Читать книгу Бригантины поднимают паруса - Юрий Никитин - Страница 9

Часть I
Глава 8

Оглавление

Он молча ждал, а я вытащил из кармана смартфон и поводил пальцем по экрану. Я не работаю ни в КГБ, ни в ГРУ, там сами предпочитают, чтобы мой отдел был как бы отдельным учреждением: так и прятать концы в воду удобнее, и проверяющих меньше.

А это значит, что мне даже особенно хитрить не нужно насчет моих дел и занятий помимо работы по предотвращению глобальных катастроф. Я и до этого с интересом просматривал тайные счета наркобаронов, весь трафик по переводу и отмыванию денег как на ладони, но особо вмешиваться не хочу, торговля наркотиками так плотно вписана в экономику целых государств, что рискованно тронуть даже один элемент, вдруг да завалится вся пирамида и воцарится хаос, все всегда ведет к деградации и упадку.

Опыт введения сухого закона, хоть в России, хоть в США, показал, что силовыми методами проблемы такого типа не решить, нужно что-то более мощное, а что может быть мощнее идеи? Мухаммад это доказал, когда запретил принимающим ислам употреблять спиртное.

А раз я на подобные свершения не способен, признаю, то нечего и пытаться бороться с таким явлением, как наркомания или алкоголизм. Может быть, Мухаммад с этим бы справился и в мировых масштабах, но я проблему наркомании обхожу стороной, такое мне пока не по плечу.

Потому и сейчас вошел на один из таких третьестепенных счетов наркокартеля, на нем всего триста сорок два миллиона долларов, снял сто и перебросил напрямую на счет Митчела Хиггинса, не проводя через липовые и сотни офшоров.

– Мистер Хиггинс, – сказало я небрежно, – деньги уже на вашем счету.

Он посмотрел на меня с интересом и недоверием.

– Так быстро?.. Хорошо, сейчас проверим.

Он отошел в сторону, я сделал вид, что рассматриваю картины на стенах, хотя мозг сам, какой любопытный, проследил звонок к его бухгалтеру, а тот быстро-быстро посмотрел и сколько прибыло, и откуда, сообщил торопливо Хиггинсу, что перевод осуществлен из Южной Америки, крупный и солидный банк, все чисто, все правильно, деньги можно получить, перевести на другой счет, если изволите.

– Гм, – произнес он задумчиво, – деньги в самом деле прибыли. Причем с такой скоростью, что это даже пугает… Присядьте, мистер Икс. Вот это кресло просто изумительное, его делал сам мастер Джеймс Улер, лауреат мировых конкурсов дизайнеров.

Я неспешно сел, выказывая каждым жестом, что я величав и снисходителен.

– Мистер Хиггинс, это лишь говорит о мощи организации, которую я представляю. И о том, что деньги для нас значения практически не имеют.

Он сел напротив, кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

– Да-да, я знаю, что хотя Форбс ежегодно обновляет список первой сотни миллиардеров, но в нем никогда не появляются имена Рокфеллера или Ротшильда. Хотя у первого пять триллионов долларов, а у второго четыре с половиной…

Я покачал головой.

– Не думаю, что именно они за спиной нашей организации, хотя дела великих в самом деле неисповедимы. Но сейчас для нас важнее то, что деньги уже на вашем счету.

Он сказал с колебанием:

– Не знаю, не знаю… Я все-таки пообещал… Как-то нечестно, хотя это вроде бы смешно говорить о честности в мире бизнеса, но у нас такой особый бизнес…

Я кивнул.

– Вы правы. Честность сохранилась только в теневом секторе.

– Вы все понимаете, – сказал он с облегчением в голосе. – В нашем деле стараемся не составлять договоры, а все на честном слове. Как в старое доброе время королей и рыцарей.

– Но, – сказал я, – учитывая реалии, они поймут вашу позицию и ваш жест доброй воли, если предложите им компенсацию за потраченное время переговоров… скажем, в размере тридцати миллионов долларов.

Он охнул.

– Тридцати? Достаточно и миллиона!

– Не жадничайте, – сказал я благодушно, – дайте хотя бы пять… Что деньги? Теперь это даже не пачки бумаги, а вообще двоичный код в электрических цепях. Романтика пиастров ушла.

Судя по его взгляду, он понял, насколько деньги для меня не имеют значения, но не потому, что я такой бессребреник, а просто их настолько много, что даже неинтересно.

Я поклонился.

– Мистер Хиггинс…

Он сказал торопливо:

– Мой помощник отведет вас… в место, где груз из… Восточной Европы. Я предпочитаю поскорее от него избавиться. Если желаете, я дам транспорт и пару помощников, чтобы все произошло поскорее.

Я сказал с облегчением:

– Спасибо, мистер Хиггинс. Это будет очень великодушно с вашей стороны.

Он бледно улыбнулся.

– Да-да, просто я на самом деле стараюсь дистанцироваться от таких опасных сделок. И чувствую облегчение, когда у меня на складе только легальный груз.

– Тогда приступим? – спросил я.

– Я сейчас же распоряжусь о погрузке, – ответил он любезно. – Что пьете? Виски, коньяк, вино?..

– Чистую воду, – сообщил я.

Он кивнул, не удивившись. Виски, коньяк и прочее – это для простых, у сильных мира сего радости выше и богаче, чем еда, напитки и женщины.

– Сейчас принесут, – сообщил он. – Располагайтесь пока здесь… я задействую самых надежных, чтобы все без сучка без задоринки.

– И в темпе, – добавил я.

– И как можно быстрее, – согласился он.

Я проводил его взглядом, он покинул кабинет радостный и потирающий руки. Все идет хорошо и просто здорово, даже первый звонок от него пошел управляющему насчет закупки гравия, затем разговоры с женой и двумя любовницами, но наконец-то последовал звонок, показавшийся мне очень интересным и в какой-то мере ожидаемым:

– Дорогой Хашим, – сказал он отрывисто, – наконец-то ты отозвался! Что у тебя с телефоном?

– Пустяки, – ответил лениво грубый мужской голос. – Заряды прибыли?

– Да, – ответил Хиггинс, – но тут такое дело… Ко мне явились очень могущественные люди, понимаешь? Они знают все об этих зарядах. Предложили сумму большую, чем даешь ты… Погоди-погоди!.. Я отказывался, но они пояснили, что им не отказывают. Понял?..

Голос прорычал угрожающе:

– Продолжай.

Голос Хиггинса прозвучал почти умоляюще:

– Мне пришлось им продать, но, дорогой друг, моя гордость ущемлена, а честь втоптана в землю. Я буду счастлив, если ты отберешь эти заряды по дороге.

На другом конце хмыкнули, тот же голос сказал резко:

– Куда повезут?

– В порт, – ответил Хиггинс торопливо. – Сам знаешь, отсюда только одна дорога – по дороге финикийцев. Есть очень удобное место для засады.

Грубый мужской голос ответил резко:

– Знаю то место. Но мне туда добираться почти полдня!..

– Я постараюсь задержать до утра, – пообещал Хиггинс.

– Тогда мы с тобой квиты, – сказал Хашим. – Но платим не сорок пять миллионов, а половину.

– Но заряды будут у вас все! – воскликнул Хиггинс шепотом.

– Нам придется добывать их в бою, – напомнил Хашим.

– Какой там бой? Я отправлю с ним своих людей, те сразу сдадутся без боя!

– А он сам?

– Не из тех людей, – заверил Хиггинс, – что сражаются. Сам увидишь.

– Все равно, – сказал Хашим настойчиво. – Ты же получил с него деньги сполна? Будь счастлив, что с меня возьмешь еще двадцать миллионов!.. И так у тебя получится больше, чем ты запросил!

Хиггинс ответил скромно:

– Я же бизнесмен. Обязан думать о прибыли. Желательно о повышении рентабельности.

Шейх оборвал:

– Хорошо, мы сошлись. Мне заряды обходятся вдвое дешевле, а ты получил с этих покупателей и с меня, так что у тебя в полтора раза больше, чем рассчитывал. Это взаимовыгодный бизнес, не так ли?

– Согласен-согласен, – сказал Хиггинс. – Приятно иметь с тобой дело.

Я все это время с интересом рассматривал картины на стенах. Все кисти европейских художников, везде только пейзажи. В исламе, как и в иудаизме, действует запрет на изображение живых существ, потому, к примеру, русский художник Левитан, будучи ортодоксальным евреем, рисовал только пейзажи, избегая на них помещать живые существа.

Так же рисовал и Шишкин, но, по слухам, в ночь на открытие художественной выставки в зал пробрался некто неизвестный и на его картине «Утро в сосновом бору» пририсовал медведицу с тремя медвежатами. Правда это или нет, но тогда евреи в самом деле соблюдали Закон, а сейчас вот Эсфирь от ветчины за уши не оттащишь, хотя она в порядке компромисса называет ветчину рыбой…

Хлопнула дверь, Хиггинс вошел довольный, глаза блестят, с энтузиазмом потер ладони.

– Все в порядке, – сообщил он, – все идет хорошо…

– Рад, – ответил я, – а то мне показалось, с отгрузкой какие-то сложности. Как всегда, непредвиденные.

Он изумился.

– Откуда? Заряды в небольшом чемодане! Лежат мирно, как страусиновые яйца.

Я кивнул.

– Такие везти никаких проблем?

– Никаких, – заверил он. – Отправлю сопровождать своих лучших людей. Они прошли все войны в нашем регионе!.. Просто солнце уже опускается, поездку стоит отложить до утра.

Я спросил обеспокоенно:

– Ночами орудуют банды?

– Нет, – ответил он уклончиво, – но когда такой груз, лучше принять все меры предосторожности. Меня прямо трясет, а на душе спокойнее, когда поедете под ярким солнцем. Не знаю почему, но на меня луна действует как-то неспокойно… Наверное, в моем роду были вервольфы?

Я ответил беспечно:

– Никаких проблем. Здесь ночи короткие. Посплю малость, а на рассвете и выступим.

Он сказал с облегчением:

– Прекрасно. Вам кажется, зря волнуюсь, но теперь вы в сфере моей ответственности, а это напрягает!.. Я бизнесмен, а не боевик, мне хорошо, когда все тихо и мирно.

Его палец коснулся кнопки на столе, в комнату вошла молодая женщина модельной внешности, разве что фигура получше, взглянула на меня, на Хиггинса.

– Зульфия, – сказал он, – проводи мистера в гостевую комнату на втором этаже. Да, на втором.

Она ответила ровным голосом вышколенной секретарши:

– Да, мистер Хиггинс…

Я пошел за нею, гостевая оказалась роскошно меблированными апартаментами, где европейский дизайн сочетается с восточной изысканностью и роскошью, в прихожей можно играть в волейбол, кабинет в старинном стиле, а спальня выше всяких похвал.

– Если что-то желаете изменить, – проговорила она теплым постельным голосом, – только скажите…

Я покачал головой, продолжая рассматривать ее выразительную грудь.

– Ради одной ночи? Вы шутите. Все прекрасно, я доволен… Вы спите здесь?

Она замедлила с ответом, взгляд стал оценивающим.

– Поинтересуюсь у мистера Хиггинса…

– Прекрасно, – сказал я с чувством. – Мне нравится мистер Хиггинс. Редко встретишь такого обаятельного и гостеприимного хозяина.

Она чуть наклонила голову.

– Постараюсь, чтобы вы не изменили своего мнения.

Она ушла, а я подумал, девочка уже догадывается, что Хиггинс, узнав, что я спросил и как спросил, пошлет ее ко мне. Мужчины не любят сидеть на диете.

Пока ее нет, сделал пару звонков по мобильной сети, пробежался по всемирной паутине, где, кроме научных статей по моей теме, ничего особенно интересного, заглянул сперва в Центр биотехнологий, посмотрел, как и чем занят Геращенко и остальные работники, а через две секунды уже вошел на другом конце Москвы в сеть видеонаблюдения нашего отдела по предотвращению глобальных катастроф.

Хотя Гаврош прав, стоит называть уже не отделом, пусть пока еще и отдел по размерам и численности сотрудников, а Центром. Центр по предотвращению глобальных катастроф. И звучит солиднее, и нас заставит работать лучше, а относиться к такой важной работе ответственнее.

В отделе еще кипит работа, а в общую комнату, где основная команда, зашел Мануйленко, опрятно одетый, мягкий и предупредительный как в словах, так и жестах. Я заметил, что и у нас намечается некое разделение на физиков и лириков, и хотя вроде бы все физики, но Ивар и прочие работают над сегодняшними проблемами, как бы прикладники, а Мануйленко занят предотвращением, хотя это звучит слишком высокопарно, скорее изучением проблем завтрашнего дня.

Или даже сегодняшнего, но которые от нас не зависят, как, скажем, падение сверхкрупного астероида или превращение одной из близких звезд в сверхновую, когда на Землю обрушится поток жесткого излучения.

Я быстро заглянул в его последние исследования: ну да, мониторит опыты по созданию микроскопических черных дыр, на ускорителях это возможно, внимательно отслеживает эксперименты с элементарными частицами, есть вероятность коллапса земного вещества, как и взрыва невообразимой мощности, что не только во мгновение ока покончит с родом человеческим, но и вообще превратит Землю в рой неупорядоченных элементарных частиц.

Для нас, конечно, это чисто умозрительный интерес, как и расследуемый им переход вакуума в новое метастабильное состояние, которое так взволновало его вчера, дескать, вся вселенная может мгновенно исчезнуть… во всяком случае та, которую знаем, но я то ли фаталист, то ли слишком бездумно верю, что Бог нас любит и оберегает от космических катастроф, а погибнуть можем только по своей дурости и наглости.

Мануйленко, похоже, относится к остальным сотрудникам отдела с вежливым презрением, как ученый – к рабочим по укладке асфальта. Наука по определению не может заниматься сегодняшним днем, а то, чем занят основной отдел, конечно же, не наука.

С другой стороны, если распад фальшивого вакуума или переход остаточной темной энергии в материю нас не должен волновать, просто исчезнем в долю секунды, не успев понять, что случилось, то переполюсовка магнитного поля Земли хоть от нас и не зависит, помешать мы не в состоянии, но можно уцелеть, если заранее знать, чего ожидать и какие меры принять для выживания.

Я прислушался, Мануйленко все же больше занимается теми глобальными катастрофами, при которых можно что-то сделать, если заранее принять меры или хотя бы знать, что делать, если вдруг…

Скажем, если в результате неких внутренних процессов светимость Солнца увеличится достаточно сильно, то нужно срочно сделать то-то и то-то, или что предпринять, если на Солнце произойдет чрезмерно крупная вспышка и гигантский кулак энергии не пройдет мимо Земли, так как она вообще-то крохотная песчинка, что вращается вокруг Солнца на огромном удалении от светила.

Дело в том, что хотя с самим Солнцем сделать ничего не можем, но зарождение вспышки можно мониторить за недели, а то и месяцы, заодно точно рассчитать, в какой точке пространства в момент выброса будет Земля, попадет под удар или нет, а если все же попадет, то что нужно успеть сделать.

Мои орлы молодцы, хоть никто из них ни разу не кандидат наук, но в свою очередь посматривают снисходительно и с вежливым презрением к эстетствующему умнику.

Данко сказал мирно:

– Взрывы сверхновой да, опасны, но если случаются близко. Альфа Центавра или Тау Кита не в счет, они хоть и близко, но достаточно стабильны.

Ивар добавил:

– Сверхновая опасна лишь на близких расстояниях в двадцать пять световых лет и ближе, но у нас нет таких опасных соседей. Чего беспокоиться?

– И Тау Кита может стать опасной, – возразил Мануйленко. – Мы не знаем, какие процессы в недрах тех звезд!

– Совсем не знаем?

– Знаем недостаточно, – уточнил Мануйленко.

– И что нам это даст? – спросил Данко. – Превратилась ли в сверхновую, мы не увидим раньше, чем взорвется. Смертельные гамма-лучи выжгут здесь все живое в тот же миг, как заметим ярко засиявшую в небе новую звезду. Так что лучше изучать спаривание жуков-дровосеков. Я как-то видел одну съемку, вот это зрелище! И про звезды забудешь…

Мануйленко рассерженно махнул рукой и пошел к Гаврошу, но так, чтобы пройти мимо Оксаны и как бы невзначай пообщаться.


Один из отделов мозга, что жадно мониторит сеть и здесь, в Дубае, сообщил, что Зульфия получила указание от мистера Хиггинса провести эту ночь со мной и сейчас уже идет по коридору в направлении моей двери.

Я оставил ее незапертой, и когда послышался стук, ответил громко:

– Открыто!

Она вошла, улыбнулась еще от порога.

– Не закрываетесь?

– Нет смысла, – ответил я небрежно. – Вся охрана на периметре, а здесь не от вас же закрываться?

Она подошла ближе, с интересом заглянула мне в глаза.

– Официант сейчас принесет ужин. Интересно, угадала ли я ваши вкусы…

– Угадали, – сообщил я и с удовольствием потрогал ее за выразительные вторичные признаки, даже слегка пожамкал.

– Откуда знаете? – поинтересовалась она, прямо глядя мне в глаза и делая вид, что не замечает, что и как я ей тискаю.

– Настоящие мужчины не перебирают, – пояснил я. – Только те, кто ничего не стоит, стараются придать себе значимость, делая вид, что знатоки в блюдах и сортах вин.

Приняв то, что я настоящий, она и в постели вела себя как нужно с настоящим, которому по фигу выверты, ему всего лишь удовлетворить свои потребности, этого вполне достаточно, как и простой здоровой пищи.

Послушная, как резиновая кукла, она выполняла все, что от нее требовалось, а это очень немного, после чего я сгреб ее в охапку и заснул, хотя какие-то части мозга капризно заявили, что им спать ну никак не хочется, я настаивать не стал, и они пошли гулять по просторам, проспектам, улицам и даже переулкам сети, пока я находился в полном отрубе.

Бригантины поднимают паруса

Подняться наверх