Читать книгу Ратибор. Забытые боги - Юрий Корчевский - Страница 6

Вечером узникам принесли ведро воды, и все смогли напиться вдоволь.

Ночь прошла беспокойно. Кто молился, другие беспокойно спали, вскрикивая во сне и просыпаясь от снящихся кошмаров – всё-таки смерть женщины на арене произвела жуткое, неизгладимое впечатление.

Утром все выглядели помятыми, с опухшими глазами – от бессонницы, слёз, переживаний.

Илья сидел в углу, ни с кем не разговаривая и пытаясь сосредоточиться, собраться с духом. День предстоял трудный, и требовалось собрать в кулак всю волю, призвать на помощь всё своё умение, всё своё мужество. Беспокоило ещё одно: в суздальской земле он пропустил удар мечом от дружинника и остался жив. Он не заблуждался на этот счёт, древняя богиня Макошь помогла. Осталось ли с ним это свойство? К дубу бы сейчас прижаться, напитаться его живительной силой, но вокруг только камень и железо.

После полудня снова раздалось шарканье и топот ног, разговоры и крики наверху, на трибунах – народ собирался на зрелище. Что на этот раз уготовили пленникам тюремщики? Просто убить христиан, отрубив им головы, для них было бы неинтересно, не за тем пришёл народ, чтобы увидеть казнь. Плебсу нужно лицезреть действо, захватывающее дух, событие, о котором можно поговорить.

Через некоторое время зазвучали фанфары и раздались верноподданнические крики:

– Аве, Деций! Салют, император!

Ага, прибыл сам император. Наверняка за вчерашний казус устроители зрелища получили взбучку, и сегодня всё должно пройти без осечки.

Пришёл стражник, плотоядно ухмыльнулся, показав гнилые зубы:

– Вас заждались на арене!

Пленников повели по коридору. Рычания льва слышно не было, стало быть, приготовили иное.

Появление христиан на арене было встречено негодующими криками и топотом ног.

Плотной группой пленники остановились посреди арены.

На этот раз Деций, находившийся в ложе, уже не вопрошал у христиан, не желают ли они во имя спасения своей жизни отречься от своей веры. Он не играл сегодня в добродетель, ему хотелось показать народу жёсткость. А великодушие можно проявить и в самом конце – к единственному оставшемуся в живых. К тому же его всё равно сошлют на каменоломни или в рудники, где несчастный проживёт очень недолго.

Из прохода на арену выехали две колесницы. Каждая была запряжена парой коней, и в каждой был лишь один возничий.

Илья сначала не понял, в чём угроза. У возничего ни копья не видно, ни лука, ни меча. И только когда колесница стала разгоняться, заметил сбоку от колёс сверкающие полосы стали – к осям были прикреплены метровой, если не больше, длины остро заточенные лезвия. На полном ходу лошади такие лезвия запросто отсекут ноги на уровне немного выше колена.

Пленники пока не подозревали о грозящей им смертельной опасности и вглядывались в возничих – нет ли в их руках оружия?

– Разбегайтесь! – крикнул Илья.

Услышали все, но среагировали лишь несколько мужчин.

Лошади промчались, и лезвия ударили по ногам. Люди, кому не повезло, упали, раздались крики боли.

Публика прыгала от восторга, император благосклонно кивнул головой – такое развлечение плебсу и ему было по вкусу.

Колесницы описали по арене полукруг – одна была на левой, а другая на правой стороне арены. Повернувшись, они помчались навстречу друг другу.

И опять нескольким пленникам не повезло. Шарахнувшись в сторону от одной колесницы, они попали под лезвия другой.

И снова вспышка радости на трибунах.

– Убей их всех, Марцелл! – кричали с одной трибуны. Видимо, возничий уже не первый раз выезжал на арену, и они знали его в лицо.

Колесницы снова разъехались, чтобы опять развернуться с дальних концов арены. Лезвия на осях были как смертоносные косы, вот только косили они не траву, а людей.

Илья уворачивался от колесниц. Пока людей на арене было много и возничие направляли колесницы на скопления, ему даже бегать не пришлось, стоял неподвижно. А когда колесница была близка и траекторию её движения изменить уже было невозможно, он отпрыгивал. Но с каждым проездом колесниц пленников становилось всё меньше, а трибуны неистовствовали.

И вот настал момент, когда пленников осталось всего двое – сам Илья и молодой парень. Теперь за каждым из них охотилась колесница.

Однако эта повозка была и хороша, и опасна. Опасна она была в том случае, когда на полном ходу врезалась в группу людей или строй солдат – в этом случае она не могла маневрировать с малым радиусом. На тихом же ходу колесница была совершенно не опасна.

Иногда, когда колесница проскакивала в опасной близости, Илья в последнюю секунду подпрыгивал, пропуская лезвия под собой.

Представление начало затягиваться. Всего-то двое христиан, но уже полчаса их никак не могут убить две колесницы.

На трибунах стали возмущённо кричать, свистеть, и Илья решил, что с возничими надо как-то кончать. Рано или поздно, но он сам допустит ошибку и погибнет. У него даже родился в голове план – очень рискованный и дерзкий. При малейшей неточности он попадёт под лезвие и умрёт от потери крови.

Илья встал на пути несущейся колесницы. С каждой секундой лошадь приближалась, и когда её морда уже была в полуметре от него, он нанёс ей по носу сильный удар кулаком. Лошадь поднялась на дыбы, испуганно шарахнулась в сторону, а Илья подпрыгнул как можно выше – лезвие прошло под ногами.

А колесница начала крениться. Возничий был опытным и сразу попробовал парировать крен, перенеся свой вес на одну ногу и тем самым пытаясь выровнять колесницу. Однако было уже поздно, правое лезвие пахало землю арены, действуя, как плуг.

Возничий вылетел из повозки и упал на арену.

Лошадь протянула повозку на боку ещё десятка три шагов и встала.

Илья бежал к возничему. Видно, удар при падении на скорости был сильным, возничий качался, как пьяный, и никак не мог выпрямиться.

Мощным ударом в челюсть Илья вновь уложил его на арену, подпрыгнул и всем своим весом, перенесённым на одну ногу, обрушился на шею возничего. Тот обмяк.

А на Илью уже летела вторая колесница. Теперь на арене был один Илья и один возничий в колеснице.

Накал страстей возрастал, зрители начали делать ставки. У Ильи нашлись поклонники, поставившие на него деньги, но большая часть плебса ставила на возничего.

Когда колесница была уже совсем близко, Илья упал на живот. Лезвие прошло в опасной близости от него, и он почувствовал ветерок.

Пока возничий разворачивался, Илья вскочил и побежал к перевёрнутой колеснице. Она была лёгкой, фактически небольшая площадка, рассчитанная на двоих, стоящих плечом к плечу, с оградой по пояс. Илья легко поставил её на колёса, взлетел на колесницу, схватил вожжи и хлестнул лошадь по крупу. Успевшая перевести дыхание, она рванула с места.

Со стороны казалось – управлять колесницей легко и просто. Но держаться было не за что, колесницу трясло и подбрасывало, и Илье приходилось балансировать на ногах, удерживая равновесие. Был бы опыт, навык – но Илья ехал на колеснице впервые, не было таких повозок на Руси.

Его повозку догоняла вторая. Илья потянул правую вожжу, но лошадь уже и сама делала плавный поворот. Лошадь – животное умное, на препятствие в виде ограды трибуны не пойдёт.

Второй возничий сократил путь на повороте, преследуя Илью – он отставал всего на два корпуса.

Илья смотрел назад, раздумывая, что предпринять. Ни у него, ни у возничего оружия нет, зачем же тогда его догоняет преследователь?

Лошади поравнялись, и возничий стал хлестать Илью вожжами, стараясь сбросить его с колесницы. Сблизиться борт к борту колесницы не могли из-за лезвий, между ними – метра полтора.

Илья сначала сдвинулся к левой стенке колесницы, куда возничий не доставал почти, разве что самым концом. Надо было срочно искать выход. Фактически неуправляемые лошади сами бежали по дорожке вдоль трибун.

Когда миновали поворот и вышли на прямую, Илья решился. Он кинулся к правому борту, оттолкнулся ногами, перелетел над лезвиями и упал на возничего. Среднего роста и сложения, возничий был буквально раздавлен Ильёй. У него захрустели кости, он закричал и задёргался.

Илья приподнялся с колен и сбросил возничего на землю.

Когда колесница приблизилась к ложу императора, Илья натянул вожжи. Теперь прямо перед Ильёй, но выше, на уровне второго-третьего этажа, сидел император. Он видел схватку и был недоволен. На арене остался один человек, но это был не возничий, а христианин.

– Аве, Деций! – поднял руку Илья.

– Аве, неизвестный! – Император поднял в локте правую руку – почти как в нацистском приветствии. – Ты хочешь просить меня о милости? Спросим у народа Рима.

Колизей явно строили выдающиеся архитекторы, поскольку акустика была в нём великолепная, и даже дальние ряды зрителей прекрасно слышали, о чём говорит император.

Народ был доволен, что он мог что-то решить – ведь спрашивали его мнение, пусть даже и в такой мелочи. И Илья явно понравился части зрителей, потому что он увидел сомкнутые кулаки. Но рук с оттопыренным в сторону большим пальцем было больше.

– Как имя твоё, христианин?

– Илья-варвар.

– Ты видишь, Илья, народ не хочет сохранить тебе жизнь. – И император вытянул вперёд руку с чётко видимым, отставленным в сторону пальцем. Только он один мог помиловать, сохранить жизнь, но он решил потрафить народу.

Это было сигналом. Поднялась решётка в проходе, и на арену вышли трое стражников с мечами в руках – трое вооружённых против одного безоружного! Никто не сомневался в близкой и неминуемой смерти Ильи.

Ага! Не на того напали! Илья хлестнул лошадь, и она рванула вперёд. Стражники не ожидали этого, замешкались на секунду, и двое из них сразу попали под смертоносные ножи. Лишь один выскочил на арену и побежал к центру.

Ещё совсем недавно ситуация выглядела ровно наоборот, Илья бегал по арене, а возничий охотился за ним. Но у стражника был козырь – меч, тогда как Илья был безоружен. И против такого убедительного аргумента тяжело что-либо противопоставить, кроме другого меча.

Илья развернул лошадь и направил её на стражника. Тот был ловок, опытен и выбрал такую же тактику, какой пользовался Илья. В последний момент, когда Илья уже был не в состоянии изменить направление движения, стражник отскакивал в сторону.

Зрители подбадривали стражника криками:

– Убей христианина!

И в этот момент стражник решился на отчаянный поступок. Он вложил меч в ножны и в ту секунду, когда Илья направил на него лошадь, остался стоять спокойно.

Когда уже казалось, что лошадь вот сейчас, неминуемо ударит человека грудью, стражник сделал шаг в сторону, ухватился руками за гриву, оттолкнулся ногами от земли и упал лошади на спину. Такой трюк мог проделать человек физически сильный, ловкий и решительный. И в этом стражник не уступал Илье.

Он крутанулся на лошади лицом к колеснице, выхватил из ножен меч и попытался достать им Илью.

Публика ревела от восторга. Такие, можно сказать, акробатические номера увидишь редко.

Илье пришлось уклоняться – то вправо, то влево, пригибаться, да ещё стараться как-то сохранить равновесие.

Осознав безуспешность попыток, стражник развернулся и резанул лошадь мечом по шее. Бедное животное промчалось по инерции пару десятков метров, потом ноги его подкосились от слабости, вызванной обильным кровотечением, и она рухнула. Но за мгновение до этого стражник спрыгнул с лошади и кубарем покатился по арене.

Илья обернулся.

Стражник вскочил и, прихрамывая, бросился к колеснице.

Когда лошадь пала, Илья тоже спрыгнул с колесницы. Краем глаза он видел, что стражник уже рядом.

События разворачивались настолько быстро, что на трибунах не все успели рассмотреть и понять, что же всё-таки происходит на арене. Все действия происходили напротив императорской ложи, как будто это всё было специально подстроено.

Стражник взмахнул мечом, Илья отклонился в сторону, отступил назад, запнулся о тело убитого христианина, потерял равновесие и упал.

Одним прыжком стражник достиг Ильи и вонзил меч ему в грудь. Потом вскинул окровавленный меч вверх, и трибуны взорвались радостными воплями. Стражник приблизился к ложе императора, вбросил меч в ножны, приложил правую руку к сердцу и вскинул её вверх, приветствуя Деция.

Император благосклонно кивнул. Наконец-то народ получил зрелище, а христиане пали.

Деций поднялся с кресла:

– Приветствую тебя, храбрый гражданин Рима! Древние боги нашей земли помогли тебе победить чуждую нам религию. Славься, Рим!

Толпа на трибунах завопила.

Но радовались не все. Нашлись люди, смотревшие на действо на арене молча, даже как-то безучастно. Это были христиане, которые пришли посмотреть на страшную смерть своих собратьев и рассказать об этом другим.

После удара меча, пронзившего его тело, Илья почувствовал сильную боль и слабость, и сознание покинуло его.

Долго пролежал он на арене по соседству с трупами.

Когда Колизей опустел и ворота закрылись, на поле вышли рабы. Они собирали тела и на тележке свозили их в специальные помещения. Илья, как сквозь сон, чувствовал, как его подняли двое и швырнули на телегу.

– Тяжёлый и огромный этот христианин, – сказал раб.

– А закончил, как и другие. А завтра их тела сожрут крокодилы – то-то этим тварям будет праздник.

– Мерзость какая!

– Из Египта специально привезли – уж больно устрашают несогласных с императором.

– Да хоть бы они всех римлян сожрали!

– Т-с-с! Ты что, хочешь за свой длинный язык сам к крокодилам попасть? Кати тележку!

Очнулся Илья уже ночью. Совсем рядом с ним слышались голоса, давал неверные, колеблющиеся тени свет двух факелов.

– Я бы хотел забрать тело пресвитера Антония.

– Ищи, ты же знаешь его в лицо…

– Помогите, все тела свалены в кучу.

– Это будет стоить ещё сестерций.

– Согласен.

Из-за слабости Илья не мог повернуть головы, а сверху на нём лежало остывшее, бездыханное тело.

Рабы – а это они перекладывали с места на место тела – освещали факелом лица убитых. Невидимый Илье человек говорил:

– Не он, продолжаем искать.

– Кто он тебе? Родственник?

– Можно и так сказать.

Вмешался второй раб:

– Юсуф, какая тебе разница? Человек платит деньги за тело, давай, шевелись.

Голоса приблизились. С Ильи сняли тело.

– Не он. Жаль парня, дольше всех держался, последним убили. Говорят, император этого стражника одарил золотым ауреусом.

– Врут, серебряным денарием.

В этот момент Илья застонал. Говорить из-за слабости он не мог, но хотел хоть как-то показать, что он жив. Заявить о себе сейчас – его единственный шанс, иначе утром его вместе с другими телами бросят в бассейн с крокодилами.

– Юсуф, ты слышал?

– Вроде стонет кто-то.

– Тихо, послушаем, вдруг показалось.

Илья снова застонал.

– Клянусь всеми богами, этот парень жив!

К ним подошёл мужчина – Илья понял это по его шагам.

– Вы сказали – он жив?

– Именно так. Он стонал. Не могло же нам обоим почудиться?

– Положите его на тележку, я заберу.

– Э, нет. Сначала деньги, как и уговаривались.

Послышался звон монет.

– Уважаемый, а второго искать будете?

– Если вы быстро это сделаете – вдруг парню можно ещё помочь…

Несколько минут поисков, и тело пресвитера было найдено. Его уложили на тележку рядом с Ильёй.

– Не хочет ли господин заранее заплатить за доставку? Время ночное, стража делает обходы, и нам не хотелось бы влипнуть. Ты сбежишь, а нам отдуваться.

Снова зазвенели монеты.

– Вы хуже разбойников, – сказал незнакомец.

– У каждого своя работа, а деньги лишними не бывают, – сказал Юсуф.

– Как уговаривались – я иду впереди, вы везёте за мной тележку.

Рабы накрыли тела куском плотной ткани и стали толкать тележку. Она подпрыгивала на неровностях, и Илью сильно трясло.

Звякнул замок на решётчатых железных воротах, и тележка, подталкиваемая рабами, выкатилась из Колизея. Незнакомец, а за ним и рабы с тележкой пробирались по узким переулкам, освещаемым лишь луной.

Тележка остановилась у какой-то стены с дверью. Рабы сняли тела с тележки, занесли через дверь – за ней оказалось закрытое помещение.

– Благодарю вас, – сказал незнакомец. – Я полагаю, вы будете держать свои языки за зубами.

– Не в первый раз, господин!

Рабы вышли, загрохотали колёса тележки.

Незнакомец запер дверь изнутри и вышел через другую. Вскоре вернулся ещё с одним мужчиной, как понял Илья – лекарем. Зажгли масляный светильник.

– Этот парень жив, он стонал, – сказал незнакомец. – Ему надо помочь.

Лекарь поднёс светильник к лицу Ильи. Его скудный свет показался Илье ярким, и он прикрыл веки. Лекарь припал к его груди, прислушался.

– Он мёртв! – заявил он авторитетно. – Если он и стонал, то уже скончался. Сердце не бьётся.

Но Илья застонал снова, и лекарь в испуге отшатнулся.

– Матиас, ты меня знаешь не первый день, с такими ранами не живут.

– Он же стонал…

– Это агония.

Илья собрался с силами и прошептал пересохшими губами:

– Пить…

Его едва слышный шёпот прозвучал для обоих мужчин, как удар грома среди ясного дня. Матиас и лекарь перекрестились.

Лекарь пришёл в себя первым:

– Матиас, принеси вина – только неразбавленного.

Через несколько минут Матиас передал лекарю кружку вина. Лекарь приподнял голову Ильи, поднёс кружку к его губам, и Илья смог сделать несколько глотков. Он почувствовал, как после выпитого кровь заструилась по жилам.

– Мне надо к дубу, – прошептал Илья. Он даже сам не понял, почему у него сорвались с языка именно эти слова.

Лекарь с жалостью и страхом посмотрел на раненого. По его понятиям человек, имеющий такую рану, давно должен был умереть, а он глотнул вина и начал разговаривать… Донесут ли его живым до дуба?

– На заднем дворе растёт дуб, – с сомнением сказал Матиас.

– Тогда поторопимся, может, это последняя воля умирающего.

Мужчины взяли Илью за руки за ноги и понесли.

Идти пришлось недолго, но в темноте они не раз спотыкались. Наконец они остановились и положили Илью у подножия дерева.

– Тебя ведь Илия звать? Кажется, так ты назвал себя перед императорской ложей? Вот дуб, как ты просил, – можешь дотронуться до него рукой.

Но как Илья до него дотронется, если слабость сковала конечности?

И лекарь сделал жест доброй воли: он взял руку Ильи и приложил её к коре дерева.

В ту же секунду Илья почувствовал, как по телу прошла тёплая волна. Через несколько минут перестала болеть грудь, он услышал, как ровно бьётся сердце, и сделал глубокий вдох. Начали прибавляться силы, как будто дерево напитывало его своей жизненной энергией. Уходили вялость и слабость, он возрождался к жизни.

Ещё через несколько минут он приподнялся на локте, вызвав страх у лекаря – тот в испуге отшатнулся. А Илья сел, опираясь на руки, сам уже подвинулся к дереву и прижался к нему спиной.

Лекарь пробормотал:

– Господь сотворил чудо! Мёртвый на наших глазах возрождается к жизни…

Матиас же, застыв на месте, смотрел на происходящее в полумраке чудо широко раскрытыми глазами – пресвитер первый раз видел исцеление почти мёртвого человека. Он и раньше верил в возрождение Христа после распятия, но видеть самому – это другое, это производит сильное, неизгладимое впечатление. И он, боясь пропустить даже маленькую деталь, затаил дыхание.

Илья же, почувствовав себя лучше, сам поднялся, правда – медленно и осторожно. Повернувшись, он прижался к дереву грудью, всем телом.

Лекарь был в прострации.

Ещё через полчаса Илья почувствовал себя практически здоровым.

– Лекарь – прости, не знаю твоего имени, – дай вина… Да я бы и поел – третьи сутки во рту хлебной крошки не было.

Отозвался Матиас:

– Идём, Илья, со мной.

Он взял Илью за руку, ощутив тепло живого тела. В душе он опасался – не мёртвец ли Илья? Вдруг в него вселился злой дух, демон? И сейчас не человек перед ним, а дьявол в человеческом облике?

Лекарь брёл за ними. Он давно врачевал людей, был сведущ в своём деле, знал лечебные травы, умел шить раны и перевязывать их. Но то, что происходило на его глазах, не укладывалось у него в голове. Он видел широкую рану на груди и такую же – на спине, видел залитое кровью тело. При таких ранениях человек умирает мгновенно. А парень выжил на арене, сейчас разговаривает и идёт на своих ногах. Впору было поверить в исцеление свыше, в действие высших сил.

Матиас, грек по рождению, провёл Илью на небольшую кухню и усадил за стол. Пока он суетился, собирая снедь, лекарь подошёл к Илье со спины. Раны не было видно. Не веря своим глазам, лекарь поднёс масляный светильник поближе – на коже даже рубца не было, она была чистая и гладкая.

Лекарь зашёл спереди. На могучей груди Ильи – ни раны, ни ссадины глубокой, ни даже царапины.

Лекарь протёр рукой глаза, но и после этого ничего не изменилось: раны не было видно, как будто она никогда не существовала и привиделась ему. Но ведь лекарь отчётливо помнил – когда он увидел этого парня, тот был в более чем плачевном состоянии, буквально умирал. Необычный феномен! Как лекарю ему стало интересно, случай уникальный.

Матиас выставил перед Ильёй оловянные миски с сыром, лепёшками и финиками.

– Прости, больше у меня ничего нет.

Илья накинулся на еду – он ощущал сильный голод. А Матиас и лекарь заворожённо смотрели, как он ест.

Когда Илья насытился и поблагодарил, пресвитер отвёл его в небольшую каморку:

– Отдохни, прошедшие дни были для тебя тяжёлыми. А я подумаю о твоей судьбе.

Илья лёг и уснул.

Проснулся он поздно – его никто не беспокоил – и стал размышлять о том, что ему делать дальше. Вернуться в дом сенатора? А вдруг кто-то из слуг видел его на арене Колизея? Христианин, который был прилюдно убит, вдруг является в дом! Нелепо получится… Не надо торопиться, спешка в его положении может привести к непоправимым ошибкам.

Илья надеялся на Матиаса – в переводе с греческого это имя означало «подарок Бога». Может быть, судьба не зря свела их?

Матиас заявился в каморку Ильи за полдень.

– Аве, Илия!

– Аве, Матиас.

– Как ты себя чувствуешь?

– Для убитого вчера – вполне неплохо. Я бы даже поел…

– Немного позже.

Чувствовалось, что Матиас озабочен. Он начал расспрашивать Илью, из каких он краёв, у кого жил в Риме, крещён ли и кого из христиан знает в Риме.

Илья отвечал чётко. Жил на Руси, в Рим прибыл недавно из Сицилии, служил у сенатора Сервилия Гракха.

Понятное дело, Матиасу хотелось знать, кого он привёл в свой дом. Предателем Илья не мог быть по определению, но можно ли ему довериться? Ведь Матиас рисковал не только своей шкурой, но и христианской общиной Рима.

В отведённой ему каморке Илья провёл несколько дней, пока Матиас перепроверял сведения, сообщённые о себе Ильёй – ошибка могла стоить дорого. Но в один из вечеров Матиас пришёл с довольным видом:

– Идём.

Илья не спрашивал, куда, надо – значит, надо.

Матиас дал Илье поношенную, но чистую и добротную тунику.

Долго шли по тёмным переулкам, не раз меняли направление. Илья заподозрил, что Матиас хочет запутать его, чтобы он не смог определить, откуда они вышли и куда идут. Ну что же, ему это удалось: темно, незнакомый район, вышли и вовсе к окраинам… Илья забеспокоился, но Матиас вёл его уверенно.

Они вошли в какую-то пещеру, у входа их встретил мужчина с факелом в руке. Он сразу узнал Матиаса:

– Приветствую тебя, брат. А это кто с тобой?

– Илия – тот, из Колизея.

– О! – вырвалось у мужчины: он явно был охранником или привратником и понимал, что вход в пещеру для посторонних был нежелателен.

Мужчина вручил пресвитеру факел, подпалив его от своего.

Они долго шли извилистыми ходами явно не природного происхождения, так как на стенах были видны следы инструментов. Наконец вышли в обширный, но с низким сводом зал. Раньше здесь были подземные копи, ныне заброшенные, теперь же собирались на общинные молитвы и проповеди римские христиане.

Катакомбы или подземные выработки тянулись далеко и имели несколько выходов даже в самом городе. Христиане, чтобы не привлекать внимание, пробирались в катакомбы через разные входы.

Илья окинул взглядом присутствующих. Мужчины и женщины, молодые и старые – их набралось человек триста. Судя по лицам, разных национальностей – греки, римляне, иудеи. Илья уже научился различать их по чертам лица, а не только по языку. Он присел в сторонке на камень.

Пресвитер начал общаться с прихожанами. Он рассказал о смерти на арене Колизея целой группы прихожан, хотя многие уже знали об этом. Потом прочёл заупокойную молитву.

Илья, как и другие, крестился и отбивал поклоны. Пресвитер попросил спрятать крестики под одеждой и не креститься на улицах и площадях прилюдно. А в конце попросил Илью подойти.

– Это один из наших братьев, который отважно бился на арене со стражником, а перед тем усмирил льва. Кто-нибудь раньше его видел?

Из дальнего конца зала подошла девушка:

– Я видела. Меня в числе других пленников гнали к Колизею. Этот человек дал стражнику золотое кольцо и занял моё место. Я обязана ему жизнью.

– Его зовут Илия, – показал пальцем на Илью пресвитер. – Отныне он один из нас как брат по вере.

– Виват! – вскричали прихожане подземной церкви.

– У меня к вам просьба: кто может на время приютить новичка общины?

Девушка отозвалась сразу:

– На добро отвечают добром – его с радостью примут в нашем доме.

– Вот и славно! Храни вас всех Господь! Встречаемся здесь же в пятницу! И прошу вас группами не расходиться – поодиночке, соблюдайте осторожность.

Диана обняла Илью:

– Я даже не знала, как зовут моего спасителя. Оказывается, Илия. Славное имя. Я рада видеть тебя в добром здравии. Идём же, я познакомлю тебя с родителями. – Диана взяла его за руку.

Она вела его уверенно, чувствовалось – бывала здесь не один раз.