Читать книгу На крыльях Зари - Юрий Корочков - Страница 3

Ну вот, все недолгие приготовления и окончены! Под сиденье верной «Зари» приделан лист железа, что конечно не очень здорово из-за лишнего веса, но вполне может спасти мою драгоценную шкуру от шальной пули на этой ненужной лично мне войне. Бак под крышку залит самым качественным бензином, несколько бидонов с которым загружены на место наблюдателя, и я отдаю приказ «от винта». Старенький, но тщательно обслуженный «гном лямбда 5» ровно тарахтит под капотом, и «Заря» не торопясь разбегается по пожухлой осенней траве.

Загрузка сегодня максимальная, а мой аэроплан имеет не самую лучшую грузоподъёмность. Всё же «Блерио» достаточно устаревшая модель – моноплан образца 1909 года, обеспечивший своему создателю славу, перелетев через Ла-Манш, за три года прилично устарел. На новых самолётах и моторы помощнее моего слабосильного «гнома», и подъёмная сила побольше, да и обзор с биплана, оснащённого толкающим винтом, не в пример лучше, но есть то, что есть.

Выкатываюсь к началу взлётной полосы, вывожу обороты двигателя на максимум и начинаю разбег. Давненько я не летал настолько перегруженным! «Заря» передаёт мне своё недовольство резкой тряской, каждая мельчайшая кочка на укатанной полосе отдаётся болью в позвоночнике, но скорость уверенно растёт. Вот, наконец, на педалях и рычагах появляется усилие, тряска становится меньше. Колёса ещё катятся, но крылья уже уверенно опираются на воздух. Расслабляю кисть правой руки, слишком нервно взявшуюся за рычаг, чуть отдаю руль высоты, подравниваюсь по курсу педалями. Аэроплан поднимает от земли хвост, и продолжает разбег на передних колёсах. Подскок, ещё один, короткое зависание в воздухе, и вот мы, наконец, в воздухе!

Мы с «Зарёй» отрываемся от земли и отправляемся на войну. Летим невысоко – с такой нагрузкой мотор совершенно не тянет, ну да и неприятеля под нами сейчас нет, а ориентироваться так проще.

Два часа в воздухе пролетели как один миг, и уже видно поле, с которого мне приветливо машут флажками. Надо отдать должное этим гадам жандармам – организация перелёта не хуже, чем на всероссийских гонках Санкт-Петербург – Москва. Механика нет, и я сам осматриваю и тщательно чищу мотор, плотно обедаю, заправляю «Зарю» и вновь поднимаюсь в осеннее небо.

На что люблю летать, да и в дальних перелётах, типа «Петербург – Москва» участвовал не единожды, но этот путь запомнится мне навсегда! Во-первых, я один. Совсем один в бескрайнем южном осеннем небе. И так продолжается не десять минут, и даже не час, а целый день. Смертельно страшно за мотор – как то он переживёт такую длительную нагрузку! Не менее страшно заблудиться – трасса никак не обозначена, и приходится выискивать на местности ориентиры, как-то соотнося их с весьма условной картой. Лечу на высоте примерно полутора километров, стараясь не терять из виду береговую черту – уж она-то точно не подведёт!

На удивление легко прохожу границу. Болгарские пограничники приветливо машут фуражками и показывают направление на площадку, где для «Зари» приготовлен бензин, а меня ждёт плотный обед. Чувствуется, что братья славяне и впрямь крайне заинтересованы в лётчиках. Встречают меня очень сердечно, и не похоже, что это игра – пограничники искренне рады, что им выпала честь встретить столь необходимый на фронте самолёт. Места назначения – полевого аэродрома в местечке Мустафа-паша достигаю уже в вечерних сумерках. Усталая «Заря» занимает место рядом с новенькими «Фарманом VII» и «Депердюссеном-А». Сил нет совершенно, и меня буквально уносят от самолёта в палатку. Последнее, о чём успеваю подумать, перед тем, как провалиться в глубочайший сон – неужели долетел!

Наутро в лагере наблюдается суета. Оказывается, вчера был совершён первый полёт над позициями турок, и теперь в лагерь прибыло высшее начальство, в лице командующего авиацией генерала Янкова. Вчерашняя разведка принесла ценные сведения, и генерал просит повторить полёт. Более того – он придумал сбрасывать с аэроплана листовки с призывом сдаться, и задачей того, кто полетит сегодня, будет разбрасывание этих прокламаций, мешок с которыми генерал привёз с собой.

Странно, но из болгарских пилотов лететь вызвался лишь один совсем молодой поручик, но его, отчего то, достаточно грубо оттёрли в сторону и не дали сказать ни слова. Вызываюсь добровольцем. Отходим с генералом в сторону. Он просит уделить особое внимание позициям неприятеля у форта Карагач, листовки же желательно разбросать над самой цитаделью, недосягаемой для выстрелов из орудий.

За ночь механики навели на «Зарю» блеск, и теперь она сверкает свежеотдраенными цилиндрами мотора как невеста. Занимаю место пилота, и тут ко мне подходит тот самый болгарский поручик, который явно хотел лететь.

– Друг, возьми в небо хоть наблюдателем! – просит он, и я не могу отказать. Садимся в самолёт, разбегаемся по вытоптанному полю аэродрома и поднимаемся в воздух. Христо, так зовут моего попутчика, рассказывает, что вчера на задание летал временный командир отряда поручик Радул Милков с наблюдателем Проданом Трандычиевым. Слетали в целом неплохо, но над крепостью по ним начали стрелять, и Продан уронил блокнот с наблюдениями. Ребята малость перепугались и, будем честны, обделались. Теперь надо всё разведать заново. Если бы он, Христо, успешно выполнил задание, это был бы позор и для Радула и для Продана, потому в полёт его пускать не хотели.

Христо, как и я, из крестьян, и после вчерашнего конфуза благородным господам аристократам невозможно допустить мысли, что «мужичьё» справится с проваленным ими заданием. Особо невыносима эта мысль для Продана, натерпевшегося вчера насмешек.