Читать книгу Между Сциллой и Харибдой. Литературная инсталляция - Юрий Жук - Страница 4

Надо сказать, что в той, прежней жизни Аркаша не был, как бы это поточнее выразиться, очень уж набожным человеком, что ли. Нет, он, конечно, знал, что в мире есть нечто такое, во что следует верить. И верил. До этого была Партия, теперь вот Бог. Другие-то верят. Ну, а раз другие, то и он. Он всегда был человеком команды. Во всяком случае, старался им быть во все времена на государевой службе. Как же. Почти официально все руководство области начало посещать храмы. Дурной пример, он ведь всегда заразителен. А уж на Пасху и другие престольные праздники, так непременно, во главе с губернатором. А губернатор… ну, вы сами понимаете, во главе с кем губернатор. Это, как раньше на 1-е Мая или 7-е Ноября, явка для всех строго обязательна. Если все руководство стоит на трибуне и, помахивая ручкой, сверху приветствует народные массы, бурлящие внизу под трибунами, или же со свечками в руках, как нынче, бьет поклоны на праздничной службе, попробуй, проигнорируй. Я уже говорил, что Аркаша всегда очень тонко чувствовал ситуацию текущего момента. Это его и спасало. До поры, до времени. Он понимал, что нельзя противопоставлять себя руководству. Ну, это и дурак бы понял. Еще он понимал, что если уж попал в теплое местечко, то сиди тихо и не чирикай. И Аркаша старался, как мог. Чирикал редко, и только по делу. Присутствовал на всех мероприятиях подобного рода и усердно отбивал поклоны вместе с руководством.

Более того, с Кипра, где он проводил отпуск с очередной матрешкой, на пароме съездил в Израиль. В Иерусалиме поднялся на Храмовую Гору, посетил Храм Гроба Господня. После этого несколько дней ходил просветленный и благостный, так как почувствовал, как он сам по приезде рассказывал, что там, на Горе, на него что-то такое снизошло, и он, скорее всего, сподобился приобщиться к Богу. Не всем его коллегам посчастливилось удостоиться такой благодати. И это, естественно, прилично повысило, как теперь принято говорить – рейтинг Аркашиного авторитета.

Но, если что-то там на него и снизошло, то ненадолго. Хотя, возможно в душе, на самом донышке, все-таки кое-что осталось, потому что сейчас, сидя в кресле, в компании странного молодого человека, работавшего по доставке, Аркаша неожиданно начал осенять себя крестным знаменем и что-то беззвучно шептать.

– Не спешите, Аркадий Борисович, знаем мы вашу набожность, еще успеете, помолитесь. А сейчас, не угодно ли кофейку? А может чего покрепче? Виски к примеру. – Молодой человек лукаво улыбнулся. – У нас, знаете ли, чудесный виски имеется. Не паленый, настоящий Ирландский. Да вы не бледнейте так. – Молодой человек сочувственно улыбнулся. – Все что с вами могло случиться, уже случилось. И, кстати, ваша кодировка тут не действует. Ну, так, как? По вискарику?

– Не уж. Спасибо большое. Сыт по горло. – И обругал себя. – Идиот проклятый. —

– Ну, что уж вы так, Аркадий Борисович, казнитесь. Думаю, все со временем устаканится. А времени у вас теперь, хоть отбавляй. Вечность. Кстати, мы с вами так и не познакомились. Позвольте представиться – Шмаэль, судебный пристав и эмиссар по особым поручениям Верхнего и Нижнего Миров. – И протянул Аркаше руку с перстнем.

– Стрючков, Аркадий Борисович. Впрочем, что это я, – спохватился Аркаша, – вы же и так про меня все знаете. – Но руку все-таки пожал, незаметно скосив глаза на необычный перстень.

– Ну, знаю, не знаю, а таков порядок. Обязан представиться официально. Да, вы не стесняйтесь. Спрашивайте, если что интересует. – Похоже, молодой человек заметил Аркашин взгляд.

– Перстенек у вас интересный. Я еще тогда заметил. – Смутился Аркаша. —

– А, пустяки. Ничего особенного. Надпись мне на нем понравилась. Вот, читайте? Да, – спохватился Шмаэль, – вы ж арамейского не знаете. Ну, в общем, тут написано: «Все проходит, и это пройдет». Занятная такая надпись. И камушек симпатичный, красненький, астерикс называется.

– А скажите, пожалуйста, господин Шмаэль. – Робко перебил молодого человека Аркаша. – Она, – Аркаша пальцем ткнул в экран, – тоже здесь?

– Она-то? Ну, что вы. Она там осталась.

– Как? Там? Я ж ее, того. – Аркаша растерянно заморгал глазами. Молодой человек по имени Шмаэль расхохотался:

– Вы что же думали, что вы на самом деле ее жизни лишили? Наивняк. Да разве можно бабу, извините за грубое слово, таким способом жизни лишить. Скорее сам на ней концы отдашь. А ей это вроде утренней разминки. Жива ваша принцесса. Жива – живехонька. Да, вот сами и гляньте. – Молодой человек, по имени Шмаэль, щелкнул пультом.

На экране Аркаша увидел девочку из сказки про Морозко на постели в их спальне, с блуждающей улыбкой на лице. Она сладко потянулась, кокетливо оттопырив попку, потом так же сладко зевнула, премиленько улыбнулась кому-то за кадром, перевернулась на бочок, подложила обе ладошки под щеку и задремала.

– И правда живая, – разочарованно произнес Аркаша и незаметно смахнул со щеки некстати скатившуюся слезу – а я-то думал… —

– Не обольщайтесь, Аркадий Борисович, не такой уж вы половой гигант, чтобы до смерти затрахать молодую женщину. Да и история, насколько мне известно, таких примеров не знает. Вот наоборот, это, пожалуйста. Это сколько угодно.

– Послушайте, господин Шмаэль, – Аркаша оторвался от экрана и глянул в глаза молодому человеку. – А где я теперь нахожусь? Уже в Раю? —

– Эк, вы хватили, уважаемый, – Молодой человек улыбнулся все той же обаятельной улыбкой. – Прямо-таки сразу и в Раю. До Рая, как это у вас говорят? «Как до Москвы пешком». И то не факт. Вы сейчас у меня в гостях на мобильном приемном пункте заблудших душ. Кстати, не всякого так принимают. Заслужили, голубчик, заслужили. —

– За какие же такие заслуги мне честь оказана? – Похоже, Аркаша начал приспосабливаться и к этой ситуации.

– Ну, как же. На городской доске почета висели? Висели. В областной книге почетных граждан ваш портретик имеется? Имеется. Вообще-то, вы в этой книге всего через двадцать страниц после губернатора пропечатаны. Так что, по этой табели о рангах вы, по значимости, двадцатый человек в области. Но главное, за вас сам Архистратиг похлопотал. Просил принять по первому разряду. Вон факс от него на столе, рядом с компьютером. А ему я никак отказать не мог. По первому, значит, по первому. Так, что пользуйтесь моментом, пока есть возможность. Потом-то может и не удастся. Как там у вас говорят: «Любое желание за ваши деньги». А в вашем случае и вовсе бесплатно. Архистратиг распорядился.

– Архистратиг, имя-то какое зловещее.-

– Да уж, не последнее лицо в нашей конторе. Только это не имя, а должность. – Молодой человек приложил палец к губам. – Но, потише, пожалуйста. Он не любит, когда его вслух обсуждают.

– Но кто он все-таки такой? – Прошептал Аркаша

– Архистратиг – наш Первоангел, из Светлых. – И, видя, что Аркаша ничего не понял, шепотом добавил. – Ну, что-то вроде вашего премьер министра и министра обороны, в одном флаконе. Он только один и может и Туда спускаться, и Наверх подниматься. Все остальные или там, или там. Кроме первых лиц, естественно.

– Да? – Аркаша осмелел. – А первые лица, кто же? —

– Там, – молодой человек поднял палец вверх. – Творец, а там, – палец уперся в пол, – в Пекле и Тартаре – Темный Ангел. —

– О, Господи. – Аркаша трижды перекрестился. Ну, и…

– Что, ну и? Вот они, в конце концов и будут решать вашу судьбу. Куда вам, Туда или Туда. – Палец вновь повторил маршрут. – Конечно не сами они. Вы для них не тот уровень. Но уж пришлют кого-нибудь и оттуда, и оттуда. А, последнее слово, вердикт, так сказать, скорее всего, будет за Первоангелом. —

– Ну, вот. – Обиделся Аркаша. – То, по первому разряду, то, не тот уровень. – Он встал с кресла и подошел к окну. За окошком чернела бездна с мириадами звезд, и на фоне этого звездной бездны Аркаша увидел огромный голубой диск со знакомыми очертаниями материков и океанов, известный любому лоботрясу начальных классов средней школы. Аркашу качнуло. Он медленно повернулся к молодому человеку по имени Шмаэль и, открыв рот, безумным взглядом уставился на него, пальцем показывая на окошко.

– Да. Да. Аркадий Борисович. Вы все правильно поняли. Это действительно ваша родная Земля. Красивая, правда? – Шмаэль подошел к окошку и откровенно залюбовался открывшейся панорамой. – Сколько не гляжу, и все не надоедает. Редкостной красоты планета. Не то, что в нижних мирах. Правда, лет семьсот назад, еще краше была. Но вы уж постарались. – Что постарались, Шмазль не договорил. Так как Аркаша, наконец, обрел дар речи и перебил его:

– Но, как же? Мы же на лифте… на тридцать шестой этаж… На лифте ведь? —

– А чем лифт вам плох, Аркадий Борисович? Вж-жик – и на месте. Мне кажется, очень удобно.

– Удобно-то удобно. – Аркаша начал приходить в себя. – Но, как-то неожиданно.

– Привыкайте, Аркадий Борисович, привыкайте, голубчик. Вас еще много неожиданностей ждет. Много чему удивляться придется. Так, что уж вы держите себя в руках. – Шмаэль по-отечески погладил Аркашу по плечу. Однако перейдем к делу. – Подвел он Стрючкова к знакомому креслу. В этот момент раздался звонок. – Извините, Аркадий Борисович, «вертушка», отвлекусь на минуточку. – Шмаэль быстро подбежал к столу:

– Эмиссар по особым поручениям слушает. – И внезапно, вытянувшись в струнку. – Да, Князь! Так точно, Князь! Конечно, непременно, Князь! Уже работаем.– И осторожно положил трубку. – Фу. Начальство звонило. Между прочим, по вашу душу. Вовремя мы успели.

– Я гляжу у вас тут тоже, служба не сахар, господин Шмаэль. Вон, как пробрало. Вспотели даже. – Не упустил возможности съязвить Аркаша.

– А вы как думали. Все, как у людей. Все, как у людей. – Шмаэль батистовым платочком промокнул лоб. – Однако, шутки в сторону, к делу. – И казенным голосом лектора из давно почившего в Бозе общества «Знание» продолжил:

– Значит, так. Как я уже сказал, вы находитесь на мобильном приемном пункте. Где он расположен, вы уже тоже видели. Ни вверху, ни внизу. Ровно посередине, чтобы комиссиям из Верхнего и Нижнего миров было удобно собраться на выездную сессию, для обсуждения вашего вопроса. Не перебивайте. – Молодой человек по имени Шмаэль резким движением руки пресек Аркашину попытку вставить реплику. – Все вопросы потом.

– Так вот, как я уже сказал, «для обсуждения вашего вопроса». Все это, назначено на завтра. Правда, завтра это достаточно условное понятие. Но, как вы могли заметить, я все время стараюсь мыслить и выражаться земными категориями для вашего, так сказать, удобства. Прошу не перебивать. – Вновь остановил он Аркашину попытку. – А теперь, как говорят у вас на Земле, писать и спать. Я провожу вас. И ни каких разговоров.-

– Да. Не хочу я писать! – Возмутился Аркаша. – И спать тоже не хочу. —

– Что, значит, не хочу. Надо. Таков порядок. Впрочем, – Шмаэль почесал затылок. – Чем же вам писать-то. Вы же остаточное явление. Сущность, так сказать. У вас ничего подобного в организме нет, да и быть не может. Да и самого организма тоже нет. – Потом подумал: – Но, все равно, писать и спать.-

– Эй, эй! Вы что это? – Возмутился Аркаша. – Что значит, писать нечем? Думайте, что говорите. – И, резко оттянув пояс, заглянул в штаны. – А, где же он? Куда вы его девали? И что же мне теперь? Как жить дальше? —

– Перестаньте блажить, Аркадий Борисович, – Шмаэль заметно рассердился, – О какой жизни вы говорите. Вся ваша жизнь, – он ткнул пальцев в экран, – осталась там. А все, что вам предстоит в будущем, никакого отношения, к тому, что вы ищете, не имеет. И вообще, нам с вами следует соблюдать протокол. У нас с этим строго. А по протоколу сейчас запланирован отдых. И для вас, и для меня. Так, что, до завтра. – И проводил его в герметичный бокс, со всеми удобствами, который и запечатал своим перстнем. Потом подумал. Вытащил из кармана необычного вида пультик, что-то на нем надавил, и бокс, вместе с яркой вспышкой исчез. Будто его и не было.

– Вот так-то надежней будет. Пусть пока посидит в параллельной реальности.