Читать книгу GROND VII: Марафон - Юрий Хамаганов - Страница 4

– В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, за семью морями за семью горами, жила-была в высоком замке прекрасная принцесса, и было у нее…

– Нет, нет, стоп, хватит! Так не пойдет, – рыжеволосая девочка в притворном гневе звонко цокает каблучком. – Ну, сколько можно! Я же просила интересную сказку, такую, чтоб не скучно было между уроками. А что я слышу? Это же неинтересно!

– Как может быть скучной и неинтересной сказка про прекрасную принцессу, злую ведьму, огнедышащего дракона и отважного рыцаря? Не понимаю…

– Да вот так и может. Ну, посуди сама, – юная ученица сердито машет ладонью в белой перчатке, и в полутемном воздухе над столом возникает ажурная картинка позднесредневекового замка в стиле Диснея. Следующим движением девочка приближает картинку, добавив аляповатую принцессу, томно скучающую на самом высоком балконе самой высокой башни, вокруг которой обвился чешуйчатым кольцом Змей Горыныч. Если присмотреться внимательно, то на идущей к замку дороге можно разглядеть несущегося во весь опор рыцаря. Ведьму Дженна рисовать не стала.

– Ну что, что тут может быть интересного? Что я, европейских сказок не читала? Мало того что ничего нового с четырнадцатого века, так еще и с логикой повествования полный караул!

– А тебе обязательно нужна логика?

– Да, хотелось бы. Ведь это же сказка для меня, так что могу я получить того, что мне больше нравится? Ну, хоть самую малость логики и смысла в происходящем. Вот взять, к примеру, ведьму…

Владычица замка появляется в привычном для себя облике – в черном платье и длинной шляпе, верхом на сучковатой метле.

– Вот ведьма, а вот принцесса в плену у ведьмы. Вопрос – а зачем вообще ведьма держит в заточении несчастную девушку, какой смысл? Может, она заложница, и колдунья хочет получить что-то за ее освобождение от царствующего папочки? Но тема выкупа нигде не поднимается, значит, не вымогательство. Может быть, ведьма хотя бы ставит над пленницей научные эксперименты весьма мерзкого характера? Нет, опять мимо. Тогда зачем? Тут ведь только на содержании дракона разориться можно…

– Сама принцесса тоже, надо признать, персонаж весьма одномерный. Сидит себе день-деньской на балконе и только песни под гитару бренчит, скучно. Могла бы уже хоть что-нибудь сделать для своего спасения. К примеру, нанять того же рыцаря. Да, точно, вот что она могла бы сделать – разорить сокровищницу в замке, отправить почтовым голубем аванс рыцарю, и пообещать миллион другой талеров с луидорами за эвакуацию из донжона. А еще она могла бы отравить дракона, и, сделав гарроту из своих волос и гребенок, задушить ведьму, не дожидаясь спасителя.

– То есть, ты бы так и сделала?

– Нет, – девочка скромно опускает глаза в пол. – Я бы точно не стала травить дракона, драконы классные. Я бы нашла с ним общий язык, мы бы стали друзьями, и тогда я просто попросила бы его съесть гадкую ведьму. Дракон глотает ее в один присест, забирает прекрасную принцессу себе на спинку, и они вдвоем улетают в закат. Вот и сказке конец. Хэппи-энд!

– Чтож, должна признать, в твоей версии действительно больше логики, чем в оригинале четырнадцатого века.

– Ага, как обычно, все приходится делать самой. Ну, так как насчет сказки? Я пока ничего от тебя не услышала…

– Хорошо, будет тебе сказка. Сказка про почтальона.

– Кого?

– Почтальона. Ты просишь об интересной истории со связной логикой и необычными героями – пожалуйста. Бездельниц принцесс не будет, вместо них теперь почтальон. Так гораздо интереснее…

***

– Прогноз?

– Умеренно положительный. Теперь я гораздо более уверен в том, что эта чертова штука будет работать, – главный инженер запрокидывает голову и усталыми глазами вглядывается в нависающую махину платиновых и керамических колец, каждое размером с колесо обозрения.

– Только уверены, значит? По-прежнему никаких гарантий?

– Разумеется, мой дорогой мистер Пирпойнт. Вы наняли меня за то, что я умный. И как умный человек, я не дам никаких гарантий в предстоящем деле, пускай кто-нибудь другой, сильно глупее, гарантирует вам стопроцентный успех. Я лишь могу верить, пускай и атеист.

Могу верить в то, что машина сработает, при условии, что мы собрали ее правильно. И при условии, что мы сможем правильно управлять правильно собранной машиной.

– И с каких пор у вас прибавилось такой уверенности, господин старший инженер?

– С тех пор как мы наконец-то соединили эти проклятые кольца как подобает. Изготовление проводника требуемой чистоты, да еще и в таких масштабах, плюс доставка их в наш медвежий угол солнечной системы, плюс установка и калибровка – честно признаться, это чудо, что все получилось, и мы сломали только три кольца в процессе. Да, теперь я смотрю на все происходящее с гораздо большим оптимизмом, босс. Теперь наша малышка, может быть, даже и сработает. Разумеется, при условии, что вы найдете того, кого она вышвырнет в космос. Слава богу, поиск уже не моя проблема…

***

– Значит, теперь вместо принцессы у нас давным-давно далеко-далеко жил-был почтальон?

– Ну, во-первых, не давным-давно, а считай, что совсем недавно, почти вчера. Во-вторых, это было недалеко, а прямо здесь. И, в-третьих, не жил-был, а жила–была. Почтальоном у нас работала девочка. Кое-кто не хотел историй про бездельниц, так что придется главной героине немножечко поработать.

На сей раз уже доктор Бракко коротким взмахом руки создает поясняющую иллюстрацию – юная девушка в синем почтальонском мундире с лихо заломленной фуражкой мчится на самокате в закат.

– Я понимаю, что своевременная доставка корреспонденции является важной частью нормального функционирования современного общества, и все же, что в интересного в ее истории?

– Интересно то, что девочка наша была необычным почтальоном. И корреспонденция у нее тоже была необычной, особой важности. И страшной-престрашной секретности!

– Уже лучше, немного, хоть какая-то интрига, – Дженна разглядывает иллюстрацию, обдумывая дальнейший поворот сюжета. – И что же наша бесстрашная почтальон должна достать, кому, куда и в какой срок?

– Узнаешь. Но начинается наша история не с писем и газет. Вообще-то сказка начинается задолго до рождения нашего почтальона. Начинается почти век назад, в одной маленькой стране в Юго-Восточной Азии. Там, в горах, на вершине самого высокого пика, там была обсерватория, мощнейший радиотелескоп, который осматривал и прослушивал всю вселенную. И в один прекрасный день, телескоп увидел и услышал нечто очень интересное.

– Подожди-подожди, Лорен, я же знаю об этом инциденте, его еще назвали… как же, что связанное с эхом…

– Эхо Ксанад. В честь волшебной страны, в которую верили древние, и которая располагалась где-то в этих краях. Так вот, Эхо Ксанад было необычным сигналом, не тем, которые обычно улавливал телескоп. Наша вселенная наполнена звуками, ибо каждая ее частица имеет свой голос. Каждая звезда, каждая планета, пылевое скопление, черное дыра, комета, галактика – у всех у них есть свой неповторимый зов, к которому привыкли и который хорошо знали на вершине горы Ксанад. Но сигнал, пришедший в ту ночь, этот сигнал был необычным, не таким, как все. Он был четким, ритмическим, с необычайно красивым и сложным узором всплесков и пауз. Так космос еще не говорил с Землей.

– То есть, сигнал был искусственного происхождения? Кто-то намеренно пытался связаться с нами?

– Именно так и подумали именитые ученые в обсерватории. Но мало услышать человека, который говорит с тобой на другом языке. Его еще надо понять, а вот с пониманием возникли серьезные трудности. Мы слышали сигнал. Но не могли понять, что значит послание, что кроется за узором всплесков и пауз. Никто не мог.

***

– Wunderbar! Невероятно, просто непостижимо! Процесс загрузки идет с невиданной скоростью, превосходя все ранее виденное нами. Кто-то сказал, что ее разум поглощает знания и умения как губка, но мне это сравнение кажется вульгарным. Разум нашего маленького марафонца отнюдь не губка. А черная дыра, что без остатка может поглотить любой, абсолютно любой объем данных. Не только поглотить, но и вечно, без потерь хранить внутри себя до нужного момента. Марафонец не просто полностью соответствует нашим ожиданиям. Она превосходит их.

– Я рад за ее успехи. Какие-нибудь побочные эффекты, герр профессор?

– Nien, господин директор. Конечно, будь на ее месте я, вы, или любой другой человек, мы бы гарантированно сошли с ума, не выдержав и сотой, миллионной доли ее умственной нагрузки. Но вы только посмотрите на Дженну, – старичок в очках указывает на смеющуюся девочку в синем платье, оседлавшую карусельного единорога. – Она абсолютно здорова. И даже эта странная диета из чистого спирта совершенно на нее не влияет, хотя я по-прежнему выступаю против того, чтобы давать ей сигареты. Но и никотин не влияет на нее отрицательно. Кажется, ничто на свете не может ей навредить.

– Естественно, ведь такой ее и задумывали, такой и создавали. Она должна быть неуязвимой и совершенной. Когда вы закончите вложение научных данных?

– Вообще-то, – старый ученый еще раз с любовью глядит на маленькую ученицу. – Вообще-то мы закончили неделю назад. Весь объем уже вложен.

– Неделю назад? Вы же говорили, что этот процесс займет еще как минимум месяц!

– Да, говорил, раньше. А сегодня говорю, что скорость усвоения информации у нее превосходит все ранее виденное нами. Дженна обгоняет любые графики, Herr Пирпойнт. Мы вынужденно остановили режим загрузки научных знаний, потому что их просто не осталось. Ничего не осталось того, что она уже не знает или не умеет! Наши архивы исчерпаны, мы выгребли буквально все до шумерских глиняных табличек и александрийской библиотеки включительно. Учить ее нам больше нечему.

– И чем тогда она занята сейчас?

– Культурой, господин председатель, масскульт. Там у нас еще хоть что-то есть в закромах. Сегодня она проходит комиксы и бульварные романы, завтра попробуем эстрадную музыку первой половины прошлого века. Так мы сможем протянуть еще немного, занять Дженну чем-то хотя бы на пару недель вперед. Покуда у нас есть еще хоть какой-то материал или навык, которого она пока не знает. Но это проблема, grober gefahr.

– Опасность, даже так?

– Да, именно, – устав говорить в темпе всемогущего заказчика, преподаватель берет паузу на глоток минералки. – Проблема в том, что скоро не останется вообще ничего, масскульт не сможет поддерживать нас на плаву достаточно долго. Рано или поздно книжки, фильмы и музыка тоже закончатся. Все закончится. И вот тогда нам крайне желательно не затягивать с марафоном.

– Машина еще не готова, герр профессор.

– Я знаю, понимаю, Um Gottes Willen! Но и вы поймите нашу ситуацию. Мы разогнали ее мозг до предела, а теперь этот предел пройден и разгон продолжается. Мощность ее интеллекта продолжает возрастать, равно как и объем данных. Остановить процесс мы не можем, не можем даже хоть ненамного затормозить. Это, как бы вам объяснить… Представьте, что мы готовимся к выстрелу, и уже поместили снаряд в орудие, предварительно разогрев вышибной заряд. Порох продолжает набирать температуру, а выстрела все нет. И мы рискуем, что снаряд взорвется в стволе орудия, вместо того, чтобы выстрелить в цель. Вот чего я боюсь. Я не боюсь за девочку, с ней все будет в порядке. Я боюсь за нас. Торопите ваших инженеров, Herr Пирпойнт, хоть пистолетом их подгоняйте – мы должны отправить ее в путь как можно скорее!

***

– И что, ученые все же разгадали шифр, поняли, что говорят эти осмысленные сигналы?

– Вообще-то – нет, так просто бывает только в сказках. Все первые попытки расшифровать таинственное сообщение закончились провалом, а затем и сигналы прекратились. Все было засекречено, и в итоге многие стали думать, что Эхо Ксанад не более чем слухи, дезинформация.

– Годы шли, сигналы периодически возобновлялись, но прочесть их по-прежнему было невозможно. И так продолжалось немного-немало пятьдесят лет. До тех пор, пока к расшифровке эха не подключили новейшие суперкомпьютеры, которых не было во времена первого сигнала. И вот эти электронные мудрецы стали пробовать прочесть сообщение, и даже для них сия работа не была простой, они работали многие годы. Но в итоге их усилия начали приносить плоды. В лаборатории мистера Донована они сумели подобрать ключ и расшифровать несколько слов, после чего дальнейшая работа пошла уже чуть легче. Но, как часто бывает, именно в момент успеха работе хороших людей мешают коварные планы людей плохих. Точно так и случилось в самом финале многолетнего проекта, когда окончательная расшифровка Эха Ксанад становилась только вопросом времени.

Рыжеволосая девочка недоуменно обдумывает услышанное, силясь понять, что могло пойти не так на финишной прямой.

– Что именно случилось, Лорен, и как с этим связана наша юная почтальон?

– Случилось самое худшее из того, что только может произойти. Случилось предательство. У мистера Донована, великого человека, что возглавлял проект Ксанад в течение долгих лет – у него были партнеры в Европе. Клан Дизраэли, самые богатые и влиятельные люди в Старом Свете. Они были партнерами многие годы, вместе финансировали обсерваторию Ксанад, и Пирпойнт Донован полностью им доверял в совместной работе. Как оказалось, напрасно…

***

– Доктор Бракко, я хотел бы извиниться перед вами. Должен признать, что наше с вами общение с самого начала не задалось. И это целиком моя вина. Мне надо было быть более внимательным к вашему мнению. Вы простите меня?

– Скорее всего, да, – именитый психотерапевт скромно улыбается, приняв высокий бокал из рук самого богатого человека в мире. – Я вынуждена буду простить вас, мистер Пирпойнт, нам еще очень долго работать вместе.

– Не так долго, как вы думаете, мисс. Мы надеемся все закончить к концу лета. Ждать больше нельзя.

Странно, но долгожданная весть не приносит успокоения – возможно, она просто слишком устала за последние недели и месяцы. И все же, это хороший знак.

– Я рада вашему прогрессу, мне известно, что загрузка данных проходит быстрее, чем изначально предполагалось, и что скоро вам уже нечего будет загружать. И никто не возьмет на себя ответственность предположить, что произойдет в этом случае.

– Значит, вы в курсе, с какими трудностями столкнулся наш дорогой герр профессор?

– Догадываюсь.

– И вы тоже придерживаетесь мнения, что нам надо начать марафон как можно скорее?

Допив шампанское, психотерапевт поворачивается к старинному календарю, оценивая все то время, что осталось в их распоряжении.

– Честно признаться, не знаю, что ответить. Инженеров беспокоит надежность механизма, который не имеет аналогов и никогда прежде не испытывался, потому что устроить испытательный прогон просто невозможно. Профессора беспокоит перспектива исчерпания информационного материала. А я, я волнуюсь по другой причине. Никак не могу отделаться от смутного чувства беспокойства. Не могу перестать спрашивать себя – что если мы ошиблись со стратегией воспитания нашего марафонца?

Совсем не тот вопрос, что он хочет услышать, особенно сейчас, когда всякие колебания преступны и им всем как никогда нужна абсолютная уверенность в своей правоте. Значит, его капитанский долг не дать опасным колебаниям набрать силу, подавить в команде всяческие сомнения.

– Возможность ошибки с выбором стратегии существует, не спорю. Но это маловероятная ошибка. Девять других наших специалистов, девять из десяти, моя дорогая Лорен, подтверждают правильность выбранного нами пути. И самые мощные компьютеры многократно поддерживают мнение этих уважаемых специалистов. Да и вы сами, госпожа Бракко, в свое время тоже согласились, что данный вариант оптимален. Что ваш вариант оптимален.

Не слишком изящно, но эффективно – никто не должен забывать о своем участии в происходящем.

– Мне сложно спорить со своими именитыми коллегами, кроме того, я хорошо помню о моей подписи на финальном заключении. Но с другой стороны я приучена думать, что не бывает абсолютной, стопроцентной вероятности. И тот факт, что операция прикрытия работает сейчас, когда мы полностью контролируем ее круг общения и источники внешней информации, тот факт не значит, что нам удастся ее контролировать и впредь. Особенно после того, как Дженна уйдет в марафон. Она же ведь будет там совсем одна, предоставлена самой себе на два полных года. Больше никакого контроля, никаких ограничителей, только она одна со всеми своими возможностями. И это обстоятельство пугает меня.

– Не волнуйтесь, я ничего не забыла и хорошо помню, кто первым предложил нашу текущую стратегию. Я предложила. Но так было в начале нашего проекта, когда я еще совсем не знала эту прекрасную девочку. Тогда такая линия поведения казалась мне не только оптимальной, но и единственно возможной. Но теперь, после стольких лет наблюдений за ее взрослением, теперь, когда до запуска осталось совсем немного, у нас остается последний шанс, последняя призрачная возможность пересмотреть нашу стратегию, не отменить ее, но внести некоторые изменения, пока еще не слишком поздно…

Приняв пустой бокал из ее бледных пальцев, всемогущий начальник проекта завершает беспредметный разговор.

– Госпожа Бракко, вы не бизнесмен, и вам простительны свойственные творческим людям душевные порывы и терзания. Однако деловые люди вроде меня хорошо знают, что, разработав первоначальный план, надо придерживаться его до самого конца, чтобы не случилось, иначе последствия поворота на полном ходу будут абсолютно непредсказуемы. Для всех нас лучше, если операция прикрытия будет продолжаться именно так, как задумано. В первую очередь, так будет лучше для Дженны…

***

– Видишь ли, мир переживал очень тяжелое время в те дни, середина пятидесятых годов была похуже долгой зимы в Семи Королевствах. Только что произошла ужасающая экологическая катастрофа, Смерть Океана. И дальше все обещало быть еще хуже, еще страшнее. Я хорошо помню те темные дни, моя семья, равно как и многие другие, тогда едва не погибла от голода и жажды. Нам повезло выкарабкаться, но такими везучими были далеко не все…

Доктор Бракко берет хорошо рассчитанную и тщательно отрепетированную паузу, что должна обеспечить максимальное эмоциональное вовлечение для юной ученицы.

– Мир несся к своему концу на всех парах, и человечество, как никогда, нуждалось в шансе на светлое будущее. И внезапно шанс был найден, когда последние элементы мозаики сложились воедино, и люди, наконец, смогли прочесть Эхо Ксанад. Это не было чудо, а результат долгой и кропотливой работы сотен талантливых мужчин и женщин, объединенных силой и волей господина Донована. И вот когда их тяжелый труд наконец-то увенчался успехом, предатели из клана Дизраэли нанесли свой подлый удар нам в спину. Они попытались захватить лабораторию и убить ее персонал, попытались забрать себе все материалы по Эху Ксанад, так, чтоб только они одни могли прочесть сигнал и воспользоваться им.

***

– Вы уверены, все точно?! Ошибки быть не может? Я бы очень не хотел, чтобы вы ошиблись, как в прошлый раз.

– Сейчас мы уверены абсолютно, шеф. Моя поисковая команда нашла еще двух марафонцев. Вернее, пока мы нашли одного. Мальчик, восемь месяцев. Второй, или вторая, еще пока не появился на свет. Но показания обоих родителей совпадают с точностью до миллионной доли. У них будет марафонец, несомненно.

Начальник поисковой службы передает господину Пирпойнту файл с личными делами столь желанных людей. Короткий взгляд на длинный перечень желаемых и почти невозможных параметров подтверждает мнение главы сыскного бюро – перед ними еще два потенциальных марафонца.

– Естественно, мы взяли их всех под негласное наблюдение и защиту. А дальше нам нужно ваше…

– Не нужно! Черт возьми, учитесь брать на себя ответственность и принимать решение самостоятельно. Особенно когда речь идет о таких детях!

Немного успокоившись, мистер Донован еще раз читает досье. Психотерапевт права, нет нужды излишне сердиться, особенно когда дела и так идут хорошо. Столько лет после катастрофы у них был только первый номер, и никакой другой альтернативы. А тут сразу двое. Действительно, зачем сердиться?

– Удвоить наблюдение и охрану, немедленно. Поскольку обе семьи являются нашими сотрудниками, переведите их в Центральный Директорат с повышением, так мы сможем лучше за ними присматривать и контролировать малышей. Но повод для перевода и повышения должен быть максимально правдоподобен, они и сами не должны ни о чем догадаться. А в целом, в целом вы хорошо поработали. Продолжайте в том же духе, продолжайте поиск. Найдите мне еще…

Оставшись в одиночестве, Пирпойнт Донован еще какое-то время обдумывает ситуацию, затем звонит в лабораторию.

– Герр профессор, вы уже в курсе? Да, сразу двое, один уже у нас. Что скажете?

– Скажу, что рад ошибиться. Марафонцев все же оказалось больше, чем мы думали. Если экстраполировать наши нынешние данные на всю популяцию, то я бы предположил, что только на планете Земля мы в состоянии обнаружить не меньше дюжины детей, пригодных для марафона. Особенно после того, как мы уточним поисковую методику, избавившись от первоначальных ошибок. И это без учета внешних колоний. Не факт, что все они будут нам полезны, но контролировать, безусловно, нужно каждого. У этого открытия могут быть серьезные нежелательные последствия. Что если…

Лауреат Нобелевской премии решает не озвучивать свою мысль вслух, не его это дело. Не его дело думать об опасности, что марафонец может попасть в руки конкурентов. И последствия тоже не его забота.

– Вот что, мой дорогой профессор. Я полностью согласен с тем, что каждый потенциальный марафонец должен быть в нашей сфере влияния, без разницы сможем мы найти ему применение или нет. Так что, расширяйте свой институт и готовьтесь к приемке новых учеников. Но я хочу сразу подчеркнуть свою позицию – они все не более чем запасные варианты. Мы слишком много вложили в подготовку первого номера, чтобы теперь менять коней на переправе. Она пойдет первой.

***

– Действительно, сказка становится интереснее с каждым поворот, куда ж нам без заговора и коварного предательства бывших друзей. Но зачем семье Дизраэли понадобилось совершать такую низкую подлость?

Внимательно слушая старую сказку, Дженна представляет ее как партию в шахматы. Ход черных, ход белых, и снова черных.

– Дело в том, что, расшифровав Эхо, мистер Пирпойнт хотел сделать его достоянием всего человечества. А его партнеры придерживались противоположных взглядов. Они хотели владеть этим бесценным ресурсом в одиночку, хотели установить на него свой патент и продавать всему миру, как они делали раньше, уже много веков подряд. Люди из клана Дизраэли хотели единолично владеть дорогой к Телеграфному Столбу, и всеми сокровищами, что он несет в себе. Теперь они знали, что хочет сказать нашему миру Эхо Ксанад.

– Сигнал был приглашением. Приглашением для всего человечества прийти в определенную точку и там получить столь нужные нам знания, единственные, что были способны спасти нас всех от гибели. Создатели Эха поняли, в каком тяжелом положении мы находимся, поняли, что мы на грани исчезновения, и пришли к нам на помощь. Они были готовы помочь человечеству единственным возможным способом – поделиться с нами спасительной идеей, словно рецептом вакцины от чумы. Но чтобы получить этот рецепт, мы должны были прийти к ним.

– Прийти куда?

– На Телеграфный Столб. Наши неизвестные спасители предлагали совершить встречу цивилизаций именно там, на их территории. Судя по координатам, это крупный планетоид на внешнем рубеже Облака Оорта. Предельная граница солнечной системы, дальше только пустота до самой Проксимы Центавра. Наши телескопы пока еще неспособны разглядеть Столб, или обнаружить его посредством гравитационного искривления. И все же, мы знаем, что он там есть. Они ждут нас там, в этом мире вечной ночи, где ни одно солнце не светит на границе пустоты.

Мгновенно оценив дистанцию и время, Дженна сразу же находит слабый момент старой сказки.

– Предположим, что Телеграфный Столб действительно там есть. Но как до него добраться? Даже с самыми современными кораблями, полет к Столбу займет многие десятки лет. И это только в одну сторону.

– Дело в том, милая моя, что нам не нужен корабль, чтобы попасть туда. Есть альтернативный путь, он изложен со всеми подробностями в Эхе Ксанад, наравне с точными координатами конечного пункта назначения. И вот здесь на арену выходит наша отважная девочка почтальон.

***

– Пятнадцать миллионов наличными. Вот сколько нам стоила нужная утечка информации. И все же, босс, при всех затратах у нас нет гарантии, что это все правда, что нас не пытаются одурачить. Слишком мало времени, не успеваем провести перекрестную проверку источников, я думаю…

– Мне неинтересно, что вы думаете! Мне интересен тот факт, что наши конкуренты могут получить в свои руки марафонца.

Необычно дорогой источник информации еще и необычайно ненадежен. Ничего не может сказать наверняка, сплошные предположения, помноженные на слухи и утечки от других охотников за секретами. Может, марафонец, а может, и нет. Возможно, пригоден к обучению. Возможно, нет. Ресурсов для его подготовки у конкурентов нет. Но, может быть, и есть.

– Хотя бы его текущее местонахождение известно?

– Так точно, мистер Пирпойнт – потенциального кандидата сейчас везут в Испанию, прямой рейс из Марокко.

– Ясно.

Летная карта подтверждает, что делать все аккуратно времени не осталось, значит, делать надо быстро. Дипломатический скандал, конечно, неизбежен, но…

– Ваша наводка дает нам очень много поводов к успокоению. И все же, я сделаю самый лучший выбор и предположу самое худшее. Дизраэли действительно добыли марафонца, смогут его обучить и использовать, точно так же, как намереваемся использовать мы. А это недопустимо, совершенно недопустимо. Так что свяжитесь немедленно с адмиралом Брэдли, пусть уладит дело.

Скандал в итоге оказался даже громче, чем предполагалось, и тушить его пришлось усердно и долго, словно заливая пожар от сбитого самолета пачками стодолларовых купюр. Но рано или поздно пламя утихнет, а сгоревшие миллиарды можно будет списать по статье операционных расходов – в конце концов, именно на них они только что перекупили у Дизраэли их последний билет к Телеграфному Столбу.

***

– Предложив людям отправиться к Столбу, наши друзья из далекого космоса позаботились о том, чтобы мы могли туда попасть. По крайней мере, кто-то из нас. Они знали, что у людей пока нет кораблей, могущих пересечь Облако Оорта в приемлемые сроки. И тогда они предложили нам совершить это фантастическое путешествие без корабля. Со скоростью света. То есть, всего за год туда и еще один год обратно.

Девочка торжествующе щелкает пальцами, обнаружив зияющий изъян в рассказе учителя.

– Ну вот, как я и говорила – опять отсутствие логики! Ну да, ткнуть лучом лазера мы можем в любую сторону, в любую звезду или планету. И дальше-то что дальше? Сами-то мы не сможем оседлать этот луч…

Доктор Бракко не может удержаться от искушения и щелкает пальцем в ответ, ловко парировав очевидный упрек.

– А вот здесь начинается магия. Вообще-то, теперь сможем. Эхо Ксанад содержало инструкцию, как совершить путешествие по лазерному лучу. Как зашифровать разум путешественника в последовательность сигналов, отправить эту комбинацию в космос в лазерном луче, доставить до нужной точки со скоростью луча, и там расшифровать обратно. Столб может так сделать. А затем он будет так любезен, что проделает с нашим почтальоном то же самое в обратном порядке. Пришел, забрал груз, ушел – в точности, как обычный почтальон.

– То есть, превратить человека в радиосигнал, выстрелить в нужную точку в космосе, а на месте собрать заново? И этот лучевой путешественник сможет забрать нужные нам данные и вернуться с ними обратно?

– Да, именно так. И только так. Шифруем, отправляем, доставляем. Наш почтальон не пойдет с пустыми руками, это невежливо – он доставит к месту назначения небольшой подарок для создателей Столба. Нам нечем удивить их в плане технологий и научных знаний, так что мы подарим им нашу культуру, наше искусство. Неравноценный обмен, конечно, но мы же должны дать им хоть что-то в обмен на спасение, не так ли? А затем механизм планетоида отправляет почтальона обратно тем же путем. Такое вот космическое путешествие – один световой год туда и еще один обратно. В принципе, все виделось достаточно простым. Но вот с практической реализацией возникли определенные трудности…

– В чем дело, Лорен? Сложно построить кодирующую машину, что превратит разум в лазерный луч?

– Очень сложно и очень дорого. И все же, построить машину несравненно легче, чем найти того, кто отправиться в невероятное путешествие. Вот эта проблема поначалу казалась вообще не решаемой.

– Обычный человек никогда не сможет стать таким космическим почтальоном, или, как говорили ученые на проекте Ксанад, не сможет стать марафонцем. Инопланетная технология ставила необычайные требования к разуму путешественника, предполагая уникальное сочетание генов, столь редкое, что обнаружить марафонца практически невозможно. А никого другого отправить к Столбу нельзя, ничей другой мозг мы не могли перевести в нужной частоты сигнал. С другой стороны, мы должны были отправить марафонца как можно скорее, у нас уже не оставалось времени. Океан продолжал умирать с нарастающей скоростью, воды становилось все меньше. Человечество уверенно движется к краху, и единственным шансом на спасение остается марафон. Послать нашего человека к звездам, и там, возможно, если очень повезет, найти и попросить технологию, которая позволит нам спасти умирающую Землю.

– Поиски потенциального марафонца велись повсюду на Земле и в космосе. И вот когда у нас уже почти не осталось надежды, вот тогда произошло чудо. Как и положено в сказке, но только наяву. В молодой семье ученых, участников проекта Ксанад, у них родилась девочка. Необычная девочка неземной красоты, с рыжими волосами и синими глазами. А еще она родилась марафонцем. Мы, наконец, нашли того, кто может уйти к Столбу.

***

– Доктор Бракко, вы хоть приблизительно имеете представление, насколько вы не вовремя со своим предложением?

– Мистер Пирпойнт, я знаю, что первичные испытания ускорителя закончены успешно, и у нас осталось меньше месяца, но может быть, мы можем…

– Можем что?! Ну, скажите, что еще мы можем сделать за оставшееся у нас время? В последний момент отменить всю предыдущую программу и начать учить ее заново? Вот что вы хотите? Сколько на это уйдет времени, которого у нас больше нет, сколько лет? Вся программа Марафон полетит к чертовой матери от этого неожиданного поворота!

– А она не полетит туда же оттого, что у первого марафонца может сорваться настройка? Ладно, если это произойдет здесь и сейчас во время обучения. Но если крах системы случится во время марафона, во время ее пребывания в пункте назначения…

– Крах системы, говорите? А с чего он вообще должен произойти?! Не вы ли еще в начале года заявляли, что это невозможно?

– Да, я так говорила. Просто у меня было время подумать с тех пор. И вот теперь я уже не столь уверена. Теперь я все чаще и чаще задаюсь проклятым вопросом – что если операция прикрытия сорвется? Что если мы с самого начала делали все неправильно? Что если легенда рухнет и Дженна догадается, как вы лгали ей все эти годы?

– Мы лгали, доктор Бракко, все вместе, коллективно! У нас тут совместное предприятие. Напомнить, кто сочинил эту красивую сказку про почтальона для моей дочери?

Пирпойнт, как обычно, говорит быстро, не поправив себя и ничего похоже не заметив. Но для доктора его оговорка не проходит бесследно. Впервые на ее памяти, впервые за все время проекта, Пирпойнт Донован назвал марафонца номер один своей дочерью. Впервые признал очевидное.

– Я сочинила. Так мне казалось легче продвигать нашу ложь, кружить ей голову. Будто мы и не врем девочке, а сочиняем для нее красивую сказку о лучшем мире. И о ее месте в этом мире.

– Разве это такая уж ложь? Скорее художественное преувеличение. Вынужденное преувеличение. Да, именно так, мы вынуждены были рассказать ей сказку о лучшем мире, который она поможет спасти. Только так девочка не сломается под весом чудовищной ноши, только так ей будет легче воспринимать и выполнять возложенную на нее великую миссию.

– Да, легче. При условии, что она не узнает правду.

– Не узнает, ей просто незачем, ибо наша сказка лучше, чем любая возможная правда. И только благодаря вашей сказке мы сумели выйти на финишную прямую. Не корите себя, доктор, а гордитесь своим делом. Гордитесь тем, что вы воспитали из нашей девочки прилежную и послушную ученицу, что станет отличным почтальоном. Она отнесет письмо из пункта А в пункт Б, и вернется с ответом, так и не вскрыв его. Все пройдет нормально, я уверен.

– Хотелось бы мне быть столь же непоколебимой. И все же, это очень опасно. Я думаю, я уверена, что мы все совершили ошибку, создав бесконечную проклятую иллюзию вокруг нее. Нам надо было сказать Дженне правду, она имеет право знать, в чем и ради чего участвует. Она должна была знать с самого начала. А теперь, если она не дай бог раскроет правду сама, я не берусь предсказать, что произойдет тогда. Маловероятно, что что-то хорошее. Мне страшно, босс, страшно как никогда раньше. Я боюсь вашей дочери!

***

– То был чудесный день, день ее рождения, и мы все ликовали. Рождение прекрасной девочки означало, что у нас появился шанс выполнить свою миссию. Мы сумеем взрастить и подготовить ее. У нас скоро будет марафонец, который спасет нашу планету. А пока девочке надо было расти и учиться, очень много учиться.

Доктор Лорен Бракко умолкает, готовясь к самой важной части рассказа, к критическому моменту своей долгой работы.

– Я хорошо помню тот день, помню как мы праздновали грядущую победу. Праздновали, еще не зная, что наши партнеры, наши вчерашние союзники уже готовы выстрелить нам в спину. Лидеры клана Дизраэли решили расторгнуть все предыдущие соглашения и нанести свой удар. И если раньше все решалось деньгами и переговорами, то теперь в дело пошли отряды ликвидаторов.

– Они хотели убить марафонца? Но зачем?!

– Затем, что им нужна власть. Им нужны деньги. Но убивать девочку наши враги не собирались, они понимали ее цену. Убить – нет, а вот похитить – да. У Дизраэли была своя собственная пусковая машина, и они решили использовать марафонца исключительно как личную собственность, как страшное оружие. А для этого малышку надо было сначала украсть. Украсть, промыть ей мозги и заставить делать все, что прикажут.

– В ночь празднества на нас напали. Убийцы были повсюду, они уничтожали всех, кто встанет на их пути. Мистер Пирпойнт сумел спасти девочку. Но не успел спасти ее родителей. И так наш марафонец лишилась и отца, и матери в день своего рождения.

Дженна не сразу озвучивает свой последний вопрос, ибо услышанное впечатлило ее по-настоящему, что редко прежде случалось.

– И чем же кончилась эта странная сказка?

– На самом деле, она не кончилась. Она только подходит к финалу. Благодаря своему спасителю, девочка пережила покушение. Она продолжает жить в институте на Высоком Доме 1, постепенно готовясь к выполнению своей великой миссии. Она готовится стать марафонцем. Впрочем, ты, наверное, и сама об этом знаешь…

– Да, знаю. Конечно, знаю, ведь я и есть та самая девочка марафонец. И хотя я знаю финал, я благодарна тебе за начало истории. Вот значит, как интересно оно все началось, как было на самом деле. Спасибо, это действительно отличная сказка.