Читать книгу Прогулка по карнизу - Юрий Минович Глухих, Юрий Глухих - Страница 8

***

Ждать пришлось недолго. Автомобиль с цистерной выехал за пределы автобазы и остановился. Не дожидаясь особого приглашения, я открыл дверцу кабины, поднатужившись, закинул рюкзак и следом влез сам. Едва захлопнулась дверь, бензовоз тронулся с места.

– Здравствуйте! – радостно поприветствовал я водителя. В ответ получил только лёгкий кивок головы.

Водитель, рослый киргиз мощного телосложения неопределённого возраста (уже не молод, но ещё не седой) оказался неразговорчивым, скорее всего, плохо говорил по-русски. «Вероятно, не служил в Советской армии: там бы быстро научился, – подумалось мне. – Хотя не факт». Я окинул оценивающим взглядом фигуру водителя и почему-то вспомнил артиллерийскую «учебку» в Горьковской области, где мне довелось служить первые полгода.

Был в нашей учебной батарее один азербайджанец двухметрового роста, так за полгода службы тот едва ли выучил десяток слов по-русски. Как он принимал присягу – одному богу известно. Я при этом не присутствовал. В батарейном строю по ранжиру этот верзила неимоверной силы стоял вторым, сразу за худосочным длинноногим литовцем по прозвищу Циркуль, которого при желании мог уложить в готовальню одной левой, ибо кулаки имел с мою голову. Не знаю, то ли он и правда был непроходимым тупицей, то ли так убедительно придуривался, но без труда добился того, что за все полгода ни разу не сходил в караул, а на занятиях по строевой подготовке ходил в строю прогулочным шагом. Вёл себя азербайджанец достаточно миролюбиво, никого не трогал и общался только со своими земляками на родном языке. Сержанты, на которых в «учебке» держалась вся дисциплина, его откровенно побаивались и старались не замечать, руководствуясь двумя пословицами: «не буди лихо, пока оно тихо» и «дуракам закон не писан».

Я ненароком присматривался к человеку, которому безоглядно доверил свою жизнь на опасной дороге. На суровом, почти непроницаемом лице водителя уловил едва заметные признаки интеллекта и немного успокоился. «Надеюсь, не угробит меня вместе с автомобилем на горном тракте», – промелькнуло в голове.

Дорога начала подниматься в горы. Мы ехали по Старому Памирскому тракту, построенному ещё в конце девятнадцатого века сапёрами русской армии с целью обеспечения возможности оперативной переброски войск из Ферганской долины в Алайскую и осуществления их эффективного снабжения. В тридцатых годах двадцатого века строительство дороги, имеющей стратегическое значение, было продолжено. Она соединила Ош с Хорогом, а несколько позже Хорог с Душанбе и получила название Большой Памирский тракт. Дорога до сих пор является единственной жизненно важной артерией, которая связывает Памир с цивилизацией.

Серебристая лента дороги струилась в долине мимо наполненных жизнью зелёных лугов, огибая массивные возвышенности, нередко подрезая горные склоны и обнажая скальные породы, пролегала через небольшие населённые пункты с преимущественно неказистыми одноэтажными домами, перепрыгивала по мостам многочисленные ручьи и речки.

Первый перевал на пути – Чыйырчик (2402 м). Дорога начала петлять и забираться всё выше. Двигатель машины натужно ревел, преодолевая крутой уклон. Навстречу нам попалась отара овец, невозмутимо бредущих прямо по проезжей части, лениво погоняемых чабаном. Водитель бензовоза вынужден был остановиться, чтобы пропустить животных. За отарой выстроилась длинная вереница встречных машин. Какой-то водила нервно сигналил, пытаясь хоть как-то ускорить движение тупоголовой скотины, но это не помогало. Мы терпеливо ждали. Наконец отара прошествовала мимо, и мотор бензовоза взвыл, медленно сдвигая с места предельно загруженный автомобиль. Движение продолжилось.

С перевала открылся великолепный вид в долину реки Джайлы-Суу. Но южное солнце, поднимаясь всё выше над горизонтом, слепило мне глаза, не позволяя наслаждаться живописным пейзажем и созерцать красоту окружающего мира. Кабина раскалилась. Лишь настежь открытые окна спасали от лютого зноя. Однако за этот естественный обдув приходилось расплачиваться внешним видом: густая пыль из-под колёс впереди идущего транспорта, разогнавшегося на спуске, оседала на потном лице, покрывая его толстой коркой грязи.

Ближе к устью реки Джайлы-Суу показался районный центр Гульча с едва различимыми за густой зеленью многочисленных деревьев невысокими домами. Мы проехали мимо мусульманского кладбища, где наряду со скромными надгробьями возвышались величественные мавзолеи, выполненные из кирпича и обработанного природного камня, представлявшие, несомненно, архитектурную ценность. Дорога поворачивала на юг и пролегала по берегу реки Гульча, снова набирая высоту.

Ландшафт становился всё более суровым. Чувствовалось близкое дыхание высокогорья. Небо затянулось облаками, и жара заметно спала. Приближаясь к Алайскому хребту, дорога извивалась, будто гигантская змея, и серпантином ползла на перевал в заоблачные дали. Впечатляющее зрелище буквально завораживало своим великолепием, и я зачарованно смотрел на длинную вереницу машин, устремлённых в небо. Вероятно, бандерлог из сказки Киплинга так же взирал на гипнотический танец смерти в исполнении питона Каа.

Как нельзя некстати начался дождь. Мы с водителем, не сговариваясь, подняли боковые стёкла. Дорожное полотно намокало и становилось скользким, осложняя и без того нелёгкую задачу нашему бензовозу на подъёме. Мой молчаливый сосед врубил пониженную передачу, и машина медленно, но уверенно ползла в гору, закладывая крутые виражи на серпантине. После каждого поворота направо автомобиль двигался по внешнему краю дороги, и моё сердце замирало от страха, когда на этом участке попадался встречный транспорт. Чтобы разъехаться на узкой и к тому же скользкой дороге, водитель бензовоза вынужден был прижимать свою машину к самому краю пропасти. Терпеть не могу, когда в рискованной ситуации от меня абсолютно ничего не зависит. Я посмотрел в боковое стекло и увидел где-то далеко внизу груду искорёженного металла, когда-то называвшуюся грузовиком. Печальное зрелище не добавляло мне оптимизма. Воспалённое воображение рисовало жуткую картину, как наш бензовоз срывается в пропасть, многократно переворачивается и взрывается. Я чувствовал, как холодеет от пота моя спина и выступает испарина на лбу.

На очередном повороте автомобиль остановился, прижавшись вплотную к отвесной стене, чтобы пропустить встречные машины. На дороге лежали крупные камни. Видимо, совсем недавно произошёл обвал, и двустороннее движение стало невозможно. Я с опаской посматривал вверх в лобовое стекло и думал: «Если камни посыплются снова, то я даже дверь открыть не смогу».

– Господи, пронеси! – самопроизвольно прошептали мои губы.

Встречные машины проехали. Теперь бы тронуться с места. Водитель включил первую передачу и вдавил в пол педаль акселератора. Двигатель взревел от натуги, как раненый зверь. Колёса пробуксовывали, но автомобиль всё же медленно-медленно сдвинулся с места и продолжил свой нелёгкий путь.

С набором высоты мы пересекли нижнюю границу дождевых облаков, и видимость резко ухудшилась. Порывы ветра усилились. Крупные капли дождя нервно барабанили в лобовое стекло. Дворники едва справлялись с отводом потоков воды. Ума не приложу, как водитель ориентировался в таких жутких погодных условиях, умудряясь продолжать движение буквально наощупь.

Внезапно дрога пошла вниз, и мотор мгновенно среагировал, сменив надсадный вой на довольное урчание. Я понял, что перевал Талдык (3615 м) пройден. На душе стало веселее, хотя расслабляться было ещё рано: на спуске, как правило, опасностей подстерегает ещё больше. Главное – не дать машине разогнаться. Бензовоз, управляемый мускулистыми руками матёрого водилы, спускался по дороге на пониженной передаче, тормозя двигателем.

Вскоре дорога стала выравниваться, последовал не очень крутой и непродолжительный подъём на перевал «40 лет ЛКСМ Киргизии», после которого начался долгожданный спуск в Алайскую долину. Машина вырвалась из плена свинцовых облаков, плотно окутавших Алайский хребет. Видимость сразу улучшилась, ветер стих, но солнца по-прежнему не было видно. Редкие капли дождя, смахиваемые дворниками с лобового стекла, уже не пугали. Я с облегчением почувствовал, что самый опасный участок Старого Памирского тракта пройден, и мы всё быстрее удалялись от злополучного места.

Дождь прекратился. Впереди показались одноэтажные дома. Бензовоз пересёк по мосту речку Арык-Суу и въехал в посёлок.

– Сары-Таш! – громоподобным голосом объявил водитель и остановил машину у развилки дороги.

Я вздрогнул от неожиданности, будто со мной заговорил каменный идол: оказывается, водитель умеет говорить.

– Рахмат! – поблагодарил я киргиза на его родном языке, отчего взгляд сурового горца заметно смягчился. Полезно иметь в словарном запасе десяток – другой слов из местных наречий на такой случай.

Я заметил у обочины знакомую парочку в армейских шляпах, рассчитался с водилой и, захватив рюкзак, покинул кабину бензовоза.