Читать книгу 2024-й - Юрий Никитин - Страница 2

В кабинет заглянул Тимур Косарь, с утра уже помятый и недовольный.

– Володя, – сказал он хриплым голосом, – тут пришли какие-то…

Сердце мое тревожно екнуло, я вскинул голову, Тимур смотрит очень серьезно и требовательно.

– Из налоговой? – спросил я натужно бодро.

Он отмахнулся:

– Да кому такая мелочь нужна? С нас еще стричь нечего. Из юридической фирмы.

– Какого хрена? – спросил я настороженно. – Услуги предлагают? Гони. Только вежливо. Юристы – народ пакостный и злопамятный.

Он покачал головой.

– Нет, как раз грозят будущими штрафами и преследованием по закону.

– Грозят?

– Намекают, – поправил он себя, педантичный, всегда придерживается точных формулировок. – Пока нас привлечь еще нельзя, говорят, но направление наших работ, дескать, неминуемо приведет к тому, что…

– Хорошо, – прервал я, – давай, пригласи. Только диктофон поставь на столе так, чтобы сразу видели. Мол, фиксируем, чуть что – сами возбудим дело об угрозах и вымогательстве.

Он вышел, косолапя, несмотря на свой малый рост, как всегда хмурый и не обращающий внимания на свой имидж. Я быстро оглядел кабинет, мысленно представил себя, смотрюсь неплохо, только обеспокоенное выражение нужно убрать. Страна богатеет, нефтедоллары прут, покупательная способность растет, бизнес развивается…

В кабинет зашли двое, обоих можно использовать как наглядное пособие по имиджу: мужчина средних лет, средней внешности и одет настолько тщательно, что даже незаметно, во что и как, полноватый и какой-то округлый, как все юристы, которых я встречал, плюс молодая женщина в очень строгом деловом костюме. Настолько подчеркнуто деловая и бизнес-ледистая, что я сразу отметил длину ее стройных ног, обе выпуклости на груди и тугой пук волос, завязанных узлом на макушке. В кино такие вот на свидании распускают роскошные волосы, что очень эротично, сами оказываются страстными и сексуальными…

Стараясь выглядеть крутым и бывалым, я сказал ей взглядом, что пусть не прикидывается, никакая не сексуальная, а именно вот такая, как выглядит. Она посмотрела бесстрастно и холодно.

Я жестом пригласил их сесть, у меня как раз два стула помимо моего, на большее не хватило денег.

– Чем могу быть полезен? – спросил я и улыбнулся. Карнеги сказал, что такая херня ничего не стоит, а пользу приносит. – Я в самом деле могу быть полезен? Чем?

Они сели рядом, слегка касаясь друг друга локтями, одинаковые и слаженные, как проработавшие не один год напарники. Я сразу ощутил к мужчине понятную неприязнь самца.

– Можете, – ответил мужчина. – Даже должны.

– Чем? – повторил я.

– Своей работой, – ответил он. – Мы из общественной организации «Социальное равновесие». Заведующий юридическим отделом Вадим Верес, а это ведущий сотрудник отдела – Тамара Вовк.

Женщина кивнула при упоминании ее имени, губы красиво вылепленные и припухшие, без впрыскивания геля не обошлось, в природе настолько эротичных не бывает… Я наконец оторвал взгляд от ее зовущего рта и сказал все так же вежливо:

– Ну, а я, как вы догадались, директор этой фирмы, Владимир Черновол. Чем могу?

Верес сказал вежливо:

– Наша организация выступает за сглаживание всех существующих конфликтов в мире. Несмотря на то что мы являемся обществом добровольным, вес имеем очень даже приличный. Спонсируют нашу деятельность очень могущественные фонды, а в число учредителей входят такие известные фирмы, как…

Женщина высокомерно следила, какое впечатление произведут на меня громкие имена, но я пропустил мимо ушей фамилии в самом деле известных политиков, все – бывшие, пара экс-звезд и несколько имен, которые ничего не говорят, но, видимо, это и есть финансовые тузы, что оплачивают их синекуру.

Он сделал паузу, но не для того, чтобы проверить впечатление, видно же, что я из поколения молодых революционеров, на которых имена сильных мира сего действуют как раз наоборот: вызывают протест и желание дать сдачи.

– Вас, конечно, интересует, – поинтересовался он с той же вежливой бизнес-улыбкой, – почему пришли к вам…

– Да, – ответил я и не удержался: – Просто спать не могу, все интересуюсь и интересуюсь.

Он кивнул, улыбка шире не стала, все такой же вежливый и ровный, с внимательными глазами и в доверительной позе, ну там нужное положение рук, локтей, сцепленные пальцы…

– Вас заинтересовала бы наша деятельность, – продолжил он, – если бы вы узнали, что мы предъявили иск к Близзарду. Это наш первый иск, он создаст прецедент. Сразу хочу сказать, что шансы на победу в суде у нас не просто высоки, а практически абсолютны.

Я пробормотал, стараясь показать, что начал заинтересовываться, но ничуть не трушу, ну вот ничуть, ни капельки:

– Постойте-постойте… что-то слышал краем уха.

– Что именно слышали?

Я сдвинул плечами.

– Да только, что среди множества исков, которые получает эта компания, как, впрочем, и все крупные фирмы, она получила и несколько весьма идиотских… Что и понятно, все хотят урвать кусок от лакомого пирога. За каждым миллиардером охотятся весьма беспринципные людишки. Это я так, вообще.

Он не шевельнул и бровью.

– Вам трудно поверить, – проговорил так же вежливо, – что некоторые могут действовать в этом мире и бескорыстно? Не виню, сам долгое время не верил. Но в этой организации, где работаю сейчас, в самом деле столкнулся с энтузиастами.

– Что за иск? – перебил я.

Он вздохнул, готовясь к неприятному разговору и, как я понял, к непониманию позиции такими вот, как я, тупыми и очень неинтеллигентными.

– Мы против, – заговорил он, – жестокости и насилия к животным. Сперва нашей организации удалось добиться запрета издевательства над домашними животными, потом сумели заставить конгрессменов большинства стран принять законы, ограничивающие истребление диких зверей и даже создать так называемую Красную Книгу…

– Ого, – сказал я, – так у вас древняя фирма! Красная Книга, как я думал, придумана вообще при фараонах. И формулу «Волки – санитары леса», это вы придумали? Ясно. Так, а в чем ваши претензии к фирме Близзард, а также к нам? Хочу попутно поблагодарить вас за лестный ряд. Оказаться на одной скамье подсудимых с Близзардом – великая честь для всех девелоперов.

Юрист взглянул на женщину, она кивнула и заговорила строгим протокольным голосом:

– Так как вашей фирмой, из-за вашей малозначительности, как вы только что упомянули, никто всерьез заниматься не хочет, это поручили мне, как вчерашней выпускнице юридического института.

– Слушаю вас, – сказал я заинтересованно. – У вас в очках простые стекла?

– Нет, – отрезала она, – у меня диоптрии.

На мой взгляд, там если и есть диоптрии, то не больше чем полпроцента, а такое нарушение зрения нормальные люди вообще не замечают. Эта либо чересчур заботится о здоровье, либо выпендривается, умной хочет выглядеть. Хорошо хоть не покрасилась под брюнетку.

– Мы зверей не бьем, – сказал я. – У меня даже аквариума нет. И на охоту не езжу.

– Бьете в баймах, – отрезала она.

Я ахнул:

– Что? Уже и в баймах нельзя?

Она кивнула, улыбка показалась мне отвратительно злорадной.

– Будет нельзя. Сейчас защита окружающей среды выходит на новую ступень гуманизма. Кроме того, пропагандируя избиение беззащитных животных в баймах, вы развращаете людей, делаете их еще более жестокими, чем они уже есть…

Гора свалилась с моих плеч, рухнула и разбилась с треском, а мелкие камешки разлетелись далеко-далеко, превращаясь не то в конфеты, не то в цветочки. Я едва не расхохотался, как же здорово, что не рэкет, не налоговая, не кредиторы, не пожарная инспекция, не еще какие-нибудь пиявки под видом проверяющих.

Они переглянулись, когда я откинулся на спинку кресла и сказал уже с веселым дружелюбием:

– А вы не двое сумасшедших? Что вы несете?.. Каких беззащитных животных? Это же всего лишь набор пикселей! Комбинация нулей и единичек двоичного кода, что выдает на экран перекодируемые нашим мозгом картинки! Подведите к монитору собаку или кошку – ничего не увидят! Там нет ни-че-го.

Она сказала холодно:

– Собаки и кино не понимают. Для них там только мелькание световых пятен, но все-таки люди почему-то одним фильмам ставят индекс «18+», а другие запрещают вовсе!

Ее коллега добавил педантично:

– И книги.

– И книги, – повторила она. – Хотя книги вообще… черные значки на бумаге! Так что эта отмазка, как говорят в ваших кругах, не катит. Любая ваша байма, я сейчас говорю не лично о вас, а о деятельности девелоперов вообще, начиная со входа в виртуальный мир, пропитана жестокостью и насилием! Весь этот, простите за грубое слово, кач – непрерывное и безжалостное избиение всего живого, что встречает на своем пути баймер!

Она говорила все правильно, но я смотрел с изумлением. Неужели эти чудики всерьез? Это же надо быть такими сумасшедшими! И какие идиоты выделяют им гранты на деятельность? Вот уж придурки, лучше бы нам дали! Нет, это кто-то разворовывает бабки, а для отмазки раскидывает крохи на вот таких чокнутых…

Юрист следил за моим лицом, а я сам знаю, что оно у меня выразительное, он заговорил первым:

– Я вас прекрасно понимаю. Я постарше вас, видел, как многое, что сперва осмеивали, укрепилось, а новое поколение восприняло как должное. Над «санитарами леса» как только не хохотали! А сейчас ни волка нельзя убить без особой лицензии, ни льва, ни тигра. А раньше целые стада слонов стреляли просто так, для забавы. И бегемотов, носорогов, буйволов! Мир меняется, юноша. Некоторые из ваших коллег постарше успели это заметить на себе. И меняется не сам…

Она смотрела на меня победно, слегка кивая в такт его словам, словно забивая своим узким лобиком гвозди то ли в мой стол, то ли в мой гроб.

Я поинтересовался:

– А вы не заходили в «World Industry Entertainment Games», это всего за два квартала отсюда? Они начали позже нас, но по размаху обогнали…

Юрист поморщился, женщина быстро взглянула на него, он кивнул, она поджала губы и ответила сухо:

– Их директора вообще можно привлекать к суду.

– Ах вот как? – приятно удивился я. – Люблю, когда такое говорят о конкуренте! Скажите, а фотоохотой заниматься можно?

Она подумала и ответила уверенно:

– Да, можно.

– Спасибо, – ответил я с великим облегчением. – Хоть это… но, простите, как все-таки насчет звериных прав? Можно ли фотографировать без их разрешения? Вдруг им это не нравится? Я понимаю, если в свадебном оперении, а в период линьки? Когда выглядят гадостно?.. Или когда какают?

Она подумала и ответила несколько нерешительно:

– В юридическом плане этот вопрос еще не проработан… Как вы знаете, мир стремительно усложняется. Мы, юристы, не всегда успеваем, к сожалению, реагировать вовремя или с опережением.

– В данном случае вы среагировали с еще каким опережением, – заметил я.

Она кивнула, строго рассматривая меня поверх массивной роговой оправы.

– Не думаю, что с большим. Этот щекотливый вопрос можно было поднять и раньше.

Я вздохнул:

– Не уверен, что вы настолько… в возрасте, чтобы помнить те фараоновы времена, когда с нормальной охоты всех переводили на фотоохоту. Могу сказать только, что я типичный представитель хай-тека, а это значит, что прекрасно разбираюсь в наших проблемах. Представьте себе.

Они переглянулись, женщина вздохнула, а мужчина грустно улыбнулся:

– Переводя на обычный язык, это значит, что мы лезем не в свое дело… и вообще нам пора убираться.

– Это вы сказали, – сообщил я и лучезарно улыбнулся. – Не хочу быть грубым, но вы поняли все правильно. Видимо, вы хороший юрист.

Он кивнул.

– Иначе бы мне не предложили возглавить такой отдел. Ладно, мы вас предупредили, а дальше решайте сами.