Читать книгу Незавешенные зеркала - Юрий Пожидаев - Страница 4

Геннадий Васильевич Шаталин недавно встретил свой день рождения и теперь, сидя в гримёрной смотрел на своё зеркальное отражение. Он считал себя эзотериком и, занимаясь психодуховной практикой верил, что зеркало действует магически на людей с тонкой психикой. Гена с детства знал, что зеркала – это портал в другой мир, войти куда могут только души умерших, если после кончины не завесить зеркала полотенцами, попав в зазеркалье души мертвецов не находят дороги обратно и не обретают покоя. Так сказала мама на похоронах дедушки, когда он спросил о завешенных зеркалах в доме. Она работала логопедом в детской поликлинике, а отец был художником и часто брал с собой сына на природу, где Гена, затаив дыхание смотрел, как он рисует пейзажи. Сколько ни пробовал мальчик рисовать, ничего не получалось, по ночам долго не мог заснуть и плакал от бессилия, засыпая на мокрой от слёз подушке. Когда он представлял, что родители рано или поздно умрут, он опять начинал плакать, представляя свою одинокую жизнь в этом мире. Отец был творческим человеком и чувствовал тонкую душевную организацию своего сына, понимая, что того ждёт нелёгкая жизнь в современном обществе. У них дома часто собирались художники, поэты, скульпторы и писатели, посиделки длились до полуночи, во время которых творческая богема устраивала что-то вроде артистических капустников, на которых шутили и проводили импровизированные представления. Гена претворялся спящим, но сам всё прекрасно слышал, и не видя говоривших представлял себе этих людей сам. Воображение мальчика рисовало внешность гостей, соответствующих их голосу, именно тогда он понял, что некоторых людей лучше слушать, чем видеть. Все эти странные гости в странных одеждах, когда приходили к ним, вызывали чувство страха и он сразу убегал к себе в комнату. Но спустя время мальчик прислушивался к их общению между собой и ему хотелось вырасти таким же умным и необыкновенным человеком. Ему было десять лет, когда он положил на стол учителю литературы своё сочинение: «Приют мастеров», в котором с художественным вымыслом описал квартиру старого библиотекаря, где любила собираться потрёпанная жизнью вымирающая интеллигенция небольшого городка. Гена не знал, что пожилой учитель литературы и русского языка живёт один и любит принимать по субботам таких же одиноких стариков, с которыми был знаком. Этот рассказ занял на городском конкурсе молодых писателей первое место и невысокий, худощавый Гена чувствовал себя скованно в окружении старшеклассников во время вручения почётных призов и грамот. На церемонии присутствовала заведующая отделом культуры администрации района, высокая грудастая женщина с лицом сфинкса. Вручая мальчику статуэтку пегаса и грамоту, она погладила его по головке и произнесла: «Молодец дорогуша, продолжай в том же духе», всем остальным лауреатам конкурса она сказала тоже самое. Потом подойдя к микрофону и окинув своим взором собравшихся в зале, она выдавила слезу, смахнула её приготовленным платочком и начала свою речь словами: «Какая в нашей стране растёт талантливая молодёжь…».

Гена смотрел со сцены на своих родителей и видел их радость, радовался сам, ему казалось, что он нашёл своё призвание в этом мире, которое поможет самореализоваться и сделать жизнь интересной. Его сверстники гоняли мяч во дворе, бегали купаться на море, а он гулял по городу, ища сюжеты для своих рассказов. Сидя на лавке в городском парке он слышал обрывки разговоров гуляющих там людей и воображение рисовало их характерные особенности: весёлые или грустные, равнодушные или любознательные. Если детвора была всё время в состоянии праздничного познания этого мира, а их родители старались сделать этот праздник ярче, то пожилые люди смотрели вокруг себя с уставшим видом, потому что видели это, как кино много раз, и оно успело их утомить. Именно в парке Гена впервые встретил двух странных музыкантов, мать и дочь, стоящих под раскидистой пальмой и играющих удивительную музыку. То, что это мать и дочь было видно по одинаковым чертам лица, манере держаться, даже взгляд у обоих был какой-то печальный, не совсем соответствующий настроению гуляющих в парке людей. Мать играла на баяне, а её дочь на балалайке, Гена не любил отечественную попсу и западный рок, от них болела голова и начинали путаться мысли. Но то, что играли эти музыканты было другое, попурри на тему русских народных песен неслось по парку, наполненному звуками музыкального ширпотреба и напоминало пение соловья среди каркающей стаи воронья. Эти двое были виртуозами своего дела, особенно девочка, извлекающая удивительно красивую музыку из своего трёхструнного инструмента. Гена слушал их и ему казалось, что эти люди очень стесняются играть перед гуляющей публикой, потому как стараются не смотреть на людей и скорее всего выступают здесь из-за нужды. Он хотел подойти к открытому футляру для баяна, куда отдыхающие кидали деньги и уже приготовил свои, которые ему дали родители на мороженое, но тут, как из-под земли выросли два охранника в форме. Маленькая толстая женщина и длинный прыщавый парень, с дубинками на боку, во всю старались произвести впечатление строгих стражей порядка, которые намерены оправдать доверие руководства городского парка отдыха. Разговора не было слышно, но мать с дочерью стали собираться и вскоре направились к выходу из парка, Гена пошёл за ними, не понимая, зачем он это делает. Музыканты расположились в подземном переходе и стали играть, акустика здесь была великолепная и складывалось впечатление, что слушаешь студийную запись русской народной музыки. Было видно, как она поднимает настроение прохожим, некоторые задерживались послушать, а потом бросив деньги в футляр баяна шли дальше по своим делам. Но праздник длился недолго, появились два патрульных полицейских и мать с дочерью опять стали собираться, на выходе из подземного перехода они остановились в раздумье и тут к ним подошёл Гена: «Вы меня извините, но мне очень нравиться ваша игра и я видел, как вам не дают играть перед людьми. Тут есть место недалеко, около кафе- кондитерской „Лакомка“, вы будете играть, а я стану чуть дальше и маякну, если увижу ментов, но они там редко ходят, потому как в этом месте вкусно пахнет и там всегда много детей». Вскоре около кондитерской зазвучала музыка и Гена охраняя покой исполнителей заметил, что собралась публика и даже кто-то танцует, часа через два, когда начал накрапывать дождик, он подошёл к месту выступления и увидел мать, разговаривающей с очень полной женщиной в белом халате, дочь стояла рядом и улыбалась. Когда полная женщина ушла, новые знакомые пригласили Гену в кондитерскую отведать пирожных, ему было неудобно, но почему-то хотелось побыть подольше с этими людьми. Официантка принесла большое блюдо с разными пирожными и заварной чайник с чашками под напиток, Гена чувствовал себя немного скованно, а когда назвал своё имя, то услышал: «А меня зовут Марина Павловна, а моя дочь Люба, очень хорошая девочка и очень добрая, как ты, Гена. Немногие отважатся подойти к незнакомым музыкантам и предложить свою помощь, на такое только способны порядочные и добрые люди. Мы приехали сюда из маленького городка под Красноярском, где я преподавала в школе музыку, а Люба училась и играла в ансамбле русских народных инструментов. Мой муж, Любин папа, был бригадиром на лесозаготовках, но случился несчастный случай, и он погиб во время работы. Компания отказалась выплачивать компенсацию, и я обратилась в суд и с этого времени начался кошмар: меня уволили с работы, от нас отвернулись друзья и коллеги мужа по работе, потому как почти всё население городка работало в этой компании и люди просто боялись потерять работу. У меня был нервный срыв, а когда немного оклемалась решила с дочерью поехать на юг, к морю, немного отогреться от зимних холодов и прийти в себя от пережитого. Но тут люди такие же равнодушные к чужому горю, как и у нас, они живут для себя, не замечая красоты местной природы и тёплого южного климата, о котором мечтает каждый сибиряк. Мы с Любой целыми днями нежились под солнцем и купались в море, но деньги скоро закончились, пришлось играть на улице, зарабатывая на еду и оплату съёмного жилья. Дальше ты всё сам видел, как здесь относятся к уличным музыкантам, которые, по словам стражей порядка, своим видом портят настроение отдыхающим, хотя, если дать деньги тем же полицейским, они отстанут, но мне почему-то стыдно это делать, и неудобно перед дочкой». Люба улыбнулась и добавила: «Женщина в белом халате – это владелица кондитерской, она предложила нам с мамой играть на детских праздниках, которые проводятся в „Лакомке“, теперь у нас есть работа и всё это благодаря тебе Гена, ты наш ангел-хранитель, у тебя даже лицо, как на иконе, бледное, с большими красивыми глазами, когда мы с тобой вырастем, то обязательно поженимся». Мальчик чуть не подавился кремом, а девочка звонко рассмеялась, не обращая внимания на строгий взгляд матери, которая, впрочем, тоже вскоре присоединилась к её веселью.

Гена шёл домой и думал, что человеческая жизнь состоит из вот таких встреч с разными людьми и что он будет писать рассказы о их переживаниях, радостях и крахе надежд. В голове уже созрел сюжет и придя домой он решил написать о Марине Павловне и её дочери, взяв в руки ручку почему-то вспомнилась старая балалайка девочки с потёртыми ладами и видевшими виды баян её матери, их отчаянные попытки найти место, где можно было заработать денег на кусок хлеба. Через неделю он дал почитать своё произведение учителю по литературе, тот взял рукопись домой, а на следующий день перед уроком сказал Гене: «Ты удивительный мальчик и пишешь необыкновенные человеческие истории, к сожалению, сегодняшнюю публику не интересуют люди, хорошо понимающие эмоции других и умеющие сопереживать, поэтому тебе будет нелегко жить в окружении толпы, падкой на скандалы и громкие заявления российских звёзд. Живи своей жизнью и не меняйся, именно такие люди сохраняют остатки духовности в этой стране, у тебя дар видеть то, на что другие не обращают внимание. И не работай на клавиатуре, есть в стуке по клавишам что-то механическое, не от сердца, как будто стучишь донос на соседа, и не хочешь, чтобы тебя опознали по почерку».

Следующий рассказ Гена написал про двух пожилых людей, русскую пенсионерку и старика-узбека, работающего дворником в ЖЭКе. Женщина каждое утро выходила во двор со своим облезлым котёнком и ждала, пока Азиз подметёт свой участок, потом он садился к ней на лавку, и они тихо разговаривали, поглаживая Мурзика. Но однажды женщина не пришла на их место, и дворник вскоре узнал, что она скончалась и весь дом видел, как он один сидел на лавке и плакал, закрыв лицо руками. Он взял себе старого кота и тот послушно следовал повсюду за новым хозяином, а дворник разговаривал со своим другом и чувствовал, что тот его понимает.

Когда мама прочла этот рассказ, то расплакалась на кухне, чтобы сын не видел её слёз, а потом сказала супругу: «Гена сильно отличается от сверстников, потому что слишком рано стал видеть переживание людей и чувствовать их боль. Не надо быть психологом, чтобы понять, что наш мальчик пропускает через себя их страдания и я боюсь, что это может отразиться на его здоровье». Так и случилось, Гена потерял аппетит, стал редко улыбаться, не хотел выходить из дома и оживал только тогда, когда садился за свой письменный стол. Отец поступил, как творческая личность, он завесил стены комнаты сына своими картинами, на которых изображал море, в лучах заходящего солнца, парящих над водой чаек, яхту, несущуюся на всех парусах к горизонту и лицо мамы Гены, доброе и с еле заметными смешинками в голубых глазах. Мальчик, приходя домой со школы попадал на выставку картин своего отца и в него вселялся позитив и желание сделать что-то хорошее для близких. Однажды известный в городе бизнесмен и владелец художественной галереи был в квартире Шаталиных и в приоткрытую дверь увидел висящие в комнате Гены картины его отца, он недолго думая приобрёл их все, кроме одной. Отец отказался продавать картину на которой было изображено лицо его супруги, Гена был в школе и на освободившиеся места повесил новые свои произведения живописи. Когда появился сын, родители извиняющимся тоном рассказали, что получили хорошие деньги за работы отца, а у него висят теперь другие. Гена впервые за последнее время рассмеялся и сказал: «Может я заряжаю всё вокруг себя каким-то позитивом, и мы скоро станем миллионерами и у нас будут деньги на издание сборника моих рассказов». Через несколько дней отец в разговоре с супругой задумчиво говорил: «Это мистика какая-то мою картину: „Ночной штиль“, где изображено море в лунную ночь никто не брал, а после того, как она повисела в комнате сына, была куплена сразу компанией морских пассажирских перевозок, теперь висит в их головном офисе на видном месте». Мать Гены, с улыбкой, ответила: «Для любой матери её дитя необыкновенное и талантливое, но наш Гена, действительно мальчик особенный, поэтому давай найдём издателя и выпустим его книгу, хотя бы небольшим тиражом». Сборник рассказов вышел, и учитель литературы попросил мальчика расписаться на его экземпляре, а в школе Гена получил почётное прозвище Драматург.

Как-то в школе классный руководитель объявил, что перед ними выступит священнослужитель и проведёт лекцию об истоках христианства и религии в целом. В класс вошёл невысокий полный человек с жиденькой бородкой и потным лицом, поздоровавшись с детьми, он бросил взгляд на припаркованный на улице Lexus. Гена сидел у окна и увидел еле заметную озабоченность в глазах лектора, когда едущая по дороге поливалка обдала его автомобиль фонтаном воды. Вытерев пот со лба тот начал свою лекцию и ребятам стало скучно, потому как говорил он прописные истины, давно известные всем ещё с детства. Отец Андрей, как он себя называл, по мнению Гены, в прошлом был лектором Российского общества «Знание» и осуществлял просветительную работу среди населения, основываясь на материале, которое давало ему начальство. С детства он был убеждённым атеистом, бил в барабан на пионерских сборах и клялся в верности КПСС, будучи комсомольцем. Но ветер перемен задул в другую сторону и общаясь по роду службы с людьми, он расстёгивал верхнюю пуговицу рубашки, чтобы те видели цепочку, на которой висел крестик. Это был один из тех одарённых пустобрёхов-конъюнктурщиков, которые во все времена составляли свиту правящей власти и которые никогда не имели своего взгляда на окружающие реалии жизни. Заканчивая свою лекцию он, вытерев в очередной раз потное лицо сказал: «В вашем классе учится Геннадий Шаталин, книгу которого я прочёл и, скажу честно, был шокирован одним его рассказом, речь идёт о рассказе „Пророк“, где юноша в непозволительном тоне отозвался о священнослужителях и о вере вообще…».

В рассказе «Пророк» была описана жизнь молодой супружеской пары из небольшого европейского городка, где население устало от поборов бургомистра и святош из лютеранской кирхи. Супруги ушли в лес, построили там дом и зажили счастливо, общаясь с Богом напрямую и он их услышал, хозяйство разрасталось, появились дети и вскоре вокруг них стали селиться другие люди из городка. Городок опустел, всё население ушло к новому пророку, который давал землю и благословение, но ему надоело делать добро, он растолстел, перестал работать, создал полицию и принялся обирать людей, которым раньше помогал, этот рассказ-притчу Гена написал под впечатлением услышанной от отца истории о его бывшем друге, который став депутатом, превратился в толстого чиновника, плюющего на нормы общественной морали и нравственные ценности.

Высказав своё отношение к творчеству Гены, лектор собрался уйти, как услышал: «Извините отец Андрей, а какой у вас сан в церковной иерархии и накануне какого великого праздника мы живём?», видя, что отец Андрей растерян, Гена добил его новостью: «Ваш Lexus грузят на эвакуатор, поэтому не утруждайте себя ответом, а спешите спасать свою собственность». Лектор подбежал к окну, тихо выругался и пулей выскочил из класса. Классный руководитель подождал, когда стихнет смех и торжественно произнёс: «Шаталин получает 5 по обществознанию и пускай скажет, какой скоро христианский праздник, чтобы мы все знали». Гена пожал плечами и ответил: «А Бог его знает, я этого отца Андрея на понт взял». Классный отсмеявшись промолвил: «Пятёрка отменяется, но, чтобы весь класс прочитал рассказы Шаталина, книжку я вам дам свою, но с возвратом».

Жизнь молодого писателя изменилась, только он сам не знал, хорошо это или плохо: в Управлении науки и образования ему вручили приз, как лучшему писателю года, заведующая отделом культуры с лицом Сфинкса, таскала его с собой по тусовкам представителей творческой интеллигенции, где он, сидя в президиуме, смотрел на собравшихся и задавал себе вопрос: «Неужели я буду таким же». В перерывах между заседаниями Гена слышал в буфете обрывки разговоров и понимал, что эта творческая интеллигенция уже давно занимается тем, что разъезжает по различным форумам и конференциям, на которых рассуждает о культурном наследии страны и её перспективах на будущее в лице талантливой молодёжи, которая пополнит своими шедеврами отечественную сокровищницу духовного достояния России. Эти люди разные по возрасту и национальности напоминали чем-то отца Андрея, читавшего у него в классе лекцию, они красиво говорили правильные слова с трибуны, а весь зал с воодушевлением аплодировал ораторам. Заведующая отделом культуры, которую звали Фаина Зиновьевна видя, что Гена без особого энтузиазма воспринимает все эти посиделки, сказала: «Я тебя понимаю дорогуша, скучно здесь и задница потом болит, но ничего, это только первое время, потом втянешься и будешь меня благодарить, что я дала начальный толчок твоей карьере». Гене нравилось по внешнему виду и манере общаться составлять своё мнение о человеке, особенностях его характера, присущих только ему, но находясь рядом с Фаиной Зиновьевной он терялся, она напоминала большой паровоз, в котором он, Гена Шаталин, несётся непонятно куда. Она вручила ему текст выступления на конференции писателей юга России и попросила, заучив его, выступить перед уважаемыми людьми, среди которых будет высокий чин из министерства культуры. Когда он сидел и учил свой доклад, к нему в комнату вошёл отец и грустно посмотрев на сына, сказал: «Ты знаешь, мои картины перестали покупать, может я стал хуже писать, а может ты изменился и больше не напитываешь их своим позитивом. У каждого есть право выбора, идти вперёд путём, думая о своём будущем, или поступать так, как подсказывает сердце. Я выбрал второе, мы с мамой не заработали состояния и наград, но зато наша жизнь – это песня двух счастливых людей, которые хотят, чтобы их сын никогда не делал того, что вызывает его внутренний дискомфорт. Ты перестал писать рассказы, связался с пустомелями из администрации и вскоре будешь воспринимать жизнь только в чёрно-белом цвете». Отец ушёл, а Гена взял текст своего выступления и разорвав его на мелкие кусочки подбросил к потолку комнаты, с улыбкой наблюдая, как они падают на палас.

В зале было много людей, стены были украшены портретами великих русских писателей, а на сцене перед президиумом стояли корзины красных роз, подчёркивая торжественность проводимого мероприятия. После объявленной повестки конференции, утвердили регламент и время, которое давалось выступающим для доклада, Гена сидел в президиуме и от аромата роз, стоящих перед ним, у него разболелась голова. На первом ряду сидел полный молодой человек из министерства в окружении менее значимых особ из городской администрации, Гене показалось, что он переживает дежавю, эта конференция с этими людьми уже проходила в прошлом и он знает, что будет дальше. А дальше Фаина Зиновьевна объявила, что слово имеет писатель-вундеркинд из их города Геннадий Шаталин, который хочет поделиться своими творческими планами и сообщит видение будущего литературы нашей любимой Родины. Мальчик взошёл на трибуну, а так как был невысокого роста, то попытался нагнуть к себе микрофон, тот начал фонить и в зале раздался звук, который когда-то издавал Соловей-разбойник, грабивший купцов в Брянских лесах. Высокий гость из Москвы улыбнулся, в свободное время он одевал кожаною амуницию и носился с друзьями байкерами по области, а потом играл на гитаре в байкер клубе, где была плохая акустика и его микрофон всё время так же фонил. Ему понравилась идея с молодым писателем, выступающим перед старшими товарищами по перу и обещающего свято чтить традиции русской прозы. Но мальчик, справившись с микрофоном тихим голосом сказал: «Вы меня извините, я потерял бумажку с текстом, которую мне дала Фаина Зиновьевна, но я скажу своими словами и постараюсь уложиться в отведённое мне время. Я уже долго таскаюсь по этим литературным посиделкам и стал своим в этой большой и дружной семье литературных пустомель, поэтов и писателей, которые за свою жизнь ничего толкового не написали. Но лучше обсуждать, восхищаться или критиковать, чем сидеть дома и ломать голову, придумывая сюжет для своей книги. Мне всего одиннадцать лет, и я мало что видел в этой жизни, но я уверен, в нашей стране достаточно молодых, талантливых ребят, у которых нет денег на публикацию и раскрутку своего творчества по той причине, что огромные средства уходят на организацию подобных конференций и создания иллюзии у обывателей, что наш народ самый читающий». В зале стояла гробовая тишина, как перед бурей, а Гену уже нельзя было остановить: «Окружение определяет сознание, я чувствую, что вирус пустословия проник в меня, уже не хочется создавать, хочется обсуждать уже написанное и строить прожекты на будущее. Я вижу себя через некоторое время стоящим на этой трибуне и несущего радующую уши ахинею о великом предназначении отечественной литературы и весь зал стоя аплодирует мне». До Шаталина наконец дошло, что, он говорит перед собравшимися, Гена покраснел и молча последовал на своё место в президиум. Зал молчал, все ждали реакции высокого гостя из столицы, а полный молодой человек кряхтя встал со своего места и стал аплодировать. Через минуту рукоплескали все, даже Фаина Зиновьевна, которая во время речи маленького мерзавца уже думала о самоубийстве размышляя, что лучше, повесится или утопиться. Высокий гость поднялся на сцену и стал поправлять микрофон под себя, опять раздался фон и ему вдруг захотелось облачиться в кожу и ударить по струнам электрогитары так, чтобы все эти сидящие в зале писатели и поэты оглохли. Но он оглядел тяжёлым взглядом притихший зал и неожиданно высоким голосом сказал: «А ведь мальчишка прав, сколько можно переливать из пустого в порожнее, сидеть за круглыми столами перед журналистами и делать вид, что мы достойны своих предков и их наследие получит достойное продолжение в работах современных авторов. Сегодня нужны такие молодые дарования, как этот мальчик, не помню его имени, но он действительно говорил от сердца, поэтому предлагаю назначить его председателем союза молодых литераторов вашего города. Кроме этого необходимо провести конференцию на тему: „Демагогия в литературе – путь в никуда“, уверен, что руководство Абхазии пойдёт нам на встречу и предоставит под это мероприятие санаторий в Гаграх». После того, как стихли аплодисменты, он тяжело вздохнул, давая понять, что трудиться на благо людей тяжёлый труд и он готов в любой момент отправиться давать ценные указания в любую точку великой страны. Ему очень хотелось есть, поэтому извинившись перед собравшимися и объяснив, что пора на самолёт, высокий гость ушёл, а Фаина Зиновьевна объявила, что повестка первого дня конференции исчерпана и все могут проследовать в ресторан, восстановить силы блюдами кавказкой кухни. Люди стали покидать зал, а она попросила Гену задержаться, оставшись вдвоём женщина с улыбкой сказала: «Во время твоей речи дорогуша, я чуть не обмочилась, надо предупреждать, если хочешь выразить вслух своё мнение, только пойми, что оно никого не интересует. Ты ещё молод, честолюбив и многого не понимаешь, я сама была такая, любила резать правду-матку, пока умные люди не объяснили, что правдолюбие, как прыщик на лице юноши, проходит со временем. Я хорошо понимаю твоё состояние дорогуша, но пойми эти форумы, конференции и другие тусовки организуются для того, чтобы все эти талантливые говоруны несли свой бред здесь, а не на улице. Это касается всех сторон нашей жизни, государству важно контролировать известных в стране болтунов: артистов, экономистов, писателей, именно для этого и устраиваются эти посиделки, на которых они вырывают друг у друга микрофон, чтобы донести до слушателей своё мнение. В общем это неплохие люди, но оторванные от реалий жизни и летающие в облаках своих утопических фантазий, которые, по их мнению, носят новаторский характер. Будь моя воля, я бы рассадила всю эту публику по палатам психушек и следила, чтобы их не выпускали на прогулку, потому как могут заразить своим бредом других больных». В зале появились две женщины и стали собирать корзины с красными розами, с почтением посматривая на Фаину Зиновьевну, та кивнула им, и они ушли. «Эти цветы будут вскоре куплены на рынке людьми, желающими сделать приятное близким, хотя можно было их выкинуть в мусорник. Как ты думаешь дорогуша, что лучше – видеть красивые розы в руках счастливых людей, или их место после того, как на них посмотрели, на свалке?». Гена задумался, не понимая, к чему клонит эта женщина, а она продолжила: «Это дилемма, которых в твоей жизни будет много и для того, чтобы ты делал правильный выбор, рядом всегда буду я, хотя бы первое время. Через неделю мы едем с тобой в Хельсинки, финнам понравилась твоя книга и они хотят увидеть молодого драматурга из России, а когда вернёмся ты возглавишь союз молодых писателей города, как сказал наш московский гость». Эта женщина имела одну характерную особенность, когда говорила её губы еле двигались, а лицо сохраняло умиротворённое выражение, по этой причине Гена про себя звал её Сфинкс, как статую охраняющую покой египетских пирамид. Мальчик чувствовал, что не может противиться этой женщине, она обретает над ним безграничную власть и ему это почему-то нравится. Словно читая его мысли Фаина взяла его руку и положила на себе колено, почувствовав дрожь, пробежавшую по телу мальчика, она с улыбкой прошептала: «А ты ранний жеребчик, теперь я уверена, что нас с тобой ждёт долгая и взаимоприятная дружба». Эта женщина обладала какой-то магической силой, ей без труда удалось убедить родителей Гены, что таланту их сына нужна поддержка людей, наделённых властью и она сделает всё возможное для раскрытия его способностей.

2

Фаина жила одна в двухкомнатной квартире, обставленной в стиле минимализма, у неё не было детей, она не понимала женской дружбы и очень любила кружить головы мужчинам. Когда она шла по коридору районной администрации, покачивая бёдрами, бросая равнодушные взгляды на посетителей, мужчины втягивали животы и расправляли плечи, стараясь попасться ей на глаза. С людьми она разговаривала так же, как и двигалась – спокойно, чеканя каждое слово, как генерал перед началом парада стоящим перед ним войском. Мужчин влекла к ней какая-то неведомая сила, даже полицейские у входа в здание администрации, при её появлении отдавали честь и сглатывали слюну: белая кожа, коротко подстриженные тёмные волосы и взгляд чёрных глаз удачно гармонировали с её нарядами в стиле средним между деловым и одеждой элитной проститутки. Работа всех чиновников разных уровней состоит из умения вовремя почувствовать конъюнктуру и грядущие перемены, а потом прыгнув с головой в карьерную реку со всех сил грести руками и дрыгать ногами, двигаясь к очередной должности. Это плаванье таит много опасностей: подводные омуты, водовороты и обилие хищников, в лице своих коллег, а правоохранители могут перенести этот заплыв в холодные воды Калымы, где время тянется долго, а солнце появляется только для того, чтобы подразнить своим светом обитающих здесь людей. Но Фаина ни перед кем не лебезила, ей было достаточно в разговоре с начальством положить ногу за ногу, сидя на стуле, чтобы руководитель увидел, что она не носит нижнего белья. После её ухода начальник снимал пиджак, ослаблял узел галстука и закрывался на полчаса в своем кабинете с секретаршей. Ещё в детстве Фая увидела в городском парке одиноко плавающего в пруду чёрного лебедя, его белые собратья вытягивали у берега шеи, прося у людей угощение, а он гордо держался от них особняком, не обращая внимания на суету своих сородичей. Служитель парка объяснил людям, что недавно погибла его подруга, попав в створки шлюза во время спуска воды из водоёма и теперь он уже долгое время ничего не ест, плавает и надеется увидеть свою любовь, лебеди моногамны и скорее всего он погибнет от истощения. Эта история потрясла девочку и помогла найти свой взгляд на жизнь, став чёрным лебедем среди окружавших её куриц и индюков в человеческом обличье. В школе она прилежно училась и умея хорошо ладить с ровесниками всегда избиралась старостой класса, а впоследствии и группы в краевом институте культуры, куда поступила, чтобы продолжить образование. Она очень любила читать серьёзную литературу и чем больше читала, тем яснее становилось, что современные люди – это потребители, не способные на понимание созидательной роли человечества и от этого процесс деградации общества уже необратим. Две попытки пожить семейной жизнью провалились, потому как долгий роман с одним и тем же мужчиной походил на взаимоотношения двух сокамерников, которые со временем начинают думать об убийстве соседа по шконке. Уже работая в отделе культуры районной администрации она сделала для себя открытие – хитрый не значит умный, но деньги и власть из умных делают прохиндеев-вымогателей, составляющих основу чиновничьего класса. Фаина и сама вскоре превратилась в такого чиновника не упускающего случая поживиться при возможности, но бывали моменты, когда ей хотелось поджечь здание администрации, а потом смотреть, как всё его содержимое выпрыгивает с визгом из окон. На всех посиделках, организованных отделом культуры Фая неизменно сидела в президиуме и только одним своим взглядом наводила порядок в зале. Всё изменилось, когда она прочла рассказы талантливого мальчика, он получил первое место в городском конкурсе и когда она вручала ему статуэтку Пегаса и грамоту, почувствовала, как забилось учащённо её сердце. Невысокий, худощавый с бледным лицом и большими слегка испуганными глазами, таким впервые предстал перед ней Гена Шаталин. Мальчик, которому она годилась в матери внёс смятение в её жизнь, она не могла понять, что с ней происходит, лёжа ночью в кровати она мечтала, чтобы он был её сыном и они никогда не расставались. Но потом в голову приходила другая мысль, которую она гнала, но та, как бурав сверлила мозг своей похотью, этот чистый и светлый ангел должен быть только её и больше ничей в этом мире. Гена чувствовал особенное отношение к себе Фаины Зиновьевны, но не мог понять, чем оно обусловлено, что нашла эта шикарная женщина в начинающем писателе и почему помогает ему во всём. Вскоре всё стало на свои места, когда руководство города выделило грант союзу юных писателей в виде двухдневного пребывания в отеле на высокогорном курорте. Фаина Зиновьевна сделала так, что её номер и номер Гены оказались рядом и вечером, после ужина, когда ребята готовились ко сну, позвонила Шаталину и попросила зайти к ней. Дверь была открыта и он, войдя вовнутрь, услышал звук льющейся воды. Фаина принимала душ и поняв, что он пришёл, попросила его принести в ванную махровый халат. Мальчик впервые видел женское тело и был слегка напуган, хотя ему уже исполнилось пятнадцать лет, но голова ещё не была готова к некоторым вещам, и добрая Фая взяла на себя обязанность посвятить Гену в некоторые таинства интимной жизни людей. Ученик попался способный и рано утром, когда в горах забрезжил рассвет он проснулся в кровати со своей учительницей другим человеком. За одну ночь он повзрослел и по-другому стал смотреть на своих ровесников и на жизнь в целом, теперь у него была своя тайна, в образе зрелой женщины, которая предпочла его другим мужчинам. Родители заметили перемены в сыне, но посчитали это результатом его общественной деятельности в союзе молодых писателей. Вскоре Фаина Зиновьевна перебралась из районного отдела культуры в городской, и жители на себе ощутили энтузиазм влюблённой женщины, правда любовь эта была странная, но Фая плевать хотела на все нормы морали, она скучала без этого юноши и радовалась, когда видела его слегка смущённую улыбку.

3

Город захлестнула волна кинофестивалей, показывали художественные, документальные фильмы, детское и альтернативное кино, на концертных площадках всё время кто-то пел и танцевал, а в музеях и картинных галереях демонстрировались произведения мастеров живописи. Гена стоял перед камерами с микрофоном в руках и уже вёл молодёжную передачу: «Вундеркинд» по местному каналу, его стали узнавать на улицах, а девочки присылать записки с признаниями в любви. Но у него уже была тайная любовь, которая отвечала ему тем же и такая жизнь устраивала обоих. Как-то на день рождения мамы он решил зайти в кафе-кондитерскую «Лакомка» и купить торт к застолью, там в это время проходил детский праздник и слышалась игра знакомых музыкантов. В перерыве к нему подбежала Люба со своей балалайкой и чмокнув в щёку сказала: «Здравствуй Гена, я считаю дни до нашей помолвки, ты ещё не забыл меня?». «Нет дочка, он теперь телезвезда и птица высокого полёта, зачем ему связывать свою жизнь с девочкой, бренчащей на балалайке, – её мать, Марина Павловна, с улыбкой добавила, – не обижайся, но ты изменился и в этом не твоя вина, чем выше должность человека, тем меньше ему хочется делать добрые дела для людей, таковы реалии жизни. Иди тем путём, который тебе подсказывает сердце, а если будет плохо, приходи послушать нас с Любашей». Впоследствии он так и делал, когда выдавалась свободная минутка, приезжал сюда, садился за столик в углу и слушал их игру с чашкой чая в руках. Это было единственное место, где можно было отдохнуть от бесконечных культурных мероприятий, куда затаскивала его Фаина, тут слышался искренний детский смех и можно было посидеть ни о чём не думая, вдыхая приятные ароматы кондитерских изделий.

Время шло, Гена уже задумывался о своём будущем, хотя понимал, что крепко привязан к Фаине и она давно уже всё распланировала за него на годы вперёд. После окончания школы он перебрался жить в её квартиру и стал учиться на журналистском факультете местного университета. Параллельно он вёл колонку в курортной газете, где высказывал своё отношение к новинкам прозы и поэзии, спектаклям и выступлениям артистов, приехавших на гастроли в город. Никого не удивляло, что глава отдела культуры мэрии намного старше своего сожителя, страна переживала процесс омолаживания престарелых деятелей культуры, которые окружали себя молодыми сожителями и сожительницами, таскаясь с ними по различным тусовкам. Фаине в последнее время удавалось видеть Гену только дома, потому как всё остальное время она отдавала работе и это ценило руководство, она вскоре возглавила Управление культуры администрации города, её хорошая знакомая – госпожа Багдасарова, владелица известного в городе телеканала ТФБ доверила Гене вести популярную среди молодёжи передачу: «Мир твоими глазами», на которой молодые россияне делились с ним своим видением решения проблем современного общества. У Шаталина уже был опыт ведения подобных передач, поэтому он мог создать непринуждённую атмосферу в студии и работая в стиле импровизации, собирал широкую аудиторию зрителей у голубого экрана. Невысокий, с бледным лицом и прямыми тёмными волосами, Гена не кричал, не шутил, он спокойно говорил с людьми приятным голосом и его уравновешенность передавалась окружающим, что было большой редкостью для подобного рода телешоу. Иногда ему хотелось побыть с родителями, они сидели, пили чай и разговаривали на разные темы, но он видел грустные глаза матери и как себя сдерживает отец, чтобы не высказать вслух своё мнение о Фаине. Однажды он это отобразил в своей картине, где изобразил сына древним стариком, опирающимся на посох, а Фаину молоденькой девушкой в мини юбке и с бантом в волосах. Гена показал ей работу отца, та долго смеялась, а потом сказала: «Хорошие у тебя родители, воспитанные, не устраивают скандалов, я не знаю, как бы вела себя, оказавшись на их месте. Надо будет организовать выставку-продажу картин твоего отца в городской художественной галереи, я даже придумала название: «Василий Шаталин – новый взгляд на искусство живописи».

Мероприятие прошло на «Ура», почти все работы были проданы, а на фуршете подвыпивший отец поцеловал Фаине ручку и признался в любви. Отношения с родителями налаживались, они даже иногда ужинали вместе в ресторане, а потом гуляли по морской набережной. Для Фаины не было нерешаемых задач, ей завидовали, ненавидели, мечтали о близости с женщиной, даже писали в столицу доносы о её злоупотреблениях служебным положением, но она плевала на всех своих недоброжелателей и отвечала им, как любой умный человек – не замечала их желчи. Гена стал понимать, что эта женщина любит его всем сердцем уже долгое время и он для неё единственный родной человек в этом городе, она страдает из-за разницы в их возрасте, но умело скрывает это, прикрываясь повседневными заботами. Она каждое воскресенье брала Гену с собой в фитнес-центр, где они плавали в бассейне, занимались на тренажёрах, а потом лежали, охая на массаже. Именно там Фая заметила, что начала худеть и стала чувствовать непонятную усталость, медицинский осмотр показал запущенную онкологию и начались долгие дни лечения. Он приходил к ней в палату и сев на стул часами сидел около кровати, держа её руку и смотря в её глаза, где видел печаль. Фая говорила тихо и старалась улыбаться, хотя после химиотерапии напоминала узницу фашистского концлагеря: «Как-то странно всё получилось, влюбилась в мальчишку по уши, старалась работать на благо людей, а жизнь распорядилась по-своему. Ты извини меня милый, что испортила тебе молодые годы и дай слово, что после моей кончины найдёшь хорошую девушку и заведёшь детей, как все люди. После кремации мой пепел высыпи на клумбу около нашего дома, хочется в следующей жизни быть цветком и радовать людей своим видом».