Читать книгу Собрание малоформатной прозы. Том 2. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, легенды, сказания, мифы - Юрий и Аркадий Видинеевы - Страница 27

Господь Бог наш за каждым из нас оставляет право свободы выбора и мыслей, и слов, и поступков.

За то и будет с нас спрос.

(Из поучений странствующего старца Феофана)

Глава 1. Предыстория великого нашествия крыс

О жизни Нового Лиходела известно мало, но даже эта малость засорена досужими догадками, домыслами и очевидным враньём.

Ещё менее известно о колдовских делах Нового Лиходела. При жизни колдуна о них помалкивали из боязни его мести, а после его смерти – из боязни перед призраком Нового Лиходела, наводящего ужас на очернителей его и без того неотмываемо чёрного имени.

В нетвёрдой памяти стариков сохранилась история о том, как по злым заклинаниям Нового Лиходела произошло великое и разрушительное нашествие полчища крыс. Начиналась она, казалось бы, на пустом месте, как в прямом, так и в переносном смысле этих слов. Место это было спланировано под строительство индивидуального жилья. Обычно такие места пользовались повышенным спросом, а это место годами оставалось пустым потому, что граничило с земельным участком очень страшного колдуна по прозвищу Новый Лиходел. Страшен был и предшественник Нового Лиходела, от которого и пошло прозвище нового колдуна. Того люди прозывали Лиходелом. Все боялись соседства как с Лиходелом, так и с его последователем, поселившимся в жилище Лиходела после его кончины. Но вот, нашёлся один бедолага, которого молодая жена допекла до такой неразумности, чтобы взять под застройку этот затабулированный участок. Завёз он туда песок, гравий, цемент, кирпич, брёвна и пиломатериалы.

Молча наблюдал за этими приготовлениями колдун, поджидая, когда подойдёт к нему этот новоявленный сосед.

Глава 2. Предыстория губительного выбора, произошедшего под влиянием неподконтрольных сил 30 лет назад

Это случилось летним воскресным днём. Церковные колокола наполняли округу праздничным перезвоном. Сева с тоской подумал о том, что он далёк от понимания церковной жизни. Он томился от опустошённости того пространства своей души, которое предназначалось для воцарения там Бога, неоднократно принимал решение о своём воцерковлении, но всякий раз что-то мешало этому, будто неумолимая карма заталкивала Севу в колею, ведущую под уклон, обрывающийся пропастью.

Колея кармы гнала Севу мимо «плохого места». Сева всегда старался подальше обходить этот двор. Там за высоким забором жил дед по прозвищу Лиходел, о котором говаривали худое. Толи он колдун, толи чародей, толи какой-то злодей. Сева в те разговоры не вслушивался и деда того никогда не видел. И вдруг увидел. Тот сидел на табурете возле своих ворот и смотрел на Севу в упор. Странным был его взгляд: мутный, непонятно пугающий. В паутине этого взгляда Сева почувствовал себя мухой перед неотвратимо надвигающимся пауком. На всю оставшуюся жизнь запомнил Сева эту их встречу. С отуманенной головой отошёл он от старого колдуна, не помнил, как оказался дома, но через три дня Сева, будто сомнамбула, слепо повинуясь чужой и незримой власти, вошёл в дом Лиходела. Колдун лежал в постели и бредил. Его лицо искажали нечеловеческие муки. Он умирал и никак не мог умереть. В бреду колдун заходился звериным воем, перемешанным с проклятиями. Вдруг, придя в сознание, Лиходел отыскал мутным взором Севу и облегчённо выдохнул:

– Ну, наконец-то, явился… Я измучился, дожидаясь…

Глава 3. С тяжёлым сердцем

Аникей мучился сомнениями. Обычно, приняв трудное решение, он гнал все сомнения прочь. Так случалось перед драками, перед женитьбой, перед пьянкой до последнего рубля. Но в этот раз всё получилось иначе. С первых минут завоза на земельный участок строительных материалов, Аникей почувствовал на себе невидимый ему взгляд, лишавший его энергии и трудового азарта. А без живого азарта всякое начатое дело тут же начинает казаться ненужным и обременительным. С тяжёлым сердцем довёл Аникей до конца завоз стройматериалов, расплатился с работниками, распил с ними, как полагается, на штабеле кирпича водочку под лёгкую закуску, распрощался с ними, душевно поблагодарив за оказанную помощь, и стал собираться домой. Тут вновь налилось противной, муторной тяжестью сердце:

– И дёрнуло же меня жениться на городской! Нет в ней нашей веры ни в лешего, ни в чертей, ни в русалок. Да и где бы она их видела? Вот и в колдовство она не верит…

При мыслях о колдовстве Аникей мазнул тоскливым взглядом по изгороди вдоль соседского участка и застыл, столкнувшись с пристальным взглядом колдуна, источающим властную силу.

Глава 4. Жестокий рок, проявивший себя 30 лет назад

Из последних сил колдун взял с тумбочки, стоящей у его изголовья, книгу и протянул её Севе:

– Возьми мой дар… Изучи его…

Сева бездумно повиновался. Едва прикоснувшись к неожиданному подарку, он почувствовал, как крупная леденящая дрожь прошла через всё его тело. И трижды содрогнулось в конвульсиях тело старого колдуна, расставаясь со своей загубленной душой.

Колдун умер.

Да здравствует колдун!

Сотворение человека было великой ошибкой, а искупление всех грехов человеческих крестной мукой и кровью Иисуса Христа – напрасной жертвой. Таким было теперь твёрдое, непоколебимое убеждение Севастьяна, пришедшее к нему одновременно с обретением тайных знаний из книги, подаренной колдуном. Знания эти последовательно, малыми частями открывались ему при проведении особых ритуалов, наполненных ужасами, леденящими кровь, и смертельной опасностью. Приступив к овладению теми знаниями, Севастьян уже не мог отказаться от их дальнейшего изучения. В каждую урочную полночь он приступал к освоению очередной части тайных знаний как наркоман, осознающий пагубность принимаемого им зелья, но не имеющий воли от него отказаться. Предыдущей ночью Севастьян освоил очередную часть тайного учения. Днём он отсыпался, и сны его были страшными.

– Делай то, чему обучился! – требовал, как обычно, от Севастьяна старый бес, прожигая его грозным взглядом и обнажая в ужасающем оскале острые зубы. – Не то разорву тебя на куски!!

– Делай!! Делай!!! – вторили ему другие бесы, обступая Севастьяна со всех сторон и больно пиная его копытами.

И дрожал Севастьян от страха, и путался, происходило ли это всё в тёмном горячечном сне или в кошмарной яви. И вызревала в Севастьяне решимость действовать, делать всё, чему он обучался. Его тайная наука требовала быть безжалостным и беспощадным ко всем людям. Да и какие они люди? Так, людишки! Букашки-таракашки! Ошибочное творение, подлежащее истреблению!

Глава 5. Странное предостережение

Попав под взгляд колдуна, Аникей, будто под принуждением, подошёл к своему опасному соседу, а, начав говорить, стал теряться в мыслях, путаться в словах и презирать себя за овладевшее им смятение.

– Вот, по-соседски решил,.. хотел бы, чтобы всё было по-доброму,.. я ведь, если что, всегда, чем только могу,.. – начал Аникей, проклиная в себе эту несвойственную его бойкой натуре робость.

– Как же ты жить здесь будешь? Ведь крысы тебя одолеют! – предостерёг Аникея колдун.

– Крысы – это не страшно, – размышлял озадаченно Аникей. – Крысы в частном секторе всегда водятся. И в хлеву, и возле домашней птицы.

Не знал ещё Аникей, какой неприятный сюрприз поджидает его дома…

Глава 6. Муки великой мощи, начавшиеся 30 лет назад

Севастьян поселился в доме покойного Лиходеда. Жил одиноко и нелюдимо. Компанию ему составляли только потусторонние твари, входящие в инструментарий его колдовских забот. Через этих вездесущих тварей Севастьян получал верные сведения обо всём, что каслось его самого или попадало в сферу возникающих интересов. Они же производили те действия, которые вызывались заклинаниями Нового Лиходела, как теперь людская молва окрестила нелюдимого Севастьяна. Повинуясь его заклинаниям, потусторонние твари высасывали силы из жертв колдовских атак, впускали в них яды, не выявляемые лабораторными исследованиями и оказывающими разрушающее воздействие на физическое или психическое здоровье, нагоняли грозовые тучи, передвигали предметы домашнего обихода, создавали шумовые, голосовые и фантомные эффекты. Всё это могло отобрать здоровье, могло убить, могло свести с ума. В арсенале Нового Лиходела были и сглазы, и порчи, и привороты, и отвороты, и средства смены обличий. Новоявленный колдун не имел возможности уклониться от регулярного применения каждого из этих средств. Не имел возможности проявить ни жалости, ни снисхождения. За проявление таких «слабостей» его ожидали нестерпимые муки и смерть.

Глава 7. От веселья до ужаса

Жена Аникея Машенька, красавица, певунья и хохотушка быстро познакомилась и подружилась с соседками-молодушками и подбила их на то, чтобы они с раннего утра сводили её по грибным и ягодным местам. До леса они дошли, веселясь. Машенька забавляла их рассказами о своих знакомых артистах, художниках, композиторах. Её новые подружки ахали и удивлялись:

– Получается, что они все такие же, как обычные люди? Подумать только!

– Какая ты, Машенька, счастливая, что с такими знаменитостями дружбу водишь!

Но от веселья до ужаса один шаг.

Как только шагнула весёлая ватага подружек в лес, так сразу всё и началось: внезапный вихрь взлохматил их волосы, растрепал на них одежду, холодный ливень, пробив листву, обрушил на них тяжёлые потоки воды, из глубины леса раздался душераздирающий вой, переросший в оглушительный звериный рык.

И ужас явился:

Тяжело и грозно ступая, к сбившимся в кучку подружкам подступал тот, в кого ранее не верила Машенька, и о ком всегда знали жители этих мест.

Глава 8. Что лучше?

Можно ли радоваться Севастьяну на то, что, став колдуном, Новым Лиходелом, он обрёл душевную мощь, намного превышающую человеческую? Не лучше ли было бы оставаться таким же, как все? Если раньше Севастьян стыдился своей обыкновенности, жаждал обрести великую душевную силу, то теперь он ужасался этой тёмной и беспощадной мощи своей души. Его неумолимые надсмотрщики из потустороннего мира подбадривали:

– Немногие удостоятся рая. Остальные будут у нас как мученики за их земные грехи. А тебя в аду ждут не муки, а почёт и уважение. Ты – счастливчик!

Однако «счастливчик» знал: не вечной будет его жизнь в аду. Но вечны будут потом его муки в огненном серном озере. И в этом был ответ на вопрос, что лучше: слабость духа или его ужасная, мракобесная мощь?

Глава 9. Бегство

– Бежим!!! – выкрикнула Машенька и первая выскочила из леса. Следом за нею побежали и её подруги.

Нет! Не желает Машенька оставаться на жительство в этих страшных местах!

В город! К маме! К артистам, художникам и композиторам!

Неприятный сюрприз преподнесла молодая жена вернувшемуся после общения с колдуном Аникею: потоки слёз, истерика и бесповоротная решимость навсегда покинуть его родные места.

– Вот мы и построились на новом месте… – горько усмехнулся Аникей.

А наутро…

…Наутро следующего дня Аникей мысленно подсчитывал убытки на своём земельном участке.

– Это сколько же миллиардов крыс должны были всю ночь трудиться над тем, чтобы вот так изгрызть в мелкую крошку всю завезённую вчера древесину?!

Как же я жить здесь буду?

Ведь крысы меня одолеют!

И сманила молодая жена Аникея на постоянное жительство в город.

И было это не переездом, а бегством.

Глава 10. Карающие сны

Во сне всё происходит страшнее, чем можно себе представить. С каждым годом сны колдуна становились более жуткими. Они карали Нового Лиходела за его бесчеловечную жестокость. Во сне и умер колдун, не выдержав ужаса, пронзившего его сердце взгляда, исполненного не злобой, а сочувствием к загубленной душе Нового Лиходела и к тем невыносимым мукам, которым тот будет подвергнут по итогам Судного Дня. Это был светлый и всевидящий взгляд странствующего старца Феофана. Молча смотрел Божий странник на страшного колдуна, и тот вспомнил слова, слышанные когда-то от старца:

– Господь Бог наш за каждым из нас оставляет право свободы выбора и мыслей, и слов, и поступков. За то и будет с нас спрос.