Читать книгу Город Кондора - Юрий Окунев - Страница 8

Кир осмотрел коробочку с предохранителями, запечатанную в тонкий полиэтилен. Похоже, прямо со склада, на котором она пролежала лет пятнадцать минимум. Пока он изучал подарок, почтовый ящик для закрытой корреспонденции «Группы» с лёгким шипением закрылся, выпустил лапки и двинулся прочь. Через мгновение он включил светопреломляющее маскировочное поле и скрылся из виду. Только звук цокающих по полу лапок доказывал, что Командору не почудилось.

Хотя посылка с вожделенными предохранителями – это ещё бо́льшая причина поверить не только в почтового паука, но и в события последних дней, Командора подмывало выкинуть всё из головы, усесться на кухне, закинуть ноги на стол, смазать руку и поболтать с Мартой о событиях дня. Из всего списка оставался шанс только закинуть ноги на стол. И то если удастся попасть в квартиру.

Дверь привычно сторожила проход и не пускала посторонних. Теперь и Кир стал для неё чужим. Командор стукнул костяшками пальцев по металлу и, прислушиваясь к гулкому звуку, подумал, что его главный враг в последние дни – закрытые двери.

На лестнице раздались шаркающие шаги. Даже не поворачиваясь и не используя возможности отключённой Марты, Командор узнал соседку из квартиры ниже. Именно она постоянно спрашивала, каких крокодилов он выращивает в квартире. Несмотря на возраст, профессиональный нюх она не потеряла.

Командор сделал вид, что изучает свой дверной замок и домофон. Он надеялся, что женщина пройдёт мимо и отправится этажом выше, к подруге. Вежливое «кхе-кхе» разбило все надежды.

– Добрый вечер, Кир! – поприветствовала женщина.

Командор плавно повернулся, пряча коробку с предохранителями в карман, и с интересом изучил маленькую, сухонькую женщину, которая даже при переходе с этажа на этаж не забывала надеть солнечные очки, накрасить губы и побрызгаться духами. Это замечательно сочеталось с домашним свитером до колена и пушистыми тапочками с мордашками каких-то розовых кайдзю.

– Добрый, мэм Касаандра. Приятная встреча.

Она опустила очки на нос и посмотрела на него светло-карими глазами:

– Сколько раз тебя просить – называй меня просто Серинити. Зачем формальности в наше просвещённое время!

Командир ухмыльнулся и ответил:

– Попробую. – Сложно перейти на имя с человеком, чей муж – один из твоих наставников, а внуки – наикрутейшие создатели виртуальной реальности.

– Ты только обещаешь, Кир! Тебя разве мама не учила, что мужчина должен держать слово?

Вряд ли Серинити могла увидеть, как сжался несуществующий кулак Командора, и она не услышала, как засбоило сердце в груди. Но что-то она почувствовала и затараторила:

– Прилетел дрон с доставкой. Тебя на месте не застал, оператор завёл его ко мне. Просил передать лично в руки, сказал, отпечаток должен сработать.

Она засунула руку куда-то под свитер, пошерудила в районе груди и с лёгким кряхтением достала ключ-карту в плоском прозрачном мини-кейсе. На передней панели горел красный огонёк, как раз рядом со сканером отпечатков.

Командор взял кейс, перехватил поудобнее и коснулся сенсора. Карта выехала из паза.

– Ненадёжная конструкция, – сказала соседка с брезгливым выражением лица. – Я читала, что отпечатки так похожи, что есть шанс найти близнеца. Или кто мешает просто отрезать палец и открыть коробку?

– Вы бы отрезали мне палец, чтобы попасть ко мне в квартиру? – спросил Командор с вежливой улыбкой, способной напугать даже несуществующего крокодила у него в квартире. Он аккуратно достал карту из кейса и убрал его в карман.

– Ну, мне хочется посмотреть, что за зоопарк ты развёл у меня над головой. Хотя они ведут себя тихо, нечего жаловаться. Но ты-то крупный, с подготовкой. Плюс пальцев у тебя немного осталось – зачем тебя лишать добра? А вот у Ляо, – она показала пальцем наверх, на квартиру соседки, – я бы отрезала. Особенно после того, как она облила вином мой любимый шиньон. Но не сегодня.

– Ага, – многозначительно ответил Командор, не пытаясь разобраться, что такое шиньон и как его облить вином так, чтобы заслужить отрезание пальцев.

Серинити поправила очки, помахала рукой и пошла к соседке. Она держала одну руку приподнятой, словно в ней находился бокал, а второй помахивала, напевая танцевальную мелодию, джазовый ремейк которой часто играл внизу в «Кофиджазе». Она выглядела такой расслабленной, что Командор счёл уместным обратиться с вопросом:

– Серинити! – Она повернулась на ступеньках. – Скажите, вы же больше не работаете на «Группу», верно?

Она снова опустила очки и вопросительно посмотрела на Кира.

– Скажите, как это – быть вне «Группы»? Как живётся без неё? Мне кажется, что здесь просто нечем заниматься.

– Кто сказал, что нечем заниматься? Я, например, очень даже занята! – Она потрясла той рукой, в которой находился невидимый бокал, и Кир представил, как из него выплёскивается невидимое вино. Кстати, почему она всё время держит бокал, даже если его нет?

Командор пытался не думать о жизни вне «Группы». Ему хватило тех лет, которые он провёл вне системы в детстве. Может, из-за этого он и не понимал опасений перед перерывом, которые были у Ли, Кирка и, кажется, даже у Мио. Но их страх остановиться походил на страх смерти. Кир просто хотел работать, а не набивать характеристики. Может, именно в этом причина?

– Ты, что, решил уволиться? – Серинити покачала головой. – Не спеши, мальчик. Вот когда подрастёшь, наживёшь седин, которые не скроют даже омолаживающие импланты, и почувствуешь, что пришло время уступить место другим, – вот тогда уйдёшь в отпуск. Правда, такие, как ты, не уходят в отпуск – вы сразу умираете.

– С чего вы взяли? – Командор выставил упрямый подбородок вперёд.

– Да не умеете вы жить! – воскликнула Серинити, всплёскивая руками. – Вам, мужикам и бабам, которые помешаны на службе, нужно лишь показать цель и сказать: паши отсюда и до гроба. А стоит успешному командиру сойти с боевого патрулирования, сразу начинает ныть и плакать, что не оценили. А потом он собирает шмотки и ползёт в крематорий или на переработку, лишь бы «до конца послужить человечеству».

Серинити не кричала. Она продолжала говорить, скрывая глаза за тёмными очками и захлёбываясь словами:

– Вы служите высшей цели, которую вам предложили и которую вы не можете оспорить. Вы этого просто не умеете. Для вас слово «остановка» или даже «отпуск» равносильно «смерти». Даже хуже – это долгая и мучительная смерть от безделья и ощущения ненужности. От ощущения, которое вы сами себе придумываете. Хотя там, на своей службе, вы такие же трупы: делаете одно и то же изо дня в день. До тех пор, пока не упадёте без сил рядом со станком или прямо посреди столовой, где подавали ваш любимый жареный картофель, будь он проклят!

Женщина шумно дышала, и у неё тряслись руки. Командор же стоял, как обесточенный робот, не в силах понять, что делать дальше. Такого Кир не ожидал – и чувствовал себя неловко, словно случайно заглянул в чужую спальню после болезненного разрыва. Хотелось подобрать какой-то правильный ответ, как всегда удавалось в работе. Но сейчас слова словно испарились, оставив лишь желание обнять пожилую женщину. Могла бы помочь Марта. Она бы проверила миллионы таких ситуаций у других людей, вывела бы несколько эффективных шаблонов поведения и предложила бы один из них Киру. Но он не был уверен, что объятия с малознакомым человеком подойдут.

– Простите, – тихо сказал Командор и склонил голову. – Не подумал, что задену вас.

Серинити подняла руку ладонью вперёд, типа, успокойся. Сжав губы, повернула голову в сторону лестницы, глубоко вздохнула, после чего сказала:

– Ты не виноват. Виновник давно своё отслужил и грехи замолил. Прости старуху. – Она надела очки и пошла дальше по лестнице, но остановилась. – Пауза – это хорошо, когда уходишь вовремя. Когда знаешь, зачем тебе нужны силы. Когда есть смысл. Если нет смысла, то ни работа, ни отдых радости не принесут. А какой смысл просто так набивать показатели статистики, которые никому не нужны и ничего не меняют. Сказать, у кого больше приседаний за жизнь? Или сколько патронов отстрелял?

И зашаркала дальше. Интуиция, которая пыталась иногда заменить Командору Марту, подсказывала, что сегодня Серинити Касаандра вместе с соседкой Ляо будут пить, танцевать и петь песни. А он будет слушать их нестройные вопли.

Наконец Командор провёл переданной картой по замку, тот щёлкнул и открылся. Кир вошёл внутрь, заперся и прислонился спиной к двери. Холод металла проникал даже сквозь куртку. Почему-то этот холод успокаивал. Может, из-за древней присказки «мой дом – моя крепость». Или потому, что Кир наконец донёс предохранители.

Он быстро скинул куртку, ботинки, подошёл к запертой комнате. Коснулся древних панелей электронного замка без выхода в сеть, набирая пароль. На лицо сама собой выползла улыбка. Вот была бы засада, если бы привязал вход в комнату к Марте. Даже если бы вся вода вытекла из регенеративных баков, не удалось бы ничего сделать. Разве что выломать всё нафиг да слушать, как под входной дверью воет Касаандра, которую Кир затопил бы.

Сейчас же Командор просто ввёл код, затем второй и проскользнул в комнату. Зеленоватое свечение встретило его с распростёртыми объятиями. Приборная панель мирно мигала разными огоньками. Ничего не пищало, не дымилось и не взрывалось. Кир сразу подошёл ближе к бакам, чтобы в них заглянуть. Мама, как обычно, плавала вертикально. Трубки мягко обхватывали её, питая тело и не давая мозгу прийти в сознание. Веро́ника сегодня повернулась на бочок и немного подтянула коленки к себе. «Стремится в позу эмбриона», – мелькнуло в голове, и сердце Кира сжалось. Она совсем ещё маленькая, не успела ничего и никому сделать, но попала под перекрёстный огонь. Она просто хотела к маме, а мама бежала к ней в надежде укрыть от выстрелов.

Глаза заволокло дымкой. Командор протёр глаза, но дымка не исчезла. Только спустя секунду нос почуял, что у дымки привкус гари. Командор напрягся и, как на боевое дежурство, бросился к блоку управления. Из него тонкой струйкой вытекал дым.

Не отключая электричество, Кир вытащил нужный блок, бросил на пол, зажал его коленями и голой рукой выдернул из паза горячий, как отстрелявшийся ствол, элемент. Потом вытащил коробку из кармана, разорвал плёнку зубами, высыпал содержимое на пол. Схватив первый попавшийся предохранитель, Кир воткнул его в пустой паз и зажал.

По руке прошла волна, и Командора отбросило на метр назад. Он ударился головой о стену, а спустя секунду заныла рука. Он подтянул её к лицу и увидел несколько чёрных «молний», которые испещрили ладонь. Сердце билось в истерике, а рана на левом плече, которую давно не держал медицинский бот, разошлась. Майка намокла, в воздухе запахло кровью. По комнате плыл дымок, и Командору казалось, что он слышит выстрелы. Баки мигали зелёным светом.

«Не больше двух минут отключения», – всплыло напоминание из прошлого.

Командор отодрал себя от пола. Пол при этом норовил уползти в сторону. Стены плясали под любимую музыку Серинити и подливали в сознание Кира зелёного яда. Дым бросался под ноги серым котом, готовым уронить любимого хозяина. Командор спешил, зажимая рукой кровоточащую рану. Ему казалось, что Марта снова показывает время до смерти, только в этот раз не его, а семьи, заключённой в баки.

Кир упал на колени рядом с блоком управления, вжал кнопку аварийной остановки. Секунда, две, три.

«У-у-у-у-у». – Затухающий звук сообщил об остановке циркуляции. Свет в баках перестал мигать и медленно погас.

«У меня минута», – отчётливо понял Кир и принялся искать разбросанные по полу предохранители.

Вот, есть! Кажись, даже не помял ножки. Тот, что Командор вставил до этого от скачка напряжения, разорвало пополам. Кир выдернул половинки и бросил их подальше в сторону. Схватил новый, поднёс к пазу. Кровь с руки капнула на элемент.

Кратос!

Кир выбросил запачканный предохранитель, затем вытер руку о майку. Убедился, что на руках остались лишь небольшие разводы. Вытащил чистый кусок майки из-за пояса и протёр от крови паз на плате. Взял в руки чистый предохранитель и вставил. Наконец.

Нажал «Запуск».

Ничего не произошло.

Не бить, не бить! Несмотря на всё желание – не бить! Командор, разбирайся, быстро!

Сжав губы, он осмотрел приборную панель. Перевернул блок предохранителей и услышал шуршание – один из контактов отскочил.

Зафиксировать, игнорировать вздувшиеся конденсаторы, закрыть крышку. Выдохнуть и снова нажать «Запуск».

Секунда, вторая, и зашелестели насосы, замерцал зелёный свет. В баках пролетели пузыри, и система отчиталась об успешном запуске.

Кир перекатился с колен назад и сел на задницу. Разумеется, в неё сразу же вонзилось несколько разбросанных предохранителей. Сил вставать уже не было, поэтому он лёг на спину, стараясь не дёргать раненое плечо, выпрямил ноги и, игнорируя впивающиеся в спину предохранители, закрыл глаза.

В темноте сна Командора сопровождала только ноющая боль.

Спустя несколько часов он проснулся. Сработал внутренний будильник, и глаза открылись сами. Отсутствие голоса в голове уже не казалось издевательством. Лишь слегка щемило в груди.

– Это, наверное, от кровопотери, – сказал Командор сам себе вслух. Осмотр раны подтвердил: попытка самообмана не удалась. Разошедшийся шов – это неприятно, но не смертельно.

Неприятнее было двигать занемевшими пальцами. Чёрные следы на коже посветлели, но до конца не исчезли. Командор сгрёб скрюченными пальцами разбросанные предохранители в кучку, потом переложил в мятую коробочку. Испачканные в крови отложил, чтобы помыть.

Потом встал с пола и приказал роботу:

– Гироскат, убрать в комнате, деликатная уборка.

Уборщик зашуршал и выехал из ниши, помахивая лапками. Теперь он аккуратно соберёт разбросанные остатки, отмоет кровь и пропылесосит.

Командор же тем временем полез в душ.

Его девочки продолжали спать своим спасительным сном. Благодаря новым деталям он будет спокойнее и надёжнее. Какое-то время. А потом что-то ещё выйдет из строя и начнётся очередная охота за сокровищами.

Как жаль, что нельзя просто попросить помощи у «Группы». Эта страница прошлого, которая не должна всплыть. Не сейчас. Старый Солдат просил Кира подождать, и он обещал.

Вздохнув, Командор вышел из комнаты с девочками и пошёл в душ. К сожалению, мощной воздушной сушки, как на Базе, у него не было, поэтому, смыв кровь и усталость, Кир обтёрся полотенцем и бросил его в корзину для белья. Там же сиротливо лежал один носок, зарастающий пылью и безнадёжно ждущий своей пары третий месяц.

После душа Командор переоделся, надев плотные джинсы и футболку с ушитым рукавом. Почистил ботинки в прихожей. Попробовал оторвать от гироската пылесос, чтобы почистить его, но одной рукой это не удалось. Вместо этого помыл чашки в раковине, стёр пятно кофе со стены, собрал черепки от кружки, которую запустил в стену во время общения с Мио, и выбросил их вместе со старыми одноразовыми стаканами.

Пока он занимался рутиной, онемевшие от удара током пальцы ожили и к ним вернулась подвижность.

Главное – двигаться. Даже если попал в западню, ищи новые позиции, новые подходы, создавай отвлекающие манёвры. Так их учили в «Группе».

При этом нужно избежать паники и не бегать туда-сюда. Это уже личное печальное наблюдение Командора.

Киру удалось переключиться. Уборка, как всегда, помогла навести порядок не только в доме, но и в голове. Что по итогу?

Обвинения сняли, но оставили в бессрочном отпуске. Имплантов нет, Марты тоже, но рука работает, сердце бьётся, голова на месте. Плюс девочки получили предохранители. Это победа, пусть и небольшая.

Более грустно дела обстояли вне квартиры. В команде погиб один боец, а двух других вывели из боевого подразделения. Их отправляют отдыхать и восстанавливать силы, но они напуганы так, будто их уже отправили на переработку живьём.

На команду напали странные когтеноги, Командора вызвал сервисный специалист Андрей, чтобы показать, что когтеног – реальный человек, один из «Группы». Мио сказала, что в городе подсаживают на какую-то дрянь. И вообще, Мио милая. Даже несмотря на то, что она Лена. Ей идёт чёлка. И зелёные всполохи. Интересно, какая у неё модель оптики?

Командор не заметил, как его мысли перетекли от боевой задачи к Наблюдателю.

В задумчивости он протёр пыль, приоткрыл окно, послушал громыхание музыки этажом выше, рокот машин внизу и редкие «вжих» пролетающих мимо в маскировочном поле дронов. Хорошо хоть они работают в единой сети, иначе бы фейерверки от их столкновения радовали жителей каждый вечер.

А потом Кир открыл холодильник. В нём оказалось четыре свежих фильтра для системы жизнеобеспечения и бородатый кусок сыра. Судя по длине «бороды», этот старец мудростью скоро затмит Наблюдателей. Как назло, живот сказал булькающее «ур-р» и потребовал его накормить. Следом потекла слюна – несмотря на то, что сыра в холодильнике явно было меньше, чем плесени.

Понаблюдав минутку за растущим организмом и убедившись, что он не планирует пока вылезать, Командор закрыл дверцу и сказал вслух:

– А пожрать оставить не подумали?

Квартиры сотрудников «Группы» изолированы от прослушки, и его возмущение никто не услышит. А может, и услышит, но, скорее всего, это будет компьютер, который посчитает, что голодный боец менее опасен, чем накормленный, и не передаст сообщение. Как и бурчание в животе, которое становилось всё громче и настойчивее. И всё более знакомым.

Мио обещала принести карту, но сейчас Командор мог свободно попасть только в собственную квартиру. Не заказать доставку, не сходить за хот-догом. Пить домашний кофе не хотелось – от него пустой желудок только в узел сворачивает. Командор аж скривился от воспоминаний – в прошлый раз только Марта убедила его, что разумнее доехать до Базы и сходить в столовку, чем гоняться за автоматическими фурами с хот-догами.

Сейчас у Командора не было альтернативы в виде Базы. Он рухнул на стул на кухне, облокотился на стол, но есть всё равно хотелось. Поторопить Мио не получалось – никто даже не подумал, что без Марты Кир лишился доступа к сети, а значит, и к связи.

Можно двинуться к Базе, но только пешком. А пока он дойдёт, кишечник переварит все внутренности вплоть до коленных чашечек. Терпеть становилось всё тяжелее, и пришла странная мысль: надо попросить кого-то связаться с Базой.

А кто готов помочь бравому служаке и кому доверяют на Базе? Серинити Касаандра. Вон, ей даже передали ключ от его квартиры. А всё благодаря её мужу. Ныне покойному. Хороший был дядька, научил не только стрелять, но и думать на поле боя. Настоящий полевой командир, таких мало.

Решено.

Подгоняемый конвульсиями желудка, Командор запер все двери в квартире, накинул куртку и выскочил на лестницу. Спустился на этаж вниз, нажал кнопку вызова. Панель рядом с дверью засветилась, и на ней появилось лицо Касаандры. Прежде чем Кир успел что-либо сказать, изображение сообщило:

– Меня нет дома. Да и чего здесь делать. Ищите меня там, где музыка и танцы. Или оставьте сообщение, зачем приходили.

Замигал огонёк камеры. Командор пожал плечами:

– Касаандра, в смысле Серинити. Если вы дома, пожалуйста, откройте. Нужна ваша помощь.

Он замолчал, и на панели возникла надпись: «Закончить запись?»

Кир ткнул в зелёную «Да», и Касаандра с экрана исчезла. За дверью ни звука. Командору очень хотелось плюнуть на всё и пойти ломать ларёк с хот-догами, как он это делал очень давно. Но он пообещал бороться с хаосом как внутри себя, так и в других.

Ладно, ещё одна попытка. Раз Серинити нет, то придётся спросить у другой соседки, с которой общается Касаандра. Ляо, кажется. Командор никогда не интересовался соседями, предпочитая общаться с коллегами, и Касаандру знал только как супругу уважаемого командира и мать известных в «Группе» спецов. Кто же знал, что это когда-нибудь пригодится?

Желудок запульсировал, подгоняя ноги и отключая мозг. Кир поднялся по ступеням на два этажа и, уже подходя к двери, понял, что видеообращение Серинити не врало.

Гул музыки доносился даже сквозь стену. Он подошёл ближе к двери, и она открылась, практически врезавшись ему в лицо. Из квартиры вывалился качающийся кореец, с трудом подпевая скороговорке рэпа. Трек густой басовой волной заполнил лестничный пролёт. Казалось, что его тягучие волны расшатывают кости, а речитатив в токсичной обработке, как рыба-летяга, отвлекает внимание от спрута, затягивающего человека на дно океана.

Дверь хлопнула, отсекая Кира от музыки. Качающийся кореец прижал руки к лицу, сморщился, сдерживая то ли слёзы, то ли тошноту. А потом медленно поплёлся по лестнице вниз, не смотря себе под ноги. Ему удалось пройти несколько ступеней и даже не споткнуться. Явно не в первый раз здесь.

Командор оценивающе посмотрел мужчине вслед. Фиксировала ли Марта таких, как он, и помечала ли как безопасных? Или он впервые здесь? Сейчас не у кого даже не спросить. Лишь память говорила привычным сухим голосом: «Риск ниже фиксируемого».