Читать книгу Золотой дурман. Книга вторая - Юрий Копытин - Страница 7

– Ты чево такой поникий*? – встретил его во дворе Антип. – Зазря чо ли съездил? Вижу без травок вернулси. А можа, Марьянка от ворот поворот показала? – лукаво ухмыльнулся он.

– Да-а… – неопределённо махнул рукой Мирон. – Обойдусь как-нибудь без травок.

– Ну-ну, – понимающе улыбаясь, взял под уздцы коня Антип и повёл его в стойло.

Вечерять собрались позже обычного. При свете свечей хлебали оставшуюся от обеда уху.

– Постой! – взял за руку Мирона Антип, после того как, помолившись после ужина, тот собрался выйти из-за стола. – Присядь-ка… А ты, Авдотья, убери посуду, да поставь поболе свечей.

– Ну так что, говоришь, обойдёшься без травок? – видя помрачневшее лицо Мирона, с нотками сочувствия в голосе спросил Антип.

– Да не за травками я ездил, – честно признался Мирон, – Марьяну хотел повидать. А получилось… – не договорив, развёл он руками.

– Чево – получилось? – переспросил Антип. – Чево там у Серафимы доспелось*? Говори как есть, – участливо и в то же время твёрдо произнёс он.

Потупив глаза в стол, Мирон пересказал ему разговор с дедом Гордеем.

– Вот так… – тяжело вздохнув, бросил он короткий взгляд на Антипа.

– Хм-м, – коротко ухмыльнулся тот. – А я чево тебе говорил, трандило тебе в лоб. Был бы ты нашей веры, так, можа, по-другому всё повернулось.

Ничего не ответив, Мирон опустил грустное лицо в пол.

– Да ты шибко не убивайси, – постарался успокоить его Антип. – На твой век девок хватить, ты парень виднай – за тебя люба пойдёть.

– Да зачем мне любая?! – резко ответив, отвернулся в темноту комнаты Мирон.

– Ну-ну, не серчай, это я так не к слову ляпнул, – поспешил исправить свою оплошность Антип. Пламя свечей, отражаясь в густой седеющей бороде, выхватывало из темноты его скуластое моложавое лицо.

_________________

Поникий* – невесёлый.

Доспелось* – случилось.

Мирон заметил, что в глазах собеседника уже нет той лукавой усмешки. Серьёзно-задумчивое лицо Антипа подсказывало, что тот расположен на откровенно-доверительный разговор. Этим он и решил воспользоваться, чтобы до конца понять суть этих добрых, с открытой душой и в то же время огороженных от мира людей.

– Скажи, Антип, а что вы в такую глушь забрались? Где ваша Родина? – пододвинувшись к пламени свечи, чтобы собеседник лучше видел его лицо, спросил Мирон.

– Спрашивашь, где наша Родина? – прищурив глаза, криво усмехнулся Антип. – Чево же, скажу… – немного задумался он. – Там, где служат по старым канонам, за царя не молятся да крестятся двумя перстами – вот тут и наша Родина. Слугам антихристовым туды дорога закрыта. Веру надо иметь твёрдую, чтобы добраться дотулева. Беловодьем деды наши енто место называли.

– Так выходит, здесь оно – Беловодье-то? – вопрошающе взглянул на Антипа Мирон.

– Да как тебе сказать в двух словах всего не обскажешь. Ну, да ладныть, слушай… – Давно это было, – подняв вверх глаза, словно что-то вспоминая, начал свой рассказ Антип. – Слыхал, можа, чево про патриарха Никона? – взглянул он на Мирона. Тот молча, кивнул головой. – Не приняли наши деды и отцы его перемен в служении господу. Не поднялась рука у добрых людей креститься тремя перстами и принять новое учение. Веру переменить – не рубашку переодеть. Вот за это и гонимы были – и царём, и церковью. Апосля меж добрых людей молва пошла, что есть де край такой – Беловодьем зовётся, и обсказано было, как найтить то место. Вот и пошли наши люди енту землю искать, а как кто натакатся на неё, так назад возвернётся, а с им уже и другие в новые места идуть. Да только каждый своё Беловодье находил.

Вот и с наших мест Иван Зырянов пошёл, а с ним ишшо пять человек отправились. Долго ли шли они – незнамо, да только добрались в ети края. А здесь – простор: ни тебе царских смотрителей, ни попов – одни инородцы, да и те апосля случившейся в етих местах войны по горам попряталися. Вот Иван и прибилси к ним да с имя походил по этой землице, пока не натакался на ето место. Вот и посчитал его Беловодьем: земля хороша, зверя в лесах туго, да и рыбы в реках хватат, орех, ягоды – всё Господь дал. А само главно – в глуши землица эта, даже инородцы боятся сюды заходить: поверье какое-то у их супротив этого места… Ну, слушай дале.

Вернулся, значить, Иван назад с товаришшем, а троя здесь остались, один то у их в дороге сгинул. Обсказал нам, как найтить это место, собрал своих, погрузил вешши – и был таков, да ешшо две семьи с ним увязались. А мы уж апосля, када дюжить гонения невмоготу стало, по его указкам сюды добрались. Семь семей с нами пришло. Одним селением строиться не стали – тайга больша, место всем хватат. Да и опаска была, кабы государевы люди ненароком не натакались на нас. А вот те, которы не прятались, – ох, и туго им пришлось, – с выражением скорби в глазах глянул Антип на Мирона.

– Власти их двойной податью обложили: кого на заводы, кого на рудники гнали – отрабатывать повинность. Да ишшо попы покою не давали – приедуть, обоберуть да учить начинають – чо не по их устоям живут. Так что, выходить: от чего они бежали, к тому и пришли.

Не выдёрживали которы таких напастей. Вон, из Сосновки: надели добры люди смертны рубахи, обложили поселение соломой, собралися в часовенке, да там и приняли смерть от огня. Две девки живыми только и остались, ходили за ягодой да заблукали, а когда к поселению вышли – глядь, огонь кругом. Кинулись они было к избам-то, да куды там, сами едва не погорели. Сколь они по тайге исходили – незнамо. Да, видать, Бог смилостивился над имя – охотничал Парамон Осташкин, ну и натакался на их. Не стой тебя – едва живых к себе в поселье припёр, вёрст пятьдесят отсель. Ели обыгались сердешные…

Вот така история… А тут от инородцев слух пошёл, что камни да золото по государевой указке по горам пошли искать… Но пока вот Господь миловал – акромя тебя никто в етих местах не появлялси.

– А Евсея ты раньше знал? Выходит, он не с вами пришёл – позже, захваченный рассказом Антипа, поинтересовался Мирон.

– А как жа не знал – в соседях нечай были. Хозяйство у него крепкое было – помешшик. А мы-то огородами жили, но тоже не голытьба – слава Богу, не христарадничали*.

___________________

Христарадничать* – просить милостыню.

Только Евсей по первости не шибко рвался сюды. Да и в вере нашей ни горяч, ни холоден пребывал. А жена его – Анфиса, уж шибко хороша собой была: и лицом, и статью…

Марьянка-то вся в её. Так вот, Анфиска дюже истово за нашу веру держалась – зато и сгубили её мирские. Звал я его с собой, нутром чуял, что беда вокруг ходить. Но куды там, трандило ему в лоб, думал ничево ему недоспетса – так и остался в своей усадьбе. А когда с Анфиской беда случилася, так покусал же он локти. Еслив бы не Марьянка – руки на себя наложил, ей в ту пору два годика было…