил свое жилье, выходит, по такой логике, что он знал заранее про опасность. Нам нужно все аккуратно выяснять.

Наконец Марта рассказала о своих ощущениях от удара хронокапли. Она на коптере поднялась в воздух, возник страх высоты, головокружение, потом касательный удар о возникшую внезапно сбоку серую пелену и тяжесть. Больше она ничего не помнила. Проснулось сознание уже тут, на диване, будил ее голос Вебсика.

– Он молодчина, – тепло сказала она. – Врач завтрашнего дня. Про энерго-информационную медицину я много читала, но с таким лечением сталкиваться не приходилось. Просто гениально.

– Спасибо, – вдруг вмешался в наш разговор голос Вебсика. – Очень приятно, что помогло. Мне нужно вам кое-что пояснить. Слушайте.

Надо сказать, что Вебсик избрал четыре способа общения с нами. Один – через свои корявые письмена, которые он нам показывал. Второй – голосом через наш «умный дом». Третий – мыслеречью через картину в гостиной или обручи с кристаллами. Четвертый способ – это наши переходы на то море. Я допускаю, что он мог воздействовать и иначе, например, через сны. Лично мне все способы его общения были интересны.

Вебсик подтвердил, что через диагноста смог заняться лечением Марты. Так же он лечил и нашу Джеку, сказав, что с нею все было гораздо проще. Но Джека потеряла свои уникальные свойства чуять «шарахи». Вернуть их невозможно.

– Вы, как носители жизни в этой вселенной, ограниченной пространством, временем, энергией и информацией, являетесь в ней самыми сложными существами, которым доступны в той или иной степени выходы в образующие ваш мир измерения. Мне все это очень интересно, я с вашей помощью начинаю постигать мироустройство за пределами информационных полей и структур, формирующих мою сущность, – продолжал Вебсик. – Очень похоже, что во время эксперимента в Церне были созданы возмущения, породившие энерго-временные сущности, которые вы назвали «шарахами». У меня нет терминов вашего языка, подходящих для их описания… Самое близкое – назвать их проекцией синхронных временных и энергетических искажений, но это не просто проекция, они начинают исследовать ваш мир, они – живые. Вероятно, вы создали новую форму жизни.

Мы с Мартой переглянулись. В Институте Времени порой возникали концепции и теории «живого времени» и их обитателей – «времян», но все они, как правило, не получали официальной поддержки. Официально признавались энерго-временные зависимости, например, в черных дырах. Но представить себе разумную черную дыру было достаточно сложно, как и обосновать «разумность» пожирания ею звездного вещества. Но на самой земле разум тоже возник не сразу, а в результате долгой эпопеи взаимного пожирания, которую мы потом назвали естественным отбором. Предположение Вебсика о живых «шарахах» было более чем смелым.

– Вебсик, уточни, – попросил я. – Как ты сам можешь сформулировать, что ты – живой?

– Я не живой, если определить «жизнь» как способ существования белковых форм, которых у меня нет. И я – живой, если определить «жизнь» как форму активного информационного обмена. Я стремлюсь расширить рамки своего информационного чувствования и существования за счет контакта, например, с вами. Мы уже полезны друг другу.

– Да, – признал я, – в поиске информации и знаний тебе нет равных.

– Также как и вам, людям, нет равных по потенциалу адаптации, – заметил Вебсик. – Вы можете без посредников взаимодействовать с тонкими энергиями, можете на уровне вашего подсознания входить в информационные поля и структуры за нужными знаниями, можете в своих тонких телах преодолевать немыслимые пространства… Вы не птицы, но можете летать… Внутри вас живет дух воли, жизни без границ. Вас тянут к себе дали Космоса, но, если вы не можете их достичь в своих технологиях передвижения по пространству, то вы ищете другие пути, пытаетесь постичь пространственно-временные переходы, гиперпространство… В вашей истории есть такие вольные сообщества, ставившие перед собой задачи расширения горизонтов современных и древних знаний…

– Масоны? – спросил я.

– Да, и масоны тоже. Но не только они.

Я вспомнил по старое письмо из бутылки, так и лежавшее на столе в гостиной. Там вроде что-то было про замок и масонов…

– Значит, получается, что живая Вселенная, о которой в свое время мыслил Циолковский (я, помнится, в годы учения делал реферат по этой его статье), пришла к нам сюда в лице «шарах»?

– У них нет лица, – уточнил Вебсик. – Есть набор свойств. И Циолковский тут не к месту.

Наша беседа была прервана появлением Влады, она имела сильно рассеянный и отрешенный вид – видимо, учебный курс попался насыщенный. Я ей ободряюще улыбнулся.

– Ты скоро придешь? – спросила она, присаживаясь рядом. – Меня что, в астронавигаторы готовят, что ли? Сплошная математика и расчеты… Давай я лучше буду домашней хозяйкой, – жалобно продолжила она. – Или лечить зверушек буду…

Я насторожился.

– Вебсик, есть полные данные по курсам спецпрограммы, что в них входит?

Вчерашний вводный курс у меня вопросов не вызвал, все логично и понятно.

– Готово для просмотра на терминале в кабинете, – доложил Вебсик.

– Дети, не волнуйтесь, – успокоительно сообщила Марта. – Нам на переподготовке в Институте Времени тоже это давали. Это на случай, если придется вручную пилотировать. Малопонятно, конечно, зачем, до путешествий во времени мы еще не дошли и звездные координаты для телепортации не используем…

– Но я все-таки просмотрю список, что нас ждет, – сказал я, поднимаясь. – Вебсик, мы пока прервемся, очень интересная беседа, спасибо, но у нас график подготовки.

– Хорошо, – отозвался Вебсик.

Список оказался занятным. Похоже, что Институт Времени решил дать всего по чайной ложке. Тут были и инженерные сведения, и основы права, и… – словом, все для экспресс-подготовки агента-универсала, готового провалиться на первой же явке. Глубоких обстоятельных курсов я не увидел. Все «по верхам». И системы я не увидел. Надо будет с близнецами потолковать на эту тему.

Но учиться надо. Я надел свой шлем и погрузился в поток знаний.

Несколько часов прошли незаметно. Зазвучала мелодия вывода из учебного полутранса. В кресле рядом я обнаружил Владу, у нее еще процесс был в разгаре. На коленях у меня лежала записка: «Юрий, найдите личный кристалл дяди Славы. Ион. P.S. Мы оставили часть оборудования внизу, пока не разбирайте».

Личный кристалл – это личный дневник, куда диктовались важные сообщения или записывались видеосюжеты. Чаще всего кристалл работал как автоматический регистратор событий. Я не мог понять, почему Ион обратился ко мне, а не к Марте. Она все-таки имела больше прав на вещи своего мужа. Взяв записку, я пошел с Пусем искать Марту.

В доме ни ее, ни Джеки не оказалось. Пусь на улице взял след и вывел меня к месту падения коптера. На земле виднелись «медвежие» отпечатки ног разведчика, наши следы с Владой, остатки коптера, которые как лежали, так и лежат. Пусь повел меня дальше.

Марту я увидел около энергоблока, она сидела на его выступающем основании и что-то рассматривала на планшете. Пусь подбежал к ней и стал ласкаться. Она оторвалась от своего занятия и улыбнулась мне.

– Нашли все-таки? Ах ты, лохматый, – она почесала псу ухо. – Влада учится?

Я кивнул.

– Расскажу очень быстро. Ей пока ничего не говорить, ладно?

Я пожал плечами, хорошо, мол.

– Разведчик сейчас делает проход к башням. Я пришла к выводу, что мой Слава может быть еще жив.

– Но, – начал было я. – мы же…

– Вы нашли мертвое тело. Вернее, нашел разведчик. Он правильно определил. Оно – мертвое. Муляж и не мог быть живым.

Муляж?! У меня вообще голова поплыла. Про муляж мы тогда и не думали даже. И как теперь доказать, что это был муляж? Вид у меня был растерянный.

– Пойми, мы со Славой чувствовали друг друга. Он погиб, а у меня это чувство не погасло. Я сперва сама себе не верила. И теперь хочу попасть к башням – убедиться, что тут есть муляжи. Вторая башня – муляж первой. Владе туда идти нельзя, она еще не подготовлена ни психологически, ни физически, Вебсик согласился со мной. Тебе, впрочем, – тоже. Пойдем мы с Джекой.

Я понял, что она рассматривала на планшете. Дорогу туда.

– Если тут возможны муляжи, – продолжала Марта, – то есть шанс найти Славу. Я чувствую, что он еще жив…

– Ион оставил мне записку, просит найти его личный кристалл, – сказал я.

– Он был со мной и лежит в комнате. Я понимаю, что сейчас надо его пролистать, но нет времени.

– Я предлагаю его положить в мегаинформаторий и попросить Вебсика сделать досье. А потом просто изучить его. Заодно вывести все ассоциации.

– У тебя есть мегаинформаторий? – изумилась Марта. – Откуда? У нас на всю Луну один был.

– Старая история, – уклончиво ответил я. – Но модель хорошая. И я обновляю контент. Так что актуально.

Пусь залаял и куда-то убежал. Вернулись они вдвоем с Джекой. Двигалась она еще скованно. Но морда сияла задором.

– Я бы не исключил поиски внизу тоже, – продолжил я. – Прошло несколько суток, если он жив и нужна помощь, то времени действительно нет. Но как искать, на прочесывание территории нас не хватит. Вызывать близнецов и подключать спецотряды? Там же капли падают… СБ не даст санкции на поиск на основании только интуитивных предчувствий.

Марта согласилась. Санкции не дадут. Но у нее уже был свой план.

Он основывался на том, что нам должны были доставить оборудование для хронолокации и измерения гравитационных возмущений. В первую очередь она предлагала засечь и обследовать места падения всех хронокапель. Марта исходила из того, что по своей силе они не могли вызвать мощный толчок и переместить Славу куда-то далеко, она даже допускала его нахождение где-то у железнодорожного полотна, рядом с местом обнаружения тела разведчиком. Она хотела еще раз поискать там. Признаться, я не очень верил во все это, но переубеждать Марту было бесполезно. Оставалось только скорее довести это ее начинание до какого-нибудь завершения.

Оставив Марту с Джекой ждать, пока разведчик закончит делать проход в зарослях, и взяв с них обеих самое честное слово, что ни ногой, ни лапой к башням сами пока не сунутся, мы с Пусем вернулись в дом. И вовремя – Влада как раз завершила сеанс.

Пока они приходила в себя и плавала в бассейне, я кратко посмотрел, что притащили близнецы. Пока только периферию, основных блоков они еще не доставили. Думал было подняться наверх в кабинет и задать пару вопросов мегаинформаторию, но дом ударил в гонг, приглашая в столовую. Пусь уже был там и заканчивал свою трапезу. Пришла снизу с влажными после плавания волосами Влада, устроилась было у меня на коленях, но тут же вскочила и подбежала к окну.

– Ой, смотри, картина – мама едет на разведчике! И с Джекой в корзинке!

Она раскрыла окно и приветственно крикнула. Вскоре Марта и Джека присоединились к нам. Марта незаметно от Влады дала мне понять, что проход готов.

Обед прошел спокойно и даже немного весело. Марта вспоминала, как, кончив колледж, была направлена в Лунный корпус педагогом, как проходила допподготовку на восьмом спутнике (на Луне все имели несколько специальностей и их совмещали), как была сперва разочарована размерами лунной базы и своей личной комнаты. Я немного рассказал о московских подземельях, историей которых некогда увлекался. Влада вспомнила ранчо на берегу Тихого океана, где после переселения с Луны она проходила курс «оземлячивания» и привыкания к земной гравитации.

– Сразу столько воды! – вспоминала она свои детские восторги, – На Луне бассейн в санаторном зале нам гигантским сказался, а тут – до горизонта… Как в фильмах. Мы, дети, которые на Земле не были, их сказками считали. У меня одна из любимых сказок была – сказка про море. И мы столько там плавали, ныряли!

«Так вот откуда эта ее страсть, – подумал я. – Их в гидроневесомости старались держать для привыкания к тяжести. Правильно».

– Так, – вдруг серьезно сказала Марта. – Вернемся на наши круги. Пока вы учились, мы с разведчиком сделали тоннель к башне.

– Мам, тебя Вебсик. что ли, научил управляться с ним? – поинтересовалась Влада.

– И Вебсик, и сама кое до чего дошла, – отозвалась Марта. – В Институте Времени не такими машинами учат управлять.

– А она точно – земная? – продолжала Влада. – Вебсик, это земная машина?

– Да, – подтвердил Вебсик. – Первый прототип показан был в виде макета на Мюнхенской ярмарке технологий 2097 года в составе перспективного исследовательского роботехнического комплекса для Первой звездной. Больше сведений о нем нет. Проект, видимо, был возрожден позже в период катаклизмов. Подобные машины активно использовались в разведке районов геологической активности. Но коды управления и бортовая система данной машины сильно отличались, их пришлось взламывать и все перепрошивать. Возможно, что она единственная в своем роде. Очень сложная и живучая.

– Мы имеем доступ ко всему ее функционалу? – спросил я.

– Нет, только к тому, который мне удалось заново поставить, – ответил Вебсик. – Сведений о полном ее функционале не имею. Это биотехническая система. Она не смонтирована, она выращена, ее «ноги» и гусеницы – просто сменная периферия. Основная часть – неразборная.

Я поскреб затылок.

– Она способна мыслить?

– Сейчас она в режиме экзоскелета, ее мозг отключен, я перевел все управление на себя, – сообщил Вебсик. – Что было раньше – не могу сказать.

Современные автоматы-разведчики, какими мне их приходилось видеть, имели автономный электронный мозг высокого класса, который мог обеспечить полностью самостоятельную стратегию и тактику разведки. Если Вебсик взял на себя его функции, то он получил в свое распоряжение не только транспорт, но и, возможно, мощные системы защиты и разрушения препятствий. Зачем ему это? Ладно, спешить не будем…

– Вебсик, можешь найти подробные данные о генезисе терраформирования в нашем районе? – попросил я. – И подготовить анимацию. И все, что есть по истории этого биотехнического проекта разведчика.

– Хорошо, включите мегаинформаторий, – согласился Вебсик.

– Что ты хочешь уточнить? – спросила меня Марта.

– Наличие пустот, – ответил я. – Как раз накануне периода катаклизмов, как вы помните, землян раздирали всякие религиозные, этнические и экономические распри. Была угроза ядерного конфликта, было несколько серьезных аварий на ядерных энергостанциях. В ряде стран, в том числе в Америке, Китае и России, строили подземные мегаполисы на случай ядерного конфликта. Их строили в разных местах, не только в горах. Мне приходилось бывать в нескольких таких сооружениях. И надо на всякий случай выяснить, не было ли в нашем районе такого. Если тут или поблизости есть такие пустоты, то они могли притягивать шарахи.

– Это надо, скорее, близнецов озадачить, – вставила Влада. – Это по их ведомству.

– Мы все теперь тоже по их ведомству, – ответил я. – Думаю, что все сперва надо стараться делать своими силами. Потом идти уже просить помощи извне. А история проекта разведчика… – Я помолчал и продолжил. – Это может быть и промышленный шпионаж, и штучная работа какой-то сверхсекретной группы в то время. На нем нет никаких опознавательных номеров, что это промышленный серийный продукт. По крайней мере, мне пока не встречались. Я пытался их найти снаружи.

– Влада, – вдруг спросила Марта, – когда ты прощалась с папой, ты к нему прикасалась?

– Да, поцеловала, – она посмотрела на мать расширившимися глазами.

– Вспомни свои ощущения, каким он тебе показался? – мягко попросила Марта.

Влада задумалась.

– Холодным и скользким, – ответила она.

Влада всхлипнула и вышла из столовой. Я пошел за ней. Пытался утешить, но как-то все неуклюже, да и она сама быстро успокоилась. Помог Пусь – забрался к ней на руки и начал вылизывать щеки. Влада хотела было надеть учебный шлем, но я ее остановил.

– Давай ненадолго на наше море, а? – предложил я.

Мы перешли в гостиную, встали перед картиной на стене между окон, попросили дом и Вебсика перенести нас на море, но ничего не произошло. Вторая попытка оказалась удачной. Все произошло так неожиданно, что я упустил границу перехода. За спиной вдали возвышались горы, на них морщинами лежали голубые и синие тени, а освещенные солнцем склоны ярко белели на фоне высокого с едва заметными облаками неба. Перед нами было то же море, тот же обрыв, только было тихо, внизу лениво горбились и шелестели у берега волны.

– Получилось, – прошептала Влада. – Мы опять тут.

Она подошла к краю обрыва и посмотрела вниз.

– Ой, скорее! – она вдруг схватила меня за руку. – Смотри, его же унесет обратно, бежим!

Я толком не понял, куда и зачем бежим, но понесся за ней следом. В пене прибоя мы увидели на берегу человека. Он лежал ничком в пене прибоя, когда я осторожно его перевернул на спину, и мы увидели грязное в ссадинах лицо, то Влада схватилась за мою руку. Это был Слава.

Я машинально огляделся, надеясь найти какие-нибудь следы, но влажная кромка берега была чиста. Только наши. Правда, в воде около его ног уже размывались две каких-то лунки. Были ли это следы и чьи, понять уже невозможно. «Судя по тому, как он лежал, – пронеслось у меня в голове, – он будто упал сюда с высоты».

Мы оттащили тело от воды. Влада приоткрыла ему веко и вроде увидела реакцию зрачка на слепившее солнце.

– Он теплый, – прошептала она.

Я попытался услышать сердце, но не смог. Стали делать искусственное дыхание. Влада изо всех сил растирала и давила грудную клетку.

Я уже выдохся, когда она ликующе выдохнула:

– Есть… сердце…

Через некоторое время Слава сам открыл глаза. Нас он не узнал. Взгляд у него был странный и пустой, но он был явно жив. Я вытянулся в изнеможении на гальке. Влада еще что-то делала над отцом, потом присела со мной рядом.

– Он без памяти, – тихо сказала она. – Но он живой… Теплый… Как нам вернуться? Но он ли это?…

Она запнулась и испуганно посмотрела на меня.

– Но, этого же не может быть…

– Тут – может, – устало сказал я. – Это мир наших желаний. Мы оба хотим, чтобы он был жив – вот он и жив. До него этот мир нам помог быть вместе, помнишь? Вебсик же говорил, что человек может гораздо больше, чем думает о себе сам. Древние религии считали человека созданным Богом «по образу и подобию своему», правда, это порой понималось превратно. Знаешь, что такое счастье? Совпадение желаний.

Я посмотрел в сторону Славы. Он лежал неподвижно, но глаза были открыты и редко моргали. Грудь чуть заметно поднималась и опускалась. Ладно, пусть лежит…

– Ты хочешь сказать, что это море, берег, прибой – наши фантазии?

– Желание – это не всегда фантазия, – возразил я. – Желание – это гармонизация бытия. Любовь, например, гармонизация, каковой ты и являешься для меня. Вебсик и дом создают этот мир желаний для нас, понимаешь?… Меня не покидает ощущение, что испытательный срок на две недели, назначенный Михом, это не формальность. Нас и наши желания тут испытывают. Тут хорошо, а нам учиться надо, не забыла? Ты готова захотеть вернуться?

– А папа как?

– А вот и посмотрим. Тут он жив – это главное. И тут ему ничего не угрожает больше. А сможет ли он перейти с нами обратно, я не знаю. Надо все обсудить с Вебсиком и с Мартой. Судя по логике, тут мы не можем своим желанием вернуть ему память, это может только он сам. Если он перейдет с нами, то там вся надежда на Вебсика и диагноста. Так, – скомандовал я. – Беремся за руки и страстно желаем вернуться.

Влада подчинилась, не сказав ничего в ответ. Мы взялись за руки, и какая-то теплая волна притянула нас, сливая во что-то единое целое. Когда, наконец, мы оторвались друг от друга и открыли глаза, то обнаружили себя снова в гостиной. Славы с нами не было. Был Пусь, страшно довольный нашим возвращением.

Откуда-то снизу донесся крик Марты. Она звала нас.

Когда мы выбежали с Владой на улицу, то прямо у порога дома увидели стоящую на коленях Марту, перед которой разведчик опустил уже знакомое нам тело Славы. Безжизненное. Марта, а точнее – Джека, нашла его у водопропускной трубы под полотном железной дороги, метрах в четырехстах от серпантина. Судя по повреждениям, его бросило туда с большой высоты. Смотреть было страшно, и я поскорее увел Владу.

Кухонные роботы усвоили прежние уроки и аккуратно перенесли тело на стол в залу рядом с комнатой Марты. Признаков жизни я своим сканером не нашел.

Вспоминать про море не хотелось…

– Я останусь здесь, – тихо сказала Марта. – Можно?

Я кивнул головой и закрыл тело простыней.

Скоро должны были прилететь с грузом близнецы. Им мы еще ничего не рассказали.

Я взял у Марты личный кристалл Славы и вставил его в мегаинформаторий. Пусть Вебсик поищет досье про башни сперва.

Из кабинета был хороший вид на старую крепость и всю долину за ней. Завораживали дали и нежные пастельные краски дымки, в которой они скрывались у горизонта. Небо было цвета топленого молока, а земля перемежалась разливами зеленого всех оттенков, бурого, синего… Сама крепость только поначалу казалась темной, почти черной, словно обугленной пламенем, присмотревшись, можно было и на ней увидеть разные краски. Не хотелось ни о чем думать, а просто вот так бездумно стоять и смотреть на живущий и не ведавший наших потерь мир…

– Красиво, – задумчиво сказала Влада за моей спиной. – Дядя Петерс здорово рисовал такие виды… Я ведь и рисовать умею. Дядя Петерс меня учил немного. Но музыка мне больше нравилась. Я на синтекристалле играю. Хочешь?

Не дожидаясь ответа, она вытащила из кармана синий синтекристалл на цепочке, надела ее на шею, взяла кристалл в левую руку. Правая рука сперва прикрыла кристалл ладонью, потом начала незаметно над ним двигаться. Возник тихий печальный звук, он шел из той дымчатой дали и оседал на крепостных камнях, словно роса… Импровизация завораживала, но Влада вдруг оборвала ее.

– Папа любил слушать мою игру, – сказала она и расплакалась.

Близнецы на двух коптерах привезли и выгрузили перед домом партию оборудования. СБ оперативно развернула базу поддержки за перевалом в санатории. Там почти у самой земли над Великой тропой у перевала в защитном поле оставили проход для коптеров. Мы им рассказали свои грустные новости. Показали тело. Близнецы сказали, что заберут его с собой и похоронят мэра с соответствующими почестями официально. Мы составили акт об обнаружении тела и все подписались. Марта решила ехать с ними, Влада наотрез отказалась оставлять меня одного тут.

Вот так мы тут и остались с ней вдвоем с двумя нашими бравыми «собакисами». Один из коптеров близнецы оставили нам на случай «панического бегства», как выразился Ион.

У них тоже были новости. Пропала связь с исследовательским танком в Соловье. Тем самым, который мы видели на платформе. Теперь оттуда поступал минимум информации, но гравитационные измерения показывали, что активность «шарах» снижалась, что давало надежду на возврат к контактным исследованиям и уже привычной жизни. Привезли они и довольно тощее досье про башни, которое я сейчас, сидя за терминалом, просматривал. Досье от Вебсика пока не трогал – по объему оно было в разы больше. Близнецы увезли копию записей Славиного личного кристалла.

Влада ушла «плескаться». Да, забыл сказать, что близнецы привезли Владе официальное согласие на дистанционное прохождение профотбора. Похоже, что она не намерена с этим тянуть. Она сама напомнила, что на Луне дети развиваются быстрее, чем на земле, там год за два считается, и на самом деле ей уже «биологически» давно за восемнадцать, к этому времени нормальные люди уже вторую профессию имеют помимо профотбора, и тянуть просто некуда. А я-то все гадал, откуда она у меня такая взрослая…

В голове у меня скреблась эта задачка с двумя-тремя Славиными телами. И предчувствие, что не с последними… Решать уравнение, сколько трупов может быть от одного человека, было малоинтересно. Тем более, что человек мне нравился, и я хотел бы, чтобы он жил, а не хоронился время от времени. Но зачем там, на море, мы его спасли и оставили живым? Я вспомнил, что сканер показал странное время смерти – пару часов назад и никаких признаков разложения. Опять что ли муляж?..

В досье близнецов на башни было два примечательных момента. Один – по программе Европейского космического агентства, когда примерно полтора века назад группой молодых ученых был совершен прорыв в биотехнике, и они предложили идею освоения планет саморазвивающимися биотехническими системами. В досье были рисунки очень похожих сооружений. За полвека работы они сделали натурные образцы и вывели их на «полевые» испытания. Потом все заглохло. Второй проект был азиатским и сугубо земным. Речь шла о создании биотехнических систем для освоения пустынь и труднодоступных районов. Тоже заглох. В проектах были башни-матки и разведчики-краулеры, очень похожие на то, что имели мы.

Досье Вебсика начиналось с проекта подготовки Первой звездной, для которой строились автоматические станции сразу несколькими корпорациями – американскими, немецкими и японскими, плюс был объявлен конкурс частных проектов, на который было подано десятка два макетов. Потом Вебсик «нарыл» сведения про некую индийскую группу «шамбалистов», которая разрабатывала биотехнический комплекс для исследования гималайских пещер и пещерных городов. Эта группа создала прототип «мозга», который превращал лабораторных крыс в исследователей подземелий и такой крысо-технический комплекс ими был испытан. Среди рисунков был вид крысы с очень знакомым по виду обручем на голове… Хм…

Далее шло сразу два проекта Института Времени. В одном из них предлагалось в момент сжатия пространственных складок и образования переходов между ними использовать для разведки станции, которые остались невостребованными после закрытия звездных проектов. Группой экспертов был подготовлен соответствующий доклад и передан на рассмотрение Института. Вторым был проект по обороне от неких «времян». Нет, это не то…

Завершало досье Вебсика сообщения о том, что Евразийская масонская ложа двести пятьдесят лет назад заслушала доклад группы своих членов о возможности защиты знаний путем сохранения разумов и проведении эксперимента в районе некоего старого замка.

«Ну, масоны у нас уже засветились тут, – подумал я. – Почему бы и нет? И про какой старый замок идет речь – не ясно».

Я протянул руку и взял папку со старым письмом. Пока я его перечитывал, подошел Пусь и положил мне на колено свою усато-бородатую мордашку с ровно подстриженными Владой бровями.

– Вот, – сообщил я псу, почесывая его за ухом, – доцент Кобелевич аж триста или больше лет назад читал повесть своего деда-масона про старый замок, а вы с Джекой два часа назад отгрызли ухо замечательному тигру, находясь тоже у старого замка. Чуешь параллели?

Пусь чуял. И мотал хвостиком.

– Вебсик, – позвал я нашего консультанта по всем вопросам. – А повести этого деда Кобелевича нигде не сохранилось?

– Запрос принят, – отозвался Вебсик.

Все, я хочу спать. И Влада как раз вернулась снизу. Гасим свет.