Читать книгу Храни вас Бог! - Юрий Мышонков - Страница 3

Молитва о нас

Накажи неразумных нас, Господи,

От греховного зелья хмельных,

Присуди к нескончаемой совести

Без амнистии и выходных…

Накажи, одуревших в заплечности,

Нас, упрятавших лица под грим,

Присуди навсегда к человечности,

Ибо ведаем, что творим…

Накажи за тупое усердие

Возгордившихся злых дураков,

Огласи свой вердикт – милосердие

Внутривенно, во веки веков…

Накажи позабывших Писание,

Возлюбивших кровавый экстрим,

Присуди к доброте в наказание,

Ибо ведаем, что творим…

Накажи нас, всезнающих, Господи,

От Тебя уходящих во мгле,

Присуди к состраданию досыти

К каждой твари живой на земле…

Накажи согрешающих низменно,

Исцели приговором Твоим

И к любви присуди нас пожизненно,

Ибо ведаем, что творим…

Говорим с Богом…

Нам каждому чашу придется испить,

Что краюшку, что серединке:

От каждого к Богу протянута нить,

Подобно простой паутинке…

Заденем молитвой вселенскую сеть,

Не зная, серьезен ли повод,

И просим у Бога: «Скорее ответь»,

С надеждою глядя на провод…

А мимо секунды летят, коротки,

Мы помощи ждем и совета,

Но частые слышим в эфире гудки —

На просьбы не будет ответа…

Нам каждому чашу придется испить,

От дел и поступков откушать,

А Богу-то некогда и говорить —

Все время приходится слушать…

До смертного часа:

Господь разберется,

Кто прав…

А. Д. Меншикову

С такой судьбой, да чтоб промашка —

Мотай, читатель мой, на ус:

Был беспородный Алексашка,

А стал генералиссимус…

Светлейший князь, забав попутчик,

Царёва правая рука —

Не абы кто, а сам поручик

Преображенского полка…

Он, как и царь, крутого нраву,

Не обойдется без войны:

И под Азов, и под Полтаву

Ходил не к теще на блины…

Гордись, о Русь, таким народом —

Работаем, воюем, пьем:

Данилыч, хоть не вышел родом,

Да вышел сметкой и умом…

И верил царь – на край вселенной

Пойдет такое кумовство,

Хотя и тростью тяжеленной

Дубасил в кровь за воровство…

Пусть кружева его рубашки

Рука Петровская рвала,

Но государь из Алексашки

Не решку выковал – орла…

Второю тенью самодержца,

Вблизи казны не отощал

И брал у своего «минхерца»,

А тот прощал, прощал, прощал…

Но мы, читатель, будем рады,

Когда, Данилычу под стать,

Страной такие казнокрады

Сегодня будут управлять…

Поизмельчал народец ныне —

За Русь душою не болит:

Вот потому в моей картине

Здесь фаворита МОНОЛИТ…

Он был хитер, не нараспашку

Душою – кто там разберет?

Да вот загадка – Алексашку

Запомнил на века народ…

Холопу, воину, вельможе

Все по плечу – лишь бровь дугой,

И я, прости за дерзость, Боже,

Служил бы под его рукой…

Без России

Может, переиначу,

Но навеки усвою —

Без России заплачу,

Без России завою…

Хоть простецкая ложка,

Хоть и щепоть к обеду,

По России дорожка —

Никуда не уеду…

Здесь и синь небосвода

С изумрудным покосом,

Вот еще бы свобода,

Да она под вопросом…

А представь-ка, вишнёво

Расцвела белым цветом,

Без свободы хреново,

Но она под запретом…

Потому-то и рыщем,

Где свобода сокрыта,

Потому-то и ищем,

Где же правда зарыта…

Ею лишь подивиться

За горами-долами,

А свобода – землица

У тебя под ногами…

Каждый мерь своей мерой

Из родного колодца,

Каждый верь своей верой,

Где и как доведется…

На пиру ли, на тризне

В силу русскую верьте,

Доведется – при жизни,

Доведется – при смерти…

Мы не ведаем мало,

Мы не ведаем много:

Жить в России попало —

Значит, веровать в Бога…

Пусть я все поистрачу,

Но с седой головою

Без России заплачу,

А без Бога завою…

К покаянию

Тянет жизнью по низам

Нас от водки к образам,

По русскому понятию —

От распития

К распятию…

Тянет жизнью по верхам:

Ищет пьяница и хам

Маленького счастия —

Не бесчестия,

А причастия…

Тянет жизнью ко Христу,

Словом к чистому листу,

Душою к воздаянию —

Шаг от Каина

К покаянию…

Верь!

Мокро, серо, бездорожно,

В чудо верит простота,

Но на сердце безнадежно,

И под сердцем пустота…

Все фальшиво и убого,

На троих предложат – да,

Если слово не у Бога,

Значит, слово ерунда…

Плачут горькие осины:

Ветры взяли в оборот,

Крест без веры – две тесины,

Мы без веры – не народ…

Мокро, серо, бездорожно,

И в стакане пустота,

И пускай поверить сложно —

Верь, святая простота!

Не обмануть…

Молитве тесно в пустоте,

Зато уютно в простоте:

Обряды пышные, манеры —

Ничто без настоящей веры…

И Святый Дух в приделах храма

Не снизойдет на душу хама:

Пусть телом и клонится долу,

Да все не к Господу, а к полу…

Как часто человек большой

Совсем никто с пустой душой —

Пусть даже на колени встанет,

Но только Бога не обманет…

Двое

Возле мусорного бака,

Дозволительного всем,

Что-то шлямкала собака,

Беспородная совсем…

И косилась лопоухо —

Перепало ей битья,

А к хребту прилипло брюхо

От собачьего житья…

Перемазана анчутка

Всем, чем дарит белый свет,

Поводила носом чутко

В ожиданье новых бед…

Морда в шрамах: вам, уроды,

Только побольней ударь.

Двое нас одной породы —

Человек и Божья тварь…

Чубушник

Вновь туман-двурушник

Обернулся ватой,

За окном чубушник

Тенью виноватой…

Как скрывал он мудро

Юной страсти позы,

А теперь под утро

Проливает слезы…

Слезы-то напастью

На губах и солью,

Все, что было сластью,

Обернулось болью…

Чет там или нечет

Дремлют у овина,

А чубушник лечит

Боль теплом жасмина…

Храни вас Бог!

ВДВ России

Просторы тридевядесятые

Не спросят, кто чего не смог:

Давайте, черти полосатые,

Храни вас Бог…

До парашюта адресаты им —

Хоть в пекло – будут точно в срок:

Летите, черти полосатые,

Храни вас Бог…

Мечтой маргеловской объятые,

Идут в небесный марш-бросок:

Держитесь, черти полосатые,

Храни вас Бог…

Вам, знаю, крепово-крылатые,

Не нужно никаких дорог:

Вы с неба, черти полосатые,

Храни вас Бог…

Грешны наполовину, святы ли —

Там после подведут итог:

Живите, черти полосатые,

Храни вас Бог!

Бабий городок

Я родился в Бабьем городке —

Оправдал маманины надежды:

Все при мне, хотя и налегке,

Без грехов и даже без одежды…

И под крик и безутешный плач

Разделилась жизнь наполовину

В тот момент, когда умело врач

Перерезал мостик-пуповину…

Все случилось без речей и фраз:

Спеленали крепко – да и ладно,

А с утра, не открывая глаз,

Молоко насасывал я жадно…

Три больничных, и прощай, птенец,

Не крещенная по имени натура —

Гордо Ваней называл меня отец,

А маманя напевала тихо – Юра…

Так, осеннего, понес меня поток

И к вождей портретам, и к иконам —

Вывел в детство Бабий городок

По мужским неписаным законам…

Двор ночной

Двор ночной – притихший плёс:

Там по сновиденью

В лунном свете белый пёс

Серебристой тенью…

Россыпь битого стекла

Звездною дорожкой,

А в кустах свернулась мгла

Мягкой черной кошкой…

Свет и темень – чехарда,

Квадратура круга:

Пёс и кошка никогда

Не найдут друг друга…

Скоро

Скоро занавесит

Города и веси

Невесомым пологом,

Тонкой мишурой,

И метели к ночи

Затуманят очи,

Сон по снегу волоком,

Зимнею игрой…

Скоро в поднебесье

Города и веси

Обозначат звездно

Чудо-мастера,

И обуют в валенки

Ловко наковаленки —

Все-таки морозно

Будет до утра…

Такой стих

сочинился без строчек

точек

удивительно робок

без скобок

и особых привычек

кавычек

не из листьев и злаков

а знаков

лепестков золотых

запятых

стих

Пятнашки

Играю со смертью в пятнашки,

Ошибки коплю и промашки,

Вот только, дурак дураком,

Пытаюсь держаться,

Пытаюсь сражаться

Вслепую с таким игроком,

Что знает всегда наперед

Мой ход…

Прозаик и поэт

Сергею Сибирцеву с улыбкой

Зашли – прозаик и поэт —

В вечерний час питейный

Туда, где простенький буфет

Под разговор шутейный

О сем да том, о том да сем,

Когда и чем страну спасем,

Да как до дому доползем,

Товарищ мой идейный?..

Закуски мало – не беда,

Зато и не накладно:

Какая русскому еда —

Занюхал, вот и ладно!

Один непрост, другой непрост,

Со смыслом тост, соленый тост,

За то, что не хватаем звезд,

Хоть пьем не лимонадно…

Так, позабыв про белый свет,

Меняя круто темы,

Вдвоем – прозаик и поэт —

Романы и поэмы

Писали прямо на ходу

И, отметая на лету

Все шелуху и ерунду,

Решили все проблемы —

Как победить в стране напасть,

Какую надобно нам власть

И как в загадках не пропасть

Российской теоремы…

Три родинки

Много ли значения,

Если увлечения,

Если огорчения

Ждут нас впереди:

Да еще три родинки,

Родинки-смородинки,

С полвинта заводинки,

На ее груди…

И никак не справиться,

Водкой не поправиться,

Отлюбить – не спариться,

И не городи:

Вот беда – три родинки,

Родинки-смородинки,

Вмиг с рассудка сводинки,

На ее груди…

На бегу бездарную

Долюшку непарную,

Для двоих коварную,

Ты опереди:

Только как же родинки,

Родинки-смородинки,

Жизни несвободинки,

На ее груди…

Все предначертания —

Просто причитания,

Плюсы, вычитания

На земном пути:

А в любви три родинки,

Родинки-смородинки,

До греха доводинки,

На ее груди…

Жив ли…

Захотел на бумажке я

все грехи мои тяжкия

описать в честной повести —

что и как учинил:

но не знаю, по чьей вине,

не хватило бумаги мне,

и, наверное, совести,

да и в ручке чернил…

Я теперь прегрешеньями,

словно в тире мишенями,

пообвешан – негоже им

быть без грешных затей:

жив ли, нет – подаянием,

жив ли, нет – покаянием,

лишь терпением Божиим

мне простивших людей…

Сны

Далеко до весны,

и осенних минут

не хватает сердцам

в перестуке бездушно…

я приду в чьи-то сны,

где простят и поймут,

подлецам и юнцам

до рассвета радушно…

что тюрьма и сума,

если сходишь с ума,

и судьба на плаву

расплескалась в стакане…

ну, какие слова? —

ты откроешь сама,

жаль одно – наяву

растворишься в тумане…

мне бы пару часов —

о себе расскажи:

с полуслова пойму,

что до боли обидно,

сказка дивная снов

без притворства и лжи:

хочешь, я обниму? —

нас с тобою не видно…

Падает снег

Перья белых куриц

добротой и лаской

на порезы улиц

марлевой повязкой

падали искусно,

оттого невольно

мне уже не грустно,

мне уже не больно…

Мечта

Мечтаю, как раньше,

от будней и фальши

укрыться на время

тайком,

по старой привычке

сойти с электрички

и просто шагать

с рюкзаком…

от дел всевозможных,

от слухов тревожных,

от санкций и курсов

валют,

сбежав от волнений,

пустых заявлений,

найти у природы

приют…

в туристской палатке

особенно сладки

цветные и добрые

сны,

я бурым медведем,

назло всем соседям,

готов подремать

до весны…

Надеюсь…

Я жив,

любовь моя жива,

стихов нетканых

кружева

согреют нас

в дороге…

душа

по кромочке ножа

скользит и падает,

дрожа,

мечтает

о подмоге…

я жив,

в ошибках и грехах,

пусть жизни суета

и прах

принадлежат

пороку…

молчок,

что совести клочок,

по жизни крутится

волчок —

и мы от света

сбоку…

я жив,

к чему ненужный спор?

пусть страх в укор

и боль в упор,

а смелости немного…

душа

по кромочке ножа

идет наощупь,

чуть дыша,

но, так надеюсь,

к Богу…

Беспробудно

За цветной мишурой

арендованных сук

мы своей нищеты

прячем рваные шрамы,

и на миг заглянуть

нам уже недосуг

в обворованных душ

опустевшие храмы…

не спасут позолота,

парча и меха —

наши язвы страшнее

увечий калеки,

если скрыта душа

под коростой греха,

и святою водой

не отмыться вовеки…

в добровольном плену

у страстей и утех,

со случайными делим

случайное ложе —

помолиться за этих

легко и за тех,

жаль, себя отмолить

не придется, похоже…

и томится душа —

ей одной суждено

век земной коротать

в одиночной шкатулке,

где от черной тоски

беспробудно темно,

и не хватит свечей

осветить закоулки…

оправдаться легко —

целый ворох причин,

только втоптано все,

что заложено свыше:

в пустоте безысходной

от боли кричим,

но не слышим себя,

и Господь нас не слышит…

Домашний ангел

Ночью боль голодной сворой

Лезет прямо на кровать —

Вызывать не нужно «скорой»,

Никого не надо звать…

Боль жует меня и гложет,

Прижимается до слез,

Только знаю, мне поможет

Сострадательный наш пес…

Обогреет мягкой печкой,

Обернет целебным сном,

И стучит его сердечко —

Мой охранный метроном…

Добрый ангел на больничном

Для недугов всех гроза,

И в обличье непривычном

Смотрит преданно в глаза…

Одна на всех Москва

Город славный, ты подарен

Всей России на века,

У России нет окраин,

Но одна на всех – Москва!

Белокаменным обличьем,

Златоглавой высотой,

Ты проста своим величьем,

И велика простотой.

Будь столице благодарен

И запомни на века:

У России нет окраин,

Есть одна на всех – Москва!

Счастье на лотке

Лошадки мерзнут на лотке,

Старушка в стареньком платке

Торгует счастьем – покупайте,

Коли любо,

В потоке торопливых стай,

Твердит старушка: налетай!

И улыбается младенчески

Беззубо…

Но, как назло, наоборот,

С утра торопится народ

Нырнуть в метро, где духота

И давка,

Вот и пойми-ка их, людей, —

Проходят мимо лошадей,

И мимо счастья самодельного

Прилавка…

Стоят открыто, не в тени,

Всего-то руку протяни:

Но я бегу – на встречу

Опоздаю,

Лошадки мерзнут на лотке,

Старушка в стареньком платке

Придет ли завтра снова?

Этого не знаю…

Ночная стража

Подгоняемы друг дружкой,

Мы с собакой мерим ход,

Словно сторож с колотушкой,

Строгий делаем обход…

По дорожке, вдоль забора,

По лазейкам и кустам,

Безо всякого разбора —

Тут и там, тут и там…

Чует тонкий нос собаки,

Не пропустит острый глаз

Ни следов недавней драки,

Ни опасности для нас…

Так идем ночною стражей

По нахоженным местам,

Останавливаясь даже —

Тут и там, тут и там…

Крещение

Дай, Бог, в такие холода

Бездомным малой передышки,

Мороз богатым – не беда,

А бедным – всё одни ледышки…

Дай, Бог, в Крещение Твое

Голодным ситного краюшку,

Вдобавок теплое белье,

И не вина – так хоть чекушку…

Дай, Бог, им не волхвов дары:

Супца бы, пусть не до отвала,

Подай им тихие дворы

С вертепом теплого подвала…

Дай, Бог, согреться до нутра

Твоим рабам: а мы все кто же?

Дай, Бог, дожить нам до утра —

И бедным, и богатым тоже…

И за них придется

Господи, взгляни, какие лица,

А в глазах греха – не передать:

Вот палач, предатель и блудница,

И за них придется умирать…

Господи, ты слышишь злые крики

Тех, кто пел осанну в эти дни:

Гаснут веры призрачные блики

В дьявольском: распни его, распни…

Господи, они на представленье

Поспешат к распятью на кресте.

Ты и вправду веришь во спасенье

И в любовь людскую во Христе?

Господи, взгляни на эти лица —

Миру все греховному под стать:

Ослик, муравей и голубица —

И за них придется умирать…

Святый Сергий

Юный отрок без запинки

Пел псалмы по памяти,

Святый Сергий по тропинке

Шел к церковной паперти…

Примостил к витой ограде

В стороне скамеечку —

Тихо просит Христа ради

Грошик да копеечку…

Отче Сергий строг и светел:

Не торговцев и менял —

Он блаженную приветил

И хмельному попенял…

Так, неузнаваем вроде,

Стражем у земных ворот:

Если праведник в народе —

К правде выведет народ…

Святый Сергий не воитель,

Но осилит словом меч:

Плачет Русь – его обитель,

Как обитель не сберечь?..

Чтобы не мазнула чадом

Золотого тлена ложь,

Отдает в подмогу чадам

И копеечку, и грош…

И в молитвах дни и ночи

Сердца чистого уста —

Исповедуй души, отче,

Души жаждущих Христа…

Видит отче всех, кто, грабя,

Застит православный свет —

Будет новый им Ослябя,

Будет новый Пересвет!..

Чистый четверток

Великий чистый четверток,

И мы скорее без порток

Стремимся телом в ванны, в души —

А нам отмыть сперва бы души…

Соната до-мажор

В метро соната до-мажор

Слегка непозволительна:

На скрипке девушка-стажер

Фальшивила пронзительно…

Но так взывала к доброте,

Слегка иносказательно,

Что ноты замечать не те

Совсем не обязательно…

Взгляд на Берлин

В уютном Берлине слякоть,

простуда висит туманом,

и хочется пить и плакать

с утра над таким обманом…

но круговорот житейский

не думает о подмоге,

и греется полицейский

в подбрюшине синагоги…

напротив сигналит точка —

и там ко всему готовы

два мальчика-ангелочка

и девочка из Молдовы…

под липами перерыто,

работают педантично,

и Гумбольдт глядит сердито,

хотя и молчит тактично…

так зябко арийской расе

бывает порой, поверьте,

и дети на Фридрихштрассе

шагают от жизни к смерти…

упавшие наземь блоки

искусственного погоста

мне кажутся однобоки

для пропасти холокоста…

но мне ли судить и якать:

за рюмкой сижу и ною —

в уютном Берлине слякоть

и пахнет слегка войною…

Распутица

На улице распутица

Водою на снегу,

А я к тебе, распутница,

По улице бегу,

Где падают снежинки

Из облачных прорех,

И мелкие грешинки

Соскальзывают в грех…

Весна

Жене Оксане

Весна – не спится на рассвете,

И мысли начинают бег:

Меня спасают только дети

И ты, мой милый человек…

Весна – так зыбко все и ново

Понять, что близкие – враги:

Меня спасает только слово

Простой рифмованной строки…

Весна – надежда и тревога,

Рублю сомнения сплеча:

Меня спасает вера в Бога

И вкусный запах кулича…

И опять о любви

Без вариантов

и альтернатив

приходит

и садится

к изголовью

певец бродячий,

именуемый

любовью,

и напевает

простенький

мотив…

и мы,

рациональные

до жути,

сначала

усмехаемся

и шутим,

но вечный

получаем

рецидив —

без вариантов

и альтернатив…

Смиренье…

Смиренье где-то вдалеке

Бежит от нас, а не навстречу —

Меня ударят по щеке,

И я не знаю, как отвечу…

Слепые, ищем все равно

В свободе выбора тропинку —

В моем глазу не тронь бревно,

Ищи в своем свою соринку…

Ликуй, святая простота,

Снимай последнюю рубашку —

Тесны для доброго врата,

А для дурного – нараспашку…

Рано…

Болит войны прошедшей рана,

И эту боль нельзя скрывать,

А значит, рано, рано, рано

Погибших наших забывать…

Пусть память не переиначит

И обожжет сердца вдвойне,

А небо плачет, плачет, плачет

По убиенным на войне…

НЕ избежность…

Сколько в тебе любви,

Сколько в тебе огня

С опытом…

Только ты не гони,

Только ты не меня

Пропадом…

В мареве суеты

Тают мои мечты

Смелые…

В каплях весенних слез

Пары стоят берез

Белые…

Сколько в тебе без слов

Я находить готов

Нежности…

Хочется по весне

Шепотом тихо НЕ

Избежности…

Дай нам, Боже, грозу…

Туч нахмуренных ждем,

А они стороной

Всё несут на восток

Водяную лавину,

Вы пролейтесь дождем

Над моею страной —

Смойте грязный песок

И болотную тину…

Доконала нас сушь,

И паршой на телах