Читать книгу Друзья, или Кой-Где-Что-Как? - Юрий Каракозов - Страница 4

А было это так. Однажды, сидя на верхушке старой березы со своим закадычным другом молодым соколом Око, он мучился от безделья и придумывал различные проказы. Было рассмотрено уже много вариантов, но ни один из них не отличался новизной, и потому был отвергнут. Вскоре зоркий глаз сокола разглядел гнездо луговой куропатки.

– А у Пеструшки (так звали куропатку) скоро выведутся птенцы, – как бы, между прочим, заметил Око.

– Давай подложим что-нибудь ей в гнездо, как-то всё очень мирно происходит, буднично – предложил Врун.

– Давай! – согласился приятель, – А что будем класть?

Этот вопрос вызвал у них некоторое затруднение, и опять наступило молчание. Был полдень.. Нещадно палило Солнце. Жарко. Все, что могло летать, попряталось в тень.

– Хорошо было бы искупаться, – опять свистнул сокол.

– Хорошо бы, – лениво поддержал его Врун, и вдруг он пронзительно каркнул.

– Ура! Придумал! Давай подложим ей рака. Представляешь, как она обрадуется, когда он захочет с ней познакомиться. «Пять баллов!». Полетели ловить.

Выражение «пять баллов» подчеркивало у него наивысшую отметку задуманного.

Легко вспорхнув с березы, они плавно спланировали на берег реки.

– Ты выбирай самого большого рака, а я пока соберу саранчу, – сказал Врун соколу.

Через некоторое время Врун вернулся, держа полный клюв жирной саранчи. Сокол указал на рака и парил в воздухе, готовый в любой момент схватить его, но боялся воды. Врун стал бросать в воду ближе к берегу по одной саранче. Привлеченный барахтаньем саранчи, рак пополз к ней, поймал и съел, оставшись весьма довольным. Тогда ворон бросил вторую, еще ближе к берегу, выманивая рака на мелководье. Не подозревая ничего дурного, рак расправился и с ней. Так подбирая одну за другой саранчу, доверчивый рак оказался на мелководье. Здесь Око мог его достать и вскоре возмущенный рак уже сердито дергался в его цепких когтях. Врун быстро полетел к гнезду Пеструшки и застал ее сидящей на яйцах.

– Добрый солнечный день, здорового тебе выводка, – приветствовал он ее. – Я тут пролетал мимо старой кучи, видел там твоего супруга, – врал Врун. – Он просил передать, что собрал для тебя очень большую кучу червяков, но не сможет их долго удерживать, так как они расползаются. Просил срочно к нему лететь и подкормиться.

– Вот спасибо тебе, а то я уже проголодалась, – пропищала Пеструшка, – а ты здесь присмотри за ними.

Она кивнула на яйца и полетела к старой куче. Сразу же прилетел Око, и они вдвоем, положив рака в гнездо, замаскировав его различными веточками и травой.

– Теперь прячься! – каркнул Врун.

Через некоторое время к гнезду подлетела пара куропаток. Весь их вид выражал крайнее беспокойство – взъерошенные перья, растопыренные крылья, распущенные хвосты и клекот показывали желание броситься на врага и обидчика, готовность пожертвовать собой ради жизни будущих птенцов. Плохо же пришлось нашим друзьям, окажись они здесь. Однако, пока те прятались, непотревоженные яйца успокоили родителей. Тихо курлыча, Пеструшка уселась в гнездо; ее друг спокойно расхаживал около гнезда. Ворон и сокол, затаив дыхание, зорко глядели в четыре глаза. Вдруг, болезненно и испуганно вскрикнув, Пеструшка вспорхнула над гнездом. На ее лапке, вцепившись мертвой хваткой за перенесённые страдания, висел большой рак. Что здесь началось! Крики испуганных птиц, хлопанье крыльев, бесполезные попытки обеих птиц освободится от вцепившегося рака. На шум вскоре собралось полным-полно разных птиц – ласточки и стрижи, жаворонки и воробьи, трясогузки и дрозды, и другие неведомые пеструшки. Переполох был грандиозный!

– Свершилось! «На пять баллов»! – восторженно вскричал потерявший осторожность Врун и вылетел из потаенного места. Рядом порхал сокол, наблюдая за заварушкой. Однако к этому времени Пеструшка уже освободилась от злого рака и, заметив виновника всех своих злоключений, бросилась на обидчика. За ней летела вся собравшаяся стая – у каждой птички было, что сказать хулигану Вруну. Наши друзья, заметив опасность, пустились наутек. Око быстро взвился на недосягаемую высоту, ворону же скорости явно не хватало; еще мгновенье и вся стая обрушилась бы на него. Спас его густой куст колючего терновника, в который Врун юркнул, не раздумывая.

«Спасся…», – успел только подумать он, как резкая ужасная боль пронзила голову.

Жалобно каркнув, ворон потерял сознание. Никто из стаи не рискнул влететь в терновник, зная его страшные колючки. Услышав вскрик, они решили, что с вороном, наконец-то, покончено и успокоились. Правда, затем все они пожалели об этом. Птицы не хотели смерти Вруну, а желали только, как следует проучить его. Вскоре все разлетелись. Тем временем ворон пришел в себя. Сильно болел выколотый глаз. Рассматривая изнутри терновник, он ужаснулся его виду. Из-за густоты куста солнечный свет сюда плохо проникал, царил полумрак. Кругом, заполняя все пространство, торчали ощетинившиеся колючки величиной с саму птицу. Здесь же Врун заметил на колючках несколько высохших скелетов птиц и с ужасом понял, что выбраться отсюда будет невозможно.

– Только спокойнее, – подумал ворон. – Надо прижать как можно сильнее все перышки, чтобы в них не могли вцепиться эти страшные колючки и ни в коем случае не пытаться лететь. Но, куда идти?

Он осторожно полез в выбранную наугад лазейку.

– Здесь не пройдешь, – неожиданно кто-то тихо произнес.

Врун повернул на голос голову, но ничего не заметил. – Вот уже и грезиться стало. Плохо дело. Скоро конец, – подумал он и полез снова.

– Я же сказал, что не пройдешь. Куда лезешь. Вот дурень! – продолжал голос.

– Что ты сказал?! – ворон мог терпеть ещё большие страдания, но чтобы кто-то называл его дурнем. Никогда! Он готов был броситься на обидчика, даже если этот бой будет последним в его жизни. Но где же тот?

– Выходи! Я и с одним глазом разберусь с тобой, – с вызовом каркнул он.

– Ну, молодец, Врун! Хорош! Слышал я о тебе всякое, но чтобы ты оказался таким сильным духом, не думал. Успокойся, тебе и так досталось. Я твой друг, а если обидел тебя – извини, – так говоря бархатным голосом, из кустов вылез огромный паук.

Он был весь покрыт густыми темно-коричневыми волосами, а его большие глаза светились умом. Изящно перебирая ногами, существо приблизился к Вруну.

– Меня зовут Тихоня. Я здесь живу. Это мой куст. Могу помочь тебе выбраться из него, – сказал паук.

– Ну да? Как тем несчастным, остатки которых весят вон там, на ветках? – и ворон поводил клювом по сторонам.

– Нет, это не моих лап дело, я довольствуюсь только мухами. Правда, я предпочитаю навозных – больших и жирных, – заметил Тихоня. – Да и ты сейчас, мне кажется, не отказался бы от таких же, – добавил он.

Ворон покачнулся и тихо опустился на землю.

– Очень болит глаз. Ты что-то обещал, Тихоня, – с надеждой прошептал Врун.

– Я тебя выведу отсюда, но ты должен мне пообещать выполнить одно условие. Оно не будет обременительным для тебя. Конечно, даже, если ты откажешь мне в этом, я не брошу тебя здесь, но очень надеюсь на твое согласие. Видишь ли, друг, я никогда не был вне куста. А мир, говорят, очень интересен, и мне так хочется видеть его сверху. Ты согласен?

– Что значит «сверху»? – спросил ворон.

– Если ты не возражаешь, устроюсь в твоих перьях, на спине. Я не буду тебе обузой и не стесню твоих движений при полете. Согласен? – спросил Тихоня.

– Давай веди. Я на все согласен, только бы выйти на волю – в ответ послышалось карканье.

– Иди за паутиной, – сказал паук и, прикрепив на грудь птицы паутину, пополз в другую щель между ветками куста.

Так потихонечку протискиваясь между острыми колючками и держась за крепкую паутину, ворон через некоторое время оказался вне куста. Здесь Врун от пережитого вторично лишился чувств. Придя в себя, он услышал вокруг радостное щебетание. Это собрались его друзья и недруги. Они все сейчас восторгались его мужеством и радовались, что он остался жив.

– Это его надо благодарить, – и ворон указал на своего нового друга.

Смущенный всеобщим вниманием, паук мелко перебирал мохнатыми лапками и старался спрятаться в перьях на спине, только его большие глаза с нескрываемым любопытством взирали на незнакомый мир.

На потерянный глаз ворона никто сейчас не обращал внимание. Лишь в дальнейшем за вороном закрепилось прозвище Ворон-одноглазый, которое потом с чьего то легкого крыла получило сокращение, превратившись в кличку Врун, что вполне соответствовало его характеру.