Читать книгу «Крестовый поход на Восток». Гитлеровская Европа против России - Юрий Мухин - Страница 13

В мировой истории есть вопросы, которыми историкам запрещено заниматься. К примеру, вопрос о так называемом холокосте евреев при Гитлере. Практически во всей Европе историкам за исследования этого вопроса грозит тюремное заключение, уже осуждено около 50 человек. Последними осужденными были швейцарский историк Юрген Граф и его издатель[95]. Такая вот в Европе свобода слова. Причины нападения Гитлера на Польшу также, судя по всему, относятся к подобным вопросам, поскольку практически не исследуются. Мне, для данной главы, совершенно безразлично, по какой причине немцы начали войну с поляками, но эта причина будет рассмотрена в следующих главах.

А официальная причина, из-за которой якобы вышел разрыв отношений Германии и Польши, смехотворна. Германия потребовала вернуть себе город Данциг, который Польше и не принадлежал – он был вольным немецким городом. И еще немцы потребовали от Польши разрешения проложить по ее территории железную и автомобильную дороги из собственно Германии к Восточной Пруссии (ныне Калининградская область РФ). При этом, конечно, под полотно дорог отчуждалась какая-то площадь польской земли. Но ведь немцы за это платили, а сами дороги впоследствии давали бы доход и обслуживающим их полякам. Никакого возврата немецких земель гитлеровцы сначала не требовали, ни на каком воссоединении с Фатерляндом немцев, живущих в Польше, не настаивали[96]. (Эти вопросы возникли чуть ли не за день до начала войны, с тем, чтобы не дать полякам решить дело миром[97]) Претензии немцев не наносили Польше никаких убытков, да и немцам не давали никакой прибыли. Из-за чего было объявлять мобилизацию и начинать войну, тем более что и поляки немцам не отказывали категорически?

С Чехословакией все понятно. Черчилль пишет: «Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» – второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 года по сентябрь 1939 года выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские военные заводы за то же время»[98].

Благодаря чехам немцы содержали 40 дивизий своей армии. Польша, захватив Тешинскую область Чехословакии, увеличила мощности своей тяжелой промышленности в полтора раза[99], и с ней все понятно. Но зачем было воевать из-за постройки немцами железной дороги на территории Польши?

Есть еще и голливудский взгляд на историю. По нему Гитлер ненормальный идиот, который в припадках безумия не ведал, что творил. Но если это так, то тогда правительства всех остальных стран Европы – умственно неполноценные дебилы с детства, поскольку они объединенными усилиями не смогли справиться даже с идиотом. С такой постановкой вопроса историки вряд ли согласятся, но тогда надо признать, что Гитлер, несмотря на чудовищность его замыслов, был умным и ловким политиком, как во внутренних, так и во внешних делах. Тогда еще более непонятно, зачем он начал войну с Польшей? Но, повторю, об этом позже.

Итак, весной 1939 г. нежная дружба между нацистами и польской элитой внезапно треснула. 4 апреля того года польский посол в Москве Б. Гжибовский попросил встречи у наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова, на которой сообщил «о предъявлении Германией Польше трех требований: 1) о Данциге, 2) о постройке автострады через «коридор», 3) о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, – каковые требования Польшей отклонены». На вопрос Литвинова, каков же был ответ Польши на германские требования, «Гжибовский сказал, что ответом была мобилизация в Польше, и что Польша отказалась даже вести переговоры по этим требованиям». На замечания Литвинова о том, что «Польша не желает примкнуть к каким-либо комбинациям, в которых участвует СССР», Гжибовский довольно нагло заявил, что «когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР». Эта наглость вынудила Литвинова заметить: «что она может обратиться, когда будет уже поздно, и что для нас (СССР. – Ю.М.) вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва»[100]. Начиная с этого времени СССР предпринимает колоссальные усилия, чтобы создать военный союз с Францией и Великобританией (союзницами Польши) – дабы предотвратить войну в Европе и, по сути, предотвратить нападение Германии на Польшу. Сама же Польша от какого-либо военного союза или соглашения с СССР отказывалась категорически, даже в таком замаскированном виде, в котором было ее участие в антикоминтерновском пакте.

Об усилиях СССР по сохранению мира в Европе хорошо сказал глава СССР В. М. Молотов на сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 г. Это публичная речь, и ее на Западе никто и не пытался оспорить. Молотов говорил:

«… мне придется предварительно остановиться на тех переговорах, которые в последние месяцы велись в Москве с представителями Англии и Франции.

Вы знаете, что англо-франко-советские переговоры о заключении пакта взаимопомощи против агрессии в Европе начались еще в апреле месяце. Правда, первые предложения английского правительства были, как известно, совершенно неприемлемы. Они игнорировали основные предпосылки таких переговоров – игнорировали принцип взаимности и равных обязательств. Несмотря на это, Советское правительство не отказалось от переговоров и в свою очередь выдвинуло свои предложения. Мы считались с тем, что правительствам Англии и Франции трудно было круто поворачивать курс своей политики от недружелюбного отношения к Советскому Союзу, как это было еще совсем недавно, к серьезным переговорам с СССР на условиях равных обязательств. Однако последующие переговоры не оправдали себя.

Англо-франко-советские переговоры продолжались в течение четырех месяцев. Они помогли выяснить ряд вопросов. Они вместе с тем показали представителям Англии и Франции, что в международных делах с Советским Союзом нужно серьезно считаться. Но эти переговоры натолкнулись на непреодолимые препятствия. Дело, разумеется, не в отдельных «формулировках» и не в тех или иных пунктах проекта договора (пакта). Нет, дело заключалось в более существенных вещах.

Заключение пакта взаимопомощи против агрессии имело смысл только в том случае, если бы Англия, Франция и Советский Союз договорились об определенных военных мерах против нападения агрессора. Поэтому в течение определенного срока в Москве происходили не только политические, но и военные переговоры с представителями английской и французской армий. Однако из военных переговоров ничего не вышло. Эти переговоры натолкнулись на то, что Польша, которую должны были совместно гарантировать Англия, Франция и СССР, отказалась от военной помощи со стороны Советского Союза. Преодолеть эти возражения Польши так и не удалось. Больше того, переговоры показали, что Англия и не стремится преодолеть эти возражения Польши, а, наоборот, поддерживает их. Понятно, что при такой позиции польского правительства и его главного союзника к делу оказания военной помощи со стороны Советского Союза на случай агрессии англо-франко-советские переговоры не могли дать хороших результатов. После этого нам стало ясно, что англо-франко-советские переговоры обречены на провал.

Что показали переговоры с Англией и Францией?

Англо-франко-советские переговоры показали, что позиция Англии и Франции пронизана насквозь вопиющими противоречиями.

Судите сами.

С одной стороны, Англия и Франция требовали от СССР военной помощи против агрессии для Польши, СССР, как известно, был готов пойти этому навстречу при условии получения соответствующей помощи для себя от Англии и Франции. С другой стороны, те же Англия и Франция тут же выпускали на сцену Польшу, которая решительно отказывалась от военной помощи со стороны СССР. Попробуйте-ка при этих условиях договориться о взаимопомощи, когда помощь со стороны СССР заранее объявляется ненужной и навязанной.

Далее. С одной стороны, Англия и Франция гарантировали Советскому Союзу военную помощь против агрессии в обмен на соответствующую помощь со стороны СССР. С другой стороны, они обставляли свою помощь такими оговорками насчет косвенной агрессии, которые могли превратить эту помощь в фикцию и давали им формально-юридическое основание увильнуть от оказания помощи и поставить СССР в состояние изоляции перед лицом агрессора. Попробуйте-ка отличить подобный «пакт взаимопомощи» от пакта более или менее замаскированного надувательства.

Дальше. С одной стороны, Англия и Франция подчеркивали важность и серьезность переговоров о пакте взаимопомощи, требуя от СССР серьезнейшего отношения к этому делу и быстрейшего разрешения вопросов, связанных с пактом. С другой стороны, они сами проявляли крайнюю медлительность и совершенно несерьезное отношение к переговорам, поручая это дело второстепенным лицам, не облеченным достаточными полномочиями. Достаточно сказать, что военные миссии Англии и Франции прибыли в Москву без определенных полномочий и без права подписания какой-либо военной конвенции. Больше того, военная миссия Англии прибыла в Москву вообще без всякого мандата, и лишь по требованию нашей военной миссии она, уже перед самым перерывом переговоров, представила свои письменные полномочия. Но и это были полномочия только самого неопределенного характера, то есть не полновесные полномочия. Попробуйте-ка отличить подобное несерьезное отношение к переговорам со стороны Англии и Франции от легкомысленной игры в переговоры, рассчитанной на дискредитацию дела переговоров.

Таковы внутренние противоречия позиции Англии и Франции в переговорах с СССР, приведшие к срыву переговоров.

Где же корень этих противоречий в позиции Англии и Франции?

В немногих словах дело заключается в следующем. С одной стороны, английское и французское правительства боятся агрессии и ввиду этого хотели бы иметь пакт взаимопомощи с Советским Союзом, поскольку это усиливает их самих, поскольку это усиливает Англию и Францию. Но, с другой стороны, английское и французское правительства имеют опасения, что заключение серьезного пакта взаимопомощи с СССР может усилить нашу страну, может усилить Советский Союз, что, оказывается, не отвечает их позиции. Приходится признать, что эти опасения у них взяли верх над другими соображениями. Только в этой связи и можно понять позицию Польши, действующей по указаниям Англии и Франции»[101].

В комментарии к сказанному Молотовым следует добавить, что он либо еще не все знал, либо сознательно перегибал палку, ставя на одну доску Англию и Францию. В действительности же категорически против военного союза с СССР была только тогдашняя Англия, которая стремилась использовать стремление СССР к военному союзу с нею для того, чтобы вынудить Гитлера учитывать имперские амбиции Великобритании. Во главе ее в то время находились консерваторы: премьер-министром был Н. Чемберлен, а внешней политикой руководил лорд Галифакс. Лозунг консерваторов в то время был: «Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть»[102]. Когда Гитлеру сдавали Чехословакию, Галифакс ему объяснил позицию Великобритании: «… исходя из того, что Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности… Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех кроме России»[103]. Такое решение, как вы помните, было найдено – сдали немцам чехов.

Однако и в Англии не все было так просто, там в оппозиции находились Черчилль, Иден и масса других политиков, боявшихся Гитлера больше, чем ненавистных большевиков. 4 мая 1939 г., комментируя предложение о союзе, сделанное СССР англичанам, Черчилль писал:

«Самое главное – нельзя терять времени. Прошло уже десять или двенадцать дней с тех пор, как было сделано русское предложение. Английский народ, который, пожертвовав достойным, глубоко укоренившимся обычаем, принял теперь принцип воинской повинности, имеет право совместно с Французской Республикой призвать Польшу не ставить препятствий на пути к достижению общей цели. Нужно не только согласиться на полное сотрудничество России, но и включить в союз три Прибалтийских государства – Литву, Латвию и Эстонию. Этим трем государствам с воинственными народами, которые располагают совместно армиями, насчитывающими, вероятно, двадцать дивизий мужественных солдат, абсолютно необходима дружественная Россия, которая дала бы им оружие и оказала другую помощь.

Нет никакой возможности удержать Восточный фронт против нацистской агрессии без активного содействия России. Россия глубоко заинтересована в том, чтобы помешать замыслам Гитлера в Восточной Европе. Пока ещё может существовать возможность сплотить все государства и народы от Балтики до Черного моря в единый прочный фронт против нового преступления или вторжения. Если подобный фронт был бы создан со всей искренностью при помощи решительных и действенных военных соглашений, то, в сочетании с мощью западных держав, он мог бы противопоставить Гитлеру, Герингу, Гиммлеру, Риббентропу, Геббельсу и компании такие силы, которым германский народ не захочет бросить вызов»[104].

Требовали заключить военный союз с СССР и британские генералы. 16 мая 1939 г. начальники штабов трех видов вооруженных сил Англии представили правительству меморандум, в котором говорилось, что соглашение о взаимной помощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом «будет представлять собой солидный фронт внушительной силы против агрессии». Если же такое соглашение не будет заключено, то это окажется «дипломатическим поражением, которое повлечет за собой серьезные военные последствия». Если бы, отвергая союз с Россией, подчеркивалось в меморандуме, Великобритания толкнула ее на соглашение с Германией, «то мы совершили бы огромную ошибку жизненной важности».

Однако лорд Галифакс заявил на этом заседании, что политические аргументы против пакта с СССР более существенны, чем военные соображения в пользу пакта. Н. Чемберлен сказал, что он «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами».

Было все же признано целесообразным для противодействия нормализации отношений между Германией и СССР «какое-то время продолжать поддерживать переговоры» с Советским Союзом, т. е. пытаться обмануть СССР.

Установка на «переговоры ради переговоров» не изменилась и после того, как с середины июня они были сосредоточены в Москве. Советскую сторону представлял в переговорах Председатель Совнаркома и нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов. Советское руководство пригласило для участия в переговорах Галифакса, но это было отклонено с ремаркой Н. Чемберлена: визит в Москву британского министра «был бы унизительным»[105]. Заметим, что не только Галифакс, но и сам Чемберлен трижды летал в Германию на встречу с Гитлером[106].

Но у Франции положение было другим. Если возглавляемые консерваторами британцы надеялись в случае войны отсидеться на своих островах, то гибель Польши означала, что у Франции на континенте больше нет союзников и она остается один на один с немцами. Поэтому французы искренне пытались спасти Польшу, чтобы спасти себя. И, главное, они были вправе надеяться на взаимность и даже требовать ее. Ведь это они помогали Польше во всех ее захватах после Первой мировой войны. К весне 1920 г., накануне нападения Польши на РСФСР, Франция прислала своих генералов и обеспечила поставки в Польшу 1494 орудий, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 10 млн. снарядов, 4,5 тыс. повозок, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар обуви, средств связи и медикаментов[107].

Наконец, именно благодаря своему военному союзу с Францией Польша могла захватить и удерживать немецкие земли. А в ответ Польша предает французов при аншлюсе Австрии, предает, отказавшись заключить союз со вторым союзником Франции, Чехословакией, да еще и напав на нее. Не заключив с румынами союз против нападения Германии, Польша снова предает Францию. И теперь, отказываясь от союза с СССР в любой форме, Польша предала французов в четвертый раз.

Причем, понимая что за «гнуснейшие из гнусных» стоят во главе Польши, ни Советский Союз, ни Франция уже и не требовали от поляков полноценного военного союза с СССР. Речь шла о том, что в случае, если немцы нападут на Польшу, в связи с чем Франция, по отдельному договору с Польшей, объявит войну немцам, Польша предоставит союзнику Франции – Красной Армии – узкий коридор, чтобы Красная Армия могла войти в боевое соприкосновение с немцами и тем самым помогла бы Польше и Франции. Поляки категорически отказались от этого. Истинную причину этого отказа мы уже оговорили: «гнуснейшие из гнусных» были уверены, что Германия блефует и не посмеет напасть на отмобилизованную Польшу в союзе с Францией и Великобританией. После чего немцам ничего не останется, как напасть на СССР через Прибалтику и Румынию.

Сейчас, когда после Второй мировой войны прошло уже много лет и стала ясна послевоенная расстановка сил, историки хором авторитетно утверждают, что поляки, не соглашаясь впускать на свою территорию советские войска, дескать, боялись, что эти войска не уйдут после победы над немцами и установят в Польше советскую власть либо отторгнут у Польши ранее захваченные ею у Украины и Белоруссии территории. Это чепуха! Это послевоенная пропаганда!

До войны поляки даже не заикались об этой причине, нет ни единого документа, который бы свидетельствовал, что правительство Польши это волновало. Даже Черчилль не рискнул написать эту пропагандистскую фальшивку прямо, а дипломатично процитировал объяснения «гнуснейших из гнусных»: «Позиция Польши была такова: «С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими – нашу душу»».[108] Черчилль этой сентенции не комментирует, да ему это и невозможно сделать. Немцы топчут землю Польши, уничтожают ее жителей, а они болтают о душе!? С другой стороны, если обратить внимание на смысл этого польского маразма мысли, получается, что у славян-поляков душа диаметрально противоположна душе славян-русских, но идентична душе германцев. (Скажи немцу, что у него душа похожа на душу поляка, так еще и в морду получишь…)

До войны поляки не смели заикаться о том, что СССР, дескать, введя в Польшу войска, их потом не выведет, по той причине, что французы с самого начала этот вопрос сняли. 18 августа 1939 г. премьер-министр Франции Даладье через посла США в Париже Буллита информировал о положении дел правительство США. Буллит телеграммой сообщал о позиции Даладье: «Он считает величайшей глупостью со стороны поляков отвергать русское предложение о действенной военной помощи. Он понимает нежелание поляков, чтобы Красная Армия вступила на территорию Польши, но как только в Польшу вторгнутся германские армии, польское правительство, конечно, будет радо получить помощь от всякого, кто может предоставить помощь.

Он будет рад послать две французские дивизии в Польшу и уверен, что может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была исключительно русской, а международной.