Читать книгу Неизвестный Берия. За что его оклеветали? - Юрий Мухин - Страница 6

В феврале 1946 года Лаврентий был вызван в кабинет Сталина. Около торца длинного стола для заседаний уже сидел Байбаков, тут же прохаживается Сталин с трубкой в руках. И этой трубкой Сталин показал вошедшему Берии сесть напротив Байбакова.

– Товарищ Берия! Вчера я выступил перед своими избирателями и сообщил советскому народу контрольные цифры, которыми мы, правительство, должны руководствоваться при восстановлении народного хозяйства. В том числе я уверил советский народ, что через три пятилетки, то есть к 1960 году, добыча нефти в стране возрастет по сравнению с сегодняшним днем в три раза и достигнет 60 млн. тонн.

Я согласовал это число с вами, и вы одобрили эти 60 миллионов тонн, уверив меня, что фактически мы будем производить гораздо больше…

– Как?! Еще больше?! – ужаснулся Байбаков.

– А народный комиссар нефтяной промышленности товарищ Байбаков, считает производство 60 млн. тонн нефти в 1960 году авантюрой, считает, что в 1960 году мы будем краснеть перед советским народом за не выполнение этого авантюрного плана.

– Я так не говорил! – запротестовал нарком.

– Но это следовало из того, что вы сказали. Товарищ Берия, я действительно возложил на нефтяную промышленность совершенно невыполнимое задание?

– Товарищ Байбаков, у председателя Совнаркома товарища Сталина есть заместители, которые руководят и отвечают за группы наркоматов. Какой заместитель товарища Сталина руководит наркоматом нефтяной промышленности? – прищурившись, задал риторический вопрос Берия.

Байбаков, опуская голову, ответил упавшим голосом.

– Вы, товарищ Берия.

– Значит это я, не только согласовал товарищу Сталину дать вам задание в 60 млн. тонн нефти, но и себя обязал дать Родине эти 60 миллионов тонн, не так ли?

– Но Лаврентий Павлович, – начал оправдываться Байбаков, – я специалист-нефтяник, я ответственно заявляю – невозможно за 15 лет скакануть в добыче нефти в три раза. Мы сегодня качаем всего 19 млн. тонн в год, чтобы качать 60, нам нужно увеличивать производство, грубо говоря, на 20 % ежегодно, мало того, делать это непрерывно в течении 15 лет! Это невозможно!

Берия уже прекрасно разбирался во всех вопросах добычи и переработки нефти, но, главное, руководство нефтяной и топливной промышленностью заставило его досконально разобраться в геологи и технологии горного дела, и быть в курсе всех новейших достижений в этих отраслях науки.

– А девонские залежи, а шельфовая нефть, а «второе Баку», а метод опорных скважин? – тут же быстро спросил он Байбакова. – Вы что же, собираетесь все это осваивать враскачку, не спеша?

– Но в стране разруха, у нас очень мало буровых станков и еще меньше обсадных труб – ведь для них нужна очень прочная сталь. Как без всего этого мы будем бурить скважины? – ужасался Байбаков.

– Товарищ Байбаков, стволы артиллерийских орудий – это тоже трубы из очень прочной стали, а сами буровые станки не сложнее артиллерийских систем, – веско ответил на эти опасения Берия. – Мы переводим на мирные рельсы артиллерийские заводы, на которых у нас есть оборудование и специалисты, умеющие производить и прочные трубы, и сложные системы. Почему мы должны паниковать при мысли о тройном увеличении добычи нефти? Мы увеличим добычу гораздо больше, чем в три раза!

Сталин подошел к Байбакову, тот попытался встать, но Сталин чубуком трубки нажал на его плечо и посадил на место.

– Товарищ Байбаков, какими свойствами должен обладать советский нарком?

Байбаков, ненадолго задумавшись, ответил.

– Знанием своей отрасли, трудолюбием, добросовестностью… опорой на коллектив…

– Все верно, товарищ Байбаков, – подтвердил Сталин. – это очень нужные качества, но какие все-таки наиважнейшие?

– Ну, наверное, бережливость, самоотверженность…

– Еще что? – Сталин оставался недоволен ответом.

– Товарищ Сталин, я весь арсенал качеств наркома назвал. Буду рад, если вы мне что-нибудь подскажете.

– Все правильно товарищ Байбаков, – улыбнулся Сталин, и сам ответил с явственным грузинским акцентом, – но главного вы не сказали. У советского наркома должны быть «бичьи» нервы… плюс оптимизм!

Байбаков вышел, и Сталин с Берией остались наедине.

– Мы не ошиблись с этим юношей? – спросил Сталин.

– Не думаю, – ответил Берия, – просто он еще очень неопытен как нарком, отсюда все его страхи. Есть, конечно, и завихрения молодости – любит в ресторанах покрасоваться, как какой-то купчик или актриска, но я его от этого отучу. Тут дело в другом – он не имеет, не накопил нужных знаний для работы в такой должности, да и не один он – по топливному наркомату у меня такие же проблемы с наркомом. Это объективно, как говорится, даже если взять девять беременных женщин, то ребенка через месяц все равно не получишь.

– У тебя есть предложения?

– Надо временно разделить наркомат нефтяной промышленности на два аналогичных – на наркоматы юго-западного и восточного районов СССР. На второй поставим наркомом Евсеенко, кстати, и на него посмотрим в самостоятельном деле, может, он окажется лучше Байбакова. А года через три, когда наркомы будут готовы, снова объединим. То же надо сделать и с топливным наркоматом. А пока наркомом всей нефтяной и топливной промышленности СССР придется побыть мне.

– Много на себя валишь, Лаврентий.

– А куда денешься? Пока они самостоятельно не работают, мне все равно приходится их работу делать, а так они быстрее научатся.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. Через 10 лет, к 1955 году, Советский Союз добывал уже 70 млн. тонн нефти, а через 15 лет, в 1960 году, добыл 147 млн. тонн – не в три, в почти в 8 раз больше, чем в 1945 году.