Читать книгу Проходящий сквозь стены - Юрий Никитин - Страница 8

Пока мама еще в школе, я отправился на рынок, где торгуют старыми автомобилями. Чтобы не привлекать внимания, купил потрепанную «Ладу»: крыло помято, бок поцарапан, кузов снизу подгнил, такую вряд ли станут угонять, зато по городу можно колесить намного быстрее, чем в общественном транспорте, как я привык с детства, да и удобства кое-какие…

Я сел за руль с некоторой робостью, и хотя мы еще в школе всем классом сдали на водительские права, в смысле, мальчики на права, девочки – на шитье и кулинарию, но сейчас выкатил на улицу с дрожью в коленях. Не тыкался в заборы только потому, что все время в черепе стучит мысль: если разобью или поцарапаю – хватит баксов отремонтировать. Или даже купить другую. Не боись, Виталик!

Это помогло вести машину без зажатости. И хотя выбирал тихие улочки и не повышал скорость, и мне сигналили крутые и показывали всякое, но все обошлось.

Сразу убедился, что на российских дорогах нет Шумахеров, зато Похеров и Нахеров – сколько угодно, но я сам не подарок, обнаглел быстро, да и зачем соблюдать все правила, когда могу уплатить любой штраф тут же на месте?

Если соблюдать – пропустишь все радости, в том числе и разворот через двойную сплошную или проезд под «кирпичом». И вообще, когда нарушаем закон – штрафуют, когда поступаем правильно – берут налоги, так какая разница?

Я уже понимаю, что люди, у которых власть, создают правила, а те, у кого деньги, этими правилами пренебрегают.

Время от времени сверяясь с картой, я колесил по городу, высматривая, где и что такое, что мне может понадобится. Кроме бабок, понятно. Хотя на бабки можно купить все, но в некоторых случаях покупка оставляет за собой след. Сейчас даже на тех, кто покупает химические удобрения для огорода, заводят особые дела и берут таких под наблюдение, ибо из простейших удобрений можно изготавливать взрывчатку.

Попутно вспомнил, что у женщин свои правила дорожного движения, быстро это учел и к концу «рабочего дня» уже чувствовал себя на водительском сиденье настолько уверенно, что начал посматривать не только на дорогу, но и на девчонок с обочины.

В магазине, где торгуют подсматривающими и подслушивающими устройствами, я достал продавцов подробными расспросами, как работает, просил продемонстрировать. В самом деле был потрясен: размер с пуговицу, но дает прекрасное объемное изображение в цвете, а если взять поменьше, с булавочную головку, то в черно-белом, зато резкость такая, словно хорошее кино…

Покупать не стал, понятно, ночью проник в кладовую, порылся в бумагах, выяснил, откуда берут, и на другую ночь уже пробрался в огромнейший склад, где чего только нет, глаза разбежались. Ну не поверю, что все это прошло через таможню, не та у нас страна, потому и я могу с почти чистой совестью малость отщипнуть, учитывая, что они отщипнули, не заплатив налоги, намного больше.

Я сделал несколько рейдов, перенося эти миниатюрные телекамеры в машину. Мог бы взять сразу мешок, но не пройду через стену, а так после пятого раза сказал себе: хватит, жадность не одного фраера сгубила.

Для пробы первый глазок поставил к соседу, тихому и немногословному Фокину, инженеру в какой-то фирме, подвел провода внутри стены, на экране моего монитора появилась четкая картина его кухни. С работы он возвращается поздно, я переключил на вторую камеру, ту поставил в комнате, посмотрел на мебель и, сильно разочарованный, начал прикидывать, куда и к кому поставить еще.

Автомобиль оставлял на дешевенькой платной стоянке под открытым небом. Всего три остановки на автобусе, а потом огородами-огородами, то есть петляя между домов в глубь чужого микрорайона, чтобы никто из знакомых не увидел, что у меня автомобиль, и не брякнул маме.

Мама посматривает все с большей тревогой, я крепился, наконец сказал бодро:

– Завтра с утра схожу на работу. Хотя я все свое сбрасываю на сервер компании по емэйлу, но, увы, зарплату по емэйлу еще выдавать не научились!

Она вздохнула с облегчением:

– Ну, слава богу. А то уж думала, грешным делом, что все-таки уволили.

– Мама! – возопил я. – Я ж тебе сколько раз говорил, что все больше фирм переводят сотрудников на домашнюю работу! Подумай, им же не надо арендовать помещения, ставить столы… а люди не тратят время на поездку к месту работы и обратно! Любой фирме все равно, как я делаю работу на компьютере: в галстуке или в дырявых трусах. Ей главное, чтобы все было сделано хорошо и вовремя.

Она произнесла нерешительно:

– Но как-то непривычно…

– Устаревшие взгляды, – заявил я авторитетно. – Когда-то считали, что главное не работа, а чтоб служащий наработался так, чтобы едва ноги волочил. А сейчас всем важен результат! Вот я и даю… результат. Деньги тоже могли бы посылать по почте или переводить на счет, но в руководстве фирмы одни старики: считают, что хотя бы два раза в месяц все должны являться в фирму чистенькими и трезвыми. Ну, это лучше всего заставить делать в аванс и получку.

Она сказала озабоченно:

– Так ты надень чистую рубашку. Вон там наглаженные.

– И туфли почищу, – пообещал я.

Она счастливо заулыбалась. Как мало надо, чтобы сделать приятное людям старшего поколения!

На другой день с утра выскочил в чистом и наглаженном на лестничную площадку. Правда, не в той рубашке, что приготовила мама, а в своей маечке и в тех же тугих джинсах. Единственное, на чем сошлись, это мама их постирала и погладила, из-за чего я опять едва влез в майку, а «молнию» на джинсах застегивал, лежа на столе, как надевают модницы. Торопливо нажал кнопку лифта, уже в кабинке пытался разглядеть себя в осколки зеркала, разбитого и заплеванного, но что увидишь, вдобавок кабинка дернулась где-то между четырнадцатым и десятым, скрежетнуло, свет погас. Я на ощупь отыскал кнопку вызова диспетчерской, с силой вдавил, никто не ответил. Вдавил снова, минуты через три кто-то подошел, сварливый женский голос произнес раздраженно:

– Ну что там?

– Лифт не работает, – сказал я торопливо. – Застрял! Свет вырубился.

– Адрес?

Я торопливо продиктовал адрес.

– Ждите, – сказала она равнодушно. – Я сообщу в аварийную службу. Кто-нибудь, наверное, приедет.

– Наверное? – воскликнул я. – Я сижу в этом лифте! А если задохнусь?

– В наших лифтах не задохнетесь, – обнадежила она. – Поменьше собак возите, а то убирай за вами…

– В лифтах гадят люди, – возразил я, – а не собаки! Так когда приедут?

– Смотря где они сейчас, – сообщила она мягче. – Если близко, то через полчаса. Ну, а если на объекте… Кто знает, сколько там работы. Лифты изношенные, людёв мало, одни узбеки…

Я топтался, злой и раздраженный, потом мелькнула идея, сосредоточился, протянул руку. Пальцы без труда прошли через тонкую дверцу. Спохватившись, убрал руку, а вместо нее приблизил лицо, странное чувство, когда вот так продавливаешься через вообще-то плотное вещество, что на самом деле тоже лишь скопление висящих в пустоте атомов, но хотя я понимаю, что и я тоже – собрание висящих в пустоте атомов, но все равно воспринимаю себя как нечто целое…

Так, на лестничной площадке никого. Я с усилием продавился весь, и едва оказался на площадке, чуть ниже хлопнула дверь, послышался женский голос. Я торопливо побежал по ступенькам, поздоровался с женщиной, она выводит на прогулку пуделя.

– Решили размяться?

Я отмахнулся.

– Какое! Лифт не работает.

Она ахнула.

– Господи! Вам пришлось с четырнадцатого этажа?

Я крикнул уже снизу:

– С двадцатого!

Сердобольная женщина, меня пожалела в первую очередь, еще не сообразила, что и ей топать пешком. От дома я доехал до автостоянки, пересел в автомобиль, а уже на нем, как белый человек среди негров в Африке, добрался до нашей фирмы. Правда, машину оставил за два квартала, вдруг да кто-то увидит, скажет маме… и хотя ее никто не знает, но я человек осторожный, лучше перестрахуюсь.

Охранник в дверях только осмотрел мутно, зато в коридоре торопливо курят, жадно затягиваясь, Глеб Павлович и Данилин, они всегда делают вид, что выскочили на минуточку, а так все в работе, все в работе, хотя я их только и вижу либо в курилке, либо вот так в коридоре у приоткрытого окна.

– А, Виталик! – сказал Глеб Павлович жизнерадостно. – А я слышал, что тебя выгнали.

– И я слышал, – поддакнул Данилин.

– С треском, – уточнил Глеб Павлович. – Это правда?

Я ответил очень уверенно:

– Конечно! По мне ведь видно, какой я несчастный?

Они смерили меня взглядами, а я в самом деле на этих протеиновых коктейлях раздался в плечах и нарастил сухих мышц, что позволяет держаться уверенно.

– Да, – сказал Глеб Павлович нерешительно, – заметно.

– Ага, – промямлил и Данилин еще неувереннее, – ты какой-то понурый.

– Вот-вот, – подтвердил я. – Это я так жутко страдаю. Поняли? А вот вы счастливые, вас все еще не выгнали. Ну, бывайте! Я пошел за расчетом…

Глеб Павлович предупредил:

– Сегодня бухгалтер сдает квартальный отчет. В фирме уже не появится.

Я отмахнулся.

– Да пусть наш славный и доблестный шеф себе мои жалкие гроши в жопу засунет! Кому они нужны? Мне главное – трудовую забрать. И чтоб не считали, что это я вам что-то должен.

Они вообще умолкли, челюсти отвисли. Я двинулся к кабинету босса, спина прямая, а походка пружинистая. Ну совсем похож на того, которого выгоняют.