Читать книгу Философия аналитики - Юрий Курносов, Ю. В. Курносов - Страница 6

Роль интеллекта во все времена и во всех странах была чрезвычайно высокой. Интеллектуальную составляющую в жизни общества всегда формировали лучшие и передовые умы всех народов. Древние философы, ученые Средневековья и эпохи Возрождения, энциклопедисты Нового Времени, создатели индустриального общества и новейших технологий ХХ века – именно они составляли интеллектуальную элиту, генерировали новые идеи и вели за собой все общество. У этих людей отсутствовала стадность мышления, они всегда смотрели на полшага вперед, делали прорыв в новое.

Вся история цивилизации – это борьба за рост качества нового знания.

Интеллект – самый дорогой ресурс и продукт, которым располагает общество, стремящееся к развитию. Во всем мире интеллектуальная среда выходит на авансцену человеческой истории. Общеизвестно, что в современных условиях интеллектуальный ресурс населения – наряду с демографическим, территориальным, сырьевым, технологическим параметрами того или иного общества – является важнейшим условием прогрессивного развития. Более того, можно утверждать, что без активного задействования этого ресурса остальные ресурсы работают лишь частично! Несмотря на произошедшую в ельцинский период деградацию научно-производственной и промышленной базы, Россия всё ещё сохраняет достаточный для стремительного развития интеллектуальный, природный, экономический потенциал. Интеллектуальный ресурс выступает в качестве важнейшего фактора предстоящих технологических преобразований в стране. Сегодня капитал, сконцентрированный в интеллектуальной сфере, превосходит по своей значимости природные богатства[31].

«Знания, интеллект есть самый дорогой ресурс и продукт, которым располагает общество, стремящееся к выживанию и развитию. Они на дороге не валяются. Просто так их никто никому не отдаёт. Потому, что интеллект имеет одно уникальрное свойство – самовоспроизводиться. Чем больше его используют, тем больше его становится. И ещё одно уникальное свойство интеллекта – он умножает имеющиеся материальные ресурсы»[32].

Этот феномен, что интеллектуальный капитал превосходит все богатства, был во все времена, просто, когда мы всё уже профукали, это, наконец, доходит уже даже до тупых правителей. Пока в нашей литературе не дана объективная оценка тех страниц истории страны, которые описывают уничтожение интеллекта. А ведь это было всегда – читайте «Горе от ума», это и «философский пароход», и пытки Сергея Королёва и уничтожение генетиков и кибернетиков, и оклеивание свидетельствами об изобретении стен в туалете, и выдавливание из страны всех умных в перестройку… К сожалению, этот процесс активно продолжается сейчас, и нет никаких причин его остановить и уж тем более развернуть. Ничего нового в области уничтожения интеллекта при Горбачёве и Ельцине явлено не было, всё происходившее стало частным случаем общего процесса. В последние годы в стране тоже полно примеров яркого мракобесия и тупости во всём, какие даже трудно найти в нашей богатой истории. Это касается и сферы экономики, и сферы образования, и многих других[33]. Главное в том, что надо уже как-то выбираться, «пока трамваи ходят и пока мосты не развели».

Наверное, как мне думается, начала философского осмысления феномена Аналитики предпринимались ещё во времена великого философа древности Аристотеля. Аристотель написал свою широко известную книгу «Аналитики»[34], которая является основным и лучшим из его произведений по логике, объединённых под общим названием «Органон». В «Первой аналитике» Аристотель излагает главным образом учение о силлогизме, во «Второй аналитике», важной для изучения взглядов Аристотеля на логику, содержится его теория доказательств. Он показал тесную связь аналитики с логикой, которая по его мнению составляет основу любого теоретического мышления.

По требованиям единицы языкового мышления, введенным Аристотелем, необходимо соотнесение материала мысли со средством мысли, субъекта и предиката мысли. Без применения предиката субъект мысли сохраняет неопределенность и случайность, не имеет перспективы доказательства. Но в решении задачи может быть предварительный период, когда средства решения ещё нет, но уже осуществляется рабочий процесс его созидания, который в начальной фазе сводится к схематизации материала, в уподоблении «случайного» типа, в рамках индивидуального мнения. Именно такой подход используется в первичной обработке эмпирического материала в науке.

Эмпирические и всякого рода описательные схемы, работа по систематизации информации по каким-либо основаниям начинают иметь потенциал рефлексии, что нередко трактуется как теоретическая работа, внося случайность в реализацию теоретической функции философии. Но при построении понятий Аналитики важен фактор конструктивности и априорности, отмеченный Кан том. Поэтому индуктивный процесс схематизации заменяется априорным конструированием, рассмотренный Гегелем.

В рамках формирования методологии аналитической работы мы будем использовать результаты создания понятийной парадигмы, созданные великими философами прошлого. Эта задача предполагает построение массива результатов допонятийной схематизации, осуществленной многими авторами, считающими, что они вводили понятийные характеристики Аналитики. Данная задача является для нас вписанной в общее технологическое пространство работы с большими массивами текстов, которое было названо в середине 70-х годов прошлого века «Методом работы с текстами». Его слоями выступали конспектирование, построение схематических изображений и следование логике псевдогенеза, т. е. логике Гегеля.

Исходя из той парадигмы средств методологии, в которой средства размещены в соотнесении с уровнями развитости бытия от «природного» до «духовного», целесообразно различать уровни анализа: по сферам жизнедеятельности общества, социодинамический, социокультурный, деятельностный, культурный и духовный. При анализе общества необходимо учесть особенности главных миров деятельности: экономического и политического.

В эмпирическом материале практики Аналитики мы находим множество подтверждений о представленности его содержания в построенном идеальном теоретическом объекте, хотя и вне той внутренней связанности с иными компонентами по «подсказке» предиката, которая нужна для полного подтверждения. В дальнейшей теоретической работе этот материал подлежит рефлексии и коррекции под требования средства мысли (в той степени, которая позволяет говорить о его принципиальной подтверждаемости). В то же время, если оставаться в масштабах части эмпирического материала и зависеть от особенностей отдельных точек зрения, то выявляются либо ограниченность сущностных характеристик Аналитики у конкретных авторов, либо случайность отношений между характеристиками и неполнота соответствия критерию объектности и каузальности, либо неадекватность содержания теоретических описаний. Уровень убедительности для обсуждаемых авторов зависит лишь от полноты или неполноты онтологической картины Аналитики, которую имеет каждый автор, и от средств и методов, которыми он пользовался в онтологическом конструировании объектов, процессов и явлений.

Наиболее надежным в типологизации форм Аналитики выступает подход Гегеля, охарактеризованный им в раскрытии истории философии. Он считал, что существенный взгляд на динамику изменений представлений о чем-либо возникает лишь при использовании результатов сущностного раскрытия объекта изучения, следовательно, применения сущностного образа в качестве средства оценки того или иного индивидуального представления. Тем самым, типология Аналитики зависит и должна зависеть от авторской версии о сути феномена, рассматриваемой по функции теоретического замещения, вне индивидуальных предпочтений и историчности материала. Но для этого необходимо показать, что сущность Аналитики построена в рамках требований к теоретическому замещению, в соответствии с логической формой создания идеального объекта, т. е. диалектической дедукции, созданного Гегелем «абсолютного метода». Мне представляется, что многие специалисты, занимающиеся практической аналитикой, эту суть представляют крайне примитивно, соответственно качественных результатов от них ждать не приходится. И наоборот, те управленцы, которые «схватили» эту суть, научились выделять в любом информационном материале (тексте, аудио, видео) главное – его латентную составляющую, несущую смысл, идею, образ, – достигают значительного успеха в любой сфере деятельности.

На серьёзном уровне осмысливал феномен аналитики Константин Леонтьев[35], его идеи повлияли на Арнольда Тойнби, так же реализовались в новоделах Мирчи Эллиаде[36] и Сёрена Кьеркегора[37], Карла Ясперса.

Философская концепция аналитики, о которой идёт речь в этой книге, формировалась в течение многих лет и прошла нелёгкий путь: от анализа смысла идей к генерации новых смыслов и созданию теоретической базы стратегического мышления.

Дело философского мышления – обращать внимание на сущностную сторону любого дела, сопоставлять все факты, явления и процессы, и включать их в те или иные единства, всё определять, облекать в понятия как можно добросовестнее, «хладнокровно» и смело – и переживать это дело как высшую жизнь. Поэтому философия и является ядром культуры как общества в целом, так и конкретного человека в частности. И чем раньше это осознает человек, тем лучше для него.

Так вот, философ при особом своём состоянии, особом настроении, повторяющемся почти ежедневно, становится особым приёмником, оформителем и передатчиком мыслительных событий в человеческом мире. Именно он может сознательно провести переакцентировку содержательно-смыслового слоя интеллектуального материала (информации), правильно организовать интеллектуальное взаимодействие людей, вычленить в нём всё значимое, обладающее признаками конструктивности, абстрактности и надиндивидуальности. При этом ему необходимо совмещать преимущества творческого самовыражения и ответственность за корректное использование мыслительных инструментов, чтобы обеспечить неслучайность своих аналитических выводов. Никакие другого рода специалисты не могут исполнять это особое дело, если только они не философы «по совместительству»[38]. Естественно, работа на философском уровне осмысления феномена Аналитики требует выделения главного и принципиального в этом содержательно-смысловом поле.

По моему мнению, таковым для Аналитики является:

• создание общетеоретической, общеметодологической базы Аналитики как научной дисциплины;

• обеспечение грамотного мышления человека, основанного на системных подходах, диалектических принципах и логических приёмах, потому что Аналитика – это, прежде всего, мыслительный процесс!

• понимание закономерностей аналитической обработки информации, целенаправленное выделение её смысловой составляющей, часто находящейся в латентном виде;

• аналитическое обеспечение эффективных управленческих решений;

• выращивание новых лидеров в сфере управления с высокоразвитым интеллектом и профессиональной компетентностью[39];

• создание «фабрик мысли», «аналитических штабов» во всех базовых отраслях и сферах жизнедеятельности общества, а для государства – федерального аналитического центра;

• разработка технологий коллективной генерации новых идей и комплексного осмысления существующих проблем в различных сферах жизнедеятельности общества и государства.

Самой важной задачей Аналитики в целом является решение трёх взаимосвязанных задач:

1) развитие способности личности адекватно отражать реальность и мыслить;

2) теоретическое познание объектов действительности;

3) аналитическая оценка реальности, ситуации.

Именно философия Аналитики позволяет комплексно, в диалектическом единстве решать эти задачи.

Здесь необходимо чётко развести принципиальную особенность философии и филодоксии. Филодоксия изучает Бытие на основе эмпирического опыта, а философия занимается идеями, духовным миром, который обеспечивает познание Бытия. В философии нуждается только теоретическая наука. Наука породила философию, а не наоборот, как говорится во многих учебниках философии прошлых лет, когда утверждалось, что все науки выросли из философии. В то же время очень ценным и сейчас является представление древних греков о роли теории как умозрительного понимания реальности. Они собственно и ввели это ключевое понятие, столь важное для философии и аналитики.

Во все времена Аналитика относилась к кастовому Знанию. При современной доступности информационных ресурсов и широте научных исследований на первый взгляд кажется, что приобщиться к новым идеям, технологиям и инновациям может практически каждый человек. Но это лишь возможность. На самом деле аналитиков не по профессии, а по призванию очень мало. Среди отечественных аналитиков прошлого следует назвать маршала Советского Союза Огаркова Николая Васильевича, мощного военного аналитика.

К сожалению, Н.В. Огарков более известен западному, нежели отечественному читателю. Современные зарубежные энциклопедии называют маршала Огаркова «грозный солдат». «Доктрина Огаркова» фигурирует во всех базовых работах зарубежных военных специалистов. И хотя в зарубежных СМИ «отцом революции» в военном деле обычно называют Э. Маршала, директора управления суммарной оценки Пентагона, военные специалисты прекрасно знают, что подлинным творцом этой концепции был маршал Советского Союза Н.В. Огарков, начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР с 1977 по 1984 год. Именно благодаря ему известная во всем мире военная аббревиатура C3I–Command, Control, Communication & Intelligence (командование, управление, связь и разведка) – превратилась в C4I, где четвертая буква C означает Computers.

В 1974 году Н.В. Огарков был назначен заместителем министра обороны СССР и председателем Государственной военно-технической комиссии, которая организовывала противодействие иностранным техническим разведкам. Без ее одобрения не принималось на вооружение ни одно сколько-нибудь серьезное средство или система. Он явился идеологом создания командной системы боевого управления стратегического звена (КСБУ), которая объединяла пункты управления Ракетных войск, флота и авиации, что позволяло Советскому Союзу упреждать действия стратегических ядерных сил главных противников.

Её основой была система обмена данными, связавшая десятки удаленных на тысячи километров стационарных компьютеров в единую сеть. Именно сеть обеспечивала гарантированное доведение информации до адресата, а значит, своевременное принятие решения и его исполнение. Принципы её построения на десять лет (!) опережали общемировые тенденции. В США тогда только разрабатывалась экспериментальная сеть ARPANET, которую многие считают прообразом нынешнего Интернета. Единственное, чего не хватало в нашей сети, так это полевой автоматизированной системы управления войсками фронта (АСУВ).

Годы службы Н.В. Огаркова в Генштабе и высшем военном руководстве Советского Союза проходили в период, когда США и их союзники потерпели ряд тяжелых поражений от советского оружия (во Вьетнаме, в Африке и т. д.). Около трех лет Н.В. Огарков был заместителем министра обороны СССР, а с января 1977 года он стал начальником Генерального штаба Вооруженных сил СССР – первым заместителем министра обороны Советского Союза. Ему присвоили звание маршала Советского Союза.

Под руководством Огаркова в Генштабе создали Центр оперативно-стратегических исследований и подготовили труд в пяти томах под названием «Основы подготовки и ведения операций». Эта разработка внесла особый вклад в теорию и практику операций всех видов – стратегических, групп фронтов, армейских, фронтовых, воздушных, морских, противовоздушных, специального назначения и т. д. Получила развитие теория управления РВСН, СЯС и ПРО. Именно ознакомившись с этими советскими работами, американские эксперты и сформулировали к началу 1990-х новые принципы своей военной политики, реализованные в ходе двух войн в Ираке и воздушной кампании против Сербии.

Как аналитик Н.В. Огарков предвидел негативные последствия введения советских войск в Афганистан. В декабре 1979 года Л.И. Брежнев, М.А. Суслов, А.А. Громыко, Ю.В. Андропов и Министр обороны СССР маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов приняли решение ввести войска в Афганистан. Напрасно Огарков доказывал опасность втягивания их ограниченного контингента в затяжную гражданскую войну в Афганистане в трудных условиях пустынь и гористой местности. Представители советского Генштаба и высшего военного руководства СССР – маршал Огарков, генералы армии Ахромеев и Варенников даже обратились с необычным коллективным рапортом по этому вопросу к министру обороны страны. Огарков и его соратники полагали, что политическое руководство СССР совершило в 1979–1980 годах сразу две крупные и непоправимые ошибки стратегического масштаба, затем повлиявшие на судьбу Советского Союза: сначала ввели войска в Афганистан, а потом еще и оставили их там на неопределенный срок с неясными задачами.