Читать книгу Сомелье по вызову - Юрий Окунев - Страница 3

Как обычно, первыми стали возвращаться звуки. Какое-то шипение, треск, периодическое завывание. Следом добавилась боль: щиплющая на виске, тянущая в руке и самая сильная, ломающая рёбра – в груди. Эта боль как будто что-то выталкивала, выплёскивала из тела, выворачивала в попытке спасти.

В сознание Джек пришёл резко и от собственного хрипа. Это был хрип вдоха, самого первого, которое делает задыхающееся тело. И тут же на него со всех сторон обрушилась волна: завывание сирен, шипение пожарных шлангов, переговоры людей, сливающиеся в единый гул. И один голос, пытающийся прорваться сквозь пелену:

– Мистер! Эй, вы меня слышите? Вы понимаете, где вы?

Человек, светящий фонариком в безумно мельтешащий глаз, был одет в белую одежду. До Джека начало доходить, что перед ним врач. Он попытался ответить, однако что-то помешало ему говорить.

– Расслабьтесь, просто кивайте головой, – врач увидел, что Джек начал реагировать более адекватно. – На вас кислородная маска. У вас было отравление угарным газом. Лёгкие напитались этой гадостью и теперь нужно время, чтобы их очистить. Понимаете?

Джек пристально смотрел на человека в белом. А потом медленно кивнул.

– Вы помните, как здесь оказались?

Джек снова кивнул, но уже активнее, что заставило его поморщиться – рана на виске дала о себе знать. Рука потянулась потрогать болящее место, и на глаза попался осьминог: кулон, который Джек всегда носил на шее, сейчас был накручен на запястье. Человек заворожённо смотрел, как качается вечно довольный восьмирукий металлический подводный житель по кличке Джим. Зрачки двигались в такт, и казалось, что Джек вспоминает предыдущие минуты и часы своей жизни. А затем глаза сфокусировались на фоне за кулоном.

Самолёт всё еще горел. Четыре пожарных расчёта поливали его своей мутной пеной, в надежде не дать пламени распространиться дальше. Маленькая машинка, всего на полтора десятка человек, выглядела среди апельсиновых деревьев словно сломанная игрушка. Одно крыло было оторвано и лежало чуть поодаль. Видимо, при посадке зацепило дерево покрепче. Фюзеляж потемнел от пламени, но всё еще походил на действующую конструкцию, которая своим весом продавила несколько других деревьев. В запахах гари, плавленого металла и пожарной химии всё равно четко угадывался цитрусовый аромат. Чуть недозревшие фрукты усеивали землю, и особенно плотным слоем ту часть, где самолётик пропахал сад. И прекрасным дополнением к картине разрушения и пожара стал шикарный оранжево-красный закат. Будто небо в солидарность с творением рук человеческих решило показать все цвета пламени.

Раздался треск, и в фюзеляже появилась новая дырка, из которой вырвался тонкий язычок пламени. Ближайший пожарник выругался по-испански и побежал к своей машине. Глаза Джека автоматически последовали за ним. За спиной неудачливого путешественника оказалась ещё целая куча машин, людей, звуков и образов. В частности, несколько карет скорой помощи, рядом с которыми оказывали помощь паре пассажиров. Рядом с такой же сидел сам Джек. Одна скорая выбиралась на основную дорогу, аккуратно объезжая деревья с будущими экспортными апельсинами. Полицейские не слишком усердно отгоняли от желтой линии кордона любопытных фермеров и работников сада.

Вдруг рядом с Джеком возникла девушка. Её обычно утончённый деловой брючный костюм сейчас больше годился для какого-нибудь чучела, которое с яростной ухмылкой отгоняло бы ворон с этого апельсинового поля. На лице были полоски сажи, волосы местами подгорели, испортив дорогую причёску, а сама она опиралась на два костыля: нога была то ли перебинтована, то ли закреплена в лубки.

– Простите, вы из-за меня упали, там, – она мотнула головой в сторону догорающей машины, – в самолёте. Мне просто была нужна помощь, чтобы освободить застрявшую ногу…

Джек попробовал улыбнуться, но девушка всё так же стояла с расстроенным выражением. После чего мужчина вспомнил, что на его лице маска, которая явно мешает нормальному общению. Он аккуратно её стащил:

– Ничего, – голос был хриплым, и Джек почти сразу закашлялся. После нескольких мучительных секунд он всё-таки закончил. – Главное, что мы живы…

И вернулся к маске. Живительный кислород показался вкуснее, чем классическое французское вино 30-летней выдержки.

Девушка, которая на секунду обрадовалась, снова потухла:

– Пилот погиб. А мистер Хавьер в тяжелом состоянии. Его срочно повезли в больницу.

Она посмотрела в ту сторону, в которой скрылась осторожная скорая.

В этот момент в разговор вмешался врач, который порекомендовал Джеку попробовать встать и переместиться в машину скорой. То же самое посоветовал он и девушке:

– Мисс Монтесорри, возвращайтесь к своей машине, вас уже ждут. Тем более, требуется более серьёзное обследование, – а когда девушка попробовала спорить, непреклонно закончил. – К тому же, нужен кто-то рядом с мистером Хавьером, пока его жена не приедет из Мадрида.

Мисс Монтесорри ничего не оставалось, как опустить голову, тихо прошептать «хорошо» и двинуться, ковыляя на своих костылях, в сторону другой скорой. Джек же, всё так же заключённый в кислородную маску, с помощью врача и санитара скорой встал и повернулся к машине, рядом с которой сидел. Заднее тёмное стекло на двери отразило молодого человека лет 30, с хорошей фигурой и рельефными мышцами на руках. В зазеркалье отражался человек, которым Джек был обычно – почему-то в мутном образе не было видно кровоподтёков, следов грязи и гари. Даже кислородную маску не было видно. Только тёмные волосы, глубоко посаженные глаза, тонкий нос да губы, застывшие в лёгкой ухмылке.

Образ промелькнул в зазеркалье, оставив Джека снова наедине с врачами. За спиной захлопнулись двери, загудел движок. Свет в салоне слегка притушили, а самого Джека закрепили на стоящей здесь кушетке. Помощник врача стукнул в стенку рядом с водителем, и машина тронулась, так же аккуратно, как и предыдущая, объезжая фруктовые деревья. Лишь добравшись до нормальной дороги, водитель включил сирену и нажал педаль газа поплотнее. Джек же продолжал вдыхать кислород и теребить пальцами осьминога, который был привязан к его запястью.

Ему было не по себе. А если быть честным до конца, то он был в шоке, граничичащем с паникой. И не только падение самолёта была этому причиной.