Читать книгу «Слуги народа» России. Что они должны делать, и что делают - Юрий Мухин - Страница 6

Как я это вижу, главная особенность демократии США и главное ее отличие от демократии советского типа заключается в резко отличном образе мыслей наших народов.

Уже русский народ отличался чем-то, что можно считать умственной ленью, а можно и здравым смыслом, – он глубоко вникал в дела своей общины и лично их решал, но при этом полностью доверял дела государства царю, совершенно не интересуясь их подробностями. По большому счету, для русского народа главным было иметь «настоящего» царя, который являлся народу как бы отцом. Напомню, что до конца монархии в России обращение народа к царю было на «ты», а к дворянам, слугам царя, – на «вы». В старину крестьянин подписывал обращение к царю «сирота твой», а дворянин – «холоп твой», то есть, слуга, нанятый отцом для защиты своих «сирот». Короче, не в обычае русского народа умничать и лезть в дела царя с советами, а тем паче с указаниями, как царю поступать. Он отец, он о тебе заботится и сам знает, что делать.

Дикая централизация советской власти вообще отучила советский народ думать даже о делах общины, скажем, села или городского района. Зачем думать? Пошел, пожаловался в райком или соответствующему начальнику – пусть он думает, а мне дай! Если раньше дворяне и чиновники были всего лишь слугами царя, в глазах крестьян очень часто паршивыми слугами, то в СССР эти слуги (не сильно улучшившиеся) стали и заменителем мира (сельского схода). И на этот сход уже не надо ходить для личного решения мирских дел, не надо над этими мирскими делами голову ломать и брать на себя ответственность за них.

И все это состояние гражданской бездеятельности приводит основную массу населения к убогой мысли, что главное – это хорошего царя найти, а что там этот царь говорит, что делает – это не нашего ума дело. От этого и сияние «харизмы» в политической жизни России – выбор тех политиков, кто нравится, отсюда «голосование сердцем». Надежда на то, что вот этот-то царь, хоть он и пресловутый Зюганов, но наконец-то будет хорошим царем, или наоборот, как же мы, сироты, без царя-то? Хоть он и Путяшка, а все ж царь!

Отсюда и одобрительное отношение к царям, когда те рубили головы своим нерадивым слугам, – а неча было баловать и народ обижать! Неча было воровать супротив царя! А царь молодец – ишь как слуг своих правит! Настоящий царь! Защитник сирот своих!

Был в свое время у России культурнейший для своего времени руководитель – ее первый царь Иван Грозный, беспощадно расправлявшийся с предателями и паразитами в России. В его время предал и перебежал в Польшу Андрей Курбский, оттуда этот тогдашний Солженицын начал вести антироссийскую пропаганду, посылая в Россию свои письма. Интересно, что царь Иван не нанимал специалистов по пиару, а лично полемизировал с Курбским. И в его первом послании есть такое видение Грозным своей царской обязанности наказывать: «Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь не страшен для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло – бойся, ибо царь не напрасно меч носит – для устрашения злодеев и ободрения добродетельных».

Как видите, и словами Грозного наказание бездельника – это «ободрение» хороших работников.

Иван Грозный вел очень неудачные войны с польским королем Стефаном Баторием, а в рядах последнего дрался наблюдательный немец Гейденштейн. Он записал о Грозном: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много, напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам».

Иван Грозный так и остался для нашей интеллигенции кровопийцей, а в сказаниях народа – очень добрым царем. Историк Ключевский даже делает вывод, что вот, дескать, русский народ – это очень незлобивый народ. Это не так. Почему же народу и не считать Ивана Грозного добрым, если он, беспощадно наказывая мечом своих подлых холопов, этим ободрял свой добродетельный народ?

Другими словами, для нас (русских, советских) главное – найти хорошего человека на государственную должность.

Иное дело – американцы тех далеких времен. Во-первых, немаловажно было то, что это были англичане, в своей истории выработавшие определенный кодекс личной независимости, то есть уверенности, что они способны и сами решать общественные вопросы уровня государства. И, что немаловажно, принявшие принцип власти большинства над меньшинством, следовательно, принцип жесткой конкуренции, и уверенные в своем праве добиваться личной выгоды, невзирая на убытки меньшинства.

Это тоже коренное отличие от русских, которые принимали решение соборно, то есть единогласно, а это возможно только при подавлении желания получить личную выгоду за счет остальных.

Кроме того, переселенцы на американский континент были пионеры – люди, не побоявшиеся уйти из-под защиты привычной жизни на старом месте в рискованное неизвестное. Поверьте, это действительно другие люди. Я два десятка лет прожил в городе, населенном людьми, приехавшими со всех концов СССР строить этот город и промышленные предприятия в нем. И я мог сравнить их независимость, их оценку людей по чисто человеческим качествам, их предприимчивость и отсутствие страха перед начальством, с такими же свойствами граждан СССР в «старых» городах. Порой казалось, что это совершенно иные народы.