Люди старшего поколения помнят, какой нестерпимой скукой веяло от наших «доперестроечных» школьных учебников истории: бесконечные даты и нескончаемая борьба классов, войны и революции, честолюбивые полководцы и надменные короли, кровожадные цари и безликая масса инертного угнетенного народного большинства, которая каким-то непостижимым образом оказывалась основной движущей силой истории. Считалось, что эта народная масса в нашей стране неуклонно движет историю к светлому будущему, которое почему-то все никак не наступало.
И так было не только в учебниках. Историки, завороженные идеей прогресса (расхожий, популярной, но и легковесной и ничего не объясняющей), историю не столько писали описывали, сколько судили и оценивали. Увы, эта традиция не была порождением советского времени. Л. Н. Толстой, читая и перечитывая «Историю» Соловьева, записал в 1870 г.: «Читаешь эту историю и невольно приходишь и заключению, что рядом безобразий совершалась история России. Но как же так: ряд безобразий произвели великое единое государство? Но, кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу, что ограбили и разоряли?.. Кто и как кормил хлебом весь этот народ? Кто ловил черных лисиц и соболей, которыми одаривали послов, кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей, быков, баранов, кто строил дома, дворцы, церкви, кто перевозил товары? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня…
Оглавление
Юрий Липовский. Камень Тамерлана
Вступление. Как войти в реку времени?
Камень Тамерлана
Глава 1. Встреча с живой историей
Зов камня
Тайна древних копей
Беседы о Тамерлане в чайхане «Салом»
О «рубине Тимура», павлиньем троне Великих монголов и горном орле Индии
О лазуритовом слонике, «камне победы» и нефритовой гробнице Тамерлана
О загадочном камне, который помог Тамерлану выйти из душевного кризиса и удивительных предсказаниях индийского мага
О тайнах жизни и смерти Чингизхана, о его любимом камне-талисмане и дружбе с даосским мудрецом Чан Чунем
О татарах и татаро-монгольском иге, каким оно было, о Золотой орде, разгромленной и восстановленной Тамерланом и ее преемнице Российской империи
Последняя встреча
Глава 2. Возвращение к далеким предкам
Два берега
Счастливорожденный
Приключения купца Яфара в Коломне
Встреча с Тамерланом
Яфар ищет клад хана Тохтамыша
Лазуритовый слоник – счастливое знамение
Визит рыцарей белого креста
Глава 3. Бескровное противостояние: Тамерлан – князь Василий
Нашествие
Дивный сон Тамерлана
Русский пленник
Тысяча первая победа Тамерлана
Глава 4. «Жизнь короткая, а слова долгая»
Проклятие Тамерлана
Второе рождение монаха Сухова
Отрывок из книги
Люди старшего поколения помнят, какой нестерпимой скукой веяло от наших «доперестроечных» школьных учебников истории: бесконечные даты и нескончаемая борьба классов, войны и революции, честолюбивые полководцы и надменные короли, кровожадные цари и безликая масса инертного угнетенного народного большинства, которая каким-то непостижимым образом оказывалась основной движущей силой истории. Считалось, что эта народная масса в нашей стране неуклонно движет историю к светлому будущему, которое почему-то все никак не наступало.
И так было не только в учебниках. Историки, завороженные идеей прогресса (расхожий, популярной, но и легковесной и ничего не объясняющей), историю не столько писали описывали, сколько судили и оценивали. Увы, эта традиция не была порождением советского времени. Л. Н. Толстой, читая и перечитывая «Историю» Соловьева, записал в 1870 г.: «Читаешь эту историю и невольно приходишь и заключению, что рядом безобразий совершалась история России. Но как же так: ряд безобразий произвели великое единое государство? Но, кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу, что ограбили и разоряли?.. Кто и как кормил хлебом весь этот народ? Кто ловил черных лисиц и соболей, которыми одаривали послов, кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей, быков, баранов, кто строил дома, дворцы, церкви, кто перевозил товары? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня?..
.....
Я назвал себя и стоя терпеливо ожидал, когда он освободится. Руфат без труда распилил ему несколько камней, которые историк аккуратно завернул в газету и положил в свою сумку. Затем полез в карман, решив по-видимому рассчитаться с камнерезом, но Руфат решительно отказался.
– Нэ надо! Мнэ хватит и кусочка этого камня на память.
