Читать книгу Человек с топором - Юрий Никитин - Страница 3

Олег ощутил, как внутри сжалась некая пружина. Возникло ощущение высокой температуры. Вилка в ладони нагрелась, стала обжигать пальцы. Он сделал глубокий выдох, надо бы лучше контролировать свое внутреннее «я».

– Мрак, – прошептал он, – почему… почему ты сказал только сейчас?

Мрак опустил нож и вилку. Лицо его стало подобно высеченному из гранита. Тяжелые губы сомкнулись в ровную линию.

– Потому, – ответил он, – что… Да-да, потому что. Во-первых, я не уверен, что это не глюк. Во-вторых, если это даже в самом деле Тарх… то что мы можем?

Смертельный холод пронзил тело Олега, заморозил кровь, превратил кости в лед. Стена ресторана распахнулась, острые шипы звезд вонзились с такой силой, что едва не закричал от боли и ужаса. А звезды на глазах сбивались в страшные лохматые галактики, те крутились с бешеной скоростью, похожие на бенгальские огни, разбрызгивали звезды, созвездия.

– Что с тобой? – спросил Мрак.

На них посматривали от соседних столов. Кто с интересом, кто со злорадством, в предвкушении скандала. Мрак видел, с каким усилием Олег взял себя в руки.

– Ты прав, – ответил Олег мертвым голосом. – Что мы можем для Тарха?

Нож и вилка механически задвигались, мясо аккуратно расчленялось на ровные сочные ломтики. За соседними столами громко пили, ели, смеялись, а над всем залом грохотала музыка, от которой содрогались стены, трепыхались нервы и дергались мышцы.

– Мы ничего сделать не можем, – ответил Мрак. – Официант!.. Счет.

– Да, – ответил Олег. – Надо торопиться.

На улице близ входа в ресторан Олег увидел крепких парней. Несколько человек уже в машинах с приоткрытыми дверцами. Остальные даже не изображают случайных прохожих, открыто и нагло уставились на обоих.

– Машину или пешком? – спросил Мрак.

– Два квартала, – отмахнулся Олег. – Какие тебе машины?

– Да кто тебя, разволнованного, знает…

Парни в великом удивлении смотрели, как два мужика прошли мимо рядов сверкающих хромом машин. Дальше не то что уж совсем темная улица, но Москва – чудо-город еще и тем, что в самом центре, рядом с сверхлюксовыми домами, супермаркетами и кварталами жилых домов для миллионеров, существуют и захламленные темные улочки, перед которыми Гарлем покажется сверкающей Пикадилли-стрит. Здесь дома заселены, как муравейники, квартиры почти все – коммуналки, здесь даже дома, что уже не существуют десятки лет, их жильцы получили новые квартиры, но в них все еще подается вода и газ, настоящий рай для бомжей, ворья, вокзальных проституток и уличных уголовников.

Когда углубились в такую вот улочку, за ними некоторое время шли, полагая, что делают это неслышно, а потом в растерянности послали двоих вперед с мобильниками, проверить, нет ли засады.

Олег даже вздрогнул, когда впереди на скудно освещенном пятачке появились трое крепких и загородили дорогу. Конечно, он видел и слышал их, но лишь краем сознания, а основная мысль упорно билась в запертую дверь, за которой он старался удержать от себя же свое страшное видение мира. Не оглядываясь, ощутил, что сзади тоже появились четверо, отрезали дорогу. А еще дальше, на улице, в свете фонарей виднеется «мерс» с приоткрытыми дверцами.

– Ша, – сказал один, самый толстый. – Я вижу, вы крутые ребята. Но сейчас будет базар по делу.

Олег вяло отмахнулся:

– Да нет у нас с вами дела…

Мрак ухватил его за рукав. В глазах было веселье.

– Погоди! Щас будет кино.

Толстяк сказал озадаченно:

– Да, кино будет. Вы, мужики, крепко обидели одного человека. И покалечили двух наших ребят. С вас по пять штук баксов. Или выкладывайте сразу, или съездим с вами домой.

– К вам? – спросил Мрак.

– К нам или к вам, – ответил толстяк, – без разницы. У вас дома – хорошо, отпустим. Нет, тогда к нам. Подождем, пока ваша родня пошустрит.

– А если не отыщет?

Толстяк смерил его угрожающим взглядом:

– На какие-то шиши гуляли?.. Значит, хотя бы квартира есть. Продашь, вот и будут бабки.

Мрак задумался:

– А кого же мы обидели? Олег, не помнишь?.. Вроде сидели тихо, как две мышки.

Олег, не слушая, вяло махнул рукой и пошел себе.

– Олег, – вскричал Мрак, – да погоди ты!

– Мрак, – сказал Олег с мягким укором, – ну что у тебя за детские развлекухи?

Озадаченные парни едва не расступились перед Олегом, очень уж уверенно идет, даже не на них, а как сквозь легкий пар, как идут крупные боссы, зная прекрасно, что любые, самые огромные и толстые бодигарды отпрыгнут с дороги. Двое в самом деле посторонились, но толстяк превозмог себя и сказал как можно тверже:

– Мы базар только начали!

– Закончили, – ответил Олег кротко.

Толстяк ухватил его за руку. Его друзья наконец решились, ибо их прямой босс уже начал, двинулись на Олега. В руках появились металлические дубинки.

– Зря вы так, – сказал Олег равнодушно.

Все трое увидели только смазанные движения, после чего их раскидало, будто попали под стрелу башенного крана. Сзади слышно было, как Мрак отряхнул ладони, его легкие шаги, глаза блестят весельем, подошел, оглядел, покачал головой:

– Ну, ты и зверь! Ты посмотри на моих!

Четверо, которые пытались остановить его, стонали, ползали, барахтались. Все хватались за разбитые челюсти, двое натужно кашляли. Вместе с темной кровью вылетали белые искорки раскрошенных зубов.

– А что твои? – спросил Олег тупо.

– Завтра будут целехоньки!.. Ну, к дантисту сходят, им не впервой. А ты? Они ж теперь калеками на всю жизнь!

Олег кивнул, на высоком лбу ненадолго собрались морщинки, тут же исчезли.

– Да, – ответил он. – Да.

– Что «да»? – спросил Мрак сердито. – Ты как будто не раскаиваешься!

Они прошли темный двор и вышли из-под арки на залитую электрическим светом фонарей и реклам Тверскую. Время от времени ночные бабочки отделялись от стен, приближались, покачивая бедрами. Мрак отправлял их обратно выразительным жестом.

Олег женщин не замечал, взгляд как будто сквозь стены к видимому только ему Краю Мира.

– А что не так? – спросил он непонимающе.

– А то, что искалечил, – сказал Мрак. – Олег, что-то ты за последнюю тыщу лет стал как-то злее, что ли…

Олег удивился:

– Мрак, как ты можешь? Это я-то злее? Ты ж знаешь, что я завсегда для людей! Как ты можешь такое, как у тебя вообще язык повернулся!

– Сам удивляюсь, – ответил Мрак с сарказмом. – Но как-то вот повернулся. Так ты им поразбивал головы и поломал руки-ноги, чтоб как лучше, да?

– Ну вот, – сообщил Олег, – ты все понял!

– Конечно, – сказал Мрак, – я понял все. Я не понял только, как это им стало лучше с перебитыми ногами. Пустячок, конечно, но не понял.

К бровке подкатил автомобиль, водитель крикнул весело:

– Ребята, куда отвезти?

– Мы уже дома, – ответил Олег вежливо, а Мрак удивился:

– Ты гляди, уже на «мерсах» шабашат!.. Это нищета или что-то другое? Так как, говоришь, они запоют с переломанными ногами?

– При чем здесь запоют? – удивился Олег. – Разве я говорил, что запоют?.. Мрак, тебе перебродивший виноград пить вредно. Еще скажи, что запляшут. Я говорил о пользе. Польза бывает большая и малая. Малая – это когда себе и своему огороду, а большая – когда обществу. Понял? Это же все просто! Если б ты не отрубил руку тому рыцарю в битве при Липано, то разве мы имели бы этот шедевр – «Дон Кихот»? Если бы ты не отрубил ногу тому рыцарю на переправе, то разве он создал бы орден иезуитов? Если бы ты не перебил хребет тому бравому комсомольцу, разве б он написал «Как закалялась сталь»? Если бы ты не повредил… гм… того вертопраха со шпажонкой, он всю жизнь бы среди бабс и успешных дуэлей, а так закон сохранения веществ вывел… или не закон, а что-то другое, это неважно. Разве не дивно и не важно для человечества, что это дубье не осталось дубьем, как обязательно осталось бы с целыми руками и ногами, а начало усиленно работать тем, что уцелело – головой! Так что ты сильно двинул цивилизацию, сильно!.. Вот только с Галуа у тебя вышла промашка, да Байрона ты слишком уж…

Мрак смотрел исподлобья, подозревая насмешку, но лицо Олега было абсолютно серьезным.

– Да, – сказал Мрак наконец угрюмо, – я ее, заразу, двинул!.. Не так двинул, как ты, после тебя она вообще в корчах лежала, а динозавров так и вовсе не осталось, но я тоже… иногда… двигал. Не всегда, правда, руки-ноги, чаще по головам лупил. Да и те, которым руки-ноги, почему-то не все кидались донкихотов писать и менделеевские таблицы чертить, а чаще с протянутой рукой на паперть… Ну да ладно, что это мы расхвастались? Лучше скажи, как у тебя с… теми? Ну, из чего ты состоишь.

Олег усмехнулся.

– Им проще. Они свою задачу выполнили!

– Как?

– Соединились, – ответил он просто. – Теперь я с ними одно целое, а плоть подвластна мне вся.

Мрак смотрел недоверчиво. Олег поймал его взгляд, расстегнул рубашку до пояса. Грудь была широка, кое-где заросла рыжими волосами, но все равно совсем жидко, если сравнить с его черными зарослями…

– Плоть, – буркнул Мрак с иронией. – Слова-то какие… С плотью даже монахам не удавалось, а мы ж не монахи.

Олег молчал, лицо напряглось, глаза застыли. Мрак не поверил глазам, это была все та же грудь, но теперь – из металла. Он протянул руку, потрогал. Палец везде упирался в прохладный металл.

Олег засмеялся, тут же металл не то чтобы исчез, но показался Мраку ртутью, сквозь которую можно просунуть руку. Он отдернул пальцы, сам ощутил, как собственный голос стал хриплым:

– А у тебя хоть сердце… есть?

Мраку в ответе волхва почудилась тоска:

– Зачем? Я маг… а теперь ученый, но не поэт.

– Э-э…

– У меня есть сердечная мышца, – объяснил Олег, – для перекачивания крови. Пока, как видишь, справляемся.

Он торопливо застегнул рубашку, ибо из одной подворотни к ним направился согнутый парнишка, явно предложит травку или чего-то покрепче, от обочины дороги обернулась голосующая девушка на высоких каблуках и в трусиках вместо юбки, профессионально заулыбалась и ухитрилась одновременно выпятить грудь, втянуть живот, вздуть ягодицы, а толстые губы вытянула трубочкой. Еще и намекающе облизала их острым розовым язычком, длинным и натренированным.

– Поедем ко мне, – предложил Мрак.

– А там что? – спросил Олег безнадежным голосом. – Вино и бабы?

– Можно, – согласился Мрак жизнерадостно. – Как скажешь!

Машина у Мрака, понятно, нашлась. Тут же, возле дома Олега. Хорошо, хоть не на вертолете прилетел, от Мрака можно ожидать всего.

По щелчку невидимого брелка распахнулись обе дверцы. Мрак сел, выждал, пока Олег заберется на соседнее сиденье, волхв двигался как Сенека, что получил последнюю записку от Нерона. Мотор едва слышно загудел.

– Эх, – сказал Мрак с удовольствием, – хорошо!.. Это тебе не какая-нибудь тройка…

– А сколько там?

– Шестьсот коней под капотом!

– А-а-а…

Стрелка спидометра неуклонно поднималась вверх, а потом начала опускаться на другую сторону. Мрак на скорости в сотню километров обогнул один угол, другой, третий. Тормоза визжали, из-под колес шел черный дым. Олег сказал подозрительно:

– У тебя что за машина?

– Кое-что усилил, – ответил Мрак. – А что?

– Да я тоже пробовал, но эти проверки на дорогах…

– А ты не умеешь им отводить глаза? – удивился Мрак.

– Я многое чего не умею, – огрызнулся Олег, – но не хвастаюсь. Все-таки я бы не гнал так. Ты ж не бессмертный, Мрак. Как и я.

Мрак чуть сбавил скорость. Тут же сзади замигали фарами. Он в раздражении вильнул вправо. Мимо с шуршанием пронесся «Вольво» с затемненными стеклами. Он ушел вперед, догнал элегантный «мерс», тоже потребовал уступить лыжню, «мерс» некоторое время делал вид, что не замечает настойчивых сигналов, но «Вольво» поджимал, и «мерс» нехотя сдвинулся в правый ряд, а когда «Вольво» проскочил, тут же задвинулся обратно.

– Лихачи, – сказал Олег неодобрительно. – Зачем?

– Это жизнь, – ответил Мрак. – С ветерком!

– В голове? – переспросил Олег. – Я столько раз уже разбивался…

– Ты? – удивился Мрак.

– А что, удивительно?

– Да ты всегда такой осторожный… А быстрые машины появились только что.

– Я падал на полном скаку не только с машин, – ответил Олег сквозь зубы. Побледнел, передернул плечами. – Я, Мрак, так и не научился смотреть на мир бесшабашно и по-мушкетерски. Более того, все больше бесшабашность кажется глупой.

Мрак смолчал, но сбросил скорость еще чуть-чуть, зная, что Олег все мелочи замечает, а этот жест оценит. И только когда вылетели на Окружную дорогу, он заметил:

– Олег, я вожу машину… как никто не водит.

– Да ладно тебе… так что с Таргитаем? Ты так и не сказал. Он что, в опасности?

Мрак оставил руль, развел обеими руками:

– Не знаю…

Машина начала медленно сдвигаться влево. Они и так шли в левом ряду, бетонный бортик начал приближаться. Олег засопел. Мрак выждал еще чуть, широкие ладони опустились на баранку.

– Так чего ж? – спросил Олег зло.

– Не знаю, – ответил Мрак. – Я понимаю, что с этим рукоразводительством похож на какого-нибудь умничающего придурка… Вот ты всегда руками разводишь, заметил?.. И умничаешь, умничаешь, так и прибил бы, как скакуна на переправе. Зато у меня всегда были ответы что надо. Железобетон! А вот сейчас ты мне приводняешься на голову, а я развожу дланями… Понимаешь, не всегда человек, когда в опасности, зовет на помощь. И не всегда, когда зовет на помощь, он в опасности… как мы считаем.

Олег помотал головой.

– Что чересчур умно, ты прав. Лучше не умничай, скажи так, как ты говорил всегда.

– Изволь. Ты вон лежал в соплях и блевотине, уже подыхал, а на помощь не звал. Верно? А, молчишь… Почему не звал?

– Да какая от тебя помощь? – ответил Олег брезгливо. – Ты подумай!

Мрак добросовестно подумал, судя по шевелению единственной морщины на лбу, сказал хмуро:

– И после этого меня зовешь грубым?.. В общем, это был не зов о помощи, а как бы жалоба, что ему хреново, ему гадко, ему паскудно… а она, зараза, сама лампочку не может зажечь!.. Что, когда вот такое услышишь, мы должны?

Он не ожидал, что Олег так сразу оцепенеет, насторожится, а голос волхва зазвучит как боевая труба, зовущая в бой:

– Мрак, если Тарху хреново, то это… в самом деле хреново. Ты ж помнишь, ему и в аду было хорошо и уютно!

Мрак нахмурился, с силой потер лоб широкой ладонью:

– Вообще-то, да.

– К тому же, – сказал Олег очень серьезно, – он мог криком кричать о помощи!.. Да-да. Это у нас уши такие, слышат только легкий стук, когда уже кувалдой по черепу.

Мрак подумал, покачал головой:

– Нет, криком не кричал.

– Уверен?

– Да. Но помощь… нужна. Похоже, с ним нечто такое, как и с тобой. И если к нему не придем мы, как к тебе пришел я…

Олег содрогнулся. Перед глазами замелькали жуткие картинки. Он потер лоб ладонью, заставил себя сказать:

– Погоди… Это значит, что у нас какое-то время есть. Тянуть нельзя, но хотя… есть время, чтобы понять, куда бежать, что делать. Таргитай, он… к нему еще добраться надо.

На Окружной трижды проходили посты ГАИ, проходили на скорости, Олег нервничал, но никто машину не остановил. Мрак хвастался, что это он так им отводит глаза, хотя, скорее всего, просто его номер был хорошо известен инспекторам.

Потом на такой же бешеной скорости он съехал с шоссе на ровную ухоженную дорогу. По обе стороны понеслись деревья, телеграфные столбы. Потом столбы исчезли, шоссейка вильнула и пропала, а они понеслись по хорошо укатанной проселочной. Или это они вильнули, но теперь деревья подступили с обеих сторон к самой дороге. Если какой рогатый или длинноухий зверь выскочит на проезжую часть, никакие тормоза машину не остановят вовремя…

Справа и слева мелькали высокие чистые стволы сосен. Сухие пригорки усыпаны рыжими иголками, словно шерстью огромных полинявших псов. Мрак откинул верх, волосы трепало ветром, свистело в ушах, но Олег все равно слышал, как в ветвях поют соловьи, а на высоких соснах стучат крепкими клювами дятлы.

Справа лес исчез, распахнулась зеленая ровная ширь такой чистой травы, что в другое время остановился бы, чтобы потоптать ее босыми задними лапами. Мрак наддал газу, машину несло, как на гонках. Только при новом въезде в чащу сбавил скорость, там пошел березняк, затем дубравник. Солнечные лучи прорывались сквозь листву и падали на дорогу огненным кружевом. Дорога замелькала пятнистая, как шкура леопёрда, в глазах заломило от этого мелькания. Олег поморщился, но еще после двух поворотов впереди между деревьями блеснула голубизна неба. Деревья убежали и спрятались за спиной, а машина вылетела на изумрудно-зеленый простор.

Там, на том конце зеленого поля, высился могучий особняк. Справа от дома огромный раскидистый дуб, а в десятке шагов налево – еще полдюжины. Острые глаза Олега рассмотрели добротный стол, легкие кресла, мангал, ящики.

Все пространство огорожено решетчатым забором. Прутья росли, казалось, из самой земли и были настолько тонкими, что Олег в рассеянности их сперва даже не заметил. Забор поднимался на пару метров, железные прутья заканчивались острыми зубьями.

Мрак скорость не сбавлял, впереди выросли ворота, Олег напрягся, но ворота отскочили в сторону с такой поспешностью, словно их отстрелили. Только теперь Олег обратил внимание на крохотную будочку возле входа, выкрашенную в зеленое, под цвет травы. Оттуда помахал парень в пятнистой форме охранника. Машина влетела во двор, Олег оглянулся. Ворота снова на месте.

– Это от туристов, – объяснил Мрак. – Не люблю. Придет какая-нибудь милая семья из трех-четырех человек, устоится на лужайке на часок-другой, а после нее столько мусора, что офигеваю: откуда столько? Пришлось обнести забором.

Он повел машину прямо к подъезду. Олег покачал головой:

– Не часто здесь бываешь. Трава не притоптана.

– А служанка не из города, – объяснил Мрак. – С той стороны деревушка. Оттуда носят молоко, творог, сыр и все такое безнитратное, как говорят. А что такое нитраты, не знаешь?

– Могу сказать формулу, – предложил Олег.

– Не надо, – ответил Мрак быстро. – Только не умничай, умоляю.

Особнячок стандартный, двухэтажный, на десяток комнат, не больше, как определил Олег еще с крыльца. Да плюс две ванные, два туалета, бильярдная, а внизу подвал по всей ширине хибарки. Просто так, пустой, ибо нет смысла загонять машину в подземный гараж, кто посмеет хозяину запретить держать ее наверху?

Они вошли в холл, тут же сверху по лестнице сбежала навстречу девушка, молодая и красноморденькая, крепкая, как молодой бычок, с золотой косой до пояса. На Олега пахнуло молодостью, здоровьем, спелостью. Еще он уловил мощный гормональный зов, на который каких-нибудь сто тысяч лет тому сбежались бы кроманьонцы со всего муниципального округа.

– Привет, Каролинка, – сказал Мрак. – Это мой друг Олег. Ты пока принеси нам чего-нибудь попить, а то горло пылью забило… Ну, а сама, понимаешь, быстренько подсуетись с горячим…

Девушка улыбнулась Олегу чисто и бесхитростно. Зубки у нее оказались крупные и белоснежно-белые, изумительно ровные, такими бы гвозди перекусывать, на щеках возникли милые ямочки.

– Здравствуйте, – сказала она, не решаясь называть Олегом такого серьезного и представительного мужчину, пусть даже молодого, почти ее ровесника. – Я все сейчас принесу.

Олег сел там же, в холле, за стол, Мрак опустился напротив. Коричневые глаза оборотня стали очень серьезными. Теперь, когда он вырвал друга из депрессии, напускное или не совсем напускное веселье улетучилось, лицо посуровело, а на лбу появились знакомые морщинки. Это был прежний Мрак, суровый и требовательный.

Каролина в самом деле принесла, а не привезла на тележке, два литровых бумажных пакета и высокие стаканы из богемского стекла. Мрак взял, сказал недовольно:

– Лапочка, а где абрикосовый? Я не люблю ананасовый.

– Абрикосовый только привезли, – ответила она виноватым голосом. – Еще теплый! В холодильнике был ананасовый.

– Кислятина, – сказал Мрак. – Неси абрикосовый.

Она послушно исчезла, вернулась с большим пакетом. Олег взял из ее рук, она мило улыбнулась ему, откупорил, налил. Мрак взял свой стакан и удивленно охнул. Сок был холодный, почти на точке замерзания, а стакан покрылся изморозью.

– Каролинка, иди-иди, готовь нам покушать… Олег, как ты это делаешь?

– Долго объяснять, – ответил Олег. – Но, чтобы оставаться человеком, чего не сделаешь?

Мрак подумал, что Олег так пошутил, но вспомнил, что скорее растают все ледники в Антарктиде, чем Олег научится острить или хотя бы понимать юмор.

– А человечество при чем?

– Я бы мог и теплым, – пояснил Олег. – Если и раньше мне было все равно, я ж философ, то теперь могу этот сок вместе с картонной упаковкой…

– Пластиковой.

– Что?

– Говорю, теперь упаковка из пластика.

Олег отмахнулся:

– А мне есть разница?

Мрак пил с явным удовольствием, из-под приспущенных век наблюдал за Олегом. Похоже, Олегу разницы в самом деле нет. Он и раньше не замечал что ест, но сейчас старательно делает «как все люди», чтобы «оставаться человеком». Вообще-то Олег не из тех, кто побоится стать нечеловеком. Просто трусит, что если откажется от «простых человеческих радостей», а попросту говоря, от простейшего получения удовольствия, от баб-с до простого чесания спины об угол, то ему это чем-то грозит. Осторожный у нас волхв, осторожный. То, что он, Мрак, дожил до этой эпохи – чудо, но Олег – естественно. Олег никогда не ходил по тонкому льду… не потопав по нему сперва ногой. А то и попрыгав.

Олег пил сок неспешно, тоже наблюдал за Мраком. Смотрел в другую сторону, но наблюдал. С недавнего времени он мог прекрасно видеть и все то, что за спиной. Мрак остался Мраком… Добротный, надежный, открытый. Стоит посмотреть на особняк, да за сто верст любой скажет, что он принадлежит Мраку. А обстановка? Широкая дубовая лестница, будто по ней по четверо в ряд взад-вперед ходят слоны, массивный стол, за которым они сейчас, дубовые стулья, их не всякий поднимет… Если зайти в комнаты, то голову наотрез, что везде кровати сделаны на заказ, все из мореного дуба, мебель не допотопная, но умеренно консервативная, тоже надежная, из тех, что живет века, переходит из поколения в поколение, хранит инициалы прадедушки, когда тот был еще ребенком…

– Есть хочешь? – спросил Мрак внезапно.

– Давай, – безучастно ответил Олег.

Мрак посмотрел с подозрением, но взгляд Олега был совершенно серьезным. Мрак двинул плечами. По его сигналу снова появилась Каролина, быстро и проворно начала перетаскивать из кухни на широкий стол сперва жареное мясо, потом горы винограда.

– Узнаешь? – спросил Мрак с хмурым удовлетворением.

Олег не отвечал, он опустошал тарелки, как лесной пожар. Мрак удивленно покачал головой, хотел спросить, куда же столько влезает, вспомнил, как Олег поглощал в ресторане, смолчал, но, когда Олег, закончив с мясом, принялся за фрукты, сказал с упреком:

– Ну и жрешь… Этот же виноград двести рублей за кило!.. А настоящий бурбон кто ж стаканами, как Петька с Василием Ивановичем? Ты б еще из горла, дикарь!.. На такую крокодилу не напасешься. В прошлый раз ты песок ел! Хошь, песка принесу? У меня песка хоть анусом жри. И недорого: бутылка водки – самосвал, бутылка водки – самосвал… Со стройки воровали…

Олег смел со стола все, к радостному ужасу обомлевшей Каролины. И наконец, разохотившись, хотел было облизать тарелку, но задумался о Высоком и попросту сгрыз ее, не заметив.

Мрак уважительно покачал головой. Сгрызть и он сможет, но переварить…

– Рыба для костей, – сказал он, – яблоки для крови, капуста для давления… или от давления, а фарфор для чего?

Олег медленно поднял голову. В зеленых глазах вспыхнул на миг нещадный блеск, тут же погас, но Мрак некоторое время чувствовал себя так, словно из яркого солнечного мира попал в полутемную комнату.

– Для меня, – ответил Олег. – Для меня, Мрак.

Мрак с холодком вдоль спины увидел оскаленные зубы волхва, где клыки удлинились, острые, как ножи, зловеще изогнулись, а потом, будто спохватившись, вернулись в прежнее, человеческое.

– Ты не понимаешь, – проговорил Олег глухо. – Я всю жизнь – помнишь?.. – всю жизнь стремился видеть мир, какой он есть… но вот теперь, когда в самом деле увидел, как страус прячу голову в песок!.. Я убеждаю себя, внушаю себе, что мир таков, каким его видишь… ты!

Он выплюнул последние слова, как оскорбление. Мрак поежился. Мир вокруг него плотный, неподвижный, солидный. Если сильно топнуть ногой, то скорее отобьешь подошву, чем провалишься через какие-то пустоты между атомами.

– Да ладно тебе, – сказал он. – Гулять так гулять!.. Доедай и виноград. Не осталось? Жри и тарелку подвиноградную. Правда, четыреста гривен, подумать только! Куда мир катится с такими ценами, но для друга чем не пожертвуешь?.. Хотя, конечно, если для тебя все равно, песок или жареную курицу, то я пошлю за песочком! И совочек дам. Или тебе лопату?

Олег вздрогнул, слишком часто уходит в себя, спросил непонимающе:

– Лопату? Зачем?

– А, – сказал Мрак понимающе, – она тебе без надобности! Ты можешь сесть на песочек и есть, есть, есть… прямо тем местом… Э-э-й, ты чего уставился… вот так?

Губы волхва с усилием раздвинулись.

– Я? – переспросил он. – Я… ничего. Просто посмотрел.

– Нет, – сказал Мрак настойчиво, – что-то случилось. У тебя такая морда, такая…

– Да все в порядке, – ответил Олег. Он был бледен, губы подрагивали. Мрак заметил, что руки у него трясутся. – Мрак, мне хреново.

– Может, водички?.. Или сразу ампутацию?

– Да иди ты…

– Но что случилось?

– Да перестань дергаться. Просто страшно, Мрак.

– Я это слышу от тебя сто раз в день.

– Но мне в самом деле… Эх, почему не тебя пихнуть впереди себя!

– На минное поле?

– Сам же говорил, что у тебя шкура толстая. Мрак, все рассыпалось, нет ничего твердого, незыблемого. Все относительно, нет критериев, нет ничего… Я просто посмотрел на тебя… в инфракрасном. Только и всего! Сам понимаешь, я увидел совсем не то, что вижу обычным зрением. Но кто сказал, что я раньше видел правильно?.. А почему ты на самом деле не таков, каким я тебя увидел сейчас?.. Более того, я посмотрел в ультрафиолете, потом – в рентгеновских лучах. Нет, вовсе не скелет увидел… хотя и скелет тоже. Очень красиво, кстати. Вся эта розовая плоть вокруг костей, таинственный туман хрящей, едва заметные нити нервов, схлопывающееся и раздувающееся, как жаба, сердце, пена легких… Возможно, такой твой видок самый правильный. А я много тысяч лет видел тебя… как видят какие-нибудь козы!

Мрак проворчал:

– Ладно, не хвастайся. Когда-нибудь и я тебя увижу… иным. Тогда и посмеюсь.

– Увидь, Мрак, – сказал Олег серьезно. – Пока не посмотришь на меня, на мир, на все вокруг иначе… ты не перестанешь быть прикованным и скованным. А когда увидишь… то это первый шаг к тому, чтобы протянуть руку и взять. А оно, на удивление, близко!.. Только мы всю жизнь даже не понимаем, на что смотреть.

Мрак пробурчал:

– Протянуть руку, а потом протянуть ноги?.. Ладно, не оправдывайся. Из тебя хреновый оправдыватель, а оправдывальщик и того круче. Олег, а если бы понимали, тогда что? Вон все понимают, что Земля вокруг Солнца, но всякий видит, что Земля – это неподвижная твердь, что она в центре всего на свете, а крохотное Солнце встает из-за края неподвижной Земли и потом опускается за другой край неподвижной и несдвигаемой! Это ты хотел провякать, но только умными словесами, аки Баян вещий? Ты что-то стал повторяться, как старая пластинка.

– Это, – сказал Олег. Он вздрогнул. – Тебе – не знаю, но мне страшно представить… не понять, а именно представить, что Земля вокруг Солнца, а не наоборот. А когда я пытаюсь представить себя, из чего состою я сам, то, стыдно признаться, у меня дважды темнело в глазах, а сердце останавливалось…

Мрак спросил с интересом:

– Тебе в самом деле все еще бывает стыдно… после всего того, что натворил за эти годы? Или просто фигура речи?

– Перед собой стыдно, – ответил Олег сердито. – Не перед тобой же, морда!

Мрак дважды сходил в туалет, Олег же оставался за столом, весь из себя задумчивый. Когда задумывался чересчур, то нервные пальцы либо скручивали из вилок и ножей колечки, браслеты, даже спаивали друг с другом. Между пальцами вспыхивала короткая дуга, пахло озоном, издали выглядело, как будто баловался с зажигалкой, но, когда появился Мрак, вместо вилок было стальное ожерелье из двадцати отдельных колечек. Кажется, даже с орнаментом, выжженным или выдавленным.

Каролина появилась на лестнице, на спине модный рюкзачок. Спросила издали застенчиво:

– Мрак Иванович, так я возьму велосипед?

Мрак отмахнулся:

– Я ж для тебя купил! Больше не спрашивай, он твой.

– Такой дорогой, – прошептала девушка почтительно. – Спасибо, Мрак Иванович!.. А ваш друг к вам надолго?

Мрак кивнул:

– Молодец, Каролинка. Сразу все ухватила, когда увидела, как он жреть. Закупай втрое… нет, впятеро! Это к тому, что я ем, как птичка, ты заметила?

Олег проворчал:

– Мрак, я просто задумался.

Каролина улыбнулась, исчезла. Мрак пояснил:

– Для них, деревенских, это хар-р-рошая подработка. Другие аж в город на базар везут, а я тут потребляю. А тут еще ты на мою голову, жрешь в четыре горла, как голодный крокодил. Некормленый.

– Ага, сам признался… Мрак Иванович!

– Это потому, что солидный я, – сказал Мрак, оправдываясь. – Хоть мы с виду и молодые орлы, но вид у нас… внушающий. Ты ж помнишь, двое орлов были одногодками, но одного величали Василием Ивановичем, а другого – Петькой!

– Да ладно, ты как будто оправдываешься… Меня тоже как только ни называют. Спасибо, что вытащил из… из дыры. В самом деле, спасибо. Но, Мрак, теперь я от тебя не отстану. И потому что ты – Мрак, и… к Таргитаю можно только вместе.

Вернувшись из деревни, Каролина носилась по дому, убирала, чистила, готовила, во все горло горланила, как долго она будет гнать велосипед, а потом нарвет цветов. Двое здоровых мужчин на аппетит не жаловались, в деревне сразу два дома – ее родителей и родни начали поставлять мясо, птицу, молоко и сыр, а также всякие овощи, фрукты и зелень. Платит ее хозяин, Мрак, щедро, ибо требует самое лучшее.

Его гость, красивый печальный молодой мужчина с простым именем Олег, почти не показывался из своей комнаты, лишь пару раз исчезал в лес. Причем уходил странно: Каролина видела, как этот зеленоглазый удалялся в свою комнату, а потом вдруг оказывалось, что в лесу слышен треск, там иногда вздрагивают деревья, птицы то взлетают с криками, то мертвецки спят на ветках, а те ходят ходуном. Мрак отмахивался, мол, это его друг ищет уединения.

Кто ж так ищет, спрашивала Каролина ошалело. Вот так ищет, объяснял Мрак со странной усмешкой. И добавлял совсем уж странно: умный он, понимаешь?

Каролина кивала и уходила, чувствуя, как все тело пронизывает легкая дрожь от присутствия этих странных и очень сильных – женщины это чувствуют всеми фибрами – мужчин.

Мрак шумел, как стая павианов в парке, гоготал, теребил Олега и не давал погружаться с головой в жуть, но Олег чувствовал жадное нетерпение друга, сказал сердито:

– Ты давай… не скачи, не скачи.

– Ты о чем?

– Говорю, меня клоунами не отвлекают.

– Это я клоун? – обиделся Мрак. – Ну, я просто не знаю… Слушай, а как ты температуру меняешь? Ты вообще сейчас из чего?

– Ерунда, – ответил Олег рассеянно. – Кости мои… достаточно сложный полимер из… силикатов. Разумеется, с добавками из некоторых металлов. Само собой разумеется, что прочнее всех металлов на свете, они выдержат температуру до десяти тысяч градусов, их невозможно ни сломать, ни распились, ни разрезать. Мясо… гм… тоже под стать, но главное – шкура. Шкура у меня, Мрак… Но все это прошлое.

– Как это?

– А так. Это хорошо, чтобы геройствовать здесь. Я могу выйти против дивизии суперсовременных танков и перебить их… или разнести вдрызг голыми руками. Но это не поможет мне добраться даже до Луны. Так что надо искать что-то другое. Страшнее всего, что я знаю, где искать…

Лицо его побелело, он передернулся всем телом. Глаза остекленели, он задержал дыхание, как перед прыжком в холодную воду. Мрак выждал чуть, легонько похлопал по спине.

– Эй-эй, – сказал он предостерегающе. – Ты того… не выйогивайся!.. Ишь, в самадхи асампрайната впал. Я бы таких впадунов…

Олег прошептал белыми губами:

– Ты же сам… гад, жаждешь… Как коршун ждешь…

Он закричал, лицо жутко исказилось, пошатнулся. Мрак пытался подхватить, но волхв зачем-то перешел в железо, Мрак с проклятием отдернул обожженные пальцы. Олег упал, растекся было чем-то зеленым, но тут же принял обычный человечий вид. Мрак все же ухватил его за уже человечьи плечи, встряхнул.

– Все хорошо, Олег, – сказал он настойчиво. – Да, я, как коршун, все жду, что ты отдохнешь и… снова, снова, снова! Все очень хорошо, все правильно… Ты здесь, я с тобой.

Олег всхлипывал, его трясло. Мрак поднес ему стакан холодного апельсинового сока. Зубы волхва стучали, сок тек по подбородку, брызгал на грудь.

– Мрак… это жутко…

– Ты все делаешь правильно, – убеждал Мрак. – Ты молодец!.. Мне бы хоть одним глазом увидеть то, что видишь ты. Да хоть в полглаза или четверть глаза!

Грудь волхва вздымалась часто, в ней Мрак уловил натужное сипение, потом звякнуло, а изо рта вырвался сизый дымок.

– Мрак…

– Говори, Олег! Говори.

– Мрак, – просипел Олег с усилием, – я боюсь, что может не получиться…

Мрак спросил с жадностью:

– Что-то увидел?

– Да все то же, – ответил Олег тоскливо. Плечи его передернулись, он страшно побледнел, глаза начали закатываться. Мрак снова грубо тряхнул, сунул в ищущие пальцы Олега пакет с соком. Олег швырнул через комнату, приподнялся и сел. Глаза дико блуждали по комнате. – Я смотрел в себя… Мрак, это такая жуть, когда видишь, что состоишь из пустоты!.. Не просто понимаешь, это я понимал давно, но чувствуешь…

Мрак сказал быстро:

– Ты это уже видел.

– Да, но сегодня я, кажется… пережил такую жуть, такую… что даже понял, как сделать еще шажок. Теперь попробовать бы перевести все на силовую основу! Ведь все атомы моего тела держат воедино силовые поля. Если я сумею с атомарного перейти на субатомарный…

Мрак сказал убежденно, хотя сердце колотилось, как у бегущего от волка зайца:

– Олег, у тебя все всегда получалось!.. Не тем макаром, так другим. Но получалось. Пусть даже не то, что ты хотел.

– Ну, спасибо, – прошептал Олег.

Мрак с облегчением похлопал его по спине.

– Поздравляю, ты вернулся. Целым.