Читать книгу Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник) - Юрий Никитин - Страница 26

Возвращение Томаса
Часть I
Глава 23

Оглавление

Дорога ныряла с холма на холм, Томас ощутил себя на палубе корабля, что взбирается на огромную волну, чтобы тут же соскользнуть по склону и начинать взбираться за следующую. Его все еще мутило, что так и не сумел оправдаться перед королевой, она тогда отпустила его милостивым кивком, а он, как дурак, поехал и только за оградой турнира сообразил, что надо бы как-то объясниться. Но Олег ухватил поводья его коня и сказал твердо, что любое возвращение расценят как попытку остаться либо на турнире, либо в королевской свите.

И вот теперь крыши городских зданий скрылись за лесом, Олег свернул, на полянке расседлали коней и отпустили пастись. Конь Томаса стоял, расставив ноги, и даже не поднимал головы, будто не веря, что наконец-то можно отдохнуть. Потом Олег сводил их к ручью поблизости, искупал, а когда вернулся, Томас лежал у костра, закинув руки за голову, взгляд синих глаз устремлен в листву, доспехи, похожие на разгрызенный панцирь крупного рака, разбросаны по всей поляне.

Олег сочувствующе смолчал: хорошо и то, что у рыцаря хватило сил самому совлечь с себя эти стальные скорлупки. Без них, правда, похож на белого телом рака-отшельника, когда тот покидает старую раковину и отыскивает более просторную, но и Томас тоже недолго будет светить белой, не целованной солнцем грудью.

– Есть будешь? – спросил Олег.

Томас ответил вяло:

– Тошнит.

– По голове много били, – определил Олег. – Там все взбултыхалось, значит. Ладно, пусть успокоится, сметана отскочит, оживешь. Все равно уже вечер, а к утру пройдет.

Томас сказал язвительно:

– Да, ты особенно потрудился! Раз вовсе заснул стоя.

Олег зевнул.

– Да и сейчас бы заснул в охотку. Ну, раз тебе все равно не спится… и есть не будешь, тебе и сторожить.

Он зевнул шире, начал укладываться с другой стороны костра, убирать из-под себя щепочки, сучки, мелкие камешки. Томас смотрел с недоверием, спросил:

– И что, вот так и заснешь?

– Вот так и… – начал отвечать Олег, но вдруг оборвал себя, насторожился. Томас видел, как вздрогнули и расширились ноздри, после паузы Олег договорил тихо: – Но все-таки как охотник я не могу допустить, чтобы обнаглевшие свиньи подбирались так близко!

Он цапнул лук, быстро набросил тетиву и скользнул за деревья. Томас остался лежать, бездумно глядя в зеленую крону, что слегка сдвигается под проносящимся над верхушками легким ветерком. Все тело ноет, мышцы стонут, но надо дать им вот так побыть в расслабленности, и в благодарность они очень быстро восстановят мощь и крепость, кровоподтеки рассосутся, утром он снова ощутит себя свежим человеком.

Шаги послышались не скоро, слишком шумные, потом Томас сообразил, что отшельник нарочито загребает ногами, дабы он, благородный рыцарь, не вскакивал с мечом наготове, ведь все благородные – тупые, не в состоянии отличить шаги человека от топота кабаньих копыт…

Олег вышел к костру, прислонил к дереву лук с уже снятой тетивой. Томас огляделся, даже привстал, чтобы заглянуть за ближайшие деревья.

– А где свиньи?

Олег отмахнулся.

– Ты же сказал, что ужинать не будешь.

– Все равно, – возразил Томас обидчиво. – Мог бы притащить хоть одну.

– Зачем?

– Просто так, – объяснил Томас. – Не понимаешь?

– Нет, – сказал Олег. – Ничего интересного. Свиньи как свиньи. Не знаю точно, кто их послал, но уже то, что шли за нами от города, мне как-то не понравилось.

Томас открыл и закрыл рот, сам ощутил, что вид у него не совсем соответствующий благородному облику, но некоторое время глупо хлопал длинными ресницами, наконец, выдавил:

– Так это были… люди?

Олег подумал, ответил:

– Это смотря в каком смысле. К примеру, философская концепция сунь-хунь-вчай вообще не рассматривает в качестве людей категории, к которым относятся…

Томас прервал поспешно:

– Погоди! Это были двуногие? И одеты, как мы?

Олег зевнул, сказал сонно:

– Давай спать, а? А то мне столько пришлось отгонять от тебя колдунов на турнире, что с ног валюсь… Да, это были двуногие. Только одеты не так, как мы… Пряжки не такие… и башмаки размером поменьше…

Он заснул на полуслове. Сердце Томаса колотилось, как у пойманного зайца. Калика спит, как коней продавши, погоню обезвредил, а в остальном рассчитывает на него, Томаса Мальтона, который никогда не подводил боевых соратников.

Постанывая сквозь зубы, он поднялся, тело обиженно взвыло, каждая мышца начала обвинять в вероломстве и нарушении обязательств, однако он дотащился по следу калики до места схватки, застыл, ошарашенный. Шесть трупов, все безжалостно убиты стрелами, трое – в позвоночник, калика не очень считается с рыцарскими правилами не бить в спину, хотя для подлого сословия правила не писаны, ни один после удара стрелой не прошел и двух шагов, калика бьет либо в голову, либо дробит стрелой позвонки, так что жертва сразу перестает двигаться.

Он услышал стон, один из распростертых на спине смотрел умоляющими глазами, такими же синими, как и у него. Томас приблизился с осторожностью, человек в серо-зеленой одежде лесного стрелка, из груди как раз посредине торчит окровавленный кончик стрелы. Похоже, стальное лезвие, перебив позвоночник, прошло мимо сердца, человек не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, такое Томас иногда видел, когда кому-то ломало хребет, эти люди медленно умирали, полностью парализованные, но как не по-христиански поступил калика, оставив несчастного добычей диких зверей!

Томас наклонился к нему.

– Ты можешь говоришь?

Несчастный смотрел отчаянными глазами, из них выкатывались крупные слезы, омывая пересыхающую роговицу. Похоже, он не мог даже моргнуть.

– Ладно, – сказал Томас, – исповедуйся… хотя бы мысленно, и Господь тебя примет в объятия… может быть. Во всяком случае, шанс есть. Будь только искренен!

Выждав минуту, он вытащил меч и вонзил острие в горло. Кровь хлынула струей, Томас провел ладонью по лицу убитого, опуская веки, прошелся к остальным, все мертвы, прочел заупокойную молитву. Мелькнула мысль вырыть могилу и похоронить по-христиански, но руки едва подняли меч, чтобы вложить в ножны, куда уж рыть могилы. Да и подлое это сословие, для благородного пришлось бы стараться, а хоть для Господа все люди одинаковы и равны, но, как объяснял полковой прелат, имеется в виду, что даже самый низкий простолюдин подвигами может завоевать рыцарское звание и стать знатным сеньором. Также простолюдин может стать архиепископом или даже папой римским, может стать профессором богословия, все может… но эти не стали. И хрен с ними.

Калика спал, Томас сел, прислонившись спиной к дубу, и строго напомнил себе, что он должен бдеть, ибо, как выяснилось, калика повоевал даже больше, чем он, только не бахвалится. Надо бдеть и охранять сон благочестивого отшельника…


Он очнулся от сухого потрескивания угольков, запаха жареного мяса. Костер уже прогорел, калика любовно поворачивал насаженные на прутики ломти мяса, захваченные из гостиницы, то ли разогревал, то ли поджаривал заново.

Томас пробормотал виновато:

– Прости…

– Да все хорошо, – ответил калика. – Я посмотрел коней, живучие… Уже отъелись, отоспались. Сказано, гунны. Нашим бы неделю отдыхать… Ты как, готов в дорогу?

– Позавтракать бы, – напомнил Томас.

– Это само собой, – согласился калика. – Ты вчера нагулял аппетит, нагулял!

– Тебе бы так нагуливать, – буркнул Томас. Он пошевелился, прислушался, лишь отголоски вчерашней боли, тело избавляется от зверских ушибов ускоренно, видит, что отдыхать не дадут. – А что насчет колдунов?

Калика посмотрел на него удивленно:

– Каких?

– Ты с кем-то дрался на турнире, – напомнил Томас.

– А-а-а… не на турнире, а во время турнира. Это только простой народ думает, что самое интересное – на сцене. На сцене только то, что показывают, а за сценой – что на самом деле. Я кое-что ощутил еще во дворце Гаконда… Он не догадывается, что дело куда серьезнее. И опаснее.

Томас насторожился, прутик с кусочком мяса замер в его руке.

– Что там?

– Темное колдовство, – сказал Олег буднично. – Правда, неявное, ему мешал архиепископ. Но на турнир ни один священник не пришел, вот там-то и…

Он вгрызся крепкими зубами в истекающее соком мясо, застонал от удовольствия. Пальцы заблестели от жира, он причмокивал от удовольствия, мол, язычнику можно чревоугодничать, ему ничего не будет, языческие боги сами не прочь пожрать вволю, выхлестать бочонки вина, а потом еще и подгрести под себя бабу. А нет бабы – сойдет и любая животина. Вот Зевс даже рыбами и пернатым миром не брезговал.

– И что? – спросил Томас.

– А ничо, – ответил Олег с набитым ртом. – Ничо у них не получилось. Хотя пытались, пытались… Но вот что не зело борзо, так это совпадение.

– Какое?

– А никакой магии и близко не было, – ответил Олег, – пока ты не переговорил с Гакондом. Да и то не сразу. Сдается мне, дело нечистое…

Томас сказал раздраженно:

– Конечно, нечистое, магия! Но мы при чем?

– А притом, что тобой заинтересовались только тогда, как король выписал тебе грамоту на все те земли, откуда идет Черная Язва. До этого ты ну никого не интересовал!.. Я и сейчас не понимаю, кого ты мог заинтересовать… на мой взгляд, ты совсем неинтересное существо, но поди ж ты, нашлись такие…

Он обгрызал косточку, затем раздались мощный хруст и ужасающее сопение, это калика перекусил берцовую кость и высасывал костный мозг. Томас поморщился, даже огляделся украдкой, не видит ли кто из приличных, что он рядом с человеком, который ведет себя так непосредственно, что свойственно только животным и простолюдинам.

– Знаешь ли, – сказал он высокомерно, – не тебе судить о моей интересности. Впрочем, ты можешь судить тоже, никто не запрещает, но у благородных людей несколько другие критерии интересности.

Олег сказал хладнокровно:

– Мне благородными не показались.

– Их могли послать благородные, – сказал Томас строго.

– Благородные? – переспросил Олег. – Ах да, ты о родословной…

Он швырнул мелкие остатки кости в кусты, поднялся. Томас поспешил встать тоже, непозволительно, чтобы простолюдин оказывался крепче и выносливее, шагнул к коням, тяжелые седла устроились под деревом, по ним ползают муравьи, а проворные паучки уже пытаются строить ловчие гнезда для мух.


День за днем ехали между холмами и по долинам, дорога часто ныряла в лес, Олег обычно брал в руки лук и внимательно осматривался, ноздри раздуваются, как у волка, все слышит и чует, Томас поначалу вообще не снимал доспехи, а когда дорога шла через лес, еще и надевал шлем, даже опускал забрало, потом махнул рукой, кто станет нападать на двух мужчин, и буквально в тот же день за спиной шелестнуло, посыпались срезанные листочки. Длинная стрела вонзилась чуть ниже шеи.

Еще две стрелы звякнули по панцирю. Он заорал больше от оскорбления и неожиданности, чем от жгучей боли, и, выхватив меч, ринулся в ту сторону, откуда прилетели стрелы. В кустах затрещало, дважды мелькнули фигуры в зеленом, дальше их скрыл бурелом, через который не проберется и белка.

Выругавшись, он вернулся, Олег исчез, Томас попытался достать застрявшую стрелу, он чувствовал, что ранен серьезно, но еще больше дергался от чувства вины перед каликой, предупреждавшим же…

Через четверть часа кусты затрещали, на дорогу выметнулся храпящий конь, Олег спросил с беспокойством:

– Как ты?

– Царапина, – сказал Томас виновато. – Как я после подвигов в Сарацинии совсем потерял бдительность? Мол, в родной стране… Кто стрелял?

– Разбойники, – буркнул Олег. – Кто ж еще. Догнать не удалось, они в лесу бегают быстрее. Да и завалы везде, коряги… Ого, ничего себе царапина! Если наконечник зазубренный…

– Зазубренный, – подтвердил Томас с неловкостью. – Я уже пробовал тащить.

Пришлось у ближайшего ручья устроить привал, Олег промыл рану, наложил живицу с ближайшей березы, плотно замотал шею чистой тряпицей. Томас раздраженно потрогал повязку.

– И надолго это?

– Посмотрим на твое здоровье, – ответил Олег уклончиво. – Тебе еще платочек Яры помог!

Томас просиял.

– Да? Как?

– Кончик стрелы запутался и вместе с платком влез в твою нежную плоть. Да ладно, шея у тебя плотная, как у дуба. Да и сам ты еще тот дуб, так что все заживет быстро, не трусь.

– Я не трушу, – ответил Томас с достоинством. – Просто с такой повязкой не совсем эстетично.

Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)

Подняться наверх