Читать книгу Лучник. Узник ускользающего времени. Книга шестая - Юрий Каранин - Страница 9

Так, хочешь – не хочешь, уверишься в своем бессмертии. Тысячеликий, вопреки всему, и даже своему желанию, выжил. И Даугратинья с Талией искали его в другом месте, и д, Авур. С ним Тысячеликий тоже не хотел больше пересекаться, но Безыменная довольно легко вычислила след своего, как теперь говорят, спонсора.

Безыменная тоже теперь была «на мели»: Мора, хоть и не смогла забрать всю Силу, но разорвала связь с Даугратиньей, тем самым лишив Безыменную непременной подпитки.

Нет, конечно, и д, Авур – тот еще жмот. Не в смысле денег, понятно, – ими-то без счета разбрасывается, но Безыменную такой «курс» совсем не устраивает, но д, Авур пока еще тщетно обхаживает Мору: той тоже Сила, вот, как нужна. Так и приходится жить: кругом многие НО, и Боги с их проблемами.

«Ха, Боги!». Удосужилась, – пришлось-таки удосужиться в своем вынужденном досуге! – Безыменная мозгами пораскинуть по поводу судьбы-судьбинушки своей, так, ведь что получается? Из всех этих Древних Вседержащих одна отвергнутая Богами Рожана, по сути, Богиней и является. А ведь могла бы и Безыменная у Рожаны в Первых здравствовать, да бес попутал. Легкомысленной больно была. И, кто знает, как бы жизнь обернулась, если бы Хранительницей осталась.

Впрочем, Безыменная давно уже не тешит себя самообманом. Надеждами – ДА, самообманом – НЕТ. Но и надеяться бессмысленно. Это тоже самообман. Теперь-то, на досуге, дошло, наконец, что не могла она Строгоров с налета взять. И ошибка та от Мауриты тянется: она глаз на Са Тала положила, она каверзу затеяла. И плохо закончила. Для себя, конечно. Даугратинья хитрее оказалась, – сказать бы. – «Мудрее», да язык не поворачивается: была бы мудрее, – не отдала бы Силу Море.

Не думала Безыменная, что время «досуга» не закончилось. Только сейчас дошло, что, отдавая Силу Море, она ослабляла свой другой полюс, и этим Лучника спасала. Зачем? Не Петлю же эту оберегала? Не в Петле же ее Вечность?

А если в Петле? Что-то же принуждало Безыменную в самый последний момент отводить удар от Петли?

– От Лучника и Строгоров ты удар отводила. – Даже без помина Тысячеликий на Безыменную вышел. – На Ариут? – не преминул он уточнить.

– Ненавижу это имя. – Побледнела от злости Безыменная, но быстро справилась с собой. – Связывает оно меня.

– Почему? Не первое же?

– Не далеко ушло. – Вдруг в запале проговорилась Безыменная, тут же попыталась вывернуться, но настолько неловко, что Тысячеликий может и заподозрить что-нибудь. – Хорошо еще и сам не умен оказался. – Урамита – это же почти что Рамита, подружка его.

– Урамита? Да, просчитался. – Хитро покачал головой Тысячеликий. – А, может, он и не просчитался. Теперь и ты не сможешь его подружку связать.

И, чуть, было, снова не проговорилась Безыменная, что еще и клятвой ее связали.

Но Тысячеликий глубже рыть не стал, и, как-то вяло, поинтересовался:

– Какими судьбами здесь оказалась? Снова за любовью охотишься? Нет его здесь. В этой Галактике нет.

– Да, нет! – Безыменная даже и не попыталась скрыть надменность усмешки. – Разыскивает тебя кое-кто. Попросил по возможности помочь.

«ХА, по возможности?».

И оба – по возможности! – одновременно усмехнулись: компания та еще из них собралась, – все по возможности. По возможности делишки совместные крутить, по возможности обмануть и подножку подставить, по возможности унизить …. Каждый ненавидит других, и без них почти ничего не может: разве что по Вселенной свободно перемещаться. Их время давно ушло, – (Безыменная не имела ввиду саму себя и Дафну, – их время еще даже и не в расцвете), – но, обманом изолировав Древних, только попусту пыжатся, ничего не давая и ничего не получая взамен.

– Что? Наплевал мне в лицо, а без меня беспомощен, как младенец? Вот, пусть один и повертится – будет знать, что дела сами собой не делаются. Никак, снова за Лучником охоту начал?

И последний вопрос, подобно пророщенному зерну упал в плодородную землю.

– Где, ты сказал, Лучника отыскал?

– Я сказал, что в этой Галактике его нет. – Уточнил Тысячеликий, и невольно напрягся: от этой психопатки можно всего ожидать.

Но она, – на удивление, – только кротко возразила:

– Д, Авур уверен, что Лучник – в Петле.

– Значит, я прав? – Хищно вскинулся Тысячеликий. – Теперь пусть сам его и достает.

Пусть. Если откровенно, Безыменная устала от обоих, но с Тысячеликого – хоть шерсти клок. Неизвестно, где он черпает Силу, – не из своих же игрищ? – но у него, бывает, и часто, есть, чем поживиться. И он не жадничает, что и наводит на мысль об его все-таки принадлежности к Касте Богов.

***

В отличие от Тысячеликого, Безыменная с каждой встречей становится все краше и краше. Это и невооруженным (любовью, разумеется) глазом видно. И что все эти Строгоры и Лучник бегут ее, словно черти ладана? Холодная? Отогрей в своих объятьях, – и почивай на лаврах ее беспредельной любви.

А сарказма-то и не получилось: и его любовь невостребованной оказалась.

Тысячеликий украдкой глянул на углубившуюся в раздумья Безыменную. Эта тоже только подарки умеет принимать, но Тысячеликий от нее большего и не ждет. Сумеречная научила.

Нет, потаенный взгляд Тысячеликого от Безыменной не ускользнул, но не готова она на взаимность, даже если будет уверена, что Лучник однозначно погиб. И Тысячеликий это знает, но такое сосуществование – его выбор. И теперь уже без сарказма: такова планида Богов.

Нет, ни к Богам она себя не причисляет, ни к Вечным. Тело обновить ей не дано, но и своему износу пока еще нет, и за свою жизнь она дрожать не станет.

Теперь уже Безыменная украдкой на Тысячеликого глянула. Подумать только, он же – Даугратиньи старше, а ни тело не меняет, ни сам не меняется. Сколько Безыменная помнит, все в одной поре. «А за мыслями-то следить надо!», – она невольно вздохнула, невольно же и, вспомнив, что не по своей воле чуть ли не в Начале Времен побывала, и даже сыновей там потеряла.

И снова – быстрый взгляд в сторону Тысячеликого. Но на этот раз ошибка вышла: засек-таки.

– Зачем ему я понадобился, не знаешь? Снова за Построителем хочет отправить? Опять где-нибудь мертвечины насобирал?

А ведь, кажется, зря не сдержался?! Вряд ли с неохотой Безыменная сюда пожаловала, – вон, как глазами зыкнула, когда спросила. – Мечников тоже в этом времени нет?

– Даугратиньей интересуешься? – Можно и усмехнуться.

– Не поверишь, – Мечниками. Воеводой, точнее.

Еще чуднее. Неужели надеется, что так сможет к Лучнику подобраться? По меньшей мере, глупо. Книги надо уметь читать. Или научилась?

***

И Тысячеликий… ошибся. В одном, но ошибся.

Уметь читать не означает любить читать. Безыменная и не любила: ни ведовские, ни любовные. Постичь первые – пустая трата времени, от вторых – только расстройство одно.

Конечно, Тысячеликий был недалек и от истины.

Она могла бы и не заметить, что д, Авур уже длительное время приносит в дом списки, хоть что-то рассказывающие про Воеводу. Правда, чаще всего это были списки про Земных воевод, но их д, Авур пролистывал залпом, и надолго зависал над теми, где ….

Однажды Безыменная заглянула ему через плечо, и обомлела, когда прочла: «Боясь проговориться, о том, что Воевода никогда не узнает, что Строгор и есть его сын, книжник Хеурок добровольно прижег себе язык каленым железом».

А д, Авур только усмехнулся: «Хеурок прикусил себе язык еще младенцем, выпав из колыбели». Да, еще намекнул, что вопросом Тысячеликий очень «был болен», а, когда она уходила, д, Авур и попросил найти Тысячеликого. Даже отблагодарить пообещал.

– Не суйся ты в это дело. – Вдруг с жаром почти выкрикнул Тысячеликий. – Нос враз отщемят. Я-то это хорошо знаю.

И она поверила. Без колебаний и сомнений. Твердо решив, что это обстоятельство и есть свидетельство истины.